Виды лексической информации 7 страница
* Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. С. 19.
Следует также отметить, что сам автор не мог не почувствовать некоторых противоречий и логических сбоев в своей первоначальной классификации. В последующих работах он видоизменил ее, сведя все соответствия к двум видам: эквивалентам и вариантным соответствиям (аналогам), а адекватные замены стал рассматривать как приемы переводческой деятельности.
Позже Я. И. Рецкер вновь видоизменяет предложенную классификацию соответствий, добиваясь большей четкости и дифференцированности. «В процессе перевода, — пишет он, — выстраиваются три категории соответствий: 1) эквиваленты, установившиеся в силу тождества обозначаемого, а также отложившиеся в традиции языковых контактов; 2) вариантные и контекстуальные соответствия и 3) все виды переводческих трансформаций. Между первой — эквивалентной — категорией и двумя остальными есть принципиальное различие. Эквивалентные соответствия относятся к сфере языка, тогда две последние — к сфере речи».* Затем среди эквивалентов выделяются полные и частичные, абсолютные и относительные. Вариантные соответствия не дифференцируются. Лексических трансформаций семь: дифференциация, конкретизация, генерализация значений, смысловое развитие, антонимический перевод, целостное преобразование и компенсация потерь в процессе перевода. Предложенная классификация не утратила своего значения и в настоящее время.
* Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М., 1974. С. 9.
Однако представляется возможным и целесообразным рассмотреть виды переводческих соответствий с несколько иных позиций.
12. виды межъязыковых переводческих лексических соответствий (эквивалентов)
В §3 говорилось, что под переводческими соответствиями (эквивалентами) понимаются слова и словосочетания перевода и оригинала, которые в одном из своих значений передают равный или относительно равный объем знаменательной информации и являются функционально равнозначными. В основу классификации лексических соответствий могут быть положены различные их свойства и качества.
По форме соответствия бываютэквивокабульные — это случается, когда слову оригинала соответствует слово в переводе, а словосочетанию — словосочетание, инеэквивокабульные — они появляются, когда слову оригинала соответствует словосочетание в переводе или наоборот. В свою очередь, эквивокабульные соответствия подразделяются назквиразрядные, если сопоставимые лексические единицы относятся к одинаковым частям речи, инеэквиразрядные, если названные единицы есть разные части речи.
По объему передаваемой знаменательной информации соответствия делятся наполныеинеполные (частичные). У полных эквивалентов объем передаваемой экстралингвистической информации совпадает. У неполных эквивалентов обычно при полном или частичном совпадении смысловой (семантической) информации другие ее виды могут не совпадать. Если у частичных эквивалентов смысловая информация коррелируется полностью, то облигаторньм является несовпадение каких-либо других информационных компонентов. Когда же знаменательная информация соотносится лишь частично, то несовпадение других видов информации вовсе не обязательно.
Итак, отсутствие полной корреляции между эквивалентами данного вида может быть:
а) Семантического (смыслового) характера, когда в чем-то не совпадают объемы понятий, выражаемых соотносимыми лексическими единицами. Переводя испанские слова pierna и pie как нога, мы, в сущности, оперируем неполными эквивалентами, так какpierna обозначает лишь часть ноги, от стопы и выше, a pie — стопа. Обычно подобные метонимические эквиваленты, своеобразные межъязыковые синекдохи, не обедняют восприятие текста. Детализация перевода в нашем примере произойдет лишь в том случае, если указание на ту или иную часть ноги становится необходимым по смыслу переводимой фразы. В предложении "A Juan le hirieron al pie gravemente у los medicos se vieron obligados a amputarlo hasta el tobillo." (Хуана тяжело ранили в стопу, и врачам пришлось ампутировать ее по самую щиколотку.), эквивалентом pie, естественно, будет стопа. Неполные эквиваленты с семантической неравнозначностью весьма часто появляются в художественных переводах, когда в силу контекстуальных причин приходится заменять название целого в исходном языке, названием части в языке перевода или, соответственно, название причины — названием следствия, или наоборот. Первую фразу из «Дон Кихота» «En un lugar de la Mancha...» H. Любимов переводит «В неком селе Ламанчском...».* Соотношение lugar — село — тоже пример неполной эквивалентности. В переводе произошла конкретизация более широкого понятия, выражаемого словом lugar (любой населенный пункт, любое селение). В той же главе H. Любимов конкретизирует, сужает значения глагола estorbar (мешать), соотнося его с глаголом отвлекать. Переводя trigo (зерно пшеницы, пшеница) как зерно, a rocin (ломовая лошадь, кляча) — как лошадь, он расширяет понятия, передаваемыми русскими эквивалентами, по сравнению с понятием, выраженным соответствующими испанскими словами. Частое появление в переводах семантически неполных эквивалентов ни в коей мере не является свидетельством смысловых потерь при переводе: ведь семантическая информация на уровне фразы или более широкого контекста сохраняется полностью, да и в пределах слова — семантически неполного эквивалента — расширение выражаемого им понятия до родового по сравнению с понятием слова оригинала или сужение его до видового в сопоставлении с родовым понятием слова исходного языка не приводит к семантическим искажениям, так как в конечном итоге денотат, референт в обоих случаях остается одним и тем же. Иными словами, межъязыковые метонимические трансформации при переводе не разрушают инвариантости общего смысла лексических соответствий.
* Здесь и далее перевод H. Любимова цит. по: Мигель Сааведра де Сервантес. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. М., 1963.
б) Эмоционально-экспрессивного (коннотативного, стилистического) характера, когда эмоционально-экспрессивный компонент информативного объема слова оригинала и перевода не совпадает. В той же первой фразе «Дон Кихота» H. Любимов подыскивает для глагольной формы vivia эквивалент с иной стилистической маркировкой — жил-был. Этот сказочно-эпический зачин с оправданной смелостью введен переводчиком в произведение, в котором выдумка и реальность сопряжены в причудливом и дотоле невиданном единстве великой сказки и столь же великой были. Переводя роман, отмеченный по выражению Менендес-и-Пелайо, необычным «словесным изобилием» и контрастным сочетанием «высокой» лексики с «низкими» предметами и лексикой «низкой» с возвышенными понятиями, деяниями и вещами, переводчик вынужден во имя художественного целого изменять частное и подбирать стилистически нейтральному слову более «возвышенный» эквивалент. Нейтральное сочетание continuos pensamientos (постоянные мысли) переведено как всечасные помыслы, а глагол me quejo передан не словом жалуюсь, а книжным фразеологизмом принести жалобу, столь же нейтральные обороты amigo de la caza и estaba confuso переведены разговорными соответствиями заядлый охотник и оторопел. В переводах эквивалентов подобного рода множество.
У неполных эквивалентов со стилистическими несовпадениями семантическая информация равнозначна. Именно поэтому эти эквиваленты подыскиваются в синонимическом ряду, составленном из так называемых стилистических синонимов, под которыми обычно разумеют слова, имеющие один и тот же денотат, но отличающиеся либо экспрессивно-эмоциональной окраской, либо принадлежностью к разным функциональным стилям речи, т. е., по существу, объединяются два вида синонимов — стилистические и стилевые. Однако у нас нет нужды строго дифференцировать синонимы, тем более что стилевые синонимы в речи очень часто выполняют эмоционально-экспрессивные функции, когда из привычного для них речевого стиля их переносят в иную стилистическую среду.
Появление в переводах стилистически неполных эквивалентов обусловлено не только компенсацией каких-либо стилистических утрат, не только невольными «капризами» контекста, пристрастиями переводчика и требованиями стилистической системы речевого произведения, но и тем, что нейтральный стиль лишен стилистической окраски лишь относительно и характеристики его в двух сравниваемых языков не будут одинаковыми. Так например, нейтральные стили французской и испанской речи разнятся от русского нейтрального стиля. «Французский нейтральный стиль оказывается сдвинутым в сторону книжной речи, а русский нейтральный стиль отодвинут от нее в сторону фамильярной речи».* Поэтому при переводе нейтрального текста с русского на французский (равно как и на испанский) приходится несколько «приподнимать» стиль, а переводя с французского или испанского на русский, слегка понижать его. Иными словами, хотя функциональные стили исходного и переводящего языков не совпадают в своей тональности, переводчик передает функциональный стиль оригинала (или какие-то его лексические элементы) соответствующим стилем языка перевода, а не реконструирует иноязычные функциональные стили средствами русской речи. Реконструкция подобного рода привела бы к стилевым несоответствиям между оригиналом и переводом и непонятным для читателя нарушениям системы функциональных стилей языка перевода.
* Степанов Ю. С. Французская стилистика. С. 235.
Итак, переводчик, работающий, казалось бы, с нейтральной лексикой, не должен забывать о поправочном коэффициенте нормы и подбирать эквиваленты, учитывая расхождение нейтральных стилей исходного и переводящего языков.
в) Социолокального (стилевого, социогеографического) характера, когда при совпадении семантического значения сравниваемых лексических единиц не совпадает их стилевая характеристика. Диалектным словам оригинального художественного произведения всегда соответствуют в переводе неполные эквиваленты, у которых утрачена социолокальная информация слов оригинала. Иначе и быть не может, потому что лексика конкретного языка в диалектном плане зонально маркирована только в ареале распространенности данного языка и не может иметь эквивалентов с соответственной маркировкой в другом языке. Поэтому подобные информативные потери восполняются с помощью просторечья, указанием на то, что эквивалент, равно как и соответствующий ему диалектизм оригинала не относятся к литературной норме, «оторваны» от нее. Не менее часто диалектизмы передаются общелитературными словами, а утраченную информацию, обычно связанную, например, в художественных текстах с речевой характеристикой героя или описанием той или иной среды, компенсируют какими-либо другими языковыми средствами в том же микроконтексте или в другом месте широкого контекста. Подобного рода эквивалентность наблюдается отчасти и в переводе жаргонизмов, не всех, конечно, а некоторых из них, потому что переводчики все чаще и чаще воссоздают жаргонизмы оригинала жаргонными словами языка перевода, если эти последние не слишком русифицируют описываемых героев или среду.
Откроем, к примеру, повесть аргентинского прозаика Рауля Ларры «Его звали Вихрастым» и сразу же встретимся с диалектизмами в речи персонажей:
" — !Che, Rulo, como mirás! ...¿.Ahora te dedicás a relojear a las minas? ¿no vendés más los diarios?".*
* Larra Raul. Le decian el Rulo. Buenos Aires. S.A. P. 9.
В региональных словах che, retojear, minas содержится явное указание на зону и среду их бытования. Серьезный читатель сразу почувствует аргентино-уругвайский речевой колорит и поймет, что персонажи повести — люди социальных городских низов Рио-де-ла-Платы. В переводах остался лишь намек на то, что речь героев далека от литературной нормы, т. е. в словах сохранена определенная социальная информация, но утрачена информация локальная. Ср. разный перевод этих фраз:
« — Эй, чуб! Ты что уставился... Решил заняться красотками!.. Больше не торгуешь газетами?».*
« — Эй, Вихрастый, глаза просмотришь. Решил на красоток попялиться? А что, газетами не торгуешь?».**
* Рауль Ларра. Бго прозвали Чубомю. / Пер. с исп. А. Коробицына // Аргентинские рассказы. М., 1957. С. 130.
** Рауль Ларра. Его звали Вихрастым. / Пер. с исп. С. Алейниковой и В. Виноградова // Нева, 1958. №3.С. 101.
г) Фонового характера, если при совпадении лексического значения соотносимых слов различается их «фоновая окраска». Она зависит от так называемой фоновой информации, которая теснейшим образом связана с языком, отражена в определенной части его лексики, словах и фразеологических словосочетаниях, а также в пословицах, поговорках, устойчивых цитациях, именах исторических лиц и т. п. Поэтому, когда колумбиец X. Саламеа в известном памфлете «Метаморфоза Его Превосходительства» пишет о cielo violaceo,* испаноязычный читатель воспринимает эпитет violaceo не только в прямом его значении фиолетовый, темно-лиловый, но и в символическом смысле. У слов violaceo, morado есть свой поэтический ореол. Это цвет печали, скорби, траура. Вспомним, как сказано у Пабло Неруды в «Новой песне любви Сталинграду»: «Describf el luto у su metal morado» — (дословно) «Я описывал траур и его лиловый металл» Русский читатель воспринимает сочетание фиолетовое (или лиловое) небо без испанского символического «привеска». Оттого и появляются в подобных контекстах неполные эквиваленты вроде прилагательного лиловый, которое хотя и передает семантику слова morado, но лишено его символической окраски. Конечно, переводчики пытаются с разной долей успеха восстановить утраченную информацию и в прозаических переводах обычно прибегают к амплификациям. Например, в переводе упомянутого произведения Хорхе Саламеа сочетанию cielo violaceo соответствует одетое в траур лиловое небо,** а в стихотворении П. Неруды подразумевается «смертоносный металл».
* Zalamea Jorge. La metamorfbsrs de Su Excelencia // Trece cuentos colombianos. Montevideo, 1970. P. 51.
** Саламеа Хорхе. Метаморфоза Его Превосходительства. / Пер. с исп. // «Иностранная литература». 1969, № 7. С. 91.
Во фразе из перевода «Истории жизни пройдохи по имени дон Паблос» Франсиско де Кеведо «В это время появился еще кто-то ...в бурой одежде...» (в оригинале: ...vino uno con ... su vestido pardo)* читатель лишь по контексту догадывается, а комментарий укрепляет его догадку о том, что бурый (серый) цвет в те времена был цветом дорожной одежды. И потому бурый по отношению к pardo становится неполным эквивалентом, лишенным той фоновой информации, которая есть у pardo.
* Кеведо Ф. История жизни пройдохи по имени дон Паблос. / Пер. с исп. К. Державина // Кеведо Ф. Избранное. Л., 1971. С. 198.
Вряд ли русский читатель поймет, почему пройдоха Пабло сравнивает себя с совой, когда садиться играть в карты с отшельником, ставящим в банк лампадное масло: «Признаюсь, я понадеялся, что буду совой, которая это масло у него выпьет...» («Y confieso que pense ser su lechuza у beberselo...»).* В данном контексте сова — неполный эквивалент слову lechuza, потому что согласно народному испанскому поверию совы выпивают масло из лампад у изображений святых, которые иногда ставятся на столбиках на обочинах дорог, а в русском фольклоре за ними, вроде, подобного греха не водится.
* Там же. С. 180.
Таковы основные информационные несовпадения между лексическими единицами оригинала и их неполными эквивалентами.
По характеру функционирования в языке соответствия следует подразделить на два основных типа —константные и окказиональные. Константные соответствия (их можно было бы назвать и словарными, постоянными, языковыми или предсказуемыми) определяются на уровне языка. В речи, в художественном тексте, они лишь конкретизируются. Определенным набором этих соответствий любой переводчик овладевает в процессе подготовки к профессиональной работе. Константные эквиваленты фиксируют двуязычные словари и другие лексикографические пособия. Без освоения этой лексики в процессе обучения иностранному языку не может быть и речи о какой-либо серьезной переводческой деятельности. Чем богаче запас двуязычной словарной памяти переводчика, тем раскованнее протекает его труд. Константные соответствия неоднородны. Их ядро составляютпервичные (основные) константные соответствия, которые определяются на уровне обычной словарной эквивалентности. Это слова с равным информационным объемом, т. е. абсолютные межъязыковые синонимы.Вторичные (потенциальные) константные эквиваленты различаются эмоциональными, стилевыми и другими оттенками, но их вещественно-смысловое содержание в основном совпадает. Иными словами, это относительные межъязыковые синонимы.
Таким образом, по характеру функционирования в языке межъязыковые синонимы, о которых речь шла выше, являются константными соответствиями. В процессе перевода любой первичный эквивалент словно незримо окружен синонимами, готовыми в любую минуту прийти на помощь переводчику. Встречая, например, в переводимой на русский язык испанской фразе слово vivienda (в значении «помещение для жилья»), переводчик заранее знает не только основное константное соответствие, но и возможные вторичные эквиваленты, составляющий один синонимический ряд: жилье, обиталище, обитель, логово, логовище, берлога, ибо условия контекста могут вынудить переводчика перевести vivienda не как жилище, а другим словом, выбранным из указанного ряда синонимов. В подавляющем большинстве переводов прозаических текстов соответствием слову vivienda окажется жилище, а, например, прилагательному indiferente (в значении 'лишенный интереса к кому-, чему-либо') — прилагательное равнодушный, глаголу huir (в значении, которое в словаре С. И. Ожегова определено как 'уйти откуда-нибудь бегом') — глагол убежать и т. п. Степень предсказуемости таких переводческих соответствий очень велика. Вполне предсказуемы и соответствия, выбираемые из синонимического ряда. В приводимых примерах для indiferente это могут быть безразличный, безучастный, индифферентный, а для huir — бежать, удирать, улепетывать, драпать, давать тягу, давать стрекача и др. Константные соответствия характеризуются своей предсказуемостью, обусловленной тем, что они основываются в соотносимых языках на закрепленных языковой традицией лексических значениях слов общенародного языка. Константные соответствия составляют тот переводческий базис, ту обязательную лексическую основу, тот предсказуемый набор эквивалентов, без которого не осуществляется ни один из видов перевода. Высокий процент константных соответствий при переводе текстов свидетельствует о беспочвенности некоторых нигилистических высказываний по поводу тот, что, дескать, например, в художественном переводе «все определяет контекст», «все зависит от контекста» и потому ни о каких постоянных соответствиях нечего и говорить.
Предсказуемые (константные, постоянные) соответствия — основа переводческой деятельности. Речетворец использует имеющиеся в языке слова в их традиционном значении и не так уж часто прибегает к прямому словотворчеству. Те смысловые и эмоциональные оттенки и обертоны, которые придаются слову в речи, наслаиваются на основное общеизвестное лексическое значение слова, группируются вокруг него. Самые тонкие смысловые и экспрессивные оттенки, передаваемые словом, никогда не возникают без опоры на одно из присущих ему значений. Реализованное лексическое значение слова — основа и среда для индивидуально-авторских семантико-экспрессивных сдвигов и наслоений. Индивидуальность автора проявляется в отборе общенародных лексических средств, в лексических пристрастиях, в речевой интонации, в особенностях метафор, сравнений, любых тропов, когда переосмысляются опять-таки общеизвестные значения слов и выражений. И переводчик волей-неволей должен передавать эту общенародную языковую основу словесного стиля писателя средствами языка, на который он делает перевод. Например, слово cienaga (болото, трясина, топь) в контексте повести "La conjura de la cienaga"* кубинского писателя Луиса Фелипе Родригеса приобретает особый переносный смысл. Cienaga — это не только название деревни, в которой развертывается действие повести, не только само зловещее болото, расположенное рядом с деревней, но и символ тогдашней Кубы. Фелипе Родригес подводит читателя к мысли о том, что куда более беспощадным болотом, коварной трясиной является сама социальная действительность Кубы, подвергающая человека постоянной опасности духовного или физического уничтожения, готовая погубить смельчака, который отклонился от стереотипного мышления и предписываемых властью поступков. Трясина — это местные колоны, арендаторы, смыкающиеся в рядах одной партии с городскими политиканами. Топь беспощадна, она жестоко казнит того, кто доверился ее гладкой поверхности. Вряд ли переводчица Д. Суворова испытывала трудности, воссоздавая индивидуально-авторское переосмысление слова cienaga. Столь же обычные слова болото и трясина приобрели в контексте соответствующий символический смысл. Задача не осложнилась и тем обстоятельством, что у русского слова болото есть узуальные переносные значения: 'все, что характеризуется косностью, застоем' (обывательское болото) и 'нейтральная, пассивная часть коллектива' (оппортунистическое болото).
' Родригес Луис Фелипе. Проклятое болото. / Пер. с исп. Д. Суворовой. М., 1970.
Противоречивая диалектика таких соответствии состоит в том, что в одной материальной единице, в одном конкретном слове или словосочетании одновременно реализуются два семантических компонента: обычное лексическое значение, узуальное для языка, и окказиональный смысл, субъективно порожденный в речи создателем произведения.
Окказиональные (контекстуальные) соответствия возникают в процессе перевода и обусловливаются прежде всего стилем оригинального произведения, который переводчик стремится передать, а также особенностями языка перевода и творческой личностью переводчика. Переводческие окказионализмы неоднородны. Среди них можно выделить три основные разновидности. Во-первых, это собственно-переводческие лексические окказионализмы, т. е. новые слова, созданные переводчиком в соответствии со смыслом и функцией индивидуально-авторских слов оригинала сообразно контексту подлинника и перевода. Они придумываются переводчиком на основе различных словообразовательных моделей. Множество таких соответствий встречается, например, в переводе «Гаргантюа и Пантагрюэля»*: уфонаренный, декреталисты, анафемствование, архибес, снебанисшедшие, квинтэссенциал, гигантальный, горчицееды, зубостучание, изуродмочалмолочены» и др. — все это примеры словотворчества переводчика, представляющие собой окказиональные эквиваленты разной степени семантической близости авторским неологизмам оригинала, равнозначные этим последним по своим стилистическим функциям и художественному эффекту (об окказиональных соответствиях этого вида см. с. 16).
* Рабле Франсуа. Гаргантюа и Пантагрюэль. / Пер. с фр. Н. Любимова. М., 1966.
Другой вид окказиональных соответствий составят лексические пары, в которых обычному (не индивидуально-авторскому слову или словосочетанию подлинника) соответствуют в переводе описательные обороты или слова, не совпадающие по своему понятийному содержанию с соотносимой лексической единицей оригинала. Такие эквиваленты возникают прежде всего благодаря разности лексико-грамматических систем языков оригинала и перевода, национальной специфике подлинника, особенностям контекста. Когда, например, художественная функция той или иной единицы речи в тексте оригинала важнее семантического содержания этого слова или выражения то переводчик, не имеющий возможности сохранить точный смысл этой единицы, «приносит в жертву» художественной функции ее семантическую точность. Иллюстрацией могут служить следующие примеры.
Дон Кихот ведет беседу со своим оруженосцем (Часть I, глава XXXI) о его встрече с мнимой Дульсинеей и, узнав, что та не нанизывала жемчуг, а просеивала зерно, спрашивает Санчо:
" — ¿Y si miraste, amigo, el trigo era candeal о trechel?"
На что верный оруженосец отвечает:
" — No era sino rubión — respondió Sancho".
В переводе Н. Любимова названия сортов пшеницы (trigo candeal, trechel, rubion) воспроизведены с помощью окказиональных описательных соответствий:
« — А ты не обратил внимания, друг мой, какое это было зерно? Верно, самой лучшей пшеницы?
— ан нет, самой что ни на есть дешевой, — отвечал Санчо».
Candeal о trechel соответствует словосочетание самой лучшей пшеницы, a rubion — самой что ни на есть дешевой. В переводе под редакцией Б. А. Кржевского и А. А. Смирнова* эти слова соотносились с частичными константными эквивалентами:
« — А ты посмотрел, друг мой, какое это было зерно, белое или черное?
— Желтое, — ответил Санчо».
* Мигель Сааведра де Сервантес. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. / Пер. под ред. Б. А. Кржевского и А. А. Смирнова. Л., 1949.
В окказиональной соотнесенности находятся anadidura — добавочное блюдо, madrugador — любитель вставать спозаранку, heridas —удары (глава I, перевод Н. Любимова) и т. п.
Окказиональными соответствиями могут стать соотносимые пары roble (дуб) — дерево, lobo (волк) — зверь, Juan — отец семейства, плотник, толстяк и т. п. Иными словами, в роли окказиональных эквивалентов выступают межъязыковые гипонимы и гиперонимы, перифразы, а также имена собственные персонажей переводимого произведения, которым в контексте перевода (чаще всего во избежание повторов одного и того же имени) могут соответствовать нарицательные существительные, называющие какой-либо признак, качество, характеристику действующего лица и могущие заменить имя.
Наконец, к третьему виду окказиональных соответствии следует отнести переводческие заимствования и породившие их слова — реалии оригинала: tequila (водка из агавы) — текила, ombu (порода дерева) — омбу, аrrobа (мера веса) — арроба и т. д. и т. п. Эти заимствования обычно не входят в систему переводящего языка и оказываются контекстуальными словами, функцией которых является название какой-либо реалии и передача национального колорита (см. с. 13).
Как уже говорилось, сравнение лексики оригинала и перевода дает весьма высокий процент константных соответствий. Так же неизбежны лексические совпадения в двух или более профессионально выполненных переводах одного и того же произведения. Переводчик лучше, чем кто бы ни было, понимает смысл формулы «свобода — это осознанная необходимость», ибо он постоянно ограничивает свою свободу необходимостью передать уже ранее выраженную творцом оригинала информацию. Чем меньше опыта, трудолюбия и способностей у переводчика, тем на большую свободу интерпретации оригинала он претендует, позволяя себе неоправданные вольности и измышления. Опыт выдающихся мастеров прозаического перевода свидетельствует об обратном: они смиряют свою творческую фантазию во имя верности оригиналу. Плохой переводчик тянет к себе, хороший тянется к автору.
Для иллюстрации соотношения и характера константных и окказиональных соответствий, а также сущности лексических совпадений и расхождений в разных переводах одного произведения проведем небольшое выборочное сравнение лексики романа «Дон Кихот» и его двух лучших переводов.*
* Один из них, как уже упоминалось, выполнен под ред. Б. А. Кржевского и А. А. Смирнова (А), а другой — Н. М. Любимовым. (Б). Выборка проводилась на основе авторской речи (глава I).
Оригинал | Перевод А | Перевод Б | ||||||||||||
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ (нарицательные) | ||||||||||||||
condicion ejercicio lugar nombre | нрав обычай село имя | нрав образ жизни село название | ||||||||||||
hidalgo | идальго | идальго | ||||||||||||
lanza en astillero | родовое копье | фамильное копье | ||||||||||||
adarga | щит | щит | ||||||||||||
rocín | кляча | кляча | ||||||||||||
galgo corredor | борзая собака | борзая собака | ||||||||||||
olla | олья | олья | ||||||||||||
algo mas vacaque | больше говядины, чем | чаще с говядиной | ||||||||||||
carnero | баранина | баранина | ||||||||||||
salpicon | винегрет | винегрет | ||||||||||||
las mas noches | на ужин почти всегда | почти всегда заменяющий ему ужин | ||||||||||||
duelos у quebrantos | яичница с салом | яичница с салом | ||||||||||||
(los) viemes | по пятницам | по пятницам | ||||||||||||
palomino | голубь | голубь | ||||||||||||
anadidura | добавочное блюдо | добавочное блюдо | ||||||||||||
domingos | по воскресеньям | по воскресеньям | ||||||||||||
hacienda | доходы | доходы | ||||||||||||
resto | остальные | остальные | ||||||||||||
sayo de velarte | плащ из доюротного | полукафтанье | ||||||||||||
сукна | из тонкого сукна | |||||||||||||
calzas de velludo | штаны бархатные | штаны бархатные | ||||||||||||
para las fiestas | праздничный его | для праздничных | ||||||||||||
наряд | дней | |||||||||||||
pantuflas | туфли | туфли | ||||||||||||
dias de entresemana | другие дни недели | будни | ||||||||||||
vellori | костюм | камзол | ||||||||||||
ama | экономка | ключница | ||||||||||||
sobrina | племянница | племянница | ||||||||||||
mozo de campo у | слуга для полевых | слуга для полевых | ||||||||||||
plaza | работ и домашних дел | работ и домашних дел | ||||||||||||
rocin | дряхлая лошадь | лошадь | ||||||||||||
podadera | садовый нож | садовые ножницы | ||||||||||||
anos | лета | годы | ||||||||||||
complexion | сложение | сложение | ||||||||||||
madrugador | любитель рано | любитель вставать | ||||||||||||
вставать | спозаранку | |||||||||||||
amigo de caza | страстный охотник | заядлый охотник | ||||||||||||
autores | авторы | авторы | ||||||||||||
los ratos que estaba | все свои досуги | в часы досуга | ||||||||||||
ocioso | ||||||||||||||
ano | год | год | ||||||||||||
libros de caballerias | рыцарские романы | рыцарские романы | ||||||||||||
aficion | страстность | увлечение | ||||||||||||
gusto | наслаждение | жар | ||||||||||||
ejercicio de caza | охота | охота | ||||||||||||
administracion de hacienda | управление хозяйством | хозяйство | ||||||||||||
curiosidad | любознательность | любознательность | ||||||||||||
desatino | сумасбродство | помешательство | ||||||||||||
hanegas | десятины | десятины | ||||||||||||
tierra de sembradura | пахотная земля | пахотная земля | ||||||||||||
libros de caballena | книги рыцарские | они | ||||||||||||
a su casa | у него в доме | у себя | ||||||||||||
la claridad da su prosa | блеск его прозы | блестящий его слог | ||||||||||||
entrincadas razones | хитросплетенность | замысловатость | ||||||||||||
suyas | его речей | его выражений | ||||||||||||
requiebros | любовные письма | любовные послания | ||||||||||||
cartas de desafios | вызовы на поединки | вызовы на поединок | ||||||||||||
razon | правота | благоразумие | ||||||||||||
sinrazon | (вы) не правы | неблагоразумие | ||||||||||||
razon | правота | разум | ||||||||||||
con razon | вполне разумно | не без права | ||||||||||||
fermosura | великолепие | правота | ||||||||||||
loa sabados | по субботам | по субботам | ||||||||||||
lantejas | чечевица | чечевица | ||||||||||||
cuento | повесть | рассказ | ||||||||||||
narracion | изложение | повествуя | ||||||||||||
verdad | правда | истина | ||||||||||||
ГЛАГОЛЫ | ||||||||||||||
trata | повествуется | повествующая | ||||||||||||
no quiero acordar | не хочется упоминать | нет охоты | ||||||||||||
припоминать | ||||||||||||||
vivia | жил | жил-был | ||||||||||||
consumian | (на все это) уходило | (все это) поглощало | ||||||||||||
concluian | тратилось | тратилось | ||||||||||||
se honraba | рядился (в) | щеголял (в) | ||||||||||||
tenia | у него жила | при нем находилась | ||||||||||||
pasaba | перевалило за | перевалило за | ||||||||||||
no llegaba | было около | не исполнилось | ||||||||||||
ensillaba | седлать | седлать | ||||||||||||
tomaba | орудовать (ч.-л.) | обращаться (с ч.-л.) | ||||||||||||
frisaba la edad | было (о возрасте) | возраст приближался к | ||||||||||||
era | (опущение связки) | было | ||||||||||||
quieren decir | утверждают | утверждают | ||||||||||||
tenia el sobrenombre | носил фамилию | прозывался | ||||||||||||
hay alguna diferencia | расходятся в этом вопросе | расходятся в сем случае | ||||||||||||
escriben | писавшие | писавшие | ||||||||||||
se deja entender | можно предположить | полагать | ||||||||||||
importa poco | не иметь значения | не иметь значения | ||||||||||||
no se salga | (чтобы) не отступили(от) | не уклонимся (от) | ||||||||||||
saber | знать | знать | ||||||||||||
se daba a leer | посвящал чтению | отдавался чтению | ||||||||||||
olvido | забросил | забросил | ||||||||||||
llego a tanto | дошли до того | зашли так далеко | ||||||||||||
vendio | продал | продал | ||||||||||||
comprar | накупить | приобрести | ||||||||||||
leer | для чтения | (опущение) | ||||||||||||
llevo a su casa | у него в доме были | собрал у себя | ||||||||||||
pudo haber de | мог отыскать | удалось достать | ||||||||||||
la parecian tan bien | ему казались самыми | больше всего | ||||||||||||
замечательными | он любил | |||||||||||||
ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ | ||||||||||||||
famoso | знаменитый | славный | ||||||||||||
antiguo | древний | древний | ||||||||||||
flасо | тощий | тощий | ||||||||||||
fino (velorin) | домашнее (сукно) | добротное сукно | ||||||||||||
recio | крепкий | крепкий | ||||||||||||
seco de carnes | тощий телом | сухопар телом | ||||||||||||
enjuto de rostro | худощавый лицом | худощав лицом | ||||||||||||
verosimiles conjeturas | правдоподобные | все основания | ||||||||||||
соображения | ||||||||||||||
sobredicho | вышеупомянутый | вышеупомянутый | ||||||||||||
famoso | знаменитый | знаменитый | ||||||||||||