Quot;Просто подумай об этом, пожалуйста. Я очень сильно тебя люблю. Я хочу, чтобы ты осталась в моей жизни навсегда. Я хочу каждый день просыпаться с тобой". 4 страница

Лифт останавливается и двери открываются. В ту же секунду, как я выхожу на лестничную площадку, то понимаю, что что–то не так. Пол усыпан пустыми бутылками от пива, на ковре затоптанные окурки и что–то похожее на женский топ.

Переступая мусор, я наклоняюсь и поднимаю его. Он красный со словом "шлюха", написанным чёрный цветом впереди.

Мой желудок падает. Я не хочу входить. Я не хочу видеть, что находится за этой дверью. Но я знаю, что должна. Делая глубокий вдох через нос, я осторожно вставляю ключ–карту в проём. Я слышу звуковой сигнал и щелчок, свидетельствующий о том, что дверь открыта. Очень тихо я толкаю её.

В номере беспорядок. Он полон бутылок с выпивкой и спящими телами: некоторые одеты, некоторые нет. Весь номер пропитан потом, выпивкой и сигаретами. У Джейка была вечеринка.

Мы поссорились. Я всю ночь беспокоилась о нём. А у него была вечеринка.Осознание этого причиняет боль.

Очевидно, потеря меня для него ровным счётом ничего не значит. Может, он ждал меня, чтобы справиться вместе. Может, это то, чего он хотел на некоторое время.

Думаю, похороны были первым тревожным колокольчиком в наших отношениях. Или проводы. Смотря с какой стороны посмотреть. Это и есть Джейк. Он рок–звезда, который устраивает вечеринки, принимает наркотики и спит с кучами женщин. Он не тот парень, кого интересуют отношения. Я была слишком глупа, чтобы заставить себя поверить на секунду в то, что это правда, потому что очень сильно желала его.

Независимо от всего этого, я всё ещё хочу поговорить с ним. Если нет, то просто собрать вещи и убраться отсюда. Моё сердце громко стучит, когда я тихо ступаю мимо мужских и женских тел. Ни одно из них не напоминает Джейка. Его нигде нет среди огромного пространства, называемого гостиной. Я знала, что его и не будет. Просто отсрочивала неизбежное. Он будет в спальне. Я боюсь того, что увижу там, когда войду.

Когда я прохожу мимо мраморного журнального столика, то вижу остатки белого порошка и скрученную бумагу. Во мне растёт гнев. Это верный знак того, что вечеринки было недостаточно, что Джейку просто насрать на меня. Я думала, что его любовь ко мне скрыта где–то в глубине. Но теперь я понимаю, что она никогда не была на первом месте.

Медленно пробираюсь к спальне, биение моего сердце в груди отдаётся болью. Дверь в спальню закрыта. Поднимая дрожащую руку, я кладу её на замок и делаю глубокий вдох.

Пожалуйста, пусть он будет один. Пожалуйста. Я могу простить вечеринку и наркотики. Но не больше, нет.

Я поворачиваю замок и медленно открываю дверь. Моё сердце бешено стучит в груди, а затем падает вниз. Я чувствую, как на моих глазах рушится мир, когда вижу Джейка в постели с другой женщиной. Он отвёрнут от меня, но я знаю, что это он. Я узнаю это татуированное тело где угодно.

На секунду я и правда не знаю, что делать. Я не могу двигаться.

Жизнь, которую я представляла с Джейком, мелькает у меня перед глазами, а затем медленно и очень болезненно исчезает из поля моего зрения.

Моя сумка соскальзывает с плеча и с глухим стуком падает на пол. Девушка просыпается, открывая свои накрашенные глаза, потирая их. Затем фокусируется на мне, стоящей в дверном проёме.

На ней только лифчик, и надеюсь, трусики под простынями.

Я чувствую физическую боль. Сильнее, чем когда–либо в своей жизни.

Она хмурится, и у меня возникает чувство, будто я грабитель. Затем я вижу вспышку признания в её глазах, она почти узнала меня. Но я чертовски уверена, что не знаю её.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она тоном, не сулящим ничего хорошего.

Я открываю рот, готовая задать ей этот же грёбанный вопрос, но ничего не происходит. Я как чёртова золотая рыбка. Единственный раз в жизни мне нужно, чтобы мой рот заговорил, но он меня подводит.

Одаривая меня мрачным взглядом, она достаёт руку и трясёт Джейка. Он стонет. Перевернувшись на спину, он вытягивает руку и бормочет:

– Тру.

Я открываю рот снова, но по–прежнему ничего не происходит. Я знаю, что должна вопить, кричать, делать что–то, но не могу заставить свой мозг и тело функционировать. Я даже ещё не моргнула.

Джейк медленно открывает глаза, фокусируясь. Сначала он видит девушку. Я вижу замешательство у него на лице, затем его голова поворачивается, и как в замедленной съёмке, он видит меня, стоящей у двери. Выражение его лица застывает. Затем он спрыгивает с постели.

Я не знаю почему, но чувствую облегчение от того, что он всё ещё в боксёрах. Словно это поможет, даже если я его нашла в постели с другой женщиной.

– О, нет! Нет–нет–нет–нет! – он вытягивает руки, обходит кровать, и подходит ко мне.

Ту кровать, на которой мы занимались любовью два дня назад. Кровать, на которой он сказал, что любит меня. Кровать, где он спал, с ней. Изнеможенный... неважно, но с ней.

– Нет, Тру! Это не то, что ты подумала! – он останавливается в нескольких футах от меня.

Я тупо смотрю на него. Больше не могу ничего сделать. И прямо здесь и сейчас, я точно знаю, что чувствовал Уилл, когда я ему рассказала о нас с Джейком. По крайне мере, я спасла его от картины, выжженной в голове, которая сейчас досаждает мне.

– Что ты, чёрт возьми, здесь делаешь? – ревёт Джейк в направлении девушки.

Она заметно вздрагивает. Поднимается с постели, берёт платье с пола, быстро натягивает на себя и одевает чёрные босоножки на ремешке.

– Тру... – Джейк делает шаг вперёд, приближаясь ко мне.

Я отступаю назад, натыкаясь на открытую дверь.

– Я не занимался с ней сексом. Я клянусь тебе. Скажи ей! – он снова поворачивается к девушке, – Скажи ей, что я не занимался с тобой сексом!

Она смотрит на меня дерзко. И в этот момент я понимаю насколько она молода. Девятнадцать – двадцать максимум.

Подходя к нам, она проходит мимо нас. Она мило улыбается мне, пожимает плечами и уходит через дверь.

– НЕТ! – ревёт Джейк, – Тру, она лжёт! Я не занимался с ней сексом! РАССКАЖИ ГРЁБАННУЮ ПРАВДУ! СКАЖИ ЕЙ, ЧТО Я НЕ ПРИКАСАЛСЯ К ТЕБЕ!

Но девушка быстро покидает комнату, передвигаясь по номеру, избегая гнева Джейка. Все проснулись из–за ярости Джейка, и я вижу, как люди начинают уходить, оставляя меня и его.

Но они не имеют для меня значения. Девушка не имеет значения для меня. Ничто больше не имеет значения. Потому что я потеряла единственную вещь, которая по–настоящему имела для меня значение. Теперь всё это несущественно.

Рука Джейка зарыта в его волосах, он ходит комнате. Он выглядит так, словно испытывает физическую боль.

– Я даже не знал, что она здесь. Клянусь, – я не уверена разговаривает ли он со мной или с собой.

Я до сих пор ничего не чувствую. Это мучительно, как если бы я увидела его в постели с ней в действии, почти так же тяжело. Мгновенно эта воображаемая картинка режет мне по глазам и моё тело инстинктивно выключается.

– Я не спал с ней, Тру, – он снова стоит передо мной, – Клянусь тебе. Всем, что люблю, клянусь, что не спал с ней. Ты должна поверить мне, – его голос звучит отчаянно.

Я смотрю на него, мой мозг всё ещё заледенелый, временно оставленный в том ужасном моменте, в который он меня вогнал.

– Скажи, что–нибудь, пожалуйста, – умоляет он.

Мои глаза двигаются в сторону смятых простыней на кровати. Я чувствую, как слезинка скатывается из уголка глаза.

– Нет, Тру, нет! Ты должна послушать меня: я не занимался с ней сексом. Клянусь тебе. После того, как мы поссорились, и ты ушла, я был так зол, но затем я успокоился и так скучал по тебе. Я хотел тебе сказать, что скучаю, что люблю тебя и сделаю всё, что ты захочешь: отправлюсь в центр реабилитации, если это значит, что ты останешься в моей жизни. Но я не знал, где ты, никто не знал, и я не мог позвонить тебе на телефон, потому что был тупым придурком и разбил его. Так что я взял машину и ездил по городу часами, ища тебя везде. Но тебя нигде не было. Я начал беспокоиться, поэтому вернулся в отель и сидел в баре у холла, ожидая, когда ты вернёшься. Но ты не пришла. Я сидел там несколько часов, выпивая и наблюдая за дверью. Я сходил с ума из–за тебя, и прежде, чем я понял, что напился, ко мне присоединились люди в баре. Мне было больно, ведь ты ушла, так что я пил больше и больше, а затем взял немного кокса. Следующее, что я помню – это выпивку и вечеринку здесь. Ты всё ещё не пришла, Тру... и я взял ещё больше кокса и… – он потирает опухшие красные глаза, – Я помню, как пришёл сюда, а потом, наверное, вырубился. Но я не был ни с одной женщиной, я клянусь тебе. Я бы никогда не поступил так с тобой. Она... она наверно пришла, когда я уже вырубился и...

– Почему? – мой голос звучит хрипло, поэтому я пробую снова, – Почему она зашла сюда?

– Я не знаю! – его руки поднимаются к голове, – Я ничего в этом не понимаю, но говорю тебе: я не занимался с ней сексом.

Я слышу его слова, но не верю им. Я не верю ему. Все кончено. Всё, что я представляла с ним, наша совместная жизнь, всё ушло.

Слёзы быстро начинают течь по моим щекам, одна за одной. Такое ощущение, что я не могу дышать, как будто кто–то сжал мне грудь и забирает из меня всю жизнь. Джейк хватает меня, прижимая к себе, к своей груди, руки плотно сжаты вокруг меня, его лицо утыкается мне в волосы.

– Мне жаль, малышка. Мне так жаль, – повторяет он, его голос ломается, пока я беззвучно рыдаю у него на груди; мои слёзы оставляют мокрую дорожку у него на коже, – Я так сильно тебя люблю. Я исправлю это, обещаю. Прости меня.

Его тепло окружает меня. Я вдыхаю через нос. Он пахнет Джейком, все тем же Джейком. Всем, что я люблю. На нём нет другого запаха или аромата другой женщины, что надо взять на заметку. Но я видела всё собственными глазами.

Джейк в постели с другой.Это всё, что я могу видеть. Я вижу его руки на ней, как в случае с той рыжеволосой в Париже. Прикасается к ней, целует её, находится с ней так, как и со мной. Говорит ей вещи, которые были только для меня. И вот сейчас, реальная боль ударяет по мне со всей своей сокрушительной силой. Никогда не думала, что такая боль вообще существует. Заполняя, уничтожая и превращая в ничто.

Мне нужно, что бы он перестал касаться меня. Перестал говорить. Я просто хочу, чтобы он отошёл. Далеко, далеко от меня. Я не могу терпеть его испоганенное тело поблизости.

Он разрушил всё. Навсегда.

Я начинаю извиваться в его руках, пытаясь освободиться, но он крепко удерживает меня.

– НЕТ! – я толкаю его в сторону, шатаясь.

Ему больно и страшно.

– Тру... пожалуйста, – он протягивает ко мне руку.

И стоя здесь, глядя на него, испытывая отвращение к нему за всё, что сделал мне, нам, я знаю, что должна сделать. Я не могу прожить жизнь с ним, независимо от того, что я думала раньше. Я смогла бы простить наркотики. Но не измены.

Может это делает меня лицемеркой, но мне плевать. Я просто знаю, что не смогу прожить жизнь, запятнанную его предательством и вечным страхом, который будет всегда таится в глубине моего сознания, что в один прекрасный день он сделает это снова.

И без лишних слов, я отворачиваюсь от него и иду взять свой чемодан, стоящий в шкафу. Я кладу его на пол и открываю.

– Что ты делаешь? – он стоит за мной.

– А на что это похоже? – горько отвечаю я, начиная собирать одежду с вешалок и бросать их в чемодан.

– Ты уходишь от меня? Даже не поговоришь со мной об этом? Просто уйдёшь? Отбросишь нас в сторону?

Я поворачиваюсь к нему, держа одну из юбок в руке.

– Это не я отбросила нас в сторону. Мы поссорились из–за того, что ты употребляешь наркотики! Я прояснила всё в голове, осталась на ночь в дрянном отеле, думая о том, как помочь тебе, нам. А потом я прихожу, чтобы поговорить с тобой и нахожу тебя в кровати с... ЧЕРТОВОЙ ДЕВЧОНКОЙ! ТАК ЧТО ДА, ДЖЕЙК, Я УХОЖУ ОТ ТЕБЯ.

– Я не прикасался к ней, Тру. Клянусь, я не прикасался к ней.

– Я НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! – кричу я.

Он отходит назад, словно я только что дала ему пощёчину. Жаль, что не так.

– Ты должна поверить мне, – говорит он тихо, его голос хрипит, – Пожалуйста, Тру. Ты должна.

Я тяжела дышу, чувствуя, как горят мои лёгкие. Я прижимаю руку к груди, стараясь восстановить дыхание, вторая всё ещё держит юбку.

– Я, черт побери, ничего не должна, – говорю я низко, вытирая бегущие слёзы с лица ладонью.

– Я не могу потерять тебя, Тру. Пожалуйста.

Он подходит ко мне, но я отхожу.

– Отойди от меня! – кричу я, – Я не хочу, чтобы ты когда–то ещё был рядом со мной! Не хочешь меня терять? Тебе следовало подумать об этом прежде чем связался со своей шлюхой!

Я бросаю юбку в чемодан. Затем я иду к ящикам и достаю нижнее бельё.

– Но ты сказала, что переедешь в ЛА. Мы должны были жить вместе. Ты обещала мне, что никогда не оставишь меня.

Я горько смеюсь, наконец, смотря на него. И когда мои глаза встречаются с его, я чувствую, как злость и боль поднимаются во мне.

– Да, но всё изменилось, – говорю я спокойно, используя его слова с прошлой ночи против него же самого, – Ты предал меня в ту же секунду, когда пустил её в нашу кровать, – очень больно произносить это вслух.

– Я не ...

– Я НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! – кричу на него снова.

Останавливаясь на мгновение, я хватаюсь по обе стороны от ящика, в поисках поддержки. Через несколько секунд, в тишине, я несу вещи в чемодан.

Джейк стоит здесь, засовывая руку в волосы. Глаза следят за каждым моим движением.

Я просто хочу, чтобы он ушёл. Я не хочу, чтобы он был поблизости. Когда я собрала большую часть моей одежды и не могу больше выносить его, наблюдающего за мной, я протаскиваю чемодан мимо него в спальню. Джейк следует за мной.

Я оставляю чемодан на полу и иду в ванную. Быстро собираю все свои туалетные принадлежности, и возвращаюсь обратно, где нахожу Джейка, стоящим у моего чемодана. Игнорируя его, я бросаю вещи и застёгиваю его. Не думаю, что когда–нибудь в жизни так быстро собиралась. Я поднимаю чемодан, готовая уйти.

Джейк стоит передо мной. Я смотрю своими глазами, наполненным слезами, в его. Он плачет. Я наблюдаю, как он вытирает слезу с лица ладонью. Я никогда прежде не видела Джейка плачущим. Это причиняет огромную боль моему сердцу.

– Пожалуйста, не уходи. Просто останься, поговори со мной, мы справимся с этим. Я знаю, что сможем. Я никогда тебе не изменял, клянусь. Просто поверь мне, пожалуйста. Я так сильно тебя люблю. Ты единственная, кого я когда–либо любил. И я знаю, что облажался с наркотиками, но я бы никогда тебе не изменил. Ты – мой лучший друг. Ты – моё всё, – его голос сломан, как и моё сердце.

На крошечное мгновение, я чувствую дрожь. Я могла бы остаться, мы бы справились с этим. Может быть эта боль прекратится, если бы я осталась. Может он всё исправит.

Нет. Он занимался сексом с другой женщиной. Слишком поздно.

Не говоря ни слова, я отхожу и возвращаюсь к шкафу, чтобы забрать паспорт из сейфа. Джейк стоит перед моим чемоданом, блокируя путь, когда я поднимаюсь.

Он видит паспорт в моей руке и его лицо наполняется ужасом.

– Пожалуйста, не уходи от меня, – умоляет он.

– Отойди, Джейк.

– Нет.

– ОТОЙДИ! – я стараюсь оттолкнуть его, но он не сдвигается с места, словно я толкаю стену.

Джейк хватает меня за руки, пытаясь остановить, удержать рядом с собой. Борясь с ним, я отталкиваю его, ударяя в грудь.

– Отлично. Мне не нужны вещи. Оставь себе, – я иду к двери, поднимая сумку с пола, засовывая туда паспорт.

– Тру, пожалуйста! – Джейк подходит ко мне, хватает за руку, притягивая к себе. – Не уходи. Я могу исправить это, просто дай мне шанс, – его голос отчаянный, сломанный, как и выражение его лица.

Сейчас я могу только смотреть на него. В моей голове столько слов, но я не могу выхватить и одного, чтобы ответить ему.

Он падает на колени передо мной, держа руку, словно его жизнь зависит от этого.

– Я умоляю тебя, – он плачет снова, – Пожалуйста, не оставляй меня. Я не смогу жить без тебя.

Я таю снова, но затем смотрю на кровать и смятые простыни.

Джейк попросил девушку сказать правду, что они не занималась сексом. Ей нечего терять, сказав мне, что не занимались, а она мне ничего не сказала, но подразумевала многое. И несмотря на неё, я ему не верю. Я знаю, что из себя представляет Джейк. Я всегда знала, просто хотела видеть кого–то другого. Теперь же я верю своим глазам. Моё доверие к нему сломано и ушло навсегда, и без этого, у нас ничего нет.

Я смотрю вниз на его прекрасное лицо долгое время, запоминая в последний раз. Потом я его отпускаю.

– То, что мы начали, Джейк, было ошибкой, и правильнее всего это закончить сейчас.

Я выдёргиваю руку, освобождая её, оставляя его стоять на коленях на полу, отворачиваюсь и выхожу из комнаты.

И из его жизни.

Глава 28

– Не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя принуждаю, дорогая... просто издательство очень настойчиво по поводу последнего концерта как части биографии. Они сказали, что не возьмутся за книгу без него... – Мягкий голос Вики неумолимо звучит в трубке.

Я лежу на диване моих родителей, подняв ноги вверху и прикрывая стопами свою задницу, смотрю в потолок.

В дальнем углу трещина. Знает ли о ней отец? Я должна сказать, чтобы он мог её заделать.

– ... и я знаю, что это должно быть тяжело, дорогая. И честно говоря, я сделаю всё, что ты захочешь. – Потом долгая пауза.

О, она прекратила говорить. Значит, пора начать мне.

– Всё хорошо, Вики, – выдыхаю я, – Когда я сказала тебе, что сделаю, то именно это и имела в виду. Ты не должна беспокоиться обо мне.

– Но я беспокоюсь, дорогая.

– Я знаю и люблю тебя за это. И за то, что позволила мне работать дома всю прошлую неделю, ну, и побыть с моими родными.

– Тебе вообще не нужно работать.

– Нужно. Ты мне и так дала больше отгулов, чем положено.

– Тру, твоё прекрасное сердце разбили самым худшим образом, и тебе нужно время на восстановление.

Она имеет в виду из–за публики.

Уже плохо из–за того, что сердце разбито любовью всей моей жизни, но когда весь остальной мир начинает перемалывать это горе, становится ещё хуже. Я закрываю глаза от подступающих слёз.

– Спасибо, но по правде говоря, мне нужно быть чем–то занятой. А работа меня занимает.

– Я знаю, милая. Но твоя работа, о которой мы сейчас говорим, биография, включает в себя ... Джейка, – она произносит его имя, словно ругательство.

Что для меня сейчас отчасти правда. Я вздрагиваю, когда слышу его имя.

– Просто ты должна будешь увидеть его снова и находиться рядом.

Я вздыхаю: – Я знаю.

И именно поэтому нельзя смешивать бизнес с удовольствием. Этот урок я уже выучила. Я знала, что быть с Джейком, работая на него – это риск. Но я игнорировала маленький голосок в своей голове, потому что сфокусировала всё своё внимание на Джейке. На Джейке, которого я знала и любила вечность.

Я никогда не думала, что подобное может произойти. Что я могу потерять его. Тогда это не имело значение. Теперь же имеет. Потому что я не должна только ходить вокруг него, но и писать эту чёртову книгу. Я и понятия не имею, как собираюсь сделать это после всего, что произошло.

Я пытаюсь смотреть на это с позитивной точки зрения. Думаю, что писать о Джейке будет своего рода терапией. Способ вывести его из моей жизни и позволить уйти навсегда.

Ну, это то, что я говорю себе.

Издательство настаивает на книге, потому что я – единственная, кому он действительно изменил, и они лелеют мысль о книге о Джейке Уэзерсе, написанной женщиной, которую он предал. Отсюда и давление вернуть меня на концерт и к нему. Но я ведь тоже не глупая и знаю, что в конечном счёте, за всем этим стоит Джейк. Это его способ попытаться заставить меня поговорить с ним, встретиться.

Издательство надавило на Вики, сказав, что последний концерт тура в Нью–Йорке состоится через два дня, и он должен присутствовать в книге. И если я не приду и не займусь им, они отберут эксклюзив у журнала, и о книге можно забыть.

Вот такой вот Джейк.

Он заставил издательство сделать за него грязную работу, дергая за ниточки, делая вид, что не он вынуждает их к этому. Но я знаю его. Джейк очень искусен в принуждении людей делать то, что хочет он. Я слишком хорошо всё знаю. И получается, он ещё раз собирается заставить меня сделать то, что хочет он. И я ненавижу себя за то, что не могу с этим бороться. Я хочу. Больше, чем можете представить. Я хочу вцепиться и сказать, что не буду делать этого, но я не могу рисковать Вики. Этот журнал всё для неё. А она много для меня значит. Она одна из моих ближайших подруг, и я её не подведу.

Я не виделась и не разговаривала с Джейком уже пять дней, с тех пор как ушла. Когда я ушла из номера и от него, я полетела следующим же рейсом в Манчестер и пошла прямиком домой к маме с папой вместо того, чтобы лететь в Лондон. Я просто хотела скрыться. Но Джейк нашел бы меня в любом случае. Я повела себя глупо. Конечно, Джейк сразу понял, что если я не в Лондоне, то остается только одно место, куда я могла поехать.

Оглядываясь назад, я должна была остановиться в отеле, но мне было больно, и я хотела побыть рядом с мамой и папой. Джейк звонил моим родителям очень много раз во время тура, каждый час в первый день. Мой папа говорил с ним. Я отказалась. Я не знала, что сказать. И не хочу знать.

Ой, вообще–то это не правда, я знаю кое–что. Я слышала, как мой папа говорил маме, что Джейк собирается выйти из тура. Что он хочет прилететь сюда и увидеть меня. Как будто его появления и одного взгляда на него уже достаточно. Но мой отец отговорил его. Сказал, что попробует уговорить меня на то, чтобы я поговорила с Джейком. Ему всё ещё не везёт.

Джейк присылает мне цветы каждый день. Я выкидываю их. Он присылает письма. Я рву их, не читая. Я не хочу ничего слышать от него или о нём. Но потом становится хуже из–за того, кем является Джейк. И тот факт, что наши отношения или бывшие отношения – новость номер один на всех таблоидах, благодаря вонючей маленькой шлюхе.

Так что теперь я не могу даже зайти в интернет или посмотреть телевизор, не опасаясь, что увижу там что–то новое про нас.

Девушку, которую я нашла в кровати Джейка, зовут Кейтлин Пул – к слову, я её ненавижу – продала свою историю американским таблоидам, и теперь это всемирно известная новость. Она утверждает, что у неё с Джейком была интрижка всё время, пока он был со мной, и пресса просто вырвала на это права.

Верю ли я этому?

Прямо сейчас я стараюсь думать о ситуации в целом, потому что не могу больше видеть картинки в своей голове его вместе с ней в постели.

"Сучка Кейтлин" – как я её прозвала, разместила фотографии Джейка в постели с той ночи. Они выглядят нечёткими, затемнёнными. Думаю, снято с телефона. И на них он вроде, как и спит. Ну, по крайне мере, его глаза закрыты. Но это ничего не значит. Мои глаза закрыты на тысячи фотографиях, потому что я всегда моргаю, когда включается вспышка. Но всё делом в том, что она лежала рядом с ним в кровати. Его лицо возле её лица в постели. Она в постели Джейка. Это всё, что мне нужно знать, чтобы сказать то, что я уже сказала.

По–видимому, на коленях у Джейка сидела такая же. Ну, вы знаете, та, которая меня оскорбила, ждала меня после нашей ссоры с ним. Да, в том баре.

Подробности моей жизни, той, которой я поделилась с Джейком, и его предательство всплыли во всех новостях мира. Моя боль – результат общественного внимания. И это самый худший вид пыток.

Я не открытый человек. Конечно, я знала, что повлечёт за собой жизнь с Джейком, просто никогда этого не представляла. А теперь знаю, абсолютна уверена, что я не тот тип женщины для того образа жизни, который он ведёт. Его жизнь принадлежит всему миру. Я не хочу этого для себя.

Может, сучка Кейтлин сделала мне одолжение. Потому что теперь, по крайне мере, я знаю, что представляет собой жизнь с Джейком. Лучше сейчас, на ранней стадии, чем потом.В любом случае, это то, что я себе говорю. Моё сердце говорит мне, что уже "потом" для меня наступило.

Поэтому в течении пяти дней я прячусь у родителей, позволяя отцу общаться с прессой у двери и по телефону, а также с папарацци, шатающимися вокруг, чтобы заснять меня.

Я ненавижу, что они появляются у порога родительского дома, но просто не могу вернуться к себе в квартиру. Тогда придётся с этим справляться в одиночку. Я знаю, что Симона там, но будет не справедливо впутывать сюда и её, особенно когда сейчас она с Дэнни. Это уже в какой–то мере впутывает её.

Так что я позволяю папе ругаться с папарацци, пока сама прячусь дома, занятая работой над своей колонкой.

Мои мама и папа были просто неотразимы эти последние пять дней. Я бы не справилась без них. Не то, чтобы я вообще справлялась... просто действовала по инерции. Моя мама смогла удержаться от "Я же тебе говорила" на счёт Джейка, а мой папа... он не сказал мне это напрямую, но он думает, что Джейк говорит правду о сучке Кейтлин. Папа считает, что то, что Джейк говорит правду, заставляет меня колебаться: честна ли я?

Но ещё больше меня заставляет колебаться вся эта история с изменой. Потому что, по правде говоря, эта история такая, в какую я не могу поверить. Она наверняка солгала о времени, когда была с Джейком. Это невозможно, потому что он был со мной.

Все думают, что Джейк был в ЛА, но это не правда, потому что он был со мной в Лондоне. Это было сразу после смерти его отца, и он бросил всё, чтобы побыть со мной. Потому что я была ему нужна.

Сучка Кейтлин утверждала в прессе, что они провели ночь вместе в гостинице в ЛА и улетели вместе. У неё есть даже подружка про запас, которая сказала, что он был с сучкой Кейтлин, когда та звонила.

Я могла бы выступить публично и опровергнуть эту ложь, но я не хочу светится в прессе ещё больше, чем уже есть, вот в чём дело. В конце концов, это не сотрет тот факт, что я словила его в кровати с другой. Так что, была ли у них полноценная интрижка или просто на одну ночь, теперь уже это не имеет значения. Он предал меня.

По слухам Джейк судится с газетой, которая выпустила эту историю и купила на неё права.

Симона сказала мне. Дэнни рассказал ей.

Мне вообще всё равно, что делает Джейк. Я закончила со всем этим. Я закончила с ним.

Я просто хочу выдержать эту игру под названием "Нью–Йорк" и закончить, потом я смогу дальше жить своей жизнью.

– Я сделаю это, Вики, – заключаю я не уверенно, в попытке убедить себя или её. – Я буду в порядке. Я закончила с Джейком. Я поеду в Нью–Йорк, отработаю на концерте, затем прямиком домой и наконец, стану свободной от всего.

Свободной от него. Ну, когда закончу биографию.

– Хочешь, я поеду с тобой? Моральная поддержка, но я могу и надрать ему задницу, если ты захочешь.

Я сентиментально улыбнулась.

– Спасибо за предложение, но если кто и должен надрать задницу Джейка, то это я. Тебе достаточно журнала. Я буду в порядке. На концерте и вне его. Я позабочусь о билетах на самолёт. Туда я максимум на день. Сделаю работу и сразу домой.

Я слышу, как она вздыхает.

– Не думаю, что это будет так легко, милая. Мы говорим о Джейке.

– Знаю. Но я пробыла некоторое время вдали от него и теперь чувствую себя сильнее. Я не собираюсь возвращаться к нему, не смотря на игры, в которое он играет. Я сделаю свою работу, и он уйдёт из моей жизни навсегда.

– Раз ты знаешь, что делаешь...

– Не сомневайся.

– Тру... слушай, как твоя подруга, я играю адвоката–дьявола сейчас... но ты должна подумать, если Джейк говорит правду. Знаю, ты нашла его в постели со шлюхой, и это неоспоримый факт. Она продаёт историю о всей этой измене прессе, а он с ними судится, наставляя пушки. Знаешь, это заставляет немного задуматься.

– Я думала об этом, – признаюсь я.

Вообще–то, минуту назад. И каждую свободную минуту до этого.

– Просто я… – я вздыхаю, потирая лицо, – просто я больше ничего не знаю, Вики, кроме того факта, что он был с ней в постели. – Я не могу закрыть глаза, не представляя себе эту сцену.

– Но, знаешь, иногда изображение скрывает истинный факт, – я мысленно чувствую, как она меня подталкивает, – Может, тебе следует поговорить с ним. Послушать, что он скажет. Он, очевидно, отчаянно хочет увидеться с тобой, дорогая. Настолько старается, что это стало уже понятно всем.

Джейк не собирался выступать на "ТД Гарден" после того, как я уехала, но парни вытащили его на сцену. Я не видела концерт, но это всё, что я слышала от Симоны, когда разговаривала с ней по телефону. Не то, чтобы я спрашивала детали, просто она чувствовала, что должна мне рассказать то, что слышала от Дэнни, так что я просто внимала.

Но по словам Симоны, Джейк вышел на сцену, просто начал петь, номер за номером, без Джейка–шутника, без ничего. Когда он закончил, то ушел со сцены, не спев на бис, и попросил Дэйва отвести его прямо в отель. Практически все остальные концерты прошли точно также.

И самое ужасное, что некоторые его поклонники обвиняют меня, мой уход в его поведении. Вы, чёрт возьми, можете себе это представить! Некоторые обвиняют эту уродину, что я нашла в его постели. Но даже в таком случае это добавляет ещё больше дерьма в кучу. Ещё один острый укол, напоминающий мне, почему я не должна быть с Джейком.

Еще Симона сказала мне, что Джейк завязал с наркотиками. Она сказала, что он не употребляет их с того момента, как я уехала. Видимо, он связался со своим спонсором. Он не собирается обратно в центр реабилитации, лечится с помощью поддержки спонсора и врача–нарколога. Так что, по крайне мере, есть одна хорошая вещь из всего этого бесконечного кошмара.