Откуда есть и пошла Москва и Московия 8 страница

Книга «Скифская история», дважды изданная Н.И.Новиковым очень маленьким тиражом, никогда больше ни в царской, ни в большевистской Империи не издавалась. Сам же Н.И.Новиков, успевший издать эту книгу до жестокой екатерининской цензуры, как помним, она последовала 25 июля 1787 года, впоследствии был арестован и надолго посажен в тюрьму.

Для достоверности я должен сказать, что в 1990 году, во время развала советской Империи, в Москве третий раз за 300 лет была издана «Скифская история» ничтожным тиражом в пять тысяч экземпляров. Но это сути нашего исследования не меняет.

До Екатерининского царствования, где-то к 1747 году, была написана еще одна книга: «История Российская с самых древнейших времен». Автором труда стал сподвижник Петра I — Татищев Василий Никитич, живший с 1686 по 1750 годы. Татищев В.Н. был очень образованным человеком своего времени.

Вот что о нем пишет БСЭ, третье издание.

«В 1720-22 и в 1734 -37 (годах) управлял казенными з(аво)дами на Урале, основал (город) Екатеринбург; в 1741-45 (годах) — астраханский губернатор». [94]

Татищев В.Н., как понимает читатель, имел доступ не только к государственным и церковным архивам, но и к новым архивам Казани, Астрахани и Сибири. То есть, его книга имела ссылки на многие первоисточники. Но что странно, и эта книга не была издана при жизни автора. Даже более того — Татищеву запретили издавать книгу, заявив о его «политическом вольнодумстве и ереси».

Впоследствии рукописи Татищева исчезли.

Вот что по этому поводу писал еще в первой половине XIX века академик Петербургской Академии Наук П.Г.Бутков.

«История» Татищева издана не с подлинника, который потерян, а с весьма неисправного, худого списка…При печатании сего списка исключены в нем суждения автора, признанные вольными, и сделаны многие выпуски».

Интересно, что книгу Татищева редактировал и издал находящийся на русской государственной службе немец Миллер Герард Фридрих.

Очень странным является и тот факт, что впоследствии русский князь и государственный деятель Екатерининских времен Щербатов Михаил Михайлович (1733–1790 годы), также написавший с позволения Екатерины II свою «Историю Российскую от древнейших времен», обвинил В.Н.Татищева в подаче событий из «несуществующих исторических источников». Странное обвинение.

Учитывая знания и возможности В.Н.Татищева, его многолетнюю государственную службу, как-то не верится, чтобы сей государственный муж нуждался в измышлениях и плагиате. По всей вероятности, здесь другая причина.

Все первоисточники, какими пользовался В.Н.Татищев с 1720 по 1745 годы, к 80-ым годам XVIII века были сосредоточены в архивах за семью замками, в тайниках Екатерины II, куда доступ имели только доверенные лица.

Только принимая во внимание такую ситуацию, становится понятной мысль Екатерины II, высказанная в адрес князя М.М.Щербатова:

«Еще призыван для разговора об Истории: удивлялись малому соображению Князя Щербатова». [95]

Вот так запросто, через год после смерти Щербатова, 1 ноября 1791 года Императрица обозвала князя почти что- дураком. Я думаю, читатель догадывается о причине.

Последнее, о чем хочу сообщить читателю в этой главе. Привожу слова работавшего в России с 1761 по 1767 год немца Августа Людвига Шлецера:

«В 1720 г. Татищев был командирован (Петром I. — В.Б.) в Сибирь…Тут он нашел у одного раскольника очень древний список Нестора. Как же он удивился, когда увидел, что он совершенно отличен от прежнего! Он думал, как и я сначала, что существует только один Нестор и одна летопись. Татищев мало-помалу собрал десяток списков, по ним и сообщенным ему другим вариантам составил одиннадцатый…». [96]

Я не стану выдвигать по этому поводу какие-то свои версии, как не считаю нужным поддерживать существующие. Любому человеку понятно — вокруг «Повести временных лет» замешан значительный «примес лжи». Суть проблемы я вижу в ином: не кажется ли очень странным тот факт, что к нам не дошли даже Татищевские «первоисточники»? А ведь все они, как видим, были на руках у А.Л.Шлецера, а значит — и у Екатерины II. Сему не стоит удивляться, такие «странности» сопутствуют Русской истории повсеместно.

А.Л.Шлецер был первым иностранцем, издавшим за пределами Российской Империи, а именно в Германии, свое научное исследование под названием — «Нестор». Мне не удалось познакомиться с произведением А.Л.Шлецера, поэтому вести разговор о нем не имею оснований.

Однако вернемся к писанию Истории Екатериной II и ее «Комиссией».

Я думаю, читатель сумел убедиться, что именно после повеления Петра I, преобразовавшего Московию в Российское государство, элита Московии начала задумываться о необходимости создания целостной истории собственного государства. Но только с появлением на Русском престоле Екатерины II, европейски образованного человека, правящей элите удалось загнать сюжет Московской истории в заданное проимперское русло, своровав у Киевской Руси ее законное название «Русь», приписав это имя финно-татарскому этносу Московии. Все было обосновано «по-потребе»:

1. Лживо облагородили Александра, так называемого Невского;

2. Сочинили миф о Москве, скрыв правду о ее татаро-монгольских прародителях;

3. Вернейшего защитника единства Золотой Орды Дмитрия Донского превратили в защитника «независимости Московии»;

4. И прочее, и прочее…

«Летописные своды» тысячами заполонили российскую историческую науку, а единичные исторические первоисточники исчезли бесследно. И нас заставляют верить этому фокусу и этой лжи.

В этой главе мы возвратимся к XIII веку в Суздальской земле, так интересовавшему Екатерину II. Очень таинственный период в истории Российского государства. Я бы сказал — наиболее сокрытый.

Исследуем, какой еще «примес лжи» оставили в наследие потомкам великорусские «сочинители истории». Ведь именно там находится начало становления Московии ее «государственными зачинателями».

Я надеюсь, уважаемый читатель, мы с тобой помним, как осталась недовольной Екатерина II бегством князя Владимира Юрьевича от татаро-монголов и его гибелью на реке Сить. Однако по источникам великороссов на реке Сить погиб и великий Владимирский князь Юрий Всеволодович.

Послушаем: «Юрий Всеволодович… Великий князь Владимирский… в 1218–1237 гг…. Погиб в 1238 г. в битве с татаро-монголами на реке Сить». [97]

Слова о «битве» — вымысел уже современных «сказателей истории» Империи.

Создается впечатление, что именно на реке Сить, удирая от войск Батыя, положили свои головушки Суздальские князья. Однако это не так. Большинство из них остались живы, сдавшись на милость пришельцев. И по моим предположениям, остался жив и Юрий Всеволодович. Есть на то ссылка во всемирной истории. Однако этот вопрос не принципиален, к нему мы возвратимся ниже.

Сейчас изучим мифы, сочиненные на потребу Имперского величия. Даже только читая эти вымыслы, увидим, какими мифами окутали свою историю «подельники» Императрицы.

Вот как «великий певец величия Московии» Н.М.Карамзин поведал нам о занятии великокняжеского Владимирского стола Ярославом Всеволодовичем весной 1238 года, когда еще войска Батыя «гуляли» по земле Ростово-Суздальской, а вернее — по земле Моксель.

«Батый, как бы утомленный убийствами и разрушением (Ростово-Суздальской земли. — В.Б.), отошел на время в землю Половецкую, к Дону, и брат Георгиев (Юрия. — В.Б.), Ярослав- в надежде, что буря миновалась, — спешил из Киева в Владимир принять достоинство Великого Князя». [98]

Как видим, сочиняли заумно: едет из Киева самовольно занимать стол. Вне сомнений- появился хозяин.

А далее по писаниям того же автора произошли еще более невероятные события. Прибыв во Владимир, Ярослав Всеволодович без ведома нового хозяина земли — Батыя и его Баскаков, своих младших братьев, каким-то чудом оставшихся в живых, сажает на удельные княжения и, как нас пытаются убедить, заводит собственные порядки.

Послушайте:

«Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами…Еще на дорогах, на улицах, в обгорелых церквах и домах лежало бесчисленное множество мертвых тел… Восстановив тишину и благоустройство, Великий Князь отдал Суздаль брату Святославу, а Стародуб Иоанну». [99]

Как в то унизительное время стало возможным самовольно заполучить великий княжеский стол — знают одни русские историки. Суздальские селения сожжены и разрушены, народ то ли уничтожен, то ли угнан в плен или, попросту, сбежал в лес — но великий князь, как видим, — «тотчас воссел на престоле». Негоже ведь «великороссу» быть без «государя». Русскому историку ничего не стоит в повествование забросить «примес лжи». Я не говорю о самой концепции повествования. Как видим, даже само изложение текста не содержит элементарной логики.

Нас пытаются убедить, что татаро-монголы всего лишь пришли, пограбили и удалились. Однако это осознанно запущенный «примес лжи» в повествование.

Вспомним, как впервые встретились князья с пришельцами:

«Владетели Рязанские — Юрий, брат Ингворов, Олег и Роман Ингворовичи, также Пронский и Муромский — сами встретили их (татар. — В.Б.)... и хотели знать намерение Батыево. Татары уже искали…не друзей…но данников и рабов. «Если желаете мира- говорили Послы — то десятая часть всего вашего достояния да будет наша». [100]

Как видим, татаро-монголы не были временщиками, они приходили надолго и хотели иметь дань постоянную. Многие Ростово-Суздальские князья приняли эти условия. Я уже приводил слова Л.Н.Гумилева, когда «Прочие города сдались (Батыю) на капитуляцию и были пощажены».

Но во времена Екатерининские подобные мысли «о сдаче» считались греховными и замалчивались намертво. Однако истина состоит в том, что татаро-монголы были рачительными хозяевами и не стали разрушать и жечь сдавшиеся селения и уничтожать их князей. Все они поступили в Ордынское подданство, для чего были оставлены, помимо князей, — Баскаки и прочие татарские управители.

Послушай, читатель, свидетеля тех времен.

«Башафов (Баскаков), или наместников своих, они ставят в земле тех, кому позволяют вернуться (на княжество); как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению…». [101]

Поэтому занятие великокняжеского стола Ярославом Всеволодовичем, надо полагать, происходило совсем по иному сценарию. О чем мы поговорим ниже в этой главе.

Сейчас же постараемся изучить вопрос, где княжил Ярослав Всеволодович непосредственно перед нашествием Батыя. Ведь и в этом, казалось бы, совсем не принципиальном вопросе, в очередной раз, запуская «примес лжи», великорусская элита пыталась скрыть принципиальную истину тех далеких времен.

В действительности, князь Ярослав Всеволодович никогда в Киеве не княжил, а в 1237 году, до нашествия татаро-монгольских войск, тишайше сидел в одном из уделов Владимиро-Суздальской земли.

Вот тому подтверждения из русских источников.

«Ярослав Всеволодович… княжил в Переяславле Русском, Рязани, Новгороде. В 1238 г. после гибели Юрия ( брата) стал великим князем Владимирским». [102]

Приведем и второе сему подтверждение.

«Ярослав Всеволодович… По завещанию отца получил Переяславль Залесский… После гибели от монголо-татар Юрия Всеволодовича стал вел(иким) кн(язем) владимирским». [103]

Ни в одном из русских источников не приводится сам процесс занятия стола. Обычная мифология: пришел, увидел, победил.

В древнем ходе событий необходимо очистить семена от плевел. Русские историки, читая первоисточники (Екатерининская Комиссия), знали всю суть случившегося с князем Ярославом и его братом Юрием, но даже слова об этом не проронили. Все их «сочинения» и должны были скрыть истину, происшедшую в те далекие времена. Екатерининская «Комиссия» и последующие «писатели истории» сознательно умолчали о главнейшем периоде в истории Ростово-Суздальской земли. Ими ни слова не сказано читателям, какие князья «сдались на милость победителей», хотя таких князей было много. Они в словесном мусоре скрыли вопрос о первой встрече то ли во Владимире, то ли в Рязани Батыя и его полководцев с поверженными князьями. Любой мыслящий человек понимает, все ростово-суздальские князья, оставшиеся в живых, еще в 1238 году предстали перед Ханом для определения своей судьбы.

Так зачем же и Н.М.Карамзин в своей «Истории», и Екатерина II в своих «упражнениях» запустили «примес лжи» в повествовательный ход событий?

Ответ на этот вопрос в корне меняет изначальные принципы происхождения Московии. Меняет саму суть происшедшего в те годы. Здесь, как говорится, было, что прятать, и было от чего избавляться.

Покорив народ и завоевав Владимиро-Суздальское княжество, татаро-монголы, естественно, не бросили свои завоевания на произвол судьбы. Иначе, какой смысл было их покорять. Вне сомнения, Хан Батый после отвода войск с Ростово-Суздальской земли оставил на ней своих управителей.

Тем более мы должны помнить, и профессор Л.Н.Гумилев подтверждает, что большинство селений Суздальской земли добровольно покорились Хану Батыю. А, сдавшись на милость победителей, они остались целыми и невредимыми. И не вызывает сомнения, что среди сдавшихся и покорившихся татаро-монголам был и князь Ярослав Всеволодович, сидевший в одном из уделов. Возможно, сдался и Юрий.

Мы должны помнить, что князья, даже не поднимавшие оружие против Хана Батыя, а попросту удиравшие от него, были настигнуты на реке Сить и уничтожены. Но среди них князя Ярослава не было.

Вспомни, читатель, «Памятные записки А.В. Храповицкого». Вспомни великое неудовольствие Екатерины II.

Мы не знаем какими поступками и действиями Ярослав Всеволодович завоевал признательность и доверие Хана Батыя. Но то, что он сдался на милость Хана, не поднимал против него оружия, и не убегал от нашествия — вне сомнений. Иначе ни о каком великокняжеском столе ему бы и мечтать не пришлось.

А сдавшись Хану во время военных действий, завоевать его доверие можно было только оказав татаро-монгольскому завоевателю серьезную услугу в деле покорения еще не захваченных селений, то ли советами, то ли своим мечом. Иного, как понимает читатель, — не дано.

Без личного знакомства, не убедившись в преданности князя Ярослава, Батый не мог допустить даже к ограниченной подконтрольной власти неведомо откуда взявшегося человека. Главное, у Хана Батыя в этом не было ни малейшей надобности. Он ведь никуда не торопился. Никто серьезно его не огорчал в земле Ростово-Суздальской. Об этом тоже необходимо помнить.

Потому великорусская побасенка типа: пришел, увидел, победил, а в данном случае — приехал из Киева, самовольно занял великокняжеский стол, стал править — рассчитана на несведущих.

Законы Империи Чингисхана подобных вольностей не допускали. Сразу же, после завоевания Владимиро-Суздальского княжества, Хан произвел поголовную перепись всего населения. Что лишний раз свидетельствует о четком государственном построении Империи.

Такова история получения Ярославом Всеволодовичем Владимирского великокняжеского стола.

Но в истории с получением «ярлыка» на великокняжеский стол князем Ярославом имеется еще один секрет. Можно назвать тот секрет — явлением откровенного замалчивания. Речь идет вот о чем. Хан Батый, действуя в пределах обычаев и законов своей Родины, даже вполне доверяя вновь назначенному на стол князю Ярославу, не мог полагаться только на его слова.

Князь Ярослав, впервые получая «ярлык» на великое княжение, должен был оставить «в залог» у Хана своего старшего сына-наследника. Русские историки об этом умалчивают, а если и говорят, то мимоходом.

Кстати, побывавший в 1246–1247 годах в татаро-монгольской империи Плано Карпини, посол Папы Римского, именно этот факт и засвидетельствовал.

«У Батыя мы нашли сына князя Ярослава…» .[104]

И еще более четко:

«У других же, которым они позволяют вернуться (на княжество. — В.Б.), они требуют их сыновей или братьев, которых больше никогда не отпускают, как было сделано с сыном Ярослава…». [105]

Вполне естественным и одновременно — интересным является вопрос: кто же из сыновей князя Ярослава Всеволодовича находился у Хана Батыя «в гостях», а вернее — в заложниках?

Интересный вопрос. Скоро и на него мы получим ответ.

Поможет нам в этом уже упоминавшийся посол короля Людовика IX — Вильгельм де Рубрук.

Послушаем посла Людовика IX.

«Итак мы нашли Сартаха близ Этилiи (Волги. — В.Б.), в трех днях пути от нея…» [106]

Я прошу читателя остановиться на этом месте, найти географическую карту и внимательно проанализировать все свидетельства великого путешественника. При этом учесть, что Вильгельм де Рубрук выехал из Крыма, пересек Дон ниже Воронежа и встретил ставку Хана Сартака (Сартаха) за рекой Дон в трех днях пути от Волги (ориентировочно 360 километров).

Читатель помнит, что земли «Руссiи» остались за Доном, а ставка сына Батыя- Сартака летом 1253 года (июль месяц по Рубруку) находилась северо-восточнее сегодняшнего города Воронежа.

По свидетельству Рубрука, севернее ставки Сартака проживал народ Моксель, жил он в лесах, был покорен во время похода Батыя, и их «государь» с военною дружиною принимал участие в походе татаро-монгольских войск в Европу, где и погиб.

Прежде чем провести анализ этого свидетельства, я прошу читателя иметь в виду два бесспорных факта исторического прошлого того времени.

Первое, перед походом Хана Батыя в Европу, начавшимся в 1240 году из взятия Киева, Батый осуществил только один общий военный поход на Север в 1236–1238 годах, когда покорил Волжскую Булгарию и Ростово-Суздальские княжества, имевшие к тому времени «государственность». Других «государств» Российская официальная история в те времена на территории от Смоленска и Новгорода до Волги, и от сегодняшнего Воронежа и Пензы до Костромы и Ярославля, не знает, и никогда нам о них не сообщала.

И второе, ни один мировой или великорусский исторический первоисточник не зафиксировал факт существования государственного образования (наличие у народа государя-правителя) в 50 километрах от Рязани, Пронска и Мурома.

Возникает серьезнейший вопрос, когда вполне очевиден ответ: чей же «государь» принимал участие во главе моксельской дружины в татаро-монгольском походе в Европейские страны?

Ответ может быть только один: то был князь династии Рюриковичей, входивший в состав Ростово-Суздальских княжеств, сдавшийся Батыю зимой 1237-38 года.

В том и состоял секрет «писания истории, преимущественно России» «Комиссией» Екатерины II, дабы убрать из повествования подобные факты, а сочинить сказки, наподобие «битвы Евпатия Коловрата».

А сейчас изучим этот вопрос более детально. Сохранившиеся великорусские источники утверждают о появлении «города Пронска» в 1186 году. Как помнит читатель, князь Пронский принимал участие в первой встрече Ростово-Суздальских князей с послами Батыя, состоявшейся накануне нашествия. «Город Муром», по тем же источникам, появился еще в 862 году. Князь Муромский также принимал участие во встрече с послами Хана, требовавших «десятины». «Город Новгород Нижний» основан в 1221 году, накануне нашествия татар, великим князем Юрием Всеволодовичем, что свидетельствует об экспансии Рюриковичей на восток до самой Волги. Однако самое интересное в «городе Рязани».

«Первоначально Р(язанью) наз(ван) центр Рязанского княжества, находившийся в 50 км к Ю(го) — В(остоку) от совр(еменной) Р(язани)». [107]

То есть, старая Рязань и была обителью земли Моксель! Таковы парадоксы «истории, преимущественно Российской». Однако этому есть доказательства и в самой российской исторической «науке».

Послушайте.

«Уже в 13 в. терр(итория), населявшаяся мордвой, входила в состав Рязанского и Нижегородского княжеств». [108]

При том, свидетели того далекого времени Плано Карпини и Рубрук вполне достоверно утверждают, что Ханы Орды старались низвести местных князей и знать, дабы передать владения своему роду непосредственно. Значит, прибрать народ Моксель к рукам Суздальские князья после 1238 года и до конца XIII века попросту не могли. Орда в том была не заинтересована. Зачем ей было отдавать один покоренный народ во власть иному.

Сами великороссы из той знаменитой Екатерининской «Комиссии» запустили откровенно глупую мысль о «Пургасовой Руси». По их утверждению, земля Мордвы в XII–XIII веках уже была обычной Русью и входила в состав «русских» Ростово-Суздальских княжеств.

«В ХII-ХIII вв. развились (у мордвы. — В.Б.) феод(альные) отношения, шел процесс складывания политич(еских) образований феод(ального) типа, наз(ванный) в рус(ских) летописях (летописных сводах! — В.Б.)… «Пургасовой Русью». [109]

Правда, историки последующих времен попытались исправить сию откровенную нелепость, начав именовать земли народа Моксель всего лишь «Пургасовой волостью». Я думаю, это сути не меняет — и волость часть земли Моксель.

Однако вернемся к Вильгельму де Рубруку. Читатель помнит, как богато и зажиточно жил народ Моксель, владея «свиньями, медом и воском, драгоценными мехами и соколами», проживая вокруг Рязани, Мурома и «впритык» к Нижнему Новгороду.

Обратите внимание, Рубрук ясно засвидетельствовал, что к 1253 году Моксель еще была некрещеной, однако разводила свиней, то есть, употребляла в еде свинину. Кстати, свинину ели князья и племена Ростово-Суздальской земли того времени, чего не употребляли волжские булгары и Мердас (мордва), жившие восточнее и северо-восточнее Моксель. Они были — «Саррацины», то есть, — мусульмане. Это очень ценное свидетельство. Моксель, будучи не христианской, уже в те годы придерживалась православных обычаев. Значит, к XIII веку все племена уже были разделены по религиозному признаку: одни примкнули к мусульманской Волжской Булгарии, а Моксель — к православным, Рязани и Владимиру.

Кстати, в своей «Истории государства Российского», Н.М.Карамзин дабы напустить больше «примеса лжи», передавая этот эпизод изложенный Рубруком, слово «свиньи» попросту выкинул.

Очень характерный для историка-великоросса прием — убирать невигодное.

Послушайте.

«… где в густых лесах и в бедных рассеянных хижинах обитали Мокшане и Мордовские их единоплеменники, богатые только звериными кожами, медом и соколами. Князь сего народа, принужденный воевать за Батыя, положил свою голову в Венгрии, и Мокшане, узнав там Немцев, говорили об их с великою похвалою, желая, чтобы они избавили мир (?) от ненавистного ига Татарского». [110]

Молчит Карамзин, как в рот воды набрал, о свиньях и свином мясе. Не странно ли? И смысл слов Рубрука изменил принципиально, перенеся проблему покорения Моксель в мировую. Даже само слово Моксель произвольно подменил словом Мокша.

Хочу обратить внимание читателя на второй факт, поведанный нам великим путешественником. У Моксель в те времена водилось много соколов. Интересное свидетельство! Вспомни, уважаемый читатель, у Московских князей при дворе существовала даже должность Сокольничего.

В своем «Путешествии в восточные страны» Рубрук четко зафиксировал в главе ХVI «О стране Сартаха и об ея народах» земли и народы, принадлежащие сыну Батыя: — это земля от Дона до Волги и от Черного моря до Северной точки, куда дошла нога татаро-монгольского коня. В той земле, севернее ставки Сартака, жило только «два вида народа»: Моксель и Мердинис. Других — историки того времени не знали. Да и не могли знать.

Как помним, все племена той земли носили схожие названия: мокша, мурома, меря, мещера, но главное — говорили на породненном угро-финском языке. И поэтому нет ничего странного, что Рубрук поименовал их одним общим словом — Моксель! Было бы странным иное, если бы Рубрук, живя в ставке Сартака и повествуя о его землях и народах, упомянул о мелком племени Моксель и полностью умолчал об обширных владениях Хана, позже получивших в истории великороссов название Ростово-Суздальской земли. Это было бы даже более чем странным!

Как ты сам думаешь, читатель?

При этом учти, лично Рубрук засвидетельствовал, что земли и народа «Руссiи» между Доном и Волгой не существовало.

В этом и кроется краеугольный камень секретов в истории происхождения московитов, ставших впоследствии великороссами.

Есть еще один очень интересный факт, о котором необходимо упомянуть. Раз Рубрук говорит о военной дружине Моксель и ее «государе», знать та военная сила имела хотя бы малейший сравнительный вес среди войск Батыя.

Войска же Хана Батыя в походе на Европу состояли из четырех корпусов, по одному от каждого из сыновей Чингисхана, имевших владения в Империи. Возглавлялись корпуса внуками Чингисхана.

От старшего сына Джучи — корпус Бату;

от второго сына Чагатая — корпус Бури;

от третьего сына Угедея — корпус Гуюка;

от четвертого сына Тулуя- корпус Мунке.

Корпуса состояли из 25–30 тысяч человек, то есть, общая масса войск под общим руководством Бату (Батыя) и при военном консультанте Субэдэе составляла 100–120 тысяч человек. Об этой цифре свидетельствуют и серьезные европейские источники.

Значит, «государь народа Моксель» должен был выставить дружину хотя бы в 3–5 тысяч человек, иначе о нем никто бы и не вспомнил. Я не думаю, что без муромы, мещеры, мери и веси в те времена, после разгрома, можно было выставить подобный контингент. Необходимо помнить, что, обычно, во время войны татаро-монголы забирали в войска только третьего мужчину. Остальные охраняли государство, пасли скот, снабжали армию всем необходимым, кормили челядь Орды и самих себя. О чем писал еще Плано Карпини.

Поверь, читатель, по тем временам, эту работу сделать было даже очень не просто. То есть население всех племен Моксель (вся Ростово-Суздальская земля) не могло составлять более 100 тысяч человек. Что вполне соответствует логике событий того времени.

И последнее, на что хочу обратить внимание читателя: жил народ Моксель в глухих лесах, разрозненно, в неприглядных хижинах. Об этом факте лично поведал путешественник XIII века.

А вот как о жизни простого человека Суздальской земли говорит российский профессор.

«Вот почему деревня в один или два крестьянских двора является господствующей формой расселения в северной России (Московии. — В.Б.) чуть не до конца XVII в.». [111]

Великое единство и подобие со страной и народом Моксель просуществовавшее многие сотни лет!

Я понимаю, сколько бы ни приводилось доказательств в данном вопросе, — найдутся люди, не воспринимающие не только обычные доказательства, но даже малейшую мысль, что подобное могло иметь место в истории Московии. Они, отравленные шовинистической ложью и мифами, психологически не готовы представить, как в те далекие времена кто-то мог гнать их «великих предков» покорять Киев и Европу не для самой Московии, а для «обычных дикарей». Они и поныне с упорством отрицают свое родство и идентичность с финно-угорскими племенами: мещера, мокша, меря, мурома. Подобному в их сознании попросту нет места.

Поэтому я и ограничусь выше приведенными доказательствами. Их вполне достаточно. Нельзя же всерьез воспринимать «державные великорусские сочинения», что Владимирские князья княжили в Новгороде и Пскове, но — позабыли прихватить народ Моксель, когда «княжьи дворы» Мурома, Пронска, Рязани и Новгорода Нижнего располагались в земле этого народа. Проповедовать подобную мысль смешно! Прошу иметь в виду, что есть еще и доказательство от противного.

Я думаю, любой читатель должен согласиться, — если татаро-монголы в 1238 году привлекли в свои дальнейшие военные походы маленькое племя Моксель и их «государя», то, вне всякого сомнения, они проделали подобное и с «государями» мери, муромы, мещеры и веси. Необходимо лишь четко знать, что законы Империи Чингисхана для будущих великороссов никогда не делали исключений.

Спорить, как видим, не о чем.

Итак, князья Ростово-Суздальской земли, а по-старинному — «государи» племен мокши, веси, мери, муромы, мещеры и т. д., впервые двинулись на покорение Европы в составе татаро-монгольских войск. Это деяние им понравится и в дальнейшем станет нормой их жизни.

Я думаю, не является принципиальным вопрос, кто в походе возглавлял суздальские дружины, то ли князь Юрий Всеволодович, то ли один из его братьев. Это не суть важно. Вне сомнения, был им один из суздальских Рюриковичей, и находился он в повиновении Хана и темников.

Вызывает неоспоримый интерес иной вопрос: кто же «остался» на великокняжеском столе во Владимире?

Надо полагать, раз и сами русские историки не отрицают, что на «хозяйстве», под надзором татарских Баскаков, остался Ярослав Всеволодович. Именно ему доверил Хан Батый. По-видимому, он больше других оказал услуг, при том наиболее ценных, раз получил ярлык на великокняжеский стол.

Следовательно, старший сын этого князя был забран Ханом Батыем в Орду в «аманаты», или по иному — в заложники. И произошло то событие в 1238 году, во время получения Ярославом Всеволодовичем великокняжеского ярлыка. Здесь иного мнения существовать не должно.

Необходимо, вопреки всем измышлениям «сочинителей истории, преимущественно России», запомнить — начиная с 1238 и до 1505 года на княжении в Ростово-Суздальской земле, а позже в Московии, не сидел ни один князь, будь то великий или удельный, без татаро-монгольского ярлыка. Эта аксиома ведома всему миру.

И пока мы не перешли к анализу дальнейших событий, я хочу обратить внимание читателя еще на одну ложь «сказателей Российской истории». Сии «штатные сотрудники», как и их правители, бездоказательно всем внушали, что, начиная с XII века, а конкретнее — с Андрея Боголюбского вся сила и политический вес Киевской Руси переместились в Суздальскую землю. Обычный бандитский набег «первого великоросса» пытались превратить чуть ли не в судьбоносное деяние. Однако это была всего лишь «попутная утка» Российской Империи. Простой ложью прикрывался и узаконивался величайший разбой правящей верхушки вновь возникшего Ростово-Суздальского княжества во главе с младшей ветвью династии Рюриковичей. Иной мотивировки, кроме грабежа и захвата чужого имущества, поступок Андрея Боголюбского не имел.