Курсовая работа студента I курса В. Шустова

ЮБИЛЕЙ

В этот день был праздник — 50 лет со дня пуска завода. Местное радио с утра горланило не переставая, но Он его не выключал. Он его вообще никогда не выключал, это был единственный источник связи с внешним миром.

Будет людям счастье,

Счастье на века,

У советской власти

Сила велика.

Жил Он в комнате в коммуналке. Когда пять лет назад у него умерла старуха, его парализовало. Ходить Он не мог, передвигался по полу, на четвереньках. Хотя последние годы он вообще не пере­двигался — незачем было. Лежал сутками на кровати, курил «Беломор», который ему покупали сердобольные соседи, постоянной его едой была газировка с какими-нибудь булочками.

Тогда, когда Он еще был здоров, любил приложиться к бутыл­ке. В такие дни он не буянил, но по матушке посылал крепко, как говорится, невзирая на лица, за что и получил среди соседей про­звище Шаляпин. Хотя это было уже давно, но кликуха прочно прилепилась к нему, а настоящую его фамилию, кажется, никто уже и не помнил.

Праздничные передачи по радио продолжались.

Я не хочу судьбу иную,

Мне ни на что не променять

Ту заводскую проходную,

Что в люди вывела меня.

Всю войну он работал на Уралмаше. Собирал танки. Вкалывал по 24 часа, не стонал и не плакался — Родине очень нужны были танки.

К нему никто никогда не заходил. Единственными его гостями была какая-то пропойного вида баба и соответствующий ей мужик. Они появлялись в день его пенсии, наливали ему сто грамм, брали взаймы сто рублей и пропадали до следующего раза.

Работа у нас такая,

Забота наша простая —

Была бы страна родная,

И нету других забот, -

горланило радио.

Вдруг дверь отворилась и в его комнатенку, заставленную бу­тылками из-под воды и молока, вошли два мужика в строгих кос­тюмах с галстуками и женщина с букетом гвоздик.

Следом вошли четыре пионера с флагом в чистеньких празд­ничных нарядах. Мужик в очках кивнул пионерам, те сделали «к борьбе за дело, будь готов!», встали перед Ним и стали читать звонкими голосками стихотворения.

Другой мужик попытался выключить радио, но то, видимо от слишком долгой работы в максимальном режиме, потеряло способ­ность выключаться и продолжало:

И снег, и ветер,

И звезд ночной полет,

Меня мое сердце

В тревожную даль зовет...

Пионеры, перекрикивая радио, кончили читать стихи и встали около стеночки, пугливо озираясь. Женщина подошла к Нему с плохо скрываемой осторожностью и хорошо сделанной улыбкой, положила гвоздики ему на кровать. Мужик в очках раскрыл крас­ную папку и зачитал: «Уважаемый Федор Иванович! Сердечно поздравляем с днем рождения завода. Дирекция, партком и проф­союзный комитет за ваши большие и самоотверженные достиже­ния в годы войны с немецко-фашисткими захватчиками и в связи с юбилеем предприятия дарит вам цветной телевизор и желает вам крепкого-крепкого здоровья».

В комнату вошли еще два мужика и внесли большую коробку.

Пионеры крикнули хором: «Поздравляем!» И вся делегация за­торопилась к выходу. Но Он вдруг сказал: «Вы ошиблись, гражда­не, я не Федор Иванович. Вернее Федор, но только Ипатьевич, а не Иванович».

— Вы — Королев? — спросил у него мужик в очках.

— Королев, но только Федор Ипатьевич, а вам нужен Федор Иванович. Однофамилец, наверное, — сказал Он.

Делегация зашушукалась.

— Похоже, Лесягина перепутала в картотеке, — проговорила женщина.

— Зараза такая, — вторил ей мужик в очках. — Извините, у нас произошло досадное недоразумение. Мы приносим извинение за беспокойство. С праздником вас!

Он кивнул двум стоящим у двери, те взяли коробку с телевизо­ром и вынесли за дверь. Женщина долго колебалась — брать ли ей обратно цветы или не брать. В конце концов махнула рукой и выш­ла. Ушли и пионеры. Радио на стенке надрывалось:

Вот уж окна зажглись,

Я шагаю с работы устало,

Я люблю тебя, жизнь,

И хочу, чтобы лучше ты стала.

Он лежал на кровати и смотрел в потолок. На краю одеяла, как пролитая кровь, лежал букет алых гвоздик.

Когда была война, Родине очень нужны были танки.

Через три месяца в возрасте семидесяти девяти лет Он умер. Хоронить его было некому и высохшее его тело сдали в институт.

Событийный анализ рассказа

Когда варят сталь, шлак выбрасывают, но без него не воз­можен технологический процесс. Когда ветви загораживают солнце, их обрезают. Когда человек становится ненужным, о нем забывают. Сколько их, забытых людьми и богом, дожива­ют свой век в домах престарелых, корчатся от боли в онколо­гических диспансерах, уходят, простивши нас, в трущобах коммуналок.

Наше общество — это общество преступников. Мы стольких забыли, что вряд ли замолим свои грехи бесплатными благо­творительными обедами. Люди равны между собой неизбеж­ностью ухода, но даже при таком равенстве мы — смертники с рождения — умудряемся делиться на касты и сословия, на грязных и чистых, на заслуженных и народных. Природа очень мудро устроила человека, но по самому главному тесту — тесту на человечность, мы, кажется, не проходим. Это и явля­ется исходным событием.

Главное событие — «Ошибка». Чудовищная ошибка на грани, даже за гранью, преступления. Несовпадение по от­честву убивает в этом человеке последнее — Надежду. Надеж­ду на то, что его еще кто-то помнит, что его жизнь не была напрасной на этой земле.

«Убийство надежды в человеке» — кульминация рас­сказа. А началось все с того, что в этот день был праздник (предшествующее событие). Члены делегации пришли поздра­вить человека с юбилеем завода, которому он тоже, может быть, отдал лучшие годы жизни (начальное событие). Они бы и рады уйти поскорей, видя, куда они попали, но невдомек им, что перед ними другой — может быть, не заслуженный, но тоже заслуживающий человеческого отношения.

Они уйдут, когда он скажет им, что он не тот, потому что в нем осталось главное — он смог сохранить в себе честность и порядочность.

Они уйдут, извинившись. А он останется, потому что шлак выбрасывают.