Проблема статуса
Не менее — а, может быть, и более — важным, чем родительская любовь, является родительское уважение формирующейся личности. Социальное существо, уже ребенок живет социальными отношениями, и обретение своего места в мире — это прежде всего утверждение себя в их системе. Другими словами, в системе статусов, о самом существовании которых поначалу он даже не подозревает, но уже устойчивость его психики во многом зависит именно от того «положения в обществе», которое обретается ребенком. Пусть это «общество» поначалу ограничено очень узким кругом общения, в нем тоже есть своя иерархия ценностей и авторитетов, и он должен почувствовать себя их суверенным обладателем.
Правда, набор социальных статусов, доступных ребенку, крайне невелик, и редко какой из них позволяет ему выделиться в среде своих сверстников. Но остается личный, который не поддается измерению ни масштабом формируемых социумом целей, ни объемом предоставляемых им же (материальных, правовых) ресурсов, без которых невозможно их достижение. Мерилом личного статуса является только одно — моральный потенциал человека, который потом, с выходом в большой мир, будет измеряться числом тех, кто станет прислушиваться к нему. Но именно этот потенциал, по мере накопления, и конвертируется в социальные статусы. Явственно различаемым знаком наличия этого потенциала становится уважение к личности авторитетных представителей социума. В первую очередь,— уважение отца, ибо только он является порталом в большой мир, и только оно не дается даром.
Для мальчика уважение отца — это первое знакомство с социальной действительностью и первая школа обязанностей (и прав) мужчины, для девочки — первая школа прав и (обязанностей) женщины. Там, где нет отцовского уважения, неизбежно появление его субститутов. Не только естественная природа не терпит пустоты, она невозможна и в социальной действительности. Поэтому недополучивший свою долю мужского уважения мальчик уходит «в бандиты», девочка — прежде времени начинает добиваться мужского внимания. Это самый легкий способ обретения субститутов уважения, субститутов личного статуса и соблазн становления на этот путь не в последнюю очередь порождается дефицитом мужского авторитета и мужской оценки.
Тоскующий по статусу подросток становится хулиганом не только вследствие особенностей своего темперамента и педагогических ошибок семьи и школы, но еще и потому, что это самый быстрый и самый легкий способ добиться «уважения» сверстников: в раннем возрасте за него охотно принимается страх. К слову, уличное хулиганство, когда старшие подростки обижают младших, и армейская «дедовщина» имеют одни корни. Не следует думать, что это уродливое социальное явление свойственно только современной и тем более только российской армии. Она махровым цветом расцветала и в императорской, причем не только в армейских, но и в таких привилегированных ее подразделениях, как офицерские училища. О ее проявлениях на флоте, привилегированном роде войск, куда отбирали наиболее культурную часть призывного контингента, пишет Новиков-Прибой в своей «Цусиме». Воспоминания о быте офицерских училищ оставил один из потомков старинного княжеского рода В.С. Трубецкой в сохранившихся главах «Записок кирасира»[513]. Существовала она и в армиях других стран, в том числе в отличавшемся высоким духом боевого товарищества Вермахте[514]. Явление «дедовщины» куда более фундаментально и многосторонне, чем это кажется на первый взгляд. Она была во все времена; в частности, процветала во всех закрытых учебных заведениях (кстати, и в женских тоже). И все ее разновидности порождались неудовлетворенной потребностью в уважении социума, в статусе. Просто эта потребность в каждом возрасте принимает какие-то свои формы, в глаза же бросаются только самые безобразные, о других общество часто не подозревает.
Есть основания полагать, что здесь мы имеем дело с фундаментальной потребностью психики не только человека, но стадных животных вообще; именно благодаря такой потребности в статусе «социальная организация» стада упорядочивается и кристаллизуется. Человек же наследует многие инстинкты, свойственные его предшественнику. Велика роль такого наследования и здесь. Со временем сама психика входящего в социальный мир подростка начинает требовать общественного признания, человек начинает испытывать настоятельную потребность в том, чтобы занять высокую рейтинговую позицию, но достичь ее до поры можно лишь физическим превосходством. Человек, добивающийся признания своих способностей в более широких социальных кругах, как правило, перестает довольствоваться субститутами статуса, но во всех случаях первой его формой должно быть уважение отца.
Таким образом, не случайно матери, растящие детей без участия отцов, гораздо чаще, чем замужние, оценивают процесс их воспитания как трудный. Помня о необходимости не только ласки, но и строгости, они начинают дозировать проявления любви и, напротив, педалировать авторитарное начало. Однако авторитарность матери воспринимается совсем не так, как властность отца. В глазах ребенка материнский нажим равнозначен отчуждению от него, отказу в любви. Стремление ребенка вернуть ее порождает капризы и упрямство, капитуляция матери перед этой потребностью — его инфантильность. Это тоже чревато деформацией личности, половой самоидентификации, нарушением эмоциональных, часто моральных связей с миром людей. Но и противоположная линия воспитания, «рязанская жалость» к сироте, не учит ребенка внутренней уверенности в себе. Иначе говоря, не способствует формированию личного статуса и в итоге затрудняет восхождение по ступеням социальных.
Словом, отсутствие отца делает невозможным гармоническое воспитание ребенка. В конечном счете, это создает большие проблемы не только ему, но и всему социуму в целом. Радикальная же перемена общественного взгляда на сиротство, определение его по материнской линии препятствует их осознанию и корректировке. Ведь если утративший отца ребенок не воспринимается социумом как обездоленный, на вытекающие отсюда следствия можно просто закрыть глаза (что, собственно, и делается сегодня).
Таким образом, можно заключить: неполная семья оказывает негативное влияние на развитие ребенка. Причем это влияние многосторонне. В социально-экономическом плане он менее защищен экономически и чаще предоставлен самому себе. В медицинском аспекте дети, воспитывающиеся в неполной семье, более подвержены различным заболеваниям, которые к тому же протекают в более тяжелой форме, и чаще страдают различными соматическими заболеваниями во взрослом возрасте. У них чаще возникают нервные и психические расстройства, нарушения поведения, формируется дефектный тип личности и наблюдается множество трудностей психологического характера (от неуверенности и тревожности до нарушения полоролевой самоидентификации и снижения самооценки)[515]. Здесь уместно привести данные, собранные Даниэлом Эмнеусом в его книге «Мусорное поколение». Дети, которые растут без отца, по сравнению с детьми из полных семей:
— в 8 раз чаще попадают в тюрьму,
— в 5 раз чаще совершают самоубийства,
— в 20 раз чаще становятся насильниками,
— в 32 раза чаще убегают из дома,
— в 9 раз чаще бросают школу,
— в 33 раза чаще становятся жертвами насилия,
— в 73 раза чаще погибают в результате насилия.