Волшебная повесть для детей «Черная курица, или Подземные жители» Антония Погорельского 4 страница
Порядочно уже прошли, уж людей не стало встречаться, смотрим — навстречу слон. С ним четверо ребят — бегут рядом по дороге. Я прямо глазам не поверил: в городе ни одного не видали, а тут запросто идет по дороге. Мне казалось, что из зоологического вырвался. Слон нас увидел и остановился. Нам жутковато стало: больших при нем никого нет, ребята одни. А кто его знает, что у него на уме. Мотанет раз хоботом — и готово.
А слон, наверно, про нас так думал: идут какие-то необыкновенные, неизвестные, — кто их знает? И стал. Сейчас хобот загнул крючком, мальчишка старший стал на крюк на этот, как на подножку, рукой за хобот придерживается, и слон его осторожно отправил себе на голову. Тот там уселся между ушами, как на столе.
Потом слон тем же порядком отправил еще двоих сразу, а третий был маленький, лет четырех, должно быть, — на нем только рубашонка была коротенькая, вроде лифчика. Слон ему подставляет хобот — иди, мол, садись. А он выкрутасы разные делает, хохочет, убегает. Старший кричит ему сверху, а он скачет и дразнит — не возьмешь, мол. Слон не стал ждать, опустил хобот и пошел — сделал вид, что он на его фокусы и смотреть не хочет. Идет, хоботом мерно покачивает, а мальчишка вьется около ног, кривляется. И как раз, когда он ничего не ждал, слон вдруг хоботом цап! Да так ловко! Поймал его за рубашонку сзади и подымает наверх осторожно. Тот руками, ногами, как жучок. Нет уж! Никаких тебе. Поднял слон, осторожно опустил себе на голову, а там ребята его приняли. Он там, на слоне, все еще воевать пробовал.
Мы поравнялись, идем стороной дороги, а слон с другого бока и на нас внимательно и осторожно глядит. А ребята тоже на нас пялятся и шепчутся меж собой. Сидят, как на дому, на крыше.
Вот, — думаю, — здорово: им нечего там бояться. Если б и тигр попался навстречу, слон тигра поймает, схватит хоботищем поперек живота, сдавит, швырнет выше дерева и, если на клыки не подцепит, все равно будет ногами топтать, пока в лепешку не растопчет.
А тут мальчишку взял, как козявку, двумя пальчиками: осторожно и бережно.
Слон прошел мимо нас: смотрим, сворачивает с дороги и попер в кусты. Кусты плотные, колючие, стеной растут. А он — через них, как через бурьян, — только ветки похрустывают, — перелез и пошел к лесу. Остановился около дерева, взял хоботом ветку и пригнул ребятам. Те сейчас же повскакали на ноги, схватились за ветку и что-то с нее обирают. А маленький подскакивает, старается тоже себе ухватить, возится, будто он не на слоне, а на земле стоит. Слон пустил ветку и другую пригнул. Опять та же история. Тут уж маленький совсем, видно, в роль вошел: совсем залез на эту ветку, чтоб ему тоже досталось, и работает. Все кончили, слон пустил ветку, а маленький-то, смотрим, так и полетел с веткой. Ну, думаем, пропал — полетел теперь, как пуля, в лес. Бросились мы туда. Да нет, куда там! Не пролезть через кусты: колючие, и густые, и путаные. Смотрим, слон в листьях хоботом шарит. Нащупал этого маленького, — он там, видно, обезьянкой уцепился, — достал его и посадил на место. Потом слон вышел на дорогу впереди нас и пошел обратно. Мы за ним. Он идет и по временам оглядывается, на нас косится: чего, мол, сзади идут какие-то? Так мы за слоном пришли к дому. Вокруг плетень. Слон отворил хоботом калиточку и осторожно просунулся во двор; там ребят спустил на землю. Во дворе индуска на него начала кричать что-то. Нас она сразу не заметила. А мы стоим, через плетень смотрим.
Индуска орет на слона, — слон нехотя повернулся и пошел к колодцу. У колодца врыты два столба, и между ними вьюшка; на ней веревка намотана и ручка сбоку. Смотрим, слон взялся хоботом за ручку и стал вертеть: вертит как будто пустую, вытащил — целая бадья там на веревке, ведер десять. Слон уперся корнем хобота в ручку, чтобы не вертелась, изогнул хобот, подцепил бадью и, как кружку с водой, поставил на борт колодца. Баба набрала воды, ребят тоже заставила таскать — она как раз стирала. Слон опять бадью спустил и полную выкрутил наверх.
Хозяйка опять его начала ругать. Слон пустил бадью в колодец, тряхнул ушами и пошел прочь — не стал воду больше доставать, пошел под навес. А там в углу двора на хлипких столбиках навес был устроен — только-только слону под него подлезть. Сверху камышу накидано и каких-то листьев длинных.
Тут как раз индус, сам хозяин. Увидал нас. Мы говорим — слона пришли смотреть. Хозяин немного знал по-английски, спросил, кто мы; все на мою русскую фуражку показывает. Я говорю — русские. А он и не знал, что такое русские.
— Не англичане?
— Нет, — говорю, — не англичане.
Он обрадовался, засмеялся, сразу другой стал: позвал к себе.
А индусы англичан терпеть не могут: англичане давно их страну завоевали, распоряжаются там и индусов у себя под пяткой держат.
Я спрашиваю:
— Чего это слон не выходит?
— А это он, — говорит, — обиделся, и, значит, не зря. Теперь нипочём работать не станет, пока не отойдет.
Смотрим, слон вышел из-под навеса, в калитку — и прочь со двора. Думаем, теперь совсем уйдет. А индус смеется. Слон пошел к дереву, оперся боком и ну тереться. Дерево здоровое — прямо все ходуном ходит. Это он чешется так вот, как свинья об забор.
Почесался, набрал пыли в хобот и туда, где чесал, пылью, землей как дунет! Раз, и еще, и еще! Это он прочищает, чтобы не заводилось ничего в складках: вся кожа у него твердая, как подошва, а в складках — потоньше, а в южных странах всяких насекомых кусачих масса.
Ведь смотрите какой: об столбики в сарае не чешется, чтобы не развалить, осторожно даже пробирается туда, а чесаться ходит к дереву. Я говорю индусу:
— Какой он у тебя умный!
А он хохочет.
— Ну, — говорит, — если бы я полтораста лет прожил, не тому еще выучился бы. А он, — показывает на слона, — моего деда нянчил.
Я глянул на слона — мне показалось, что не индус тут хозяин, а слон, слон тут самый главный.
Я говорю:
— Старый он у тебя?
— Нет, — говорит, — ему полтораста лет, он в самой поре! Вон у меня слоненок есть, его сын, — двадцать лет ему, совсем ребенок. К сорока годам в силу только входить начинает. Вот погодите, придет слониха, увидите: он маленький.
Пришла слониха, и с ней слоненок — с лошадь величиной, без клыков; он за матерью, как жеребенок, шел.
Ребята индусовы бросились матери помогать, стали прыгать, куда-то собираться. Слон тоже пошел; слониха и слоненок — с ними. Индус объясняет, что на речку. Мы тоже с ребятами.
Они нас не дичились. Все пробовали говорить — они по-своему, мы по-русски — и хохотали всю дорогу. Маленький больше всех к нам приставал, — все мою фуражку надевал и что-то кричал смешное — может быть, про нас.
Воздух в лесу пахучий, пряный, густой. Шли лесом. Пришли к реке.
Не река, а поток — быстрый, так и мчит, так берег и гложет. К воде обрывчик в аршин. Слоны вошли в воду, взяли с собой слоненка. Поставили, где ему по грудь вода, и стали его вдвоем мыть. Наберут со дна песку с водой в хобот и, как из кишки, его поливают. Здорово так — только брызги летят.
А ребята боятся в воду лезть — больно уж быстрое течение, унесет. Скачут на берегу и давай в слона камешками кидать. Ему нипочем, он даже внимания не обращает — все своего слоненка моет. Потом, смотрю, набрал в хобот воды и вдруг как повернет на мальчишек и одному прямо в пузо как дунет струей — тот так и сел. Хохочет, заливается.
Слон опять своего мыть. А ребята еще пуще камешками его донимать. Слон только ушами трясет: не приставайте, мол, видите, некогда баловаться! И как раз, когда мальчишки не ждали, думали — он водой на слоненка дунет, он сразу хобот повернул да в них.
Те рады, кувыркаются.
Слон вышел на берег; слоненок ему хобот протянул, как руку. Слон заплел свой хобот об его и помог ему на обрывчик вылезти.
Пошли все домой: трое слонов и четверо ребят.
На другой день я уж расспросил, где можно слонов поглядеть на работе.
На опушке леса, у речки, нагорожен целый город тесаных бревен: штабеля стоят, каждый вышиной в избу. Тут же стоял один слон. И сразу видно было, что он уж совсем старик — кожа на нем совсем обвисла и заскорузла, и хобот, как тряпка, болтается. Уши обгрызенные какие-то. Смотрю, из лесу идет другой слон. В хоботе качается бревно — громадный брус обтесанный. Пудов, должно быть, во сто. Носильщик грузно переваливается, подходит к старому слону. Старый подхватывает бревно с одного конца, а носильщик опускает бревно и перебирается хоботом в другой конец. Я смотрю: что же это они будут делать? А слоны вместе, как по команде, подняли бревно на хоботах вверх и аккуратно положили на штабель. Да так ровно и правильно — как плотник на постройке. И ни одного человека около них.
Я потом узнал, что этот старый слон и есть главный артельщик: он уже состарился на этой работе. Носильщик ушел не спеша в лес, а старик повесил хобот, повернулся задом к штабелю и стал смотреть на реку, как будто хотел сказать: «Надоело мне это, и не глядел бы».
А из лесу идет уже третий слон с бревном. Мы — туда, откуда выходили слоны.
Прямо стыдно рассказывать, что мы тут увидели. Слоны с лесных разработок таскали эти бревна к речке. В одном месте у дороги — два дерева по бокам, да так, что слону с бревном не пройти. Слон дойдет до этого места, опустит бревно на землю, подвернет колени, подвернет хобот и самым носом, самым корнем хобота толкает бревно вперед. Земля, каменья летят, трет и пашет бревно землю, а слон ползет и пихает. Видно, как трудно ему на коленях ползти. Потом встанет, отдышится и не сразу за бревно берется. Опять повернет его поперек дороги, опять на коленки. Положит хобот на землю и коленками накатывает бревно на хобот. Как хобот не раздавит! Гляди, снова уже встал и несет. Качается, как грузный маятник, бревнище на хоботе.
Их было восемь — всех слонов-носильщиков, — и каждому приходилось пихать бревно носом: люди не хотели спилить те два дерева, что стояли на дороге.
Нам неприятно стало смотреть, как тужится старик у штабеля, и жаль было слонов, что ползли на коленках. Мы недолго постояли и ушли.
(Б. С. Житков)
Приложение к билету №10
Сделайте сообщение на тему «Моя любимая природоведческая книга для детского чтения» по предложенному алгоритму:
1. Автор. Название.
2. Сюжет
- Эта книга относится к природоведческой, так как: основной темой является: тема природы, взаимоотношений человека и природы, основным объектом изображения является природный мир, основными художественными средствами – анимизм, антропоморфизм (в научно-художественной – научное описание)
- Главное назначение этой книги, как и всей природоведческой литературы – «воспитывать дух любознательности, возбуждать интерес к активному изучению природы, воспитывать разумное отношение человека ко всему природному миру.
- Книга относится: к научно-познавательной литературе, так как связана со знанием, обучением детей, развитием их интеллекта, любознательности; к художественной литературе так как, оказывает сильное воздействие на эмоции, формирует нравственное отношение ребенка к миру природы, формирует эстетическое восприятие красоты мира природы. (обосновать текстом из книги)
Зинька
…День и ночь бушевала пурга, а когда пурга улеглась и Зинька выглянула из дупла, она не узнала леса: так он весь был залеплен снегом… Внизу под деревьями валялись обломанные ветром сучья, чёрные, с содранной корой. Зинька слетела на один из них – поискать под корой насекомых.
Вдруг из-под снега – зверь! Выпрыгнул и сел. Сам весь белый, уши с чёрными точками держит торчком. Сидит столбиком, глаза на Зиньку выпучил…
У Зиньки от страха и крылышки отнялись.
- Ты кто? – пискнула.
- Я беляк. Заяц я. А ты кто?
- Ах, заяц! – обрадовалась Зинька. – тогда я тебя не боюсь. Я синичка.
Она хоть раньше зайцев в глаза не видела, но слышала, что они птиц не едят и сами всех боятся.
- Ты тут живёшь, на земле? – спрашивает его.
- Тут и живу.
- Да ведь тебя тут совсем занесёт снегом!
- А я и рад. Пурга все следы замела и меня занесла, вот волки рядом пробежали, а меня не нашли.
Подружилась Зинька с зайцем.
Так и прожила в лесу целый месяц, и всё было: то снег, то пурга, а то солнышко выглянет, денёк простоит погожий, а всё равно холодно…!
Приложение к билету № 11
КАПИТАН БОМБАРДИРСКОЙ РОТЫ С. Алексеев
Трудно солдатам в походе. На мосту при переправе через небольшой ручей застряла пушка. Продавило одно из колес гнилое бревно, провалилось по самую ступицу.
Кричат солдаты на лошадей, бьют сыромятными кнутами. Кони за долгую дорогу отощали - кожа да кости.
Напрягаются лошаденки изо всех сил, а пользы ни какой – пушка ни с места.
Сгрудились у моста солдаты, обступили пушку, пытаются на руках вытащить.
- Вперед! – кричит один.
- Назад! – команду подает другой.
Шумят солдаты, спорят, а дело вперед не движется. Бегает вокруг пушки сержант. Что бы придумать, не возок.
Подскакали сытые кони к мосту, остановились.
Вылез из возка офицер. Взглянули солдаты – капитан бомбардирской роты. Рост у капитана громадный, метра два, лицо круглое, глаза большие, на губе, словно наклеенные, черные как смоль усы.
Испугались солдаты, вытянули руки по швам, замерли.
- Плохи дела, братцы,- произнес капитан.
- Так точно, бомбардир-капитан! – гаркнули в ответ солдаты.
Ну, думают, сейчас капитан ругаться начнет. Так и есть. Подошел капитан к пушке, осмотрел мост.
- Кто старший? – спросил.
- Я, господин бомбардир – капитан, - проворил сержант.
- Так-то воинское добро бережешь! – набросился капитан на сержанта. – Дорогу не смотришь, коней не жалеешь!
- Да я…да мы… - говорил было сержант.
Но капитан не стал слушать, развернулся – и хлоп сержанта по шее! Потом подошел опять к пушке, снял нарядны с красными отворотами кафтан и полез под колеса. Поднатужился капитан, подхватил богатырским плечом пушку. Солдаты аж крякнули от удивления. Подбежали, поднавалились. Дрогнула пушка, колесо из пролома, стало на ровное место.
Расправил капитан плечи, улыбнулся, крикнул солдатам: «Благодарствую, братцы!» - полопали сержанта по плечу, сел в возок и поскакал дальше.
Разинули солдаты рты, смотрят капитану вслед.
- Ну и дела! – произнес сержант.
А вскоре солдат догнал генерал с офицерами.
-Эй, служивые, - закричал генерал, - тут государев возок не проезжал!
- Нет, ваше превосходительство, - ответили солдаты, - тут только и проезжал бомбардирский капитан.
- Бомбардирский капитан? – переспросил генерал.
- Так точно! – отвечали солдаты.
- Дурни, да какой же это капитан? Это сам государь Петр Алексеевич!
Радуйся малому, тогда и большое придет С. Алексеев
- Пора бы нам и свою газету иметь, - не раз говорил Петр своим приближённым. – От газеты и купцу, боярину, и горожанину – всем польза.
И вот Петр как-то исчез из дворца. Не появлялся до самого вечера, и многие ужу думал, не случилось ли с царем чего дурного.
А Петр был на Печатном дворе, вместе с печатным мастером Федором Поликарповым отбирал материалы к первому номеру рукой газеты.
- Государь, с Урала, из Верхотурска, сообщают, что потеря под Нарвой есть ничто с тем, что желаючи можно сделать.
- А ещё, государь, сообщают, - продолжил Поликарпов, - что в Москве отлито из колокольного чугуна четыреста пушек.
- И это пиши, - говорит Петр, - пусть знают, - что Петр снимал колокола не зря.
- А с Невьянского завода, от Никиты Демидова, пишут, - сообщает Поликарпов, -то заводские мужики бунт учинили, убежали в леса и теперь борам и купцам от них жилья нет.
- А сие не пиши, - говорит Петр. – Распорядились лучше послать солдат да за такие дела мужикам всыпать.
- А из Казани, государь, пишут, - продолжает Поликарпов, -что нашли там не мало нефти и медной руды.
- А сие пиши, - говорит Петр, пусть знают, что на Руси богатств край непочатый, не считаны те богатств, не меряны.
Сидит Петр, слушает. Потом берет бумаги. На том, что печатать, ставит красны крест, ненужное откладывает в сторону.
А Поликарпов докладывает все новое и новое. И о том, что индийский царь послал московскому царю слона, что в Москве за месяц родились триста восемьдесят шесть человек мужского и женского полу, многое другое.
- А ещё, -говорит Петр, - напиши, -Федор, про школы, да здорово -та все прок от этого дела видел.
Через несколько газету напечатали. Назвали е «Ведомости». Газета получилась маленькая, рифт мелкий, читать трудно, полей нет, бумага серая.
Газета так себе. Но Петр доволен: первая. Схватил «Ведомости», побежал во дворец. Кого ни встретит, газету показывает.
- Смотри, - говорит, - газета, своя, - российская, первая.
Встретил Петр и графа Головина, А Головнин слыл знающим человеком, бывал за границей, знал языки чужие.
Посмотрел Головин на газету, скривил рот и говорит:
- Ну и газета, государь! Вот я был в немецком городе Гамбурге, вот там газета так газета!
Радость с лица Петра как рукой сняло. Помрачнел, насупился.
- Эх ты! – проговорил.- Не тем местом, граф, мыслишь. А ещё Головин! А ещё граф! Нашел чем удивить – в немецком городе Гамбурге. Сам знаю: лучше, да чужое. Чай, и у них не сразу всё хорошо было. Дай срок. Радуйся малому, тогда и большое придет.
Приложение к билету №15
Ознакомьтесь с представленными баснями и охарактеризуйте жанр «басня». Прочитайте одну из них наизусть.
Гусь и его критики(Басня) В.Д. Берестов
| Однажды Гусь, вытягивая шею, Расхвастался на целый птичий двор: «Сам поражен я широтой своею. Ведь я, как человек, ходить умею, Как рыба, плаваю. А если захочу, То полечу! Через забор!» Индюк подпел: «Стихии вам подвластны!» И Утка молвила: «Я с индюком согласна. У вас такой обширный кругозор!» «Вы - ко-ко-корифей!' - Петух воскликнул с жаром. – Как птица вами я горжусь! Недаром Повсюду говорят: хорош, мол, Гусь!» Так славил Гуся птичий говор, Пока не появился Повар. И только полетел Гусиный пух... | «Я знал, - вздохнул Индюк, - что Гусь гогочет глупо, Что он годится лишь для супа». «Как он ходил! - вскричал Петух, - С такими лапками, с такой фигурой Он ко-ко-ковылял! Над ним смеялись куры! Вслух!» А Утка крякнула: «По правде говоря, Гусь плавать не умел, и хвастался он зря. Летать через забор - невелики дела. Подумаешь, орел! Я б тоже так могла!» Пусть этой басни птицы не услышат, Но в том беды особой нет. Она не для того, кто перьями одет, А для того, кто ими пишет. |
| Ворона и лисицаИ.Крылов Уж сколько раз твердили миру, Мораль басни Что лесть гнустна, вредна, но только всё не впрок, И в сердце льстец всегда отыщет уголок. Вороне где-то бог послал кусочек сыру,Основное содержание На ель Ворона взгромоздясь, Позавтракать было совсем уж собралась , Да позадумалась, а сыр во рту держала. На ту беду Лиса близёхонько бежала, Вдруг сырный дух Лису остановил: Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил. Плутовка к дереву на цыпочках подходит, Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит И говорит так сладко, чуть дыша: «Голубушка, как хороша! Ну что за шейка, что за глазки! Рассказывать, так, право, сказки! Какие пёрышки! Какой носок! И, верно, ангельский быть должен голосок! Спой, светик, не стыдись! Что, ежели, сестрица, При красоте такой и петь ты мастерица, - Ведь ты б у нас была царь-птица!» Вещуньина с похвал вскружилась голова, От радости в зобу дыханье спёрло, - Заключение И на приветливы Лисицыны слова Ворона каркнула во всё воронье горло: Сыр выпал- с ним была плутовка такова | МузыкантыИ.Крылов Сосед соседа звал откушать; Но умысел другой тут был: Хозяин музыку любил И заманил к себе соседа певчих слушать. Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова, И у кого что силы стало. В ушах у гостя затрещало, И закружилась голова. «Помилуй ты меня,-сказал он с удивленьем,- Чем любоваться тут? Твой хор Горланит вздор!»- «То правда, - отвечал хозяин с умиленьем,- Они немножечко дерут; Зато уж в рот хмельного не берут, И все с прекрасным поведеньем». __________ А я скажу: по мне уж лучше пой, Да дело разумей. |
Приложение к билету №16
Ознакомьтесь со сказкой «Лиса и заяц», Обоснуйте особенность фольклора Коми народа. Перескажите сказку Коми народа, сохраняя национальный колорит (по выбору студента)
Лиса и заяц (Народная сказка Коми народа)
Жили в парме лиса да заяц. У лисы шуба дорогая, у зайца дешевая. Лиса все любуется на свой мех, налюбоваться не может, перед зайцем выхваляется:
- Уж не я ли краса на все коми леса! За мою шубу дорого дают, а твою, косой, даром не берут.
Обидно зайцу, а крыть нечем. Лисья шуба и правда дорого стоит. А хвастунья удержу не знает, как встретит зайца, так куражится перед ним: - Моя шубка - красота, а твоя - срамота!
Не стерпел косой, отвечает:
-Гляди, вертихвостка, как бы твоя шуба до полушки не подешевела.
А лиса все хи-хи да ха-ха.
Вот зима миновала, лето откуковало, уж и осень на парму накатывается. Думал, думал заяц, как с лисы спесь сбить — придумал-таки.
- Давай,— говорит,— в догонялки играть.
- Давай, косой,— усмехается рыжая.— Сперва я за тобой, потом ты от меня.
Стреканул заяц по лесу, лиса за ним по пятам, вот-вот догонит. А заяц загодя присмотрел березовую развилку, прямиком к ней бежит. Лиса уж было и пасть разинула — косого схватить. А заяц шмыг в развилку — и проскочил. Лиса следом прыг — и застряла с размаху. Да так застряла, что ни туда ни сюда.
- Помоги, косой! — кричит.
- Сейчас помогу, - он ей.
Заяц не спеша наломал крепких березовых вичек, встал поудобней – и ну лису хлестать, и ну ее охаживать, похвальбушку! Сечет да приговаривает:
Перед нами не гордись,
Своей шубой не хвались,
Не воруй ты кур – цыплят,
Не хитри,
Не хитри
Да не хвастайся!
Звери сбежались, птицы слетелись, смотрят, как заяц учит лису, спесь да красу с нее сбивает – со смеху покатываются. Вертисхвостка, видать всем докучала, удержу не знала.
Лиса выла – голосила, еле вырвалась. Глядь, а шуба – то вся испорчена, хвост рваной тряпкой висит – смотреть не на что. За нее теперь и правда больше полушки не дадут.
- Откуда плывешь?
- Из Новгорода.
- Что слышно?
- Да только и слышно, что заяц лису вицами отстегал, чтоб не бахвалилась.
- А дорого нынче за лисью шкуру берут?
- Даром отдают, и то не нужна. Говорят, уж лучше заячья.
Заплакала лиса и убежала. С тех пор, сказывают, зареклась хвастать
Приложение к билету № 18
ХАВРОШЕЧКА(Русская народная волшебная сказка)
Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые своего брата не стыдятся. К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли её эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткёт, она и прядёт, она и прибирает, она и за всё отвечает.
А были у её хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка. Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: их и обшивала, для них пряла и ткала – и слова доброго никогда не слыхала.
Выйдет бывало Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать. - Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать. А коровушка ей в ответ: - Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано. Так и сбывалось. Влезет Хаврошечка коровушке в одно ушко, вылезет из другого – всё готово: и наткано, и побелено, и в трубы покатано. Отнесёт она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке ещё больше работы задаст. Хаврошечка опять придёт к коровушке, обнимет её, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмёт, принесёт хозяйке.
Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей: - Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает? Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает: - Спи, глазок, спи, глазок! Глазок у Одноглазки и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка всё наткала, и побелила, и в трубы скатала.
Так ничего хозяйка не дозналась и послала вторую дочь – Двуглазку: - Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает. Двуглазка пошла с Хаврошечкой, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает: - Спи, глазок, спи, другой! Двуглазка глаза и смежила. Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка всё спала.
Старуха рассердилась и на третий день послала третью дочь – Триглазку, а сироте ещё больше работы задала. Триглазка попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала. Хаврошечка поёт: - Спи, глазок, спи, другой! А о третьем глазке и забыла. Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и всё видит: как Хаврошечка корове в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала. Триглазка вернулась домой и матери всё рассказала.
Старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу: - Режь рябую корову! Старик и так и сяк: - Что ты, старуха, в уме ли! Корова молодая, хорошая! - Режь, да и только!
Делать нечего. Стал точить старик ножик.
Хаврошечка про это опознала, в поле побежала, обняла рябую коровушку и говорит: - Коровушка-матушка! Тебя резать хотят. А коровушка ей отвечает: - А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай.
Старик зарезал коровушку. Хаврошечка всё сделала, что коровушка ей завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки её зарыла и каждый день в саду поливала.
И выросла из них яблонька, да какая! Яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – заглядывается.
Много ли времени прошло, мало ли, - Одноглазка, Двуглазка и Триглазка гуляли раз по саду. На ту пору ехал мимо сильный человек – богатый, кудреватый, молодой. Увидел в саду наливные яблочки, стал затрагивать девушек: - Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочки поднесёт, та за меня замуж пойдёт.
Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне. А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут поднялись высоко, далеко над головами. Сестры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались – руки изодрали, а достать не моги.
Подошла Хаврошечка – веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать.
В этой сказке спрятано очень много древних представлений о мире и человеке: Начнём с имени героини: почему её звали Крошечкой-Хаврошечкой? Почему корову Хаврошечка называет «коровой-матушкой»?
С какими древними представлениями связано то, что Хаврошечке необходимо влезть в одно ухо коровы, а вылезти из другого, чтобы немыслимо большая работа была выполнена?
Почему из косточек коровы вырастает яблонька? Случайно ли, что листья на яблоньке золотые, а веточки серебряные?
Отчего же засыпают Одноглазка, Двуглазка и Триглазка: оттого, что на солнышке разморились?
Приложение к билету № 18
Барин и мужик
Поехал старик в поло пахать и выпахал клад денег, много золота - целый воз. Привез клад домой и спрятал его. А сам говорит жене — Старуха, никому не сказывай! И начал он следить за старухой.
А старуха-то пошла к соседке и говорит:
- Соседка, старик клад нашел, только ты никому не сказывай.
Старик услыхал, что она про клад рассказывает, и велел ей напечь пирогов и блином. Утром, как встал, познал старуху, сели они м телегу и поехали м поле. И пироги с блинами старик захватил. А старуху посадил задом наперед. Раскидал он пироги по дороге. Старуха увидала и кричит:
- Старик, пирогов - то сколько!
А он говорит:
- Собирай, старуха, это туча пирожная. Старуха собрала и поклала все в мешок. Поехали дальше. А старик и блины раскидал. Старуха кричит: - Старик, а блинов-то сколько! А старик говорит: - Это туча выпала, старуха, блинная, собирай. Старуха и блины собрала. Поехали они лесом. - Погоди, старуха,— говорит старик - я пойду, погляжу: сеть тут у меня стоит. Пошел и принес рыбу. До речки доехали. Старик пошел и принес оттуда капкан с зайцем.