Ноября 1865г. Раннее утро

Октября 1865г. Вечер

Я просто хочу с кем-то поговорить, поговорить по-настоящему. Но те, кому я могла доверять, умерли давно. Хотя я все помню так, как будто это было вчера…

(капля чернил упала на страницу, видимо, та, кто это писала, задумалась и не убрала перо от бумаги)

Сегодня я зашла в небольшую лавку у дороги и купила эту тетрадь. Продавец, взглянув на меня, предложил отдать ее даром: «Ну что вы, красавица, пусть это будет подарком от меня» - но я все равно заплатила. Не спрашивайте почему - я не знаю…

(далее страница не читается, края обуглены)

Октября 1865г. Сумерки

(на странице размазаны чернила; видимо, писали в неудобной позе, например, на коленях)

Все потихоньку начинают готовиться ко сну. Город засыпает. Сегодня охоты не будет. Я не буду тревожить этот тихий город.

Я… мне сняться кошмары, яркие, красочные. Но от осознания того, что я проснулась, легче не становится. Почему я должна вспоминать все это вновь и вновь??? Этого не должно быть!

(росчерк)

Я не должна чувствовать боль и страх, я отказалась от них. Отказалась, когда…

(отпечаток последних слов виден на другой странице: видимо, дневник захлопнули, не дав высохнуть чернилам)

Октября 1865г. Рассвет

Мне как будто песок в глаза насыпали. Бессонная ночь. Я не решилась ложиться в постель, так и просидела всю ночь в кресле стараясь не думать о прошлом – сосредоточилась на писке мышей под полом, редким всхрапам мужчины за стеной и жужжанию комара.

Эти кошмары… Это… это не совсем сны. Скорее воспоминания о том, что я так страстно желала забыть. Но прошлое начинает вторгаться в мою жизнь, заставляет все это переживать вновь и вновь: боль, страх, благодарность и безграничное желание жить. Это было так давно, тогда…в 1619…

(почерк становится более размашистым, писали быстро)

Первое осознанное воспоминание – вкус крови этой старой женщины на моих губах. Но я должна была это сделать. Я должна была выжить. Ради матери, ради отца, ради моей маленькой дочурки. Тогда я еще не знала о том, что произойдет, и, возможно, сделала бы иной выбор. Я до сих пор мучаюсь думая, правильно ли я тогда поступила. Может, лучше было умереть? Помню шокированное лицо этой вампирши, Роуз…лицо Тревора, кричащее «Нет!». Но мне было все равно. Тогда это было единственное решение. И я его приняла. Я ни о чем не жалею. Я никогда не жалею о том, чего уже не изменишь. Но… если бы кто-нибудь меня спросил, довольна ли я такой жизнью, то я бы солгала, сказав «да». Я примирилась с ней.

Хижина… Я не помню, что я тогда сказала, мои губы шевелились сами собой. В висках стучала кровь, а по телу разливалось тепло – меня согревала жизнь, которую я забрала у той старушки.

С потолка свисала петля. Нет, умирать было не больно. Просто я почувствовала тогда, что не могу дышать и сознание быстро покинуло меня. А потом… не знаю, как описать…

Теперь я не боюсь смерти, я через это уже прошла.

Мне нужно было бежать, бежать быстро. Да, я ему уже не нужна, но он заставит меня поплатиться за то, что я сорвала его планы. Я не хотела умирать во второй раз. Желание выжить было тогда таким сильным, что подобных чувств я не испытывала больше никогда. Я умаляла судьбу дать мне еще один шанс. Но надеяться я могла только на себя.

…И тогда я побежала. Я не знала куда идти и что делать. Знала только, что нужно бежать, так быстро, как я только могу. Вокруг проносились деревья, под ногами шуршали желтые опавшие листья. Я до сих пор помню запах того леса, запах, который пришел ко мне с первым вздохом моей новой жизни.

Была осень, такая же, как сейчас. Порой, когда я иду по улицам этого тихого города, воспоминания начинают обретать свою реальность. Кажется, что если я войду в осенний лес все повториться вновь.

Я помню… Вдалеке послышались шаги и чьи-то громкие голоса. Я поняла: он уже знает. Бежать было бесполезно: он быстрее меня, он сильнее меня. Отчаяние начинало захлестывать меня, но я знала: сдаваться нельзя. Не для того, я отдала свою жизнь.

Где-то поблизости я услышала шум воды. Выхода не было: я побежала на него. Ощущение того, что я двигаюсь к какой-то определенной цели, придавало мне сил. Это оказался небольшой водопад… Чистый ручей падал вниз с нагромождения валунов. В другой раз я бы застыла перед этим ночным великолепием, но не тогда.

Голоса слышались все ближе. Мне не было нужды прислушиваться – я знала, о чем они говорят.

Я спустилась ниже к ручью. Тихий плеск воды успокаивал бешеный поток мыслей в моей голове. Но страх продолжал сжимать мое сердце. Впереди что-то чернело и вскоре я разглядела расселину между камнями. И я рискнула: все или ничего.

Я пролезла в эту расселину и постаралась как можно сильнее вжаться в холодный камень, слиться с ним. Было сыро, холодно и очень тесно. В маленькую пещерку просачивалась вода. Я затаила дыхание. Я просто не могла пошевелиться, страх сковал меня.

Голоса звучали все ближе и вскоре слова мог услышать и обычный человек:

- «Где эта чертовка???»

- «Лорд, она не могла далеко уйти. Она все еще где-то здесь»

- «Ну так найдите мне ее!»

Кажется, тогда по моей щеке покатилась слеза. Я не помню…

Шаги приближались. Вскоре стала видна тень мужчины. Он подходил все ближе и ближе, осторожно ступая по острым камням…

Я перестала дышать и хотела заставить сердце замолчать: его предательский стук мог выдать меня. Тень становилась все меньше – человек приближался.

Рывок!

В глазах все поплыло. Слишком много чувств охватило меня тогда, это просто не передать словами. Ужас, отчаяние, близость смерти. А сердце начало биться как сумасшедшее, словно оно хотело совершить как можно больше ударов перед тем, как застыть навсегда.

Но…

Перед моим лицом возникло лицо Тревора. Он замер. Вампир ничего не говорил - его лицо говорило за него. В глазах была бешеная паника, он тяжело дышал, видимо от быстрого бега. Его глаза не отрывались от моих. Кажется, он там что-то искал, то, что так и не смог найти.

Я не помню, сколько времени прошло, пока не прозвучали первые слова.

-«Катерина…»

-«Тревор…»

-«Я…»

-«Тревор, пожалуйста, ты уже спас меня однажды… спаси еще раз… прошу!»

Я помню, как изменились его глаза. В них зажегся яростный огонек.

Тогда я подумала, что он предаст меня. Он помог мне сбежать тогда, и, чтобы искупить свою вину, должен был привести меня назад. Казалось, я была обречена.

Но Тревор резко подался вперед и поцеловал меня.

Это было… Это было не так, как бывает когда парень и девушка впервые целуются. Его губы двигались яростно, требовательно, отчаянно. Кажется, мои губы шевелились в ответ…

Через несколько мгновений он отстранился от меня и его глаза горели. Радость и безграничная боль были в этом взгляде.

«Они уходят в другую сторону. Я скажу, что никого не нашел. Двигайся на восток и ты выйдешь к дороге. Прощай…»

Я помню все слово в слово до сих пор.

Я не стала ждать… Кажется, ветер принес мне шепот: «Катерина…»

Голоса сзади становились все тише а вскоре и совсем смолкли. Теперь, у меня появился шанс спастись, и я его не упущу. Чего бы мне это не стоило.

Тревор сказал правду: вскоре я вышла на дорогу. Мне повезло: было еще темно – до рассвета оставалась пара часов - и никто не мог заметить кровь на моем платье. Я спаслась. Это было первая радостная мысль. Она зажглась в моей сердце как огонек, который уже нельзя было погасить. Боже… мне было без разницы, что будет дальше. Какая разница? Я была жива! Я ощущала это всем своим естеством: слушала, как бьется сердце, как стучит кровь в висках, наслаждалась движением, наслаждалась тем, что я вижу… Все вокруг было прекрасно. Свет полумесяца бился с темнотой, стрекотали мелкие жучки в траве – все было так мило и так безмятежно. На миг показалось, что все произошедшее – лишь сон.

Ты начинаешь ценить то, что казалось тебе мелочью, то, на что ты никогда не обращала должного внимания. И только тогда, когда ты едва не лишаешься всего этого, ты начинаешь понимать, что на самом деле было важно в этом мире, начинаешь сожалеть, что столько упустила.

Я была по-настоящему жива, во свей полноте этого слова.

Но что делать дальше я не знала, да это и не казалось столь важным.

Медленно идя по дороге, я думала…

Приблизительно через час вдалеке показались первые дома. Я приближалась к городу. Старые, покосившиеся каменные дома сменяли зелень леса. Чувствовались запахи города: специи, нечистоты, запахи животных, запах немытого тела. Ощущение всего этого обостренным вампирским чутьем делало все еще гаже. Подойдя к первому дому, я увидела, что у стены лежит какая-то черная ткань. Она была грязной и дурно пахла. Но это мелочи. Укутавшись в нее я пошла дальше. По обеим сторонам улицы лежали пьяные мужчины, и нередко кто-то из них кричал мне вслед:

«Эй, красавица! Сколько берешь за ночь?»

Дальше неизменно раздавался хохот. Поплотнее запахнувшись в ткань, я шла дальше. Уже почти отчаявшись, я увидела впереди таверну.

Тихий стук в дверь. Мне никто не открыл. Стучу посильнее. По ту сторону двери слышится злой голос хозяина:

«Ходит тут всякий сброд! Сейчас возьму топор и выгоню взашей!»

Дверь открылась, и высунулось красное лицо хозяина. Он начал что-то кричать. Тогда я заглянула прямо ему в глаза. Он замер. Не уверена использовала ли я тогда принуждение, может он просто пожалел меня, увидел отражение всего, что произошло этой ночью, в моих глазах… но он пустил меня переночевать. Едва моя голова коснулась подушки, я заснула…

Все было позади. Ночь закончилась.

ноября 1865г. Раннее утро.

(последняя запись в дневнике)

Сегодня ночью я бросила дневник в камин. Я думала, что в тот миг, когда пламя поглотит его страницы, эта история уйдет из моего сознания. Но я не смогла.

Не смогла смотреть, как горит мое прошлое. С тех пор многое изменилось. Но ту Катерину Петрову, Катерину – не Кетрин, я буду помнить всегда и держать где-то в глубине моего сердца.

__________________

КОНЕЦ