Глава двадцать четвертая 18 страница

Я почувствовала себя слегка неловко. Конечно, я не должна была смешивать свои личные чувства к Киту с делами. Мы были в некотором роде сослуживцами, выступающими дружным профессиональным фронтом. В то же самое время я, можно сказать, была рада, что эти люди — хотя они и были вампирами и дампирами — не считают нас с Китом друзьями. Я не хотела, чтобы они думали, будто у нас с Китом много общего. Да, я точно не хотела иметь с ним много общего.

Внезапно до меня полностью дошел смысл слов Адриана.

— Подожди. Кит только что был здесь?

— Полчаса назад.

Наверное, явился сюда прямо из школы. Мне повезло разминуться с ним. Что-то подсказывало мне: Кит не оценил бы моей помощи Адриану в его дальнейшем образовании.

— Зачем он приходил?

— Понятия не имею. Думаю, навещал Кларенса. Старик не очень хорошо себя чувствует.

Адриан вытащил из кармана сигареты.

— Не возражаешь?

— Возражаю,— ответила я.— А что такое с Кларенсом?

— Не знаю, но он много спит, отчего тут стало еще скучнее. В смысле, он не такой уж замечательный собеседник, но некоторые из его сумасшедших историй интересны.

Адриан призадумался.

— Особенно если запивать их скотчем.

— Держи меня в курсе того, как у него дела, — пробормотала я.

Интересно, не потому ли Кит недавно так торопился? Если Кларенс серьезно болен, нам придется договариваться с моройским доктором. Это усложнит наше положение в Палм-Спрингсе, так как нам или придется перевозить отсюда Кларенса, или кого-нибудь привозить к нему. Если Кит занимается этим, мне самой не стоит беспокоиться... Но я просто не верила, что он может управиться хорошо хоть с какой-то работой.

— Не знаю, как ты с ним миришься,— продолжал Адриан.— Раньше я думал, что ты слабая и просто не даешь сдачи... Но теперь, честно говоря, считаю тебя очень даже крутой. Нужна чертовская сила воли, чтобы не пожаловаться и не разразиться бранью. У меня нет такого самоконтроля.

— У тебя есть больше, чем ты думаешь,— ответила я, слегка взволнованная комплиментом.

Я так часто сердилась на себя за то, что казалось мне неумением давать сдачи, что впервые осознала — такая сдержанность требует особой внутренней силы. А еще больше меня удивило, что на это мне указал Адриан.

— Я часто хожу по краю. Мой отец — и остальные алхимики — очень серьезно относится к вопросам повиновения, к тому, что надо выполнять распоряжения старших. Я, считай, угодила в двойной переплет, ведь у меня с ними сложные отношения. Поэтому мне особенно важно не привлекать к себе внимания.

— У тебя проблемы из-за Розы?

Адриан говорил очень сдержанным тоном.

Я кивнула.

— Угу. То, что я сделала, в их глазах равносильно предательству.

— Не знаю, что означает «равносильно», но, похоже, дело серьезное.

Я видела, как Адриан изучает меня краешком глаза.

— А оно того стоило?

— Пока — да.

Было легко так говорить, раз у Зои еще нет татуировки, а меня не отправили в центр переобучения. Если это изменится, я буду отвечать уже по-другому.

— Я действовала как должна была. Думаю, это оправдывает всякие неожиданные поступки.

— Я тоже нарушил много правил, чтобы ей помочь, — беспокойно сказал Адриан,— Я сделал это ради любви. Не знаю, благородны ли мои мотивы так же, как твои, тем более что она влюблена в другого. Большую часть «неожиданных поступков» я совершал по самым разным причинам, чаще всего — чтобы позлить родителей.

Я поняла, что слегка завидую этому. Я не могла даже представить себе, как нарочно пытаюсь раздразнить отца, хотя мне, конечно, хотелось так поступить.

— Думаю, любовь — благородный мотив,— сказала я.

Конечно, это было умозрительное суждение. Я ни разу не влюблялась, и мне не на что было опираться для столь громкого высказывания. Наблюдая за другими, я решила, что любовь — это прекрасно... Но в данный момент я была чересчур занята работой, чтобы переживать из-за отсутствия влюбленности. Интересно, должна ли я чувствовать разочарование по этому поводу.

— И думаю, у тебя есть масса времени, чтобы совершить другие благородные поступки.

Адриан захихикал.

— Никогда не думал, что самым рьяным членом моей команды поддержки станет девушка, считающая меня дурным и бессердечным.

Значит, мы с ним два сапога пара. Поколебавшись, я заставила себя задать вопрос, который не давал мне покоя:

— Ты все еще любишь ее? Розу?

Поскольку я не знала, каково это — быть влюбленным, то не знала и сколько времени должно пройти, чтобы избавиться от любви.

Улыбка Адриана погасла. Взгляд стал отсутствующим.

— Да. Нет. Трудно покончить с чем-то вроде этого. Она так сильно на меня повлияла, и в хорошую, и в плохую сторону. Такое трудно оставить в прошлом. Я стараюсь не очень думать о любви или ненависти к ней. Просто пытаюсь жить, как жил до нашей встречи. К несчастью, с переменным успехом.

Вскоре мы добрались до колледжа. Уиз Реган оказался крупным мужчиной с бородой, в которой виднелась проседь. Однажды летом миссис Тервиллигер бесплатно учила его племянницу, и Уиз чувствовал себя обязанным ей.

— Вот в чем дело...— начал он, как только мы уселись напротив.

Адриан был в брюках цвета хаки и рубашке шалфейного цвета; такой наряд отлично подошел бы для собеседования с работодателем... Поздновато он так оделся.

— Я не могу просто взять и внести вас в список. Чтобы принять заявление о зачислении в колледж, требуется много времени и проверок, и мы никоим образом не можем успеть все за два дня. Что я в силах сделать — так это зачислить вас в качестве вольнослушателя.

— Это что еще такое? — спросил Адриан.

— Быть вольнослушателем — значит присутствовать на занятиях и выполнять задания, но не получать за это отметок.

Адриан открыл рот, чтобы заговорить, и я могла лишь вообразить, какой комментарий он собирается отпустить насчет такой добровольной работы. Я быстро вмешалась:

— А что потом?

— Потом, если вы сможете собрать документы, через... скажем, через неделю или две — если эти документы примут,— я смогу задним числом изменить статус вольнослушателя на статус студента.

— А как насчет стипендии? — спросил Адриан, подавшись вперед.— Я смогу получить деньги?

— Если вы имеете на это право,— сказал Уиз,— Но, честно говоря, вы не можете подать заявление на стипендию, пока вас не примут в колледж.

Адриан снова откинулся назад, и я догадалась, о чем он думает. Если на зачисление в колледж уйдет пара недель, тогда и стипендию, без сомнения, оформят не сразу. Адриану предстоял по крайней мере еще один месяц проживания у Кларенса — в лучшем случае. Я приготовилась к тому, что Адриан откажется от всего, но вместо этого увидела на его лице выражение решимости. Он кивнул.

— Хорошо. Давайте для начала зачислите меня вольнослушателем.

Это меня порадовало.

Мне удалось внушить себе, что я довольна занятиями в Амбервуде, но, взглянув на расписание настоящего колледжа, я увидела, какая пропасть разделяет эти два учебных заведения. История здесь изучалась куда более глубоко, чем я могла себе вообразить. Однако Адриана история не интересовала. Он немедленно сосредоточился на факультете искусства.

В конце концов он записался на два вводных курса по живописи и рисунку. Занятия шли три раза в неделю и — что удобно — друг за другом.

— Поменьше придется ездить на автобусе туда-сюда,— объяснил Адриан, когда мы уходили.

Я изумленно взглянула на него.

— Ты собираешься ездить на автобусе?

Похоже, его позабавило мое удивление.

— А как же иначе? Занятия идут днем. Ты не сможешь меня возить.

Я подумала о находящемся бог знает на каком отшибе доме Кларенса.

— Да где ты вообще найдешь там автобус?

— Примерно в полумиле от дома есть остановка. Тот автобус подбросит меня до другого, который идет до Карлтона. На всю поездку уйдет примерно час.

Признаюсь, я утратила дар речи. Надо же, Адриан все это разузнал, не говоря уж о том, что готов был пойти на такие неудобства. Однако на обратном пути он ни словом не обмолвился о будущих трудностях или о том, что ему еще не скоро удастся выехать от Кларенса.

По возвращении в Амбервуд мне не терпелось рассказать Джил об успехе нашего дела. Не то чтобы она нуждалась в моем рассказе. Благодаря связи с Адрианом Джил, наверное, знала об этом больше меня. И все равно она всегда о нем беспокоилась и, без сомнения, была бы довольна, выяснив, что дела у него налаживаются.

Когда я вернулась, Джил в нашей комнате не оказалось, но в записке говорилось, что она занимается где-то в общежитии. Единственной положительной стороной ее наказания являлось то, что ей не дозволялось находиться где угодно и когда угодно.

Я решила воспользоваться возможностью и заняться этим несчастным амулетом для миссис Тервиллигер. В течение последних двух дней я собирала ингредиенты, и, с согласия преподавательницы биологии, миссис Тервиллигер обеспечила мне доступ в одну из химических лабораторий. В тот вечерний час там никого не было, потому я могла смешать варево в тишине и покое.

Как я уже говорила, указания были крайне подробными и — с моей точки зрения — чрезмерными. Недостаточно было просто отмерить листья крапивы. В указаниях говорилось, что их надо «оставить в покое на час», и в течение этого времени мне полагалось каждые десять минут говорить: «Да вдыхаю я в тебя пламя». А еще я должна была прокипятить агат, чтобы «пробудить в нем жар». Остальные инструкции были того же рода, и я знала, что миссис Тервиллигер никоим образом не сможет узнать, в самом ли деле я в точности им следовала — особенно что касается всяких фраз. И все равно я проделывала все прописанное, чтобы доложить, каково это — быть древним практиком. Итак, я послушно следовала инструкциям и так сосредоточилась на точном выполнении каждого этапа, что вскоре эта процедура полностью заворожила меня саму.

Закончив два часа спустя, я удивилась тому, насколько устала. Конечный результат явно не оправдал затраченные силы. Я осталась с шелковым мешочком на кожаном ремешке, полным листьев и камней. Я понесла его и свои заметки в комнату, собираясь написать отчет для миссис Тервиллигер и покончить с этим заданием, но, добравшись до комнаты, разинула рот при виде нашей двери. Кто-то принес красную краску и разрисовал всю дверь летучими мышами и клыкастыми рожами. Поперек этого большими печатными буквами было написано слово «ВАМПИРША».

Я в панике ворвалась в комнату. Джил была там, а миссис Везерс и незнакомая учительница рылись в наших вещах.

Я в изумлении уставилась на эту сцену.

— Что происходит?

Джил подняла голову. Лицо ее было донельзя огорченным, и она не смогла ничего ответить. Наверное, я появилась в конце обыска, потому что миссис Везерс и ее помощница вскоре закончили и подошли к двери.

Я была рада, что нынче вечером взяла алхимические припасы с собой в лабораторию. В моем чемоданчике имелось несколько измерительных инструментов, которые, как я подумала, могут мне пригодиться. Мне совершенно не хотелось объяснять администрации общежития, откуда у меня коллекция химических препаратов.

— Что ж,— сурово сказала миссис Везерс,— Не вижу ничего особенного, но позже я могу сделать еще одну выборочную проверку — поэтому не расслабляйтесь. У вас и так уже достаточно неприятностей; не усугубляйте их.

Она вздохнула и покачала головой, глядя на Джил.

— Я очень разочарована в вас, мисс Мелроуз.

Джил побелела.

— Я же говорю вам, все это ошибка!

— Будем надеяться,— зловеще проговорила миссис Везерс,— Будем надеяться. Я подумываю о том, чтобы заставить вас самостоятельно стирать с двери этот вандализм, но, поскольку твердых доказательств нет... Что ж, завтра попросим уборщицу.

Как только гостьи ушли, я немедленно кинулась к Джил:

— Что случилось?

Джил рухнула спиной на кровать и застонала.

— Случилась Лорел.

Я села.

— Объясни.

— Ну, я позвонила в библиотеку, чтобы проверить, нет ли у них школьных ежегодников... Хотела найти фотографию Келли Хейз. Оказалось, что вообще-то они есть, но сейчас на руках у школьной редколлегии для какого-то амбервудского ежегодного издания. И ты никогда не поверишь, кто возглавляет этот проект. Лорел.

— Ты права,— сказала я,— Такого я и предположить не могла. Разве у нее не начальный курс английского?

Вообще-то Лорел была старшеклассницей.

— Угу.

— Думаю, всем нужна практика,— пробормотала я.

Джил кивнула.

— Как бы то ни было, мисс Ямани была в здании, поэтому я пошла узнать у нее насчет вступления в швейный клуб и насчет моей работы на Лию. Она очень вдохновилась и сказала, что поможет мне в этом.

— Ну, уже кое-что,— осторожно сказала я, все еще не уверенная, каким образом это ведет к акту вандализма и обыску в нашей комнате.

— Когда я шла обратно, то увидела Лорел в коридоре. Я решила воспользоваться случаем... Поравнялась с ней и сказала: «Послушай, я знаю, что у нас с тобой есть разногласия, но мне очень не помешала бы помощь». Потом объяснила, что мне нужны ежегодники, и спросила, не могу ли я их взять всего на одну ночь. А потом сразу же отдам.

На сей раз я ничего не сказала. Это явно было благородным поступком, тем более после того, как я побуждала Джил не скатываться до уровня Лорел. К несчастью, я сомневалась, что Лорел ответит на это таким же обдуманным поступком. И я оказалась права.

— Она сказала мне в... ну, в очень неприличных выражениях, что я никогда не получу эти ежегодники.— Джил нахмурилась,— Она сказала и еще кое-что. Потом я... э-э... назвала ее бесноватой сукой. Наверное, я не должна была так ее называть, но она... Ну, она это заслужила! В общем, она отправилась к миссис Везерс с бутылкой... не знаю чего. Думаю, то была малиновая настойка. Она заявила, будто я ей это продала и в комнате у меня есть еще. Миссис Везерс не смогла наказать меня без твердых доказательств, но после того, как в первый день мисс Чанг обвинила меня в похмелье, миссис Везерс решила, что этого достаточно для обыска в комнате.

Я покачала головой, не в силах поверить в произошедшее и чувствуя, как вскипает во мне ярость.

— Для такого элитного, престижного заведения эта школа слишком торопится ухватиться за любое подвернувшееся обвинение! Я имею в виду — они верят всему, что о тебе говорят! И откуда взялась та надпись на двери?

На глазах Джил заблестели слезы.

— Да Лорел, конечно. Или одна из ее подруг. Это случилось, пока Лорел разговаривала с миссис Везерс, поэтому, конечно, у нее есть алиби. Ты не думаешь... Ты не думаешь, что кто-нибудь слишком осведомлен? Ты раньше сказала, что это просто злая шутка... и люди даже не верят в нас... верно?

— Верно,— машинально подтвердила я.

Но сама я начинала задумываться. С тех пор как позвонил отец, с тех пор, как он упомянул, что есть люди, которые кое о чем подозревают и не станут молчать, я гадала — не слишком ли поспешно отмахнулась от издевательских реплик Лорел. Она просто нашла жестокую шутку, которую можно всячески эксплуатировать? Или она из тех, кто подозревает о мире вампиров и может поднять большой шум? Я сомневалась, что кто-нибудь ей поверит, но мы не могли рисковать привлечь внимание. А если Лорел и впрямь считает Джил вампиром?

Несчастное выражение лица Джил сменилось сердитым.

— Может, мне что-нибудь сделать с Лорел? Есть и другие способы отплатить ей, кроме замерзшей воды.

— Нет,— быстро сказала я.— Не опускайся до такого. Месть — это мелко, будь выше.

«К тому же, подумала я,— еще немного сверхъестественных событий, и Лорел может понять, что ее дразнилки оказывают больший эффект, чем она ожидала».

Джил печально улыбнулась.

— Ты все время так говоришь. Но разве ты не считаешь, что надо что-то предпринять?

О да. Я определенно так считала. Дело зашло слишком далеко, и я напрасно пустила все на самотек. Джил была права насчет того, что есть и другие способы досадить обидчице. А я была права насчет того, что месть — это низко и Джил не должна себя ею пятнать. Вот почему я сама собиралась этим заняться.

— Я обо всем позабочусь,— уверила я Джил.— Я... Я заставлю алхимиков подать жалобу от имени наших родителей.

Джил с сомнением посмотрела на меня.

— Думаешь, это поможет?

— Несомненно,— ответила я.

Потому что такая жалоба возымеет большую силу.

Взглянув на часы, я поняла, что уже слишком поздно возвращаться в лабораторию. Ничего страшного. Я просто поставила будильник на более раннее время, собираясь отправиться туда перед занятиями.

В будущем меня ждал еще один эксперимент, и Лорел будет моей подопытной морской свинкой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Приготовить нужную мне смесь удалось легко. Труднее оказалось доставить ее по назначению, на это у меня ушло два дня. Сперва мне пришлось выяснить, каким именно шампунем Лорел пользуется в душевой после физкультуры. Конечно, школа обеспечивала учащихся шампунями и кондиционерами, но Лорел не доверяла свои драгоценные волосы таким обыкновенным средствам. Выяснив марку шампуня, я разыскала нужный флакон в местном парфюмерном магазине и вылила его дорогостоящее содержимое в раковину. Вместо шампуня я налила во флакон приготовленное мною самодельное снадобье. Следующим шагом была подмена этим флаконом шампуня Лорел. Для этого я завербовала Кристин. В физкультурной раздевалке ее шкафчик находился рядом со шкафчиком Лорел, и Кристин очень охотно взялась мне помочь. Отчасти потому, что разделяла нашу с Джил неприязнь к Лорел, но еще и потому, что с тех пор, как я спасла ее от аллергии на татуировку, Кристин ясно дала понять — она передо мной в долгу и выручит при первой же необходимости. Я не хотела считать Кристин своей должницей, но ее помощь пришлась кстати. Улучив момент, когда Лорел отвернулась от своего незапертого шкафчика, Кристин тут же незаметно совершила подмену.

А потом нам просто оставалось ждать, когда Лорел снова воспользуется шампунем, и наблюдать за результатами моей работы.

Тем временем другая моя лабораторная работа дала неожиданные результаты. Миссис Тервиллигер приняла мой отчет, но не амулет.

— Мне он ни к чему,— заметила она, подняв глаза от бумаг, которые я ей вручила.

— Ну... Мне тоже как-то ни к чему, мэм.

Она отложила бумаги.

— Все это правда? Вы в точности выполняли каждый этап? У меня нет возможности проверить, не упустили ли вы какие-нибудь детали.

Я покачала головой.

— Я выполнила каждый этап.

— Что ж. Тогда, похоже, у вас теперь есть амулет, порождающий огонь.

— Мэм,— протестующе проговорила я.

Она усмехнулась.

— Как говорится в указаниях? Бросить его и произнести последнее заклинание? Вы знаете это заклинание?

— Воспламенись, воспламенись,— сразу же сказала я.

После того как я набрала это заклинание на клавиатуре для миссис Тервиллигер, а потом воссоздала в памяти, повторить его было нетрудно.

Согласно книге — содержавшей английский перевод латинского текста — язык был неважен, если значение слов оставалось ясным.

— Что ж, вы молодец. Как-нибудь попытайтесь проделать это и посмотрите на результат. Только не подожгите школьное имущество. В принципе это небезопасно.

Я подняла амулет за шнурок.

— Но он не настоящий. Это же чушь. Просто пригоршня всякой ерунды в мешочке.

Миссис Тервиллигер пожала плечами.

— Кто мы такие, чтобы сомневаться в древних?

Я уставилась на нее, пытаясь понять, шутит она или нет. С самого первого дня я поняла, что миссис Тервиллигер — эксцентричная особа, но при этом она всегда производила впечатление серьезного ученого.

— Не может быть, чтобы вы в это верили. Магия, она... ее не существует.

И, не думая, я добавила:

— А даже если и существует, мэм, она не для того, чтобы люди баловались с подобной силой.

Миссис Тервиллигер несколько мгновений молчала.

— Вы и вправду в это верите?

Я потеребила висящий у меня на шее крест.

— Так меня воспитали.

— Понимаю. Тогда можете делать с амулетом все, что захотите. Выбросьте его, подарите, экспериментируйте с ним. В любом случае для моей книги мне нужен только ваш отчет. Спасибо, что составили его вовремя; вы, как всегда, сделали больше, чем от вас требовалось.

Уходя, я положила амулет в сумку, не очень-то зная, для чего он мне. Однако я потратила на него много времени и была разочарована, что в книге миссис Тервиллигер он не сыграет более важной роли. Все мои усилия были потрачены впустую.

Но на следующий день последний из моих исследовательских проектов весьма продвинулся. На уроке химии Грег Слейд и кое-кто из его друзей вбежали в класс сразу же после звонка. Наша учительница кинула на них предупреждающий взгляд, но они этого даже не заметили. Слейд щеголял своей орлиной татуировкой, ничем ее не прикрывая, чтобы все видели. Чернила снова поблескивали серебром. Рядом с ним один из его дружков тоже гордо похвалялся серебряной татуировкой. Это был тот самый друг Слейда, который на прошлой неделе беспокоился о том, что не может позволить себе сделать татушку.

Очевидно, с поставками все утряслось. Интересно. Я не торопилась доложить алхимикам, отчасти для того, чтобы проверить, восполнит ли «Невермор» украденное мною.

— Изумительно,— сказал дружок Слейда,— Просто кайф.

— Знаю.— Слейд ткнул его кулаком,— Как раз успели к завтрашнему дню.

Трей наблюдая за ними с мрачным выражением лица.

— А что будет завтра? — шепотом спросила я его.

Он еще несколько мгновений презрительно смотрел на них, потом снова повернулся ко мне.

— Ты что, с луны упала? Завтра наша первая домашняя игра.

— Конечно,— сказала я.

Мой опыт пребывания в школе не был бы полным без его квинтэссенции — шумихи вокруг футбола.

— Много же мне с этого толку,— пробормотал Трей.

— Твои повязки уже сняли,— заметила я.

— Да, но тренер все равно не дает мне усердствовать. К тому же я теперь вроде балласта.

Он кивком указал на Слейда и его друга.

— И как они не нажили неприятностей со своими татуировками? И даже не пытаются скрыть их. В этой школе совершенно отсутствует дисциплина. Мы живем практически при анархии.

Я улыбнулась.

— Практически.

— Знаешь, твоему брату следовало бы быть в команде. Я видел его на физкультуре. Он мог бы стать звездой спорта, если бы потрудился попробоваться в разных видах.

— Он не любит привлекать к себе внимание,— объяснила я,— Но наверное, придет посмотреть на игру.

— А ты придешь посмотреть?

— Наверное, нет.

Трей выгнул бровь.

— Романтическое свидание?

— Нет! Но я просто... ну, не интересуюсь спортивными зрелищами. И чувствую, что должна остаться с Джил.

— Даже подбодрить меня не придешь?

— Тебе не нужны мои подбадривания.

Трей ответил на это разочарованным взглядом.

— Может, это и к лучшему,— сказал он. Поскольку тебе все равно не довелось бы увидеть, как я играю на пике своей потрясающей грозной силы.

— Это досадно,— согласилась я.

— Ох, оставь свой сарказм при себе.

Он вздохнул.

— Отец расстроится больше всех. Я ведь надежда всей семьи.

Что ж, это я могла понять.

— Он тоже футболист?

— Не-а, тут дело не столько в футболе, сколько в том, чтобы я поддерживал отличную физическую форму. Чтобы был непревзойденным. Готовым к чему угодно в мгновение ока. Стать лучшим в команде — то был способ заставить его мной гордиться... Пока не появились эти татуировки.

— Ты хорош и без помощи татуировок. Он все равно должен тобой гордиться.

— Ты не знаешь моего отца.

— Да, но, думается, знаю кое-кого, в точности похожего на него,— Я улыбнулась.— Вообще-то, может, мне и вправду нужно сходить на футбольный матч.

Трей лишь молча улыбнулся в ответ, поскольку начался урок.

День прошел спокойно, но, как только я вышла из физкультурной раздевалки, ко мне подбежала Джил.

— Я получила сообщение от Лии! Она спрашивает, смогу ли я приехать сегодня вечером. С другими моделями она ведет регулярные занятия, но считает, что мне лучше тренироваться индивидуально, поскольку у меня вообще нет опыта. Конечно, дело в том, что мне... Ну, ты знаешь, мне нужно, чтобы меня отвозили. Как ты думаешь... Я имею в виду, ты не могла бы...

— Конечно,— сказала я.— Именно для этого я здесь.

— Спасибо, Сидни!

К моему большому изумлению, она забросила руки мне на шею.

— Я знаю, у тебя вообще нет причин помогать мне после всего, что я натворила, но...

— Да все в порядке, все в порядке,— сказала я, неловко похлопывая ее по плечу.

«Думай о том, что тебя обнимает Джил,— посоветовала я самой себе.— Не о том, что тебя обнимает вампир».

— Рада помочь,— сказала я.

— Вам двоим хотелось бы побыть наедине? — издевательски ухмыльнулась Лорел, входя со своей свитой,— Мне всегда казалось, что ваша семейка какая-то странная.

Мы с Джил отодвинулись друг от друга, и Джил покраснела, что лишь заставило девушек снова захихикать.

— Господи, я их ненавижу,— сказала Джил, когда они оказались там, откуда не могли нас услышать,— Мне и вправду хочется им отплатить.

— Терпение,— пробормотала я,— Однажды они получат то, на что напрашиваются.

Глядя на шкафчик Лорел, я подумала, что «однажды» может случиться довольно скоро.

Джил удивленно покачала головой.

— Не знаю, почему ты такая всепрощающая, Сидни. С тебя просто все как с гуся вода.

Я улыбнулась, гадая, что бы подумала Джил, если бы знала правду — что я вовсе не такая «всепрощающая», какой кажусь. И не только тогда, когда дело касается Лорел. Но если Джил хочется считать меня такой, пусть так и будет.

Само собой, мой имидж добродушного, склонного подставлять другую щеку человека дал трещину, когда часом позлее по раздевалке пронесся пронзительный вопль Лорел.

Это было почти повторением случая со льдом. Лорел выскочила из душа, завернувшись в полотенце. Она в ужасе подбежала к зеркалу и стала рассматривать свои волосы.

— Что с тобой? — спросила одна из ее подружек.

— А ты не видишь? — закричала Лорел.— Тут что-то не так... они на ощупь не такие. Это масло... Или не знаю что!

Она вытащила фен и высушила прядь волос, пока все мы с интересом наблюдали за ней. Спустя несколько минут длинные пряди стали сухими, что по их виду было незаметно. Волосы Лорел и вправду как будто были покрыты маслом или жиром, словно она неделями их не мыла. Обычно блестящие и упругие, теперь они повисли тонкими уродливыми веревками. И цвет их тоже слегка изменился. Из ярких, огненно-рыжих они стали болезненного желтоватого оттенка.

— И пахнут тоже странно! — воскликнула Лорел.

— Вымой их снова,— предложила другая ее подруга.

Лорел так и сделала, но это не помогло. Даже когда она догадалась, что проблема в шампуне, эта штука не желала так легко смываться с волос. Вода продолжала подпитывать реакцию, и пришлось оттирать волосы много-много раз, прежде чем Лорел хоть чуть-чуть отмыла зловредное средство.

Джил изумленно взглянула на меня.

— Сидни? — прошептала она, вкладывая в мое имя миллион вопросов.

— Терпение, — заверила я ее,— Это только первый номер программы.

Тем вечером я отвезла Джил в бутик Лии Ди Стефано. Конечно же, Эдди поехал с нами. Лия была всего на несколько лет старше меня и почти на фут короче. Несмотря на ее миниатюрность, в этой девушке ощущалась большая сила, стоило только немного пообщаться с ней.

Магазин был заполнен элегантными платьями и костюмами, но сама Лия была одета простецки — в рваные джинсы и слишком большую для нее блузку без рукавов. Она перевернула табличку на двери так, что теперь она гласила «ЗАКРЫТО», а потом, подбоченясь, встала перед нами.

— Итак, Джиллиан Мелроуз,— начала она,— у нас есть меньше двух недель на то, чтобы сделать из тебя модель.

Взгляд ее упал на меня.

— А ты будешь помогать.

— Я? — воскликнула я.— Я всего лишь привожу ее на машине.

— Нет — если хотите, чтобы ваша сестра сверкала в моем шоу.

Лия снова уставилась на Джил; их разница в росте была почти комической.

— Ты должна есть, пить и дышать как модель, если собираешься добиться успеха. И все это ты должна делать... в них.

Лия схватила ближайшую обувную коробку и вынула оттуда пару блестящих фиолетовых туфель на каблуках, наверное, не меньше пяти дюймов.

Джил и я уставились на туфли.

— Разве она недостаточно высокая? — наконец спросила я.

Лия фыркнула и сунула туфли в руки Джил.

— Они не для дефиле. Но как только ты научишься на них ходить, будешь готова к чему угодно.

Джил робко взяла туфли и подняла повыше, чтобы рассмотреть. Каблуки напомнили мне серебряные колья, с помощью которых Роза и Эдди убивали стригоев. Если Джил в самом деле хотела приготовиться к любому повороту событий, она могла просто держать под рукой эти туфли.

Стесняясь наших испытующих взглядов, Джил в конце концов сбросила свои коричневые балетки и застегнула множество сложных ремешков фиолетовых туфель. Обувшись, медленно выпрямилась — и чуть не упала. Я метнулась к ней, чтобы ее подхватить.

Лия одобрительно кивнула.

— Видишь? Вот об этом я и говорю. Помощь сестры, работа в команде. Это твое дело — позаботиться, чтобы она не свалилась и не сломала шею до того, как начнется показ.

Джил бросила на меня панический взгляд; подозреваю, он был отражением моего собственного взгляда. Я начала было предлагать, чтобы Джил подстраховывал Эдди, но он благоразумно ускользнул к краю магазина, собираясь наблюдать оттуда. Таким образом он, похоже, спасся от внимания Лии. Очевидно, его обязанности охранника не распространялись так широко.