Молдавская и валашская литературы 10 страница
Симеон Полоцкий.
Стихотворение в форме звезды —
Благоприветствие царю Алексею Михайловичу
по случаю рождения царевича Симеона
Барокко было ведущим художественным направлением в белорусской культуре XVII в. и особенно ярко проявилось в архитектуре и в изобразительном искусстве. Создаются роскошные соборы и дворцовые ансамбли; изяществом
374
и пластичностью отличаются деревянные иконостасы, выполненные в XVII в. белорусскими мастерами объемной резьбы. Стиль барокко проникает также в книжную гравюру. Возникают местные граверные школы (например, могилевская — М. и В. Вощенко).
Меньше изучены характер и генезис барокко в белорусской литературе. Признаки этого стиля заметны уже в отдельных произведениях панегирической поэзии, полемической и ораторской прозы конца XVI — первой четверти XVII в. (А. Рымша, Л. Карпович, М. Смотрицкий и др.). Наиболее последовательно принципы барокко, мироощущение человека эпохи Контрреформации отразились в религиозно-философской лирике, пронизанной морально-дидактическим началом. Достижению определенного единства творческих принципов в ученой поэзии Белоруссии XVII в. способствовали специальные теоретические руководства — поэтики. Белорусскому барокко, синтезировавшему средневековые и ренессансные традиции, не были чужды идеи гуманизма и раннего просветительства. Новые идейно-художественные принципы, которые принесло барокко, во многом обогатили белорусскую литературу. Более сложным стало воспроизведение человека и окружающей его действительности, богаче, разнообразнее стали ее жанры, формы и изобразительные средства.
В отличие от ученой, придворно-панегирической и религиозно-философской поэзии, опиравшейся главным образом на книжные образцы, иной характер имела белорусская демократическая поэзия, бытовавшая в среде мещан и мелкой шляхты. Ценнейшую ее часть составляет анонимная интимная лирика, в которой воспеваются радости жизни, раскрывается внутренний мир простого человека. Подавляющее большинство произведений белорусской интимной лирики XVII в. посвящено теме любви, изображенной как глубокое, возвышенное чувство.
Демократическая поэзия развивалась в тесной связи с традициями устно-поэтического творчества белорусского народа. Это выразилось в широком использовании фольклорных художественно-изобразительных средств, живой народной речи, в отражении народного взгляда на жизнь. В условиях господства силлабической системы стихосложения под влиянием народной поэзии усилились тенденции к тонизации белорусского стиха. Возникновение в XVII в. в Белоруссии светской интимной лирики демократического характера явилось одним из свидетельств идейно-эстетического обновления белорусской поэзии, связанного с теми глубокими процессами, которые начались в этот период во всей белорусской литературе.
В XVII в. происходит становление в Белоруссии драматургии, связанной с зарождением школьного театра.
Белорусская драматургия XVII в. представлена главным образом драмами и интермедиями. В драмах, целиком религиозно-дидактических по содержанию, обычно разрабатывались традиционные сюжеты о рождении и воскрешении Христа, из житий святых и др. Совсем иной характер имели интермедии. Они представляли собой забавные пьески социально-бытового содержания, основанные на народной шутке, анекдоте. Как бы выхваченные из самой жизни, эти сценки не были непосредственно связаны с содержанием школьных драм и воспринимались самостоятельно. Со временем интермедии и вовсе от них отделились, войдя в репертуар разных бродячих трупп и батлейки — белорусского народного кукольного театра.
Драмы с интермедиями ставились во многих городах Белоруссии, где имелись иезуитские коллегии или православные школы (Гродно, Новогрудок, Полоцк, Могилев, Смоленск и др.). Авторами интермедий были сами учащиеся, иногда преподаватели, знавшие жизнь простого народа, его быт, язык и устное поэтическое творчество.
Действующими лицами интермедий являются представители разных общественных групп, профессий, национальностей (мелкие шляхтичи, слуги, школяры, евреи, цыгане, казаки и др.), а также ангелы и черти. Однако центральная фигура этих произведений — крестьянин-белорус. В подавляющем большинстве интермедий (за исключением некоторых произведений, поставленных в иезуитских коллегиях) объект высмеивания — противник главного героя.
Сам же белорусский крестьянин показан с явной или скрытой симпатией. Он остроумен, сметлив и не теряется в самых трудных ситуациях. Характерно, что идея интеллектуального превосходства простого человека над своими противниками проводится и в устном народном творчестве, в частности в сказках. Таким образом, именно в интермедиях представитель низшего сословия — крестьянин впервые в белорусской литературе стал главным положительным героем.
Возникнув на пограничье устного народного творчества и профессиональной литературы, интермедии пользовались популярностью в среде городского плебса и крестьянства. Многие явления действительности освещались в них с демократических позиций, и утверждались народные или близкие к народным взгляды на жизнь. Поэтому интермедии явились новым шагом вперед в развитии белорусской литературы. Важнейшие
375
качества интермедий: социальное звучание, тесная связь с жизнью и фольклором, гибкость формы и динамизм действия, народный юмор — оказали благотворное влияние на становление и развитие белорусской драматургии. С интермедией непосредственно связано возникновение в Белоруссии в XVIII в. нового драматургического жанра — комедии. Более того, определенное влияние интермедий XVII—XVIII вв. ощутила даже новейшая белорусская драматургия.
Новые качества приобрело в XVII в. и устное поэтическое творчество белорусского народа. Рост классового самосознания белорусского крестьянства и горожан способствовал усилению социального звучания устного народного творчества, его критического пафоса, приобретающего нередко отчетливую антифеодальную направленность.
Приблизительно в этот период возникает целый цикл сказок об осилках, в которых традиционный образ богатыря волшебной героической сказки уступает место образу народного заступника, борца за интересы угнетенных. В эпоху позднего феодализма большое развитие в Белоруссии получила также социально-бытовая сказка, в большинстве своем антикрепостническая и антирелигиозная («Иванко Простачок», «Мужик и пан», «Пану наука», «Мужик и царь», «Завистливый поп», «Богатый и бедный» и др.).
Этими же тенденциями пронизана и белорусская социально-бытовая лирика, в особенности песни о крепостном праве, в которых воссоздается правдивая картина подневольной жизни крепостного крестьянина. Горькая доля крестьянки-труженицы, ее тяжелый, изнуряющий труд на панском поле — основное содержание белорусских жатвенных песен, горестных, с оттенком трагизма, звучащих порой как проклятье всему феодальному строю, миру насилия и эксплуатации. С национально-освободительной борьбой белорусского и украинского народов в XVII в. связано возникновение казачьих песен — бунтарской поэзии крепостного крестьянства. Приблизительно с этого же времени стала популярной в Белоруссии и распространялась в многочисленных вариантах песня балладного типа о гордой девушке Бандаровне, убитой в порыве ревности паном-самодуром. По мотивам этой украинской по своему происхождению песни выдающийся белорусский поэт XX столетия Янка Купала создал одноименную поэму.
В XVII в. стал возможным более тесный контакт белорусской литературы с устным народно-поэтическим творчеством, что впервые отчетливо проявилось уже в «Речи Мелешки» и в «Послании к Обуховичу» — произведениях народных по духу и стилю. Благотворное влияние белорусского фольклора испытали интермедии, а также светская интимная лирика. В период активного преодоления старых традиций это непосредственное обращение к фольклору как к живительному источнику было одним из условий дальнейшего существования самой белорусской литературы. Именно с творческого усвоения фольклорных традиций и начинала свой путь новая литература белорусского народа.
XVII век, несмотря на неблагоприятные исторические условия и сравнительную немногочисленность литературных памятников, — важный этап в развитии белорусской литературы. Это период окончательного выделения собственно художественной литературы из письменности вообще, период зарождения литературы демократической. XVII век, век небывалых социальных контрастов и противоречий, величайших общественных потрясений, классовых битв и глубокого кризиса феодального строя, был вместе с тем в Белоруссии эпохой коренной переоценки прежних художественных ценностей, упадка средневековой системы древней литературы и вызревания принципиально новых эстетических явлений и качеств, которым принадлежало будущее.
Прибалтийские литературы [XVII в.]
376
ВВЕДЕНИЕ
В развитии литовской, латышской и эстонской литератур XVII в. при всех существующих различиях есть определенные общие типологические черты. У трех народов письменность на родном языке находилась в XVII в. в начальной стадии формирования. Первые книги на литовском, латышском и эстонском языках появились приблизительно в одно и то же время — в середине XVI в. (между 1525 и 1585 г.). Письменная литература народов Прибалтики на протяжении всего XVII в. продолжала носить почти исключительно религиозно-дидактический характер. Это были переводы церковных книг, катехизисов, служебников, сборников проповедей и духовных песен. Созданием такой литературы занимались деятели церкви, стремившиеся использовать возможности книгопечатания для насаждения религиозной идеологии, для укрепления своего влияния в народных массах, находящихся под крепостным гнетом (а на территории Восточной Пруссии, Латвии и Эстонии и под иноземным игом). Борьба между католичеством и лютеранством за влияние на население служила дополнительным стимулом, ускорявшим процесс развития письменной литературы в Прибалтике в XVII столетии. Разработка этой литературы требовала вместе с тем изучения языка тех народов, которым она предназначалась. Отсюда — большое количество разнообразных словарей, орфографических пособий и трудов по различным разделам грамматики литовского, латышского и эстонского языков, вышедших в свет в течение XVII столетия и сыгравших немаловажную роль в формировании письменной и литературной речи прибалтийских народов. Подобное же значение имела в определенной мере и создаваемая католическими и протестантскими священниками церковная литература, сколь ни были ограниченными ее содержание и эстетическая ценность.
Серьезным препятствием на пути формирования национальной культуры прибалтийских народов была их внутренняя, территориальная и государственная раздробленность. Большая часть литовского народа составляла население Великого княжества Литовского, вошедшего после 1569 г. в качестве составной части в объединенное Польско-Литовское государство — Речь Посполитую. Однако часть литовского народа проживала в Восточной Пруссии на территории Бранденбургского княжества. Территория Латвии в XVII в. была разделена на три части между Польшей, Швецией и герцогством Курляндским. Вплоть до 30-х годов XVII в. южная часть Эстонии принадлежала Польше, а северная ее часть — Швеции.
Конечно, в силу неоднородности исторических условий в развитии литератур прибалтийских народов на данном этапе существовали и заметные различия. В Латвии и Эстонии XVII в. в области разработки письменности, литературного сочинительства и распространения образования подвизаются по преимуществу представители немецкой (а в Эстонии — отчасти и шведской) культурной ориентации. В Литве выдвигается целый ряд ревнителей родного языка. Несмотря на то что в XVII в. здесь неуклонно возрастает активность иезуитов и влияние распространяемой ими идеологии, Вильнюс, по крайней мере в первой половине столетия, сохраняет значение культурного центра, открытого многообразным интеллектуальным влияниям. В Вильнюсской академии, например, занимался Симеон Полоцкий, писатель, сыгравший видную роль в истории восточнославянских литератур. Типографии Вильнюса продолжали выпускать богатую продукцию на различных языках, в том числе и белорусском. Не иссякала здесь и гуманистическая традиция: выходили в свет труды на латинском языке и среди них такие, в которых проявлялся интерес к местной природе и истории. Вообще же роль светского начала в прибалтийских литературах XVII в., как уже отмечалось, была незначительной. Ростки его заметны в литературе на литовском, латышском и эстонском языках, но ограничены, как правило, узкими рамками немногочисленных жанров так называемой поэзии «на случай».
Сокровенные мысли и чувства прибалтийских народов, их взгляды, социальные чаяния и эстетические устремления находили свое истинное выражение в фольклоре, в лирических песнях, преданиях и сказках (в том числе сатирических, направленных против феодальных господ-угнетателей), в пословицах, поговорках. Однако исторически датировать процесс формирования этого богатейшего фольклорного наследия прибалтийских народов, а следовательно и определить,
377
что именно является в нем достоянием XVII в., чрезвычайно сложно и фактически невозможно. Примечательно вместе с тем, что в Латвии, например, именно ко второй половине XVII столетия относятся первые попытки фиксации народных песен, поговорок и пословиц.
377
ЛИТОВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Развитие литовской литературы XVII в. протекало в особо сложных исторических условиях. Это был век ожесточенных долголетних войн. В конце XVI в. Великое княжество Литовское оказалось втянутым в длительный военный конфликт со шведами. Пруссия, где также жила немалая часть литовцев, была вовлечена в Тридцатилетнюю войну. Во второй половине XVII в. литовские земли стали ареной новой войны со шведами (1655—1660), возобновились военные столкновения с Россией (1654—1667). Правда, последние два-три десятилетия века отличались относительным спокойствием, однако культурная жизнь в Литве уже не могла возродиться и окрепнуть — сказывались тяжелые последствия войн.
В Великом княжестве Литовском продолжалась борьба между Реформацией и Контрреформацией с явным перевесом последней. Ярый сторонник католичества — глава Жямайтийской епархии Мяркялис Гедрайтис (был епископом с 1576 по 1609 г.) сплачивал и опекал наиболее грамотных священников, при помощи которых подготавливал сочинения религиозного характера на литовском языке. Постепенно усиливалось влияние иезуитов: они создавали коллегии (Кражяй, Каунас), расширяли свою академию в Вильнюсе (в 1644 г. был создан юридический факультет), устраивали торжественные процессии (sacra pompa) и школьные представления, в интермедиях которых иногда звучала и литовская речь. Некоторое время Вильнюс еще оставался центром книгоиздательства в Восточной Европе. До середины века в Вильнюсе продолжала работать наряду с другими известная типография Луки и Кузьмы Мамоничей, которая выпускала в свет книги на литовском, русском, польском и латинском языках. Во второй половине века на некоторое время значительным культурным центром стал литовский город Кедайняй, где действовала школа реформатов и типография Георга Рета, переселившаяся сюда из Гданьска. В целом же в стране царил католический фанатизм: за атеистические взгляды был сожжен на костре (1681) служивший в Брест-Литовске (ныне Брест) юрист К. Лищинскис. В связи с расширением последствий польско-литовской унии в Литве возрастало влияние польской культуры и польского языка. Польский язык стал официальным языком литовского суда (1697) и других учреждений. Все это неблагоприятно сказалось на дальнейшем развитии литовской письменности.
В XVII в. в Великом княжестве Литовском еще была жива прежняя гуманистическая традиция: на латинском языке издавались художественные произведения с литовской тематикой и книги о Литве. Широкой известностью пользовался в то время поэт М. К. Сарбевиус (Сарбевский, 1595—1640), преподававший поэтику барокко в коллегии города Кражяй и в Вильнюсской академии. Его сборник од, написанных на латинском языке, озаглавленный «Лирика» (1625), был переведен на многие европейские языки. Тематика сборника тесно связана с Литвой. В «Оде Повиласу Козловскису» поэт воспел замок Гедиминаса в Вильнюсе и реку Нерис, «которая течет вокруг Вильнюса». Литовские мотивы звучат и в других произведениях Сарбевиуса. Для его поэзии характерны барочные средства художественной выразительности, оказавшие определенное влияние на развитие литовской светской поэзии: гиперболизация, эмблематика, красноречие.
Среди других сочинений на латинском языке следует выделить «Историю Литвы» (ч. I — 1650, ч. II — 1679) А. Виюкаса-Коялавичюса (1609—1677), в которой на основе «Хроники» М. Стрыйковского в полубеллетристической форме рассказывается о том, что литовские магнаты произошли будто бы от древних римлян, излагаются предания об основании города Вильнюса и другие исторические легенды, воспроизводятся речи многих исторических лиц.
Во время усилившейся борьбы с Реформацией на литовском языке издавались разные сочинения религиозного характера, которые способствовали становлению норм литовского литературного языка. В данной области выделяется деятельность Константинаса Ширвидаса (1579—1631), преподавателя Вильнюсской академии, известного проповедника. Он выпустил в свет большой сборник «Пункты изложения проповедей» (ч. I — 1629, ч. II — 1644). В этой книге, которая содержит конспекты проповедей на польском и литовском языках, не только представлены в изобилии религиозные поучения, но и осуждаются роскошь вельмож и их пороки.
378
Сборник насыщен аллегориями и красочен по стилю. Долгое время он служил образцом литературного стиля. Ширвидас подготовил и издал также «Словарь трех языков» (1629), где наряду с польской и латинской лексикой впервые представлена лексика литовская. Словарь сыграл значительную роль в развитии литовского литературного языка и за неполное столетие был переиздан четыре раза. Обострившаяся религиозная борьба способствовала также изданию двух сборников духовных песен — «Духовные песни» (1646) и «Книга набожности христианской» (1653). Первую подготовили вильнюсские иезуиты (составитель М. Славочинскис), вторую — кедайняйские реформаты (в ней, кроме духовных песен, воспроизводятся также некоторые молитвы и проповеди). Оба сборника, содержащие и некоторые светские мотивы, содействовали развитию литовского стихосложения и поэтической речи.
Во второй половине XVII в. иссякли возможности даже для появления новых религиозных публикаций. Изредка выходили в свет лишь отдельные издания евангельских текстов на литовском языке, предназначенные главным образом для духовенства. Кедайняйский реформат С. Б. Хилинскис перевел на литовский язык Библию, однако ее печатание, предпринятое в Англии (Оксфорд, 1660), было прервано. Сохранившиеся оттиски этой книги недавно переизданы в Польше.
Развитие светской поэзии в XVII в. в Литве протекало в узком русле специфических для той эпохи жанров — панегириков, эпитафий, дедикаций. Следует упомянуть стихотворное послание П. Тарвайниса «Дорогой феникс» (1634), адресованное епископу Г. Тишкявичюсу; эпитафию, посвященную поэту-гуманисту Н. К. Фабрицису Б. Пятравичюсом и опубликованную в международном сборнике эпитафий, изданном в Риме в 1638 г.; дедикацию вельможе Йонушасу Радвиле, написанную кедайняйским бургомистром С. Яугелисом Телегой и опубликованную в вышеупомянутой «Книге набожности христианской», и др. Все эти произведения — характерные образцы барочной поэзии. Во второй половине XVII в. и она также угасла.
Если на территории Великого княжества Литовского победило католичество, то в Восточной Пруссии восторжествовала реформация (протестантизм). Прусское и Бранденбургское княжества объединились (1618), что подготовило почву для образования королевства Пруссии, которое было провозглашено в 1701 г. Вместе с тем усиливались государственная централизация и зависимость Кенингсберга от Берлина. Была уничтожена наследственность крестьянских угодий, развивались колонизация и германизация Пруссии. В то же время возросло стремление, особенно в среде протестантского духовенства, к установлению культурных контактов с массами трудового народа порабощенных национальностей (литовцев, поляков и др.).
В Восточной Пруссии на литовском языке продолжалось издание сборников протестантских духовных песен. В этой области много работал Лазарас Зенгштокас («Духовные песни христианские», 1612), особенно пастор Даниелюс Клейнас (1609—1666) в городе Тильзите. Подготовленный им сборник «Новые книги духовных песен» (1666) долгие годы был настольной книгой для верующих. Д. Клейнас также проявил себя как одаренный переводчик и отличный знаток литовского языка. Он сплотил вокруг себя многих талантливых людей, которые приняли участие в переводе духовных песен на литовский язык. Один из них — Мельхиорас Швоба (1624? — 1663). Он написал и несколько оригинальных духовных песен («В час продолжительного дождя», «В час духоты и жары» и др.), в которых звучат светские мотивы, навеянные природой и крестьянским бытом. Д. Клейнас на латинском языке написал и издал в 1653 г. первую грмматику литовского языка, во введении к которой он горячо ратовал за право развития национальных языков.
Литовская литература, создаваемая в Восточной Пруссии в XVII в., не отличалась ни обилием произведений, ни разносторонностью их содержания, однако в ней уже обозначились предпосылки будущего подъема, связанного с развитием светского начала и просветительских тенденций, вершиной которого стало в XVIII столетии творчество Кристионаса Донелайтиса.
379
ЛАТЫШСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В конце XII в. на территорию нынешней Латвийской ССР вторглись немецкие завоеватели. Латыши на долгие столетия превратились в крепостных немецких феодалов и лишились возможности создавать свою письменную литературу. Поэтическое творчество было представлено только фольклором. В многочисленных песнях (в настоящее время собрано около 1,6 миллиона песен), сказках (137 тысяч), пословицах и поговорках угнетенный народ выражал свои художественные устремления и ненависть к господам. Фольклорные традиции обогатили всю последующую латышскую литературу.
Однако в XVI в. закономерности общественного развития вынудили немецких поработителей самих создавать книги на латышском языке. Эти издания, отпечатанные за пределами Латвии, предназначались священникам-чужеземцам и служили религиозно-политическим целям.
В 1525 г. в Германии была напечатана первая книга на латышском языке — лютеранская месса, но в Любеке ее конфисковали католические власти, и она осталась неизвестной. В 1585 г. в Вильнюсе был отпечатан перевод католического катехизиса. А в 1586 и 1587 гг. в Кенигсберге появилась в свет настольная книга в трех частях для лютеранских священников, состоящая из катехизиса, псалмов и фрагментов Библии. Первая типография в Риге под попечительством Н. Моллина была основана в 1588 г.
Начало XVII в. в Латвии ознаменовано шведско-польской войной, в результате которой был произведен новый раздел латвийской территории. По мирному договору Видземе, в том числе Рига, отошла Швеции, восточная часть Латвии — Латгалия — Польше, южная же часть сохранила статут герцогства Курляндского.
Такая раздробленность отчуждала одну часть народа от другой и тормозила образование общей латышской национальной культуры. Ущерб, наносимый этой раздробленностью, еще более углублялся противоречиями вероисповедания: в то время как в Латгалии поляки стремились укрепить католичество, в остальных областях Латвии продолжало господствовать лютеранство. Однако столкновение между вероисповеданиями активизировало деятельность священников в области литературы. Здесь следует искать причину ускорившегося развития литературы в XVII в.
В Видземе, управляемой шведами, появились первые школы для латышских крестьян. Укрепившись в Видземе и разработав для нее церковный устав, шведы включили в него и правила о школах. Школа была задумана лишь как добавление к церкви и преследовала своей целью в основном религиозное воздействие. Но и таких школ было очень мало, и крестьянские дети учились читать главным образом дома.
В XVII в. появились первые светские книги, азбуки и др., написанные по-латышски священниками-немцами (в 1644 г. вышла первая из них, составленная И. Г. Регехузеном, священником из Айзкраукле), несколько словарей, отдельные статьи, посвященные вопросам правописания.
Грамматики фиксировали законы латышского языка, давали сравнительно верные правила морфологии, стабилизировали правописание. Первые словари собрали довольно богатый лексический материал. Это были в основном переводные двуязычные словари — латышско-немецкие. Все эти языковедческие работы XVII в. не предназначались для латышей, зато имели большое значение для иноземцев в Латвии, прежде всего для священников-немцев, которые в первую очередь их использовали. В настоящее время грамматики и словари XVII в. — уникальный и незаменимый материал для изучения истории латышского языка.
Активность церкви в XVII в. выразилась также в развитии духовной литературы. Больше всего это относится к лютеранским Видземе и Курземе, в меньшей степени — к католической Латгалии.
Наиболее видным представителем латышской духовной литературы XVII в. был родившийся в Курземе немецкий священник Георг Манцель (1593—1654). Лет десять он прослужил священником в сельских приходах, где хорошо овладел латышским языком. Некоторое время он был профессором теологии Тартуского университета, затем стал его проректором, наконец ректором. В 1638 г. Манцель возвратился в Курземе и до конца жизни был придворным священником в Елгаве (Митаве).
Из биографии Манцеля видно, что он был одним из наиболее образованных людей Латвии в свое время. Он не ограничивался сферой теологии, но интересовался также языкознанием, естественными науками, поэзией. Во всех этих областях он оставил сочинения, написанные на немецком, латинском или латышском языках.
Первое произведение Манцеля, изданное на латышском языке, — «Латышский катехизис» (Lettisch Vade mecum, 1631). Фактически это переработанное и дополненное издание лютеранского пособия, вышедшего в свет еще в
380
Иллюстрация:
Рига
Гравюра, 1650 г.
XVI в. В предисловии, написанном по-немецки, Манцель говорит о задачах этой книги, а также дает характеристику фонетики, морфологии и других разделов грамматики латышского языка. Книга Манцеля «Lettus» (1638) — первый немецко-латышский словарь. Он содержит несколько приложений, цель которых — облегчить усвоение латышского языка.
Основное произведение Манцеля — «Долгожданный сборник латышских проповедей» (1654). Автор писал его более двадцати лет и посвятил немецким священникам, читавшим проповеди на латышском языке. И этой книге предпослано предисловие, в котором Манцель советует собратьям по профессии лучше освоить латышский язык, чтобы прихожане могли понять, с чем к ним обращаются. В книге проповедей Манцель проявил себя воинствующим теологом, стремящимся воспитать латышских крестьян в духе ревностного благочестия и послушания светским господам. Надо признать вместе с тем, что Манцель обладал незаурядными литературными способностями и эмоциональной выразительностью своих проповедей влиял на простых слушателей или читателей. В проповедях Манцель яростно нападал на латышский фольклор, называл народные песни «нечестивыми и грозно обрушивался на людей, их поющих. Он осуждал также народные верования, выступал против фольклора — характерное проявление борьбы церкви за укрепление феодальной идеологии.
Книга проповедей Манцеля издавалась неоднократно, в последний раз — в 1823 г. Ею пользовались не только священники, но и несколько поколений крестьян. Своими книгами Манцель заложил основы старой латышской орфографии и письменного языка.
Второй примечательный деятель духовной литературы XVII в. — Христофор Фюрекер (точные даты рождения и смерти неизвестны, примерно 1615—1685). Он изучал теологию в университете в Тарту, а позже работал домашним учителем в поместьях Курземе. Фюрекер перевел с немецкого языка большое количество лютеранских церковных псалмов. Обладая большими поэтическими способностями, Фюрекер первым применил силлабо-тоническое стихосложение с различными размерами и ритмами.
Познакомившись с латышской народной поэзией, он сумел использовать некоторые характерные для нее художественные средства и таким
381
образом в какой-то мере приблизить свое творчество, проникнутое религиозным духом, к народу. Фюрекер собрал также богатый материал для латышской грамматики и для немецко-латышского словаря. Его материалы использовались в трудах других авторов.
Примеру Фюрекера старались следовать другие священники, сочиняя и переводя духовные песнопения, но с меньшим успехом. Одним из последователей Фюрекера был курляндский пастор Иоганн Вишман (ум. ок. 1705), составивший книгу «Не немецкий Опиц» (1697), в которой изложил теоретические и практические советы относительно того, как писать псалмы. Автор рассматривает поэтическое искусство как ремесло, которому каждый может научиться путем непрестанных упражнений. Эта книга представляет собой первую попытку в области теории латышской поэзии.
Духовные песнопения Фюрекера и многих его последователей были собраны в конце XVII в. в так называемую «Книгу песен». Она выдержала много изданий и со временем стала распространенной книгой, которую можно было найти в любом крестьянском доме. Единственным известным католическим автором в XVII в. был Георг Эльгер (1585—1672). Он опубликовал католические псалмы, евангельские тексты, катехизис. В них не отразилось ничего из жизни латышского народа; к тому же эти переводы выполнены на ломаном латышском языке. Наиболее крупное произведение Эльгера — польско-латинско-латышский словарь (Вильнюс, 1683).