Вопрос 14. Камерные оперы 20 века. Барток «Замок герцога Синяя борода»
Барток — венгерский композитор, пианист, педагог, музыковед-фольклорист — принадлежит к плеяде выдающихся музыкантов-новаторов XX в. наряду с К. Дебюсси, М. Равелем, А. Скрябиным, И. Стравинским, П. Хиндемитом, С. Прокофьевым, Д. Шостаковичем. Самобытность искусства Бартока связана с углубленным изучением и творческой разработкой богатейшего фольклора Венгрии и других народов Восточной Европы. Глубокое погружение в стихию крестьянской жизни, постижение художественных и нравственно-этических сокровищ народного искусства, философское их осмысление во многих отношениях сформировали личность Бартока. Он стал для современников и потомков примером мужественной верности идеалам гуманизма, демократии и интернационализма, непримиримости к невежеству, варварству и насилию. Творчество Бартока отразило мрачные и трагические коллизии своего времени, сложность и противоречивость духовного мира современника, бурный процесс развития художественной культуры своей эпохи. Композиторское наследие Бартока велико и включает многие жанры: 3 сценических произведения (одноактную оперу и 2 балета); Симфонию, симфонические сюиты; Кантату, 3 концерта для фортепиано, 2 — для скрипки, 1-для альта (неоконч.) с оркестром; большое количество сочинений для различных инструментов solo и музыку для камерных ансамблей (в т. ч. 6 струнных квартетов).
Барток родился в семье директора сельскохозяйственной школы. Раннее детство прошло в атмосфере семейного музицирования, в шестилетнем возрасте мать начала его учить фортепианной игре. В последующие годы учителями мальчика были Ф. Керш, Л. Эркель, И. Хиртл, на его музыкальное развитие в отроческую пору оказала влияние дружба с Э. Донаньи. Сочинять музыку Бела начал с 9 лет, двумя годами позднее он впервые и весьма успешно выступил перед публикой. В 1899-1903 гг. Барток — студент Будапештской музыкальной академии. Его учителем по Фортепиано был И. Томан (ученик Ф. Листа), по композиции — Я. Кесслер. В студенческие годы Барток много и с большим успехом выступал как пианист, а также создал немало сочинений, в которых заметно влияние его любимых в то время композиторов — И. Брамса, Р. Вагнера, Ф. Листа, Р. Штрауса. Блестяще окончив Музыкальную академию, Барток совершил ряд концертных поездок по странам Западной Европы. Первый большой успех Бартоку-композитору принесла его симфония «Кошут», премьера которой состоялась в Будапеште (1904). В «Кошут»-симфонии, вдохновленной образом героя венгерской национально-освободительной революции 1848 г. Лайоша Кошута, воплотились национально-патриотические идеалы молодого композитора. Еще юношей Барток осознал свою ответственность за судьбу родины и национального искусства. В одном из писем к матери он писал: «Каждый человек, достигнув зрелости, должен, найти идеал, чтобы бороться за него, посвятить ему все силы и деятельность. Что касается меня, то всю мою жизнь, всюду, всегда и всеми средствами я буду служить одной цели: благу родины и венгерского народа» (1903).
Большую роль в судьбе Бартока сыграла его дружба и творческое сотрудничество с З. Кодаем. Познакомившись с его методами собирания народных песен, Барток осуществил летом 1906 г. фольклорную экспедицию, записывая в деревнях и селах венгерские и словацкие народные песни. С этого времени началась научно-фольклористская деятельность Бартока, продолжавшаяся всю жизнь. Исследование старинного крестьянского фольклора, существенно отличавшегося от широко популярного венгеро-цыганского стиля вербункош, стало поворотным пунктом в эволюции Бартока-композитора. Первозданная свежесть старовенгерской народной песни послужила ему стимулом для обновления ладоинтонационного, ритмического, тембрового строя музыки. Собирательская деятельность Бартока и Кодая имела и большое общественное значение. Диапазон фольклорных интересов Бартока и география его экспедиций неуклонно расширялись. В 1907 г. Барток начал также свою преподавательскую деятельность в качестве профессора Будапештской музыкальной академии (класс фортепиано), продолжавшуюся до 1934 г.
С конца 1900-х и до начала 20-х гг. в творчестве Бартока наступает период напряженных поисков, связанных с обновлением музыкального языка, формированием собственного композиторского стиля. Основой его стал синтез элементов разнонационального фольклора и современных новаций в области лада, гармонии, мелодии, ритма, красочных средств музыки. Новые творческие импульсы дало знакомство с творчеством Дебюсси. Ряд фортепианных опусов стал своего рода лабораторией композиторского метода (14 багателей ор. 6, альбом обработок венгерских и словацких народных песен — «Детям», «Allegro barbare» и др.). Барток обращается также к оркестровым, камерным, сценическим жанрам (2 оркестровые сюиты, 2 картины для оркестра, опера «Замок герцога Синяя борода», балет «Деревянный принц», балет-пантомима «Чудесный мандарин»).
Периоды интенсивной и разносторонней деятельности неоднократно сменялись у Бартока временными кризисами, причиной которых были в основном равнодушие широкой публики к его произведениям, гонения косной критики, не поддерживавшей смелых исканий композитора — все более самобытных и новаторских. Интерес Бартока к музыкальной культуре соседних народов не раз вызывал злобные выпады шовинистически настроенной венгерской прессы. Как и многие прогрессивные деятели европейской культуры, Барток в годы первой мировой войны стоял на антивоенной позиции. В период образования Венгерской советской республики (1919) совместно с Кодаем и Донаньи он был членом музыкальной Директории (во главе с Б. Рейницем), планировавшей в стране демократические реформы музыкальной культуры и образования. За эту деятельность при хортистском режиме Барток, как и его соратники, подвергся репрессиям со стороны правительства и руководства Музыкальной академии.
В 20-х гг. стиль Бартока заметно эволюционирует: конструктивистская усложненность, напряженность и жесткость музыкального языка, характерные для творчества 10 — начала 20-х гг., с середины этого десятилетия уступают место большей гармоничности мироощущения, стремлению к ясности, доступности и лаконизму выражения; немалую роль здесь сыграло обращение композитора к искусству мастеров барокко. В 30-х гг. Барток приходит к наивысшей творческой зрелости, стилевому синтезу; это пора создания его самых совершенных произведений: Светской кантаты («Девять волшебных оленей»), «Музыки для струнных, ударных и челесты», Сонаты для двух фортепиано и ударных, фортепианного и скрипичного концертов, струнных квартетов (Э 3-6), цикла инструктивных фортепианных пьес «Микрокосмос» и др. Тогда же Барток совершает многочисленные концертные поездки по странам Западной Европы и в США. В 1929 г. Барток гастролировал в СССР, где его сочинения были встречены с большим интересом. Продолжается и активизируется научно-фольклористская работа; с 1934 г. Барток занимается фольклорными исследованиями в венгерской Академии наук. В конце 1930-х гг. политическая обстановка сделала невозможным дальнейшее пребывание Бартока на родине: его решительные выступления против расизма и фашизма в защиту культуры и демократии стали причиной непрерывной травли художника-гуманиста реакционными кругами Венгрии. В 1940 г. Барток с семьей эмигрировал в США. Этот период жизни отмечен тяжелым душевным состоянием и снижением творческой активности, вызванными разлукой с родиной, материальной нуждой, отсутствием интереса к творчеству композитора со стороны музыкальной общественности. В 1941 г. Бартока поразила тяжелая болезнь, ставшая причиной его преждевременной смерти. Однако и в эту нелегкую пору жизни он создал ряд замечательных сочинений, таких, как Концерт для оркестра, Третий фортепианный концерт. Горячее стремление вернуться в Венгрию не осуществилось. Спустя 10 лет после смерти Бартока прогрессивная мировая общественность почтила память выдающегося музыканта — Всемирный совет мира посмертно удостоил его Международной премии мира. В июле 1988 г. прах верного сына Венгрии был возвращен на родину; останки великого музыканта были преданы земле на будапештском кладбище Фаркашкет.
Искусство Бартока поражает сочетанием резко контрастных начал: первозданной силы, раскованности чувств и строгого интеллекта; динамизма, острой экспрессивности и сосредоточенной отрешенности; пылкой фантазии, импульсивности и конструктивной ясности, дисциплинированности в организации музыкального материала. Тяготевшему к конфликтному драматизму, Бартоку далеко не чужда лирика, то преломляющая безыскусственную простоту народной музыки, то тяготеющая к утонченной созерцательности, философской углубленности. Барток-исполнитель оставил яркий след в пианистической культуре XX в. Его игра захватывала слушателей энергией, вместе с тем ее страстность и накал всегда находились в подчинении воли и интеллекта. Просветительские идеи и педагогические принципы Бартока, как и особенности его пианизма, отчетливо и полно проявились в произведениях для детей и юношества, составивших немалую часть его творческого наследия.
Говоря о значении Бартока для мировой художественной культуры, его друг и соратник Кодай сказал: «Имя Бартока — независимо от юбилейных дат — символ великих идей. Первая из них — поиск абсолютной истины как в искусстве, так и в науке, а одно из условий этого — нравственная серьезность, возвышающаяся над всеми человеческими слабостями. Вторая идея — непредвзятость по отношению к особенностям различных рас, народов, а вследствие этого — взаимопонимание, а затем братство между народами. Далее имя Бартока означает принцип обновления искусства и политики, исходя из духа народа, и требование такого обновления. Наконец, оно означает распространение благотворного влияния музыки на самые широкие народные слои».
A kékszakállú herceg vára
Опера в одном действии; либретто Б. Балажа по его сценической балладе, с использованием мотивов пьесы-сказки Метерлинка «Ариана и Синяя Борода».
Первая постановка: Будапешт, 24 мая 1918 года.
Действующие лица: герцог Синяя Борода (бас), Юдифь (меццо-сопрано), предыдущие жены (немые роли).
Действие происходит в замке герцога Синяя Борода.
Пролог. Глухо и скорбно звучит голос чтеца:
Это предание о многих страданиях.
Их смысл и значение понять вы должны…
Видите замок? Он вам не знаком?
Знайте же — тайна скрывается в нём.
Густой пеленой мрака и зловещим безмолвием окутан замок герцога Синяя Борода. Тут нет окон, и лишь слабый, дрожащий отблеск света вырывает из темноты приземистую железную дверь. Она медленно приоткрывается, и на пороге возникают смутные, неясные силуэты людей. Их двое. Это сам владелец замка, грозный герцог Синяя Борода, и его возлюбленная Юдифь. С доверчивой нежностью прижимается девушка к плечу могучего рыцаря. Пусть он всеми проклят, пусть имя его ненавистно людям и наводит ужас на всю округу, Она беззаветно любит его, а поэтому и не задумываясь, бежала с ним, навсегда покинув и отчий кров, и родных, и жениха.
В мглистом сумраке огромного зала постепенно проступают семь больших, чёрных, кованных железом дверей. Что скрыто за ними? Может быть, если сорвать эти крепкие запоры и распахнуть тяжёлые створки, в крепость ворвутся солнце и свежий ветер? Может быть, исчезнет тогда могильный холод, от которого Юдифи становится страшно и хочется плакать? «…Не надо искать замков, хранящих тайны», - предупреждает её герцог. И всё же он уступает мольбам любящей его девушки. В полумраке звенит связка ключей. С жалобным скрипом, напоминающим стон, приоткрывается первая дверь - и багрово-красный луч, вырвавшись наружу, скользит по каменным плитам замка. Подобно кровавой ране зияет отверстие двери в крепостной стене. Страшное зрелище представляется взору Юдифи - тяжёлые ржавые цепи, железные крючья, леденящие сердце орудия пыток. «…Это застенок, Юдифь, здесь мой застенок», - говорит герцог. Так пусть же Синяя Борода отомкнёт вторую дверь, просит девушка.
Скорее, скорее, может быть из неё пахнёт свежим ветром и лаской солнечного тепла? Желтовато-оранжевые блики света падают к ногам Юдифи - это отворилась вторая дверь. Копья, мечи, щиты, алебарды, окроплённые запекшийся кровью боевые доспехи… «Это моя оружейная, мой арсенал», - слышится голос рыцаря. «Как ты могущественен, как силён, - шепчет девушка. - И как жесток…». Ослепительно ярким золотым сиянием озаряются своды замка - эот настежь распахнулась третья дверь. Груды сокровищ видит теперь ошеломлённая Юдифь, искрящиеся благородным блеском слитки золота, сверкающие россыпи бриллиантов, сапфиров, алмазов…Только почему и на них пятна крови? - недоумевает она. За четвёртой дверью - благоуханный цветущий сад. И повсюду - на пышных кронах деревьев, на нежных лепестках роз и белоснежных красавицах лилиях - всё те же алые росинки крови… «Ни о чём не спрашивай, Юдифь, - требует герцог. - Открой же пятую дверь!». Наконец-то радужный сноп яркого солнечного света и свежий ветер проникают в замок-темницу. С балкона перед Юдифью расстилаются необозримые просторы изумрудных лугов, долин, лесов, величественных гор. Странно только, даже облако над её головой - и оно отливает зловещим багрянцем человеческой крови…
«Всё дарую тебе, Юдифь, - ласково нашёптывает герцог,- и плодородные земли, и груды драгоценных каменьев. Прошу, забудь только о двух последних дверях! Взгляни, разве теперь не светит солнце?» Но его возлюбленная нетерпеливо и встревожено требует ключ от шестой двери: "Открой же её, о проклятый всеми герцог Синяя Борода!» Глубоким стоном отдаются камни замка при повороте ключа. Изумлённой девушке видится тихое неподвижное озеро, мерцающее серебристо-голубоватым отблеском прозрачной водной глади. «Это слёзы», - доносится до неё признание герцога. В гневе вопрошает Юдифь своего возлюбленного: верны ли слухи, что уже многих женщин любил он прежде? И что таит в себе его страшное прошлое? Почему здесь повсюду кровь? Откуда оно, это печальное озеро слёз? Разгадка всех тайн - за седьмой дверью. Синяя Борода должен её открыть!
С последним ключом в руке, медленным, нерешительным шагом направляется Юдифь к заветной двери и со страхом отворяет её. Во внезапно сгустившейся темноте подобно призракам, появляются фигуры трёх женщин - прежних жён герцога. Это они, хранительницы всех его несметных богатств; они поливают цветы в его волшебном саду. На рассвете я нашёл первую, - обращается к Юдифи рыцарь, - на алом, ароматном, прекрасном рассвете. Ей принадлежит каждый рассвет… Вторую я нашёл в полдень, в безмолвный, жаркий, золотой полдень. Каждый полдень теперь принадлежит ей…Третью я нашёл вечером, мирным, томным, тёмным вечером. Ей принадлежит теперь каждый вечер…»
Приблизившись к Юдифи, герцог венчает её алмазной короной и накидывает на её плечи чёрный. Звёздный палантин. «Синяя Борода, не надо!» - в ужасе молит девушка. Увы, напрасно… «Четвёртую нашёл я ночью, звёздной, чёрной ночью. Теперь твоей будет каждая ночь…твоей, моё самое ценное сокровище».
Молча, с низко опущенной головой шествует Юдифь вслед за прежними женами герцога. Наглухо затворяется за ними седьмая дверь. Вновь погружается таинственный замок в холод, одиночество и мрак.
Это своеобразнейшее сочинение Бартока пользуется большой популярностью. Отметим постановку 1992 в Лейпциге (режиссер П. Конвичный). Русская премьера состоялась в 1978 в Большом театре.