Глава двадцать четвертая 7 страница
Ли открыл дверь, ведущую в просторную кухню. Остальной дом, может, и был древним и мрачным, но тут все оказалось ярким и современным.
— Если это поможет тебе почувствовать себя лучше — Кит еще похлеще тебя. Он был тут сегодня и так нервничал, что в буквальном смысле слова все время оглядывался через плечо.
Ли помолчал, раздумывая.
— Возможно, он вел себя так потому, что Адриан все время смеялся, как безумный ученый в тех старых черно-белых фильмах, которые он смотрит.
Я резко остановилась.
— Кит был здесь... сегодня? Зачем?
— Спроси у моего отца. Кит в основном разговаривал с ним.
Ли открыл холодильник и вынул банку колы.
— Хочешь?
— Я... э-э... нет. Слишком сладкая.
Он схватил другую банку.
— Диетическую?
Я лишь мгновение поколебалась, прежде чем взять банку.
— Конечно. Спасибо.
Я не собиралась есть или пить в этом доме, но выпить из банки было довольно безопасно. Банка была запечатана и выглядела так, будто ее принесли прямо из человеческого гастронома, а не из какого-нибудь вампирского котла. Я открыла ее и сделала глоток, напряженно обдумывая услышанное.
— Ты не знаешь, из-за чего все это было?
— А?
Ли добавил в свое меню яблоко и присел на стол.
— Что, визит Кита? Нет, не знаю. Но если бы мне пришлось угадывать — из-за меня. Похоже, он пытается выяснить, останусь я тут или нет.
Ли откусил огромный кусок яблока, и я задалась вопросом, мешают ли клыки, когда ешь.
— Он просто любит быть в курсе дела,— нейтрально сказала я.
Какую бы сильную антипатию ни испытывала я к Киту, мне все равно хотелось, чтобы люди выступали единым фронтом. И в своих рассуждениях я была не так уж неправа. Я почти не сомневалась: выяснив, что на его участке есть лишний морой, Кит почувствовал — под него подкапываются. И вот теперь он старался убедиться, что от него ничего не утаили. Конечно, отчасти это повышало оценку работы алхимика, но в основном Китом руководила уязвленная гордость.
Ли, казалось, не очень над этим задумывался. Он продолжал жевать яблоко, хотя я чувствовала, что он незаметно изучает меня.
— Ты сказала, у Джил был неудачный день? С ней все в порядке?
— Думаю, да. Вообще-то не знаю. Я даже не понимаю, из-за чего возникли проблемы. Она почему-то захотела повидаться с Адрианом. Может, он объяснит.
— Он морой,— уверенно сказал Ли.— Может, дело просто в том, что понять может он один — а ты и Эдди не можете. Без обид.
— Я не обижаюсь,— ответила я.
Конечно, мы с Джил сильно отличались друг от друга — в конце концов, я человек, а она вампир. Даже старайся мы нарочно, не смогли бы быть более разными, и, честно говоря, я предпочитала, чтобы так все и оставалось.
— Ты учишься в колледже... В Лос-Анджелесе? В человеческом колледже?
Не так уж необычно для мороя. Иногда они держались собственных сообществ, а иногда пытались затеряться в больших человеческих городах.
Ли кивнул.
— Угу. И сперва мне там тоже было трудно. Я имею в виду, даже если остальные не знают, что ты вампир... Ну, просто остается ощущение, будто ты другой, и ты всегда это сознаешь. Я в конце концов приспособился. Но я знаю, через что она проходит.
— Бедная Джил,— сказала я, внезапно поняв, что совершенно неправильно восприняла сложившуюся ситуацию.
Меня больше всего возмущал тот факт, что в школе поверили, будто Джил страдает из-за похмелья. А нужно было подумать о том, почему ей было плохо. Должно быть, она слишком переживала из-за перемен в образе жизни. Мне самой приходилось переламывать себя в процессе адаптации к существованию в большом коллективе и в попытках построения дружеских отношений. Но я, по крайней мере, по-прежнему имела дело с собственной расой.
— Я не очень-то задумывалась над тем, через что она проходит.
— Хочешь, я с ней поговорю? — предложил Ли. Он отложил в сторону яблочный огрызок.— Правда, вряд ли я могу поделиться большой мудростью...
— Все, что угодно, лишь бы это помогло,— честно сказала я.
Воцарилось молчание, и я начала чувствовать себя неловко. Ли казался очень дружелюбным, но во мне слишком глубоко укоренились старые страхи. В глубине души я ощущала, будто он не столько хочет познакомиться со мной получше, сколько хочет меня изучить. Алхимики для него явно были внове.
— Ты не возражаешь, если я спрошу... о татуировке? Она дает тебе особенную силу, верно?
Это было почти повторением беседы в школе, вот только Ли знал истинную подоплеку моей татуировки. Я рассеянно прикоснулась к щеке.
— Совершенно никакой силы. В ней есть принуждение, которое удерживает нас от разговоров о том, чем мы занимаемся. И благодаря ей у меня хорошая иммунная система. Но в остальном я совершенно обыкновенная.
— Очаровательная,— пробормотал он.
Я смущенно отвела взгляд и попыталась снова зачесать волосы, чтобы они падали на лицо.
Тут Адриан просунул голову в кухню. На сей раз он был серьезен.
— А, вот вы где. Могу я секундочку поговорить с тобой наедине?
Вопрос был адресован мне, и Ли спрыгнул со стола.
— Намек понял. Джил все еще в комнате?
Адриан кивнул, и Ли вопросительно посмотрел на меня.
— Хочешь, чтобы я?..
Я кивнула.
— Да, пожалуйста. Спасибо.
Ли ушел, и Адриан с любопытством посмотрел на меня.
— О чем шла речь?
— Мы подумали, что Ли мог бы помочь Джил с ее проблемами,— объяснила я.— Поскольку ему такое знакомо.
— С проблемами?
— Да, ты знаешь... С тем, чтобы приспособиться к жизни в человеческом обществе.
— А! — сказал Адриан.
Он вытащил пачку сигарет и, к моему полнейшему изумлению, зажег сигарету прямо передо мной.
— Ты об этом. Да, думаю, это пойдет ей на пользу. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Мне нужно, чтобы ты вытащила меня отсюда.
Я вздрогнула. Значит, дело не в Джил?
— Отсюда — это из Палм-Спрингса? — спросила я.
— Нет! Отсюда — из этого дома.
Он обвел рукой кухню.
— Я как будто живу в доме для престарелых! Вот сейчас Кларенс дремлет, а ест он в пять часов. Такая скука.
— Ты пробыл здесь всего два дня.
— Более чем достаточно. Единственное, что поддерживает во мне жизнь,— под рукой есть изрядный запас спиртного. Но если я буду продолжать в том же духе, все запасы кончатся к уик-энду. Господи, я уже лезу на стены!
Его взгляд упал на крест, который я носила на шее.
— О! Прости. Не хотел обидеть Иисуса.
Я все еще была слишком озадачена неожиданным поворотом беседы, чтобы выражать негодование.
— А как же Ли? Он ведь здесь?
— Да,— согласился Адриан,— Иногда. Но он занят... дьявол, уж не знаю чем. Учебой. Завтра он возвращается в Лос-Анджелес, и меня ждет еще один скучный вечер. Кроме того...
Он заговорщицки огляделся по сторонам.
— ...Ли довольно симпатичный, но не... Ну, его не очень-то интересует веселье. Такое веселье, к которому я привык.
— Может, это как раз хорошо,— заметила я.
— Не читай мне моралей, Сейдж. И между прочим, как я уже сказал, он мне нравится, но нечасто тут бывает. А когда он здесь, то держится особняком. То и дело смотрится в зеркало, даже чаще, чем я. Я слышал, однажды он переживал по поводу седого волоса.
Мне было плевать на странности Ли.
— А куда вообще ты хотел бы отправиться? Ты ведь не хочешь...
Меня посетила очень неприятная мысль.
— Ты ведь не хочешь записаться в Амбервуд?
— Что? И играть со всеми вами в «Джамп-стрит, двадцать один»?[8] Нет, спасибо.
— Что двадцать один?
— Неважно. Послушай.
Адриан загасил сигарету — прямо о стол, и мне это показалось довольно глупым, поскольку он едва ее прикурил. Зачем следовать плохой привычке, если для тебя она не так уж важна?
— Послушай, мне нужно собственное жилье, понимаешь? Вы умеете все устраивать. Разве ты не можешь раздобыть мне какую-нибудь шикарную холостяцкую квартиру вроде квартиры Кита в центре, чтобы я мог тусоваться с разными богатыми отдыхающими? Пить в одиночку — это печально и унизительно. Мне нужно общество. Пусть даже общество людей.
— У меня нет таких полномочий,— сказала я,— Ты не... Ну, вообще-то я за тебя не отвечаю. Мы заботимся только о Джил — и об Эдди, поскольку он ее телохранитель.
Адриан нахмурился.
— А как насчет машины? Ее ты можешь достать?
Я покачала головой.
— А как насчет твоей машины? Что, если я завезу вас обратно в школу, а потом на время ее одолжу?
— Нет,— быстро сказала я.
Думается, он не смог бы сделать более безумного предложения. Латте была моей деткой. Ни за что на свете я не собиралась одалживать ее пьянице, тем более пьянице, который к тому же был вампиром. Если и существовал вампир, казавшийся абсолютно безответственным, так это был Адриан Ивашков.
— Ты меня просто убиваешь, Сейдж!
— Я ничего не делаю.
— А я о чем!
— Послушай,— проговорила я, начиная раздражаться,— я ведь уже сказала. Я за тебя не отвечаю. Поговори с Эйбом, если хочешь изменить что-нибудь. Разве ты здесь не из-за него?
Раздражение Адриана и его жалость к себе сменились настороженностью.
— Что тебе об этом известно?
Ну конечно. Он ведь не знал, что я подслушала их беседу.
— Я имею в виду — ведь он привез вас сюда и договорился с Кларенсом?
Я надеялась, что это прозвучит достаточно убедительно и поможет выудить немного информации о замыслах Эйба.
Несколько секунд Адриан внимательно рассматривал меня.
— Да,— ответил он,— Но Эйб хочет, чтобы я остался в этой могиле. Если бы у меня была своя квартира, нам бы пришлось держать это от него в секрете.
Я усмехнулась.
— Тогда я точно не стану помогать, даже если бы могла. Если я начну заступать дорогу Эйбу, ты не сможешь компенсировать мне последствия.
Я увидела, что Адриан готов снова спорить, и решила уйти. Повернувшись спиной к нему и его возможным протестам, я вышла из кухни и отправилась обратно в гостиную. Там я нашла Джил и Ли — они разговаривали, и я уже давно не видела у Джил такой искренней улыбки. Она смеялась над какими-то словами Ли и подняла на меня глаза, когда я вошла.
— Привет, Сидни.
— Привет,— ответила я.— Готова уезжать?
— Уже пора?
И Джил, и Ли выглядели разочарованными, но потом Джил сама ответила на свой вопрос:
— Думаю, пора. Тебе, наверное, надо делать домашнюю работу, а Эдди, должно быть, беспокоится.
Адриан с недовольным видом вошел следом за мной. Джил посмотрела на него, и на мгновение взгляд ее затуманился, будто мысли ее блуждали где-то в другом месте. Потом она снова повернулась ко мне.
— Да. Нам надо ехать. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить, Ли.
— Я тоже надеюсь,— ответил он, вставая,— Я время от времени буду здесь появляться.
Джил обняла Адриана на прощание, с явной неохотой расставаясь с ним.
С Ли она прощалась так, будто ей было грустно покидать того, кто ее заинтересовал. Что же касается Адриана, она как будто была не уверена, сможет ли уйти. Ее следующее «кормление» должно было состояться через два дня, и Адриан подбадривал ее, говоря, что она достаточно сильна и справится с очередным учебным днем. Хотя он продолжал сильно меня раздражать, меня тронуло его сочувственное отношение к девушке. Тот, кто был настолько внимателен к Джил, не мог быть таким уж плохим. Адриан начинал меня удивлять.
— Ты выглядишь лучше,— сказала я Джил, когда мы отъехали.
— Поговорила с Адрианом... С ними обоими... Это помогло.
— Как думаешь, завтра с тобой все будет в порядке?
— Да.
Джил вздохнула и откинулась на сиденье.
— Это были просто нервы. Нервничала и почти не завтракала.
— Джил...
Я прикусила губу, не решаясь продолжать. Деликатные разговоры не слишком мне удавались. Особенно разговоры на сугубо личные темы.
— Ты и Адриан...
Джил настороженно взглянула на меня.
— А что насчет нас?
— Есть нечто такое... Я имею в виду — вы с ним?..
— Нет!
Краешком глаза я заметила, как Джил порозовела. Это был самый яркий цвет лица вампира из виденных мною.
— Почему ты так говоришь?
— Ну... Этим утром ты плохо выглядела. А потом была просто непреклонна в своем желании повидать Адриана. А еще ты всегда грустишь, когда с ним расстаешься...
Джил разинула рот.
— Ты думаешь, я беременна?
— Не совсем,— ответила я, понимая, какой это нелепый ответ,— Я имею в виду — может быть. Не знаю. Я просто рассматриваю все возможности.
— Что ж, эту возможность не рассматривай! Между нами ничего нет. Ничего. Мы друзья. Он никогда мной не интересовался,— сказала Джил с мрачной уверенностью.
— Неправда,— сказала я, пытаясь найти верные слова,— В смысле, ты младше его, да, но ты такая милая...
Кошмарный разговор. Теперь я просто несла какую-то ахинею.
— Да брось,— сказала Джил.— Не надо мне говорить, что я милая и хорошенькая и все такое прочее. Все это неважно. Неважно, раз он все еще цепляется за нее.
— За нее? А! За Розу.
Я почти забыла. Во время поездки ко двору я впервые встретилась с Адрианом лично, но вообще-то и раньше видела его — однажды, в записи камеры наблюдения, когда он был в казино вместе с Розой. Они с Розой встречались, хотя я сомневалась, что это серьезные отношения. Когда я помогла Розе и Дмитрию спастись, притяжение между ними двоими было необычайным, хотя оба это отрицали. Даже я, почти ничего не зная о романтических отношениях, могла заметить эту взаимную симпатию за милю. Теперь, когда Роза и Дмитрий стали официальной парой, мне оставалось предположить, что ее отношения с Адрианом закончились не очень хорошо.
— Да. За Розу.
Джил вздохнула и невидящим взглядом уставилась перед собой.
— В голове у него, во сне и наяву, только она. Ее сияющие темные глаза и тело, полное огня и энергии. Неважно, как сильно он пытается ее забыть, неважно, сколько он пьет... Она всегда здесь. Он не может от нее спастись.
Голос Джил был полон удивительной горечи. Я могла бы списать это на ревность, если бы она не говорила так, словно Роза причинила лично ей какое-то зло.
— Джил? Тебе снова нехорошо?
— А? О-о.
Джил покачала головой, словно стряхивая паутину сна.
— Нет, все в порядке. Извини. Это был странный день. Я чувствую себя немножко не в своей тарелке. Ты, кажется, сказала, мы можем что-нибудь прикупить?
Знак у следующего поворота указывал на торговый центр. Я не противилась смене темы, радуясь, что мы ушли от личных материй, хотя до сих пор была порядком озадачена.
— Э-э... да. Нам нужен солнцезащитный крем. И может, удастся купить в нашу комнату маленький телевизор.
— Это было бы отлично,— сказала Джил.
На том я и прекратила беседу, съехав с дороги у ближайшего поворота. Остаток вечера мы не говорили про Адриана.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ты будешь это есть? — спросил Эдди.
Эдди, может, и не знал обо всех злосчастьях, приключившихся с Джил в ее первый учебный день, но нервничал потому, что с утра до вечера ее не видел. Поэтому, когда мы с Джил спустились на второй день в вестибюль, то сразу натолкнулись на него — он был готов отправиться с нами на завтрак.
Я толкнула свою тарелку с половинкой рогалика через стол. Эдди уже умял свой рогалик, а еще блинчики и бекон, но сразу принял мое предложение. Может, он и был противоестественным существом-гибридом, но, судя по тому, что я видела, аппетит имел как любой человеческий подросток.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он Джил, едва проглотив кусок рогалика.
Поскольку рано или поздно он узнал бы о ее отсутствии в классе, мы просто рассказали ему, что Джил вчера перенервничала и почувствовала себя плохо. Меня все еще выводили из себя голословные обвинения в похмелье, но Джил настояла на том, чтобы я не давала делу хода.
— Прекрасно чувствую,— ответила Джил,— Намного лучше.
Я не прокомментировала это замечание, но втайне меня терзали сомнения. Джил и вправду нынче утром выглядела получше, но вряд ли проспала целую ночь.
По правде говоря, она с воплем проснулась посреди ночи.
Я вскочила с кровати, ожидая увидеть не меньше сотни наемных убийц, стригоев и мороев, врывающихся в наше окно. Но, осмотревшись, поняла, что это всего лишь Джил — она металась и кричала во сне. Я поспешила к ней и в конце концов разбудила, хоть это и было нелегко. Джил села, задыхаясь, обливаясь потом, и схватилась за грудь. Успокоившись, она тут же сказала, что ей всего лишь приснился кошмар, но в ее глазах было что-то такое... Отзвук чего-то реального. Я знала это, ведь это напомнило мне множество случаев, когда я сама просыпалась в ужасе, уверенная, что алхимики пришли забрать меня в центр переобучения.
Джил настойчиво твердила, что с ней все в порядке, и утром только попросила не упоминать о ночном происшествии при Эдди.
— Он будет переживать,— сказала она.— И кроме того, это не так уж важно.
Я согласилась, но, когда снова попыталась выспросить, что же произошло, Джил лишь отмахнулась от меня.
Теперь, за завтраком, она явно нервничала, но, судя по всему, в основном из-за предстоящего ей первого дня в человеческой школе.
— Я все еще не могу свыкнуться с тем, что так сильно отличаюсь от всех остальных,— негромко сказала она.— Я имею в виду — во-первых, я выше почти каждой здешней девушки!
Это была правда. Для женщин-мороек рост выше шести футов — обычное дело. Джил не была настолько высокой, но из-за стройного сложения казалась выше, чем в действительности.
— И я очень костлявая.
— Ты не костлявая,— сказала я.
— Я слишком тощая... В сравнении с ними,— заспорила Джил.
— У каждого есть свои особенности,— возразил Эдди,— Вон у той девушки уйма веснушек. Тот парень бреет голову. Не существует стандартов «нормальности».
Судя по виду Джил, она все еще сомневалась, но, когда прозвенел первый звонок, решительно направилась в аудиторию. Она пообещала встретиться с Эдди за обедом, а со мной — на физкультуре.
Я добралась до кабинета истории на несколько минут раньше других. Миссис Тервиллигер стояла у своего стола, перекладывая какие-то бумаги, и я нерешительно приблизилась к ней.
— Мэм?
Она подняла на меня глаза, поправляя на носу очки.
— Да? О, я вас помню. Мисс Мельбурн.
— Мелроуз,— поправила я.
— Вы уверены? Я могла бы поклясться, что вас назвали в честь какого-то места в Австралии.
— Что ж, зовут меня Сидни[9],— сказала я, сомневаясь, следует ли ей поддакивать.
— А! Значит, я не сошла с ума. Что ж, спасибо и на том. Чем я могу вам помочь, мисс Мелроуз?
— Я хотела попросить... У меня есть свободное время между уроками, потому что я уже сдала языки. И я подумала — может, вам нужен еще один ассистент... Как Трей.
Вышеупомянутый Трей уже находился в классе — он сидел за отведенным ему столом и сверял бумаги, Услышав свое имя, он поднял глаза и настороженно посмотрел на меня.
— Я учусь последний год, мэм. Поэтому, если вам нужно сделать какую-то дополнительную работу...
Миссис Тервиллигер рассматривала меня несколько мгновений, прежде чем ответить. Сегодня я позаботилась о том, чтобы прикрыть свою татуировку, но все равно у меня было ощущение, что учительница смотрит прямо на нее.
— Мне не нужен еще один ассистент,— напрямик заявила она. Трей самодовольно ухмыльнулся,— Мистер Джарез, при всех его недостатках, вполне способен разобраться во всех кипах моих бумаг.
Улыбка Трея после этого сомнительного комплимента исчезла. Разочарованная, я кивнула:
— Хорошо. Я понимаю.
Я уже собиралась было развернуться и выйти, но услышала:
— Нет-нет. Не думаю, что понимаете. Видите ли, я пишу книгу.
Миссис Тервиллигер помедлила, и я поняла — она ожидает, что ее слова произведут на меня впечатление.
— Про еретическую религию и магию в греко-римском мире. Эта книга на основе моих лекций в колледже Карл-тон. Захватывающая тема.
Трей закашлялся.
— И мне бы очень пригодился ассистент, чтобы помочь отслеживать информацию, выполнять разные поручения, всякое такое. Вас бы это заинтересовало?
У меня даже дыхание перехватило.
— Да, мэм. Заинтересовало бы.
— Чтобы вы получили признание за собственную научную работу, вам придется одновременно заняться каким-нибудь проектом. Проводить собственные исследования, написать собственный доклад. Не такой длинный, как моя книга, конечно. Вас что-нибудь интересует в той эпохе?
— Э-э... да.
Я с трудом могла поверить в такую удачу.
— Классические искусство и архитектура. Мне бы очень хотелось получше их изучить.
Теперь миссис Тервиллигер выглядела так, будто мои слова ее поразили.
— В самом деле? Тогда наш союз кажется идеальным. О, ну почти. Жаль, что вы не знаете латыни.
— Ну...
Я отвела взгляд.
— Вообще-то я... э-э... Я умею читать по-латыни.
Я бросила на нее быстрый взгляд. Сейчас преподавательница уже производила впечатление не пораженной, а ошарашенной.
— Замечательно. А как насчет...
Она печально покачала головой.
— Я даже боюсь спросить про греческий.
Прозвенел звонок.
— Идите и садитесь, а потом найдите меня в конце дня. Последний учебный час у меня для методической работы, поэтому у нас будет много времени, чтобы поговорить и должным образом заполнить бумаги.
Я вернулась за стол и получила одобрительный тычок кулаком от Эдди.
— Классно сработано. Тебе не придется ходить на настоящие занятия. Конечно, если она заставит тебя читать на латыни, это может быть похуже настоящих занятий.
— Мне нравится латынь,— совершенно серьезно сказала я.— Это весело.
Эдди покачал головой и очень, очень тихо проговорил:
— Не могу поверить, что ты считаешь нас странными.
Замечания, которые отпустил Трей на следующем уроке, были не такими приятными.
— Ну как, ты уверена, что обвела Тервиллигер вокруг пальца?
Он кивнул на нашу учительницу химии.
— Собираешься рассказать ей, что в свободное время расщепляешь атомы? Что у тебя в комнате есть реактор?
— Нет ничего плохого в том, чтобы...
Я оборвала себя, не уверенная, что сказать. Я чуть было не закончила: «в том, чтобы быть умной», но это прозвучало бы слишком хвастливо.
— Нет ничего плохого в том, чтобы иметь знания,— сказала я наконец.
— Конечно,— согласился он.— Когда знания достаются законным путем.
Я припомнила вчерашний странный разговор с Кристин и Джулией. Поскольку мне пришлось везти Джил к Адриану, я пропустила наши совместные занятия и не смогла разузнать насчет татуировки. И все-таки теперь я, по крайней мере, знала, почему Трей относится ко мне с презрением — хоть это и казалось абсурдным. Сегодня больше никто в школе не упомянул о том, что моя татуировка — особенная, но ко мне успели подойти несколько человек, спрашивая, откуда она у меня. Они были разочарованы, когда я ответила, что из Южной Дакоты.
— Послушай, я не знаю, с чего все решили, что моя татуировка прибавляет мне ума, но, если ты тоже так думаешь... Ну, не стоит. Это всего лишь татуировка.
— Золотая,— возразил он.
— Ну и что? Просто особые чернила. Я не понимаю, почему люди считают, будто чернила обладают какими-то магическими свойствами. Кто верит в такую чушь?
Трей фыркнул.
— Половина школы верит. Тогда почему ты такая умная?
Неужели я и вправду так выделяюсь на занятиях, что людям приходится искать объяснения в сверхъестественном? Я дала заранее заготовленный ответ:
— Я училась на дому.
— Ну да,— задумчиво проговорил Трей.— Это все объясняет.
Я вздохнула.
— Но держу пари, домашнее обучение не имеет большого отношения к физкультуре,— добавил он.— Что ты собираешься делать со спортивными нормами?
— Не знаю, еще не думала об этом,— ответила я, слегка встревоженная.
Я могла справиться с уроками в Амбервуде даже во сне. Но спортивные упражнения? Пока не знаю.
— Что ж, тебе лучше побыстрее это решить, час «икс» приближается. Не надо смотреть так испуганно,— добавил Трей,— Может, тебе позволят вместо упражнений основать клуб любителей латинского языка.
— Ты это к чему? — спросила я; мне не понравился его тон.— Я уже занималась спортом.
Он пожал плечами.
— Тебе видней. Ты не кажешься спортивной. Выглядишь слишком... изящной.
Я не была уверена, можно ли считать это комплиментом.
— А каким спортом занимаешься ты?
Трей вздернул подбородок; он был очень доволен собой.
— Футболом. Спорт настоящего мужчины.
Сидевший рядом парень услышал его и обернулся.
— Что ж ты не стал квотербеком[10], Джарез? В прошлом году тебе это почти удалось. Похоже, ты окончишь школу, так и не осуществив еще одну свою мечту.
А я-то воображала, будто не нравлюсь Трею! Когда он переключил внимание на того парня, я осознала, что Трей просто забавляется, подкалывая меня. А вот к обратившемуся к нему парню он относился с абсолютным презрением.
— Я не помню, чтобы ты вообще когда-нибудь имел шансы выиграть, Слейд,— бросил ему Трей. Глаза его стали жесткими,— С чего ты решил, что у тебя это получится в нынешнем году?
Слейд — я не поняла, фамилия это или имя — обменялся многозначительными взглядами с парой друзей.
— Интуиция.
Они отвернулись друг от друга.
— Отлично,— пробормотал Трей, нахмурившись.— Слейд в конце концов добыл деньги. Хочешь узнать насчет татуировок? Иди и поговори с ним.
По первому впечатлению Слейд не был тем человеком, с которым мне хотелось бы поговорить. Но Трей больше не стал ничего объяснять. Вскоре начался урок, но, пытаясь сосредоточиться на занятиях, я могла думать только о явной одержимости учащихся Амбервуда татуировками. Что бы это могло означать?
Явившись на физкультуру, я с облегчением увидела Джил в раздевалке. Девушка-моройка устало мне улыбнулась, когда мы вышли на улицу.
— Как ты сегодня? — спросила я.
— Хорошо,— ответила Джил,— Не так чтобы прекрасно, но и не ужасно. Я пока мало с кем успела познакомиться.
Хотя Джил этого не сказала, тон ее подразумевал: «Видишь? Я же говорила, что выдержу».
Однако, когда началось занятие, я поняла — беда в том, что Джил не выдерживает. Она избегала смотреть кому-либо в глаза, явно нервничала и не делала попыток с кем-нибудь поговорить. Никто в открытую ее не избегал, но от нее исходили такие флюиды, что никто и не подходил с нею пообщаться. Я наверняка была не самой общительной особой в мире, но все равно улыбалась и пыталась поболтать с одноклассниками, пока мы снова играли в волейбол. В школьном коллективе этого было достаточно, чтобы ко мне начали относиться дружелюбно.
И я заметила еще одну проблему. Класс разделили на четыре команды, и два матча шли одновременно. Джил оказалась в другой паре команд, но я все равно время от времени мельком видела ее. Прошло меньше десяти минут, а у нее уже был усталый и несчастный вид, хотя она не принимала очень активного участия в игре. И реакция у нее была замедленной. Она много раз пропустила мяч, а те, которые заметила, взяла неумело. Некоторые из товарищей по команде обменивались за ее спиной недовольными взглядами.
Я вернулась к собственной игре, беспокоясь за Джил, и тут команда противника подала мяч в нашу незащищенную зону. Реакция у меня была не такой острой, как, скажем, у дампира, но за эту долю секунды я поняла, что сумею блокировать мяч, если сделаю быстрое и точное движение. Такой поступок шел вразрез с моими инстинктами, твердившими: «Не делай ничего такого, из-за чего можно ушибиться или запачкаться!» Я всегда тщательно оценивала свои действия, никогда не вела себя импульсивно. Но не в этот раз. Я собиралась остановить мяч.
Я нырнула за ним, перебросила его одному из наших, и тот сумел отбить мяч обратно через сетку, в результате опасность для нас миновала. Ударив по мячу, я тяжело упала на колени. Это было неизящно; у меня клацнули зубы, но я помешала противнику получить очки. Мои товарищи по команде разразились одобрительными криками, и я удивилась, услышав собственный смех. Меня всегда учили, что все мои действия имеют четкую практическую цель. Спорт был несовместим с образом жизни алхимика, поскольку спортом занимаются лишь для забавы. Но может, не так уж плохо время от времени позабавиться.
— Неплохо, Мелроуз,— проходя мимо, сказала мисс Карсон.— Если вы хотите отложить свои занятия спортом до зимы и войти в волейбольную команду, подойдите ко мне после урока.
— Отличная работа! — сказал Мика и предложил мне руку.
Я покачала головой и встала сама. Я расстроилась, увидев, что ободрала ноги, но все равно улыбалась от уха до уха. Если несколько недель назад кто-нибудь сказал бы мне, что я буду так счастлива, повалявшись в грязи, я бы не поверила.
— Она не так часто хвалит,— заметил Мика.
Это была правда. Мисс Карсон уже несколько раз отчитала Джил и теперь останавливала нашу игру, чтобы указать одному из членов команды на неопрятную форму. Я воспользовалась передышкой и стала наблюдать за Джил, которая еще играла. Мика проследил за моим взглядом.
— У вас это не фамильное? — сочувственно спросил он.
— Да,— пробормотала я.
Улыбка моя угасла. Я почувствовала укол вины из-за того, что так восторгалась своим триумфом, когда Джил явно выбивалась из сил. Это казалось нечестным.