Четверг, 20 марта — Сан-Франциско — Боулдер

Пишу на самолете, по пути обратно в Боулдер. Прошлый вечер обедал с Майклом Мёрфи и Сильвией. Мы говорили о центрах Интегральной Преобразующей Практики, которые организовали Майкл и Джордж [Леонард]. Майкл договорился о сотрудничестве со Стенфордским центром исследований в области профилактической медицины, который будет помогать документировать ход и эффективность интегральной подготовки. Я полагаю, что это поистине важная работа, пионерская работа, и она поможет определить совершенно новый подход к психологической и духовной трансформации, который будет включать в себя все лучшее из древней мудрости и современного научного знания. Неудивительно, что Мёрфи снова на передовом рубеже.

Пятница, 21 марта — Боулдер

Великолепное утро — Боулдер может быть красивым. Ходил за покупками, пополнил запасы в холодильнике, начал перебирать горы почты, прослушал 62 телефонных сообщения и т.п.

Закончил читать «Дневники Энди Уорхола». Что ж, теперь мы знаем скорость мелководья. В действительности Уорхол мне весьма понравился. Равно как и его живопись. Уорхол — превосходный художник флатландии. Все его работы — сплошная поверхность, яркая и энергичная, волнующая и возбуждающая — поверхность, под которой нет абсолютно ничего. Я не люблю флатландию, но мне нравится, как поразительно он ее изображает. «Поверхность, поверхность, поверхность — вот и все, что все считали значительным». Уорхол действительно великий предтеча агрессивной, заразительной, непреклонной ограниченности постмодернизма.

Воскресенье, 23 марта

Сижу здесь, на крыльце, наблюдая заход солнца. С тем исключением, что здесь нет наблюдателя — только солнце, опускающееся, заходящее. Из чистейшей Пустоты сияет ослепительная ясность. Звуки птиц там. Несколько облачков прямо наверху. Но нет ни «верха», ни «низа», ни «там», ни «здесь», потому что нет «меня» или «я», для которого эти направления имеют смысл. Есть только это. Простое, ясное, легкое, не требующее усилий вездесущее это.

Я стал чрезвычайно серьезно относиться к медитативной практике, когда прочитал следующую строку прославленного Шри Раманы Махарши: «То, что не присутствует в глубоком сне без сновидений, не реально».

Это шокирующее заявление, поскольку в состоянии глубокого сна без сновидений, по существу, нет ничего — буквально ничего. Вот что он хотел сказать. Рамана говорил, что предельная реальность (или Дух) не может быть чем-то, что входит в сознание, а затем выходит из него. Это должно быть нечто такое, что постоянно, неизменно или с более формальной точки зрения что, будучи безвременным, полностью присутствует в любой момент времени. Следовательно, высшая реальность также должна полностью присутствовать в глубоком сне без сновидений, и все, что не присутствует в глубоком сне без сновидений — это НЕ предельная реальность.

Это меня глубоко беспокоило, поскольку у меня уже было несколько кеншо, или переживаний, сходных с сатори (проблесков Одного Вкуса), но все они, как правило, были ограничены состоянием бодрствования. Более того, большинство вещей, которые меня заботили, существовали в состоянии бодрствования. И все же состояние бодрствования явно не постоянно. Оно приходит и уходит каждые двадцать четыре часа. В то же время, по словам великих мудрецов, в нас есть нечто такое, что всегда сознательно, что буквально сознательно или осознает во все моменты и во всех состояниях — бодрствования, сновидения, сна. И такое вездесущее осознание — это Дух в нас. Этот глубинный поток постоянного сознания (или недвойственного осознания) — прямой и непрерывный луч самого чистого Духа. Это наша связь с Богиней, наш канал прямо к Богу.

Поэтому, если мы хотим реализовать свою высшую тождественность с Духом, мы должны подключиться к этому потоку постоянного сознания и придерживаться его при всех изменениях состояния — в бодрствовании, сновидении и сне, — что (1) избавит нас от исключительного отождествления с любым из таких состояний, как тело, ум, эго или душа; и (2) позволит нам отождествляться с тем, что оказывается постоянным — или безвременным — во всех этих состояниях, а именно Сознанием, как таковым, иначе говоря, с безвременным Духом.

К тому времени, как мне встретилась эта строка из Раманы Махарши, я уже около двадцати лет довольно интенсивно занимался медитацией. Я изучал дзен у Катагири и Мицуми; Ваджраяну у Калу и Трунгпа; дзогчен у Пема Норбу и Чакдуда; кроме того, я изучал — порой краткое порой в течение продолжительного времени — Веданту, трансцендентальную медитацию, кашмирский шиваизм, христианский мистицизм, каббалу, даосизм, суфизм... — всего не перечислишь. Когда мне попалось на глаза утверждение Махарши, я был на напряженном ритрите по дзогчену со своим первым учителем дзогчена Чакдудом Тулку Ринпоче. Ринпоче тоже подчеркивал важность распространения ума-зеркала на состояния сновидения и глубокого сна. У меня начали появляться кратковременные периоды этого постоянного недвойственного осознания во всех состояниях, и Ринпоче это подтверждал. Но лишь год спустя, во время очень интенсивного одиннадцатидневного периода — в котором отдельное «я», казалось, радикально, глубоко, полностью умирало, — все это, судя по всему, начало приносить свои плоды. В эти одиннадцать дней я совсем не спал или, точнее, оставался сознательным одиннадцать дней и ночей, даже хотя тело и ум проходили через состояния бодрствования, сновидения и сна: я оставался неизменным посреди изменений; не было никакого «я», которое могло бы меняться; было только непоколебимое пустое сознание, ясный ум-зеркало, свидетель, единый со всем свидетельствуемым. Я просто вернулся к тому, что я есть, и с тех пор это более или менее всегда было так.

Когда в вас становится явным это постоянное недвойственное сознание, посреди проявленного мира пробуждается новая судьба. Вы обнаружили свой Ум Будды, свое собственное Божество, свою собственную Пустоту вне формы, пространства и времени, свой Атман, который тождествен Брахману, свой Кетер, сознание Христа, сияющий Шекхинах — иными словами, Один Вкус. Это, несомненно, так. И именно это — ваша подлинная сущность — чистая Пустота или чистое неопределимое Сознание, как таковое, — и, значит, вы освободились от страха и муки, которые неизбежно возникают, когда вы отождествляетесь с маленьким субъектом в мире маленьких объектов.

Как только вы находите свою бесформенную самотождественность, как ум Будды, Атман, чистый Дух или Божество, вы снова входите с этим постоянным, недвойственным, вездесущим сознанием в меньшие состояния — тонкий ум и грубое тело — и сиянием вдыхаете в них новую жизнь. Вы не остаетесь только Бесформенным и Пустым. Вы Опустошаете себя от Пустоты: вы изливаетесь в ум и мир, создавая их в этом процессе, и в равной степени входите в них все, но особенно и в отдельности в те конкретные тело и ум, которые называются «вы» (которые в моем случае называются «Кен Уилбер»); эта меньшая самость становится сосудом Духа, каковым вы являетесь.

И тогда всё, включая ваши собственные маленькие ум, и тело, и мысли, и чувства, будет возникать в беспредельной Пустоте, которую вы из себя представляете, и по мере своего возникновения они будут само-высвобождаться в свою подлинную природу именно потому, что вы больше не отождествляетесь ни с чем из них, а, скорее, позволяете им играть, позволяете им всем возникать, в Пустоте и Открытости, которой вы теперь стали. Тогда вы будете пробуждаться как радикальная Свобода и петь песни сияющего освобождения, излучать бесконечность, слишком очевидную, чтобы ее видеть, и пить океан блаженства. Вы будете смотреть на луну, как на часть своего тела, и кланяться солнцу, как части своего сердца, и все это именно так. Ибо вовеки и всегда, вовеки и всегда есть только это.

Но вы не нашли эту Свободу и не обрели каким-либо способом. По сути дела, это та же Свобода, что с самого начала жила в доме чистого Свидетеля. Вы просто узнаете чистую и пустую Самость, радикальное «Я-Я», которое с самого начала было вашим естественным осознанием, но которое вы не замечали из-за того, что потерялись в одурманивающем кинофильме жизни.

Понедельник, 24 марта

С пробуждением постоянного сознания вы становитесь чем-то вроде божественного шизофреника в расхожем смысле «раздвоения личности», поскольку у вас есть доступ и к Свидетелю, и к эго. В действительности у вас «цельный ум», но кажется, будто он раздвоен, поскольку вы осознаете в себе постоянного Свидетеля или Дух, то также полностью осознаете фильм жизни, эго и все его взлеты и падения. Поэтому вы по-прежнему чувствуете боль, страдание и печаль, но они больше не убеждают вас в своей важности — вы больше не жертва жизни, а ее Свидетель.

На самом деле, поскольку вы больше не боитесь своих чувств, вы можете переживать их с гораздо большей глубиной. Кинофильм жизни становится более ярким и живым именно потому, что вы больше не хватаетесь за него и не избегаете его, и потому больше не пытаетесь его притуплять или разбавлять. Вы больше не приглушаете звук. Возможно, вы даже плачете горше, смеетесь громче, подпрыгивает выше. Беспристрастное осознание не означает, что вы перестаете чувствовать; она означает, что вы чувствуете полно, чувствуете глубоко, чувствуете до самой бесконечности, и смеетесь, и плачете, и любите до боли. Жизнь сходит с экрана, и вы едины со всем, что в ней, поскольку больше не отшатываетесь от нее.

Если вам снится сон и вам кажется, что он реален, он может стать очень страшным. Скажем, вам снится, что вы канатоходец, идущий через Ниагарский водопад. Если вы упадете, то неминуемо погибнете. Поэтому вы идете очень медленно, очень осторожно. Предположим, что затем у вас начинается осознанное сновидение, и вы понимаете, что все это вам только снится. Что вы делаете? Становитесь еще осторожнее? Нет, вы начинаете подпрыгивать на канате, вы кувыркаетесь, вы пускаетесь во все тяжкие и от души веселитесь именно потому, что знаете: все это не на самом деле. Когда вы осознаете, что это сон, то можете позволить себе забавляться.

То же самое происходит, когда вы осознаете, что обычная жизнь — это просто сон, просто кино, просто игра. Вы не становитесь более осторожным, более робким, более сдержанным. Вы начинаете прыгать и кувыркаться именно потому, что все это — сон, все это — чистая Пустота. Вы не чувствуете меньше, вы чувствуете больше, поскольку вы можете это себе позволить. Вы больше не боитесь умереть и потому не боитесь жить. Вы становитесь радикальным и несдержанным, эксцентричным и пылким, шокирующим и глупым. Вы позволяете всему этому свободно изливаться, поскольку все это — ваш сон.

Тогда жизнь приобретает свою подлинную глубину, свою живую яркость, она пенится и брызжет через край. Боль становится болезненнее, а счастье — счастливее; радость более радостна, а грусть — еще грустнее. Все это с сияющей остротой предстает уму-зеркалу — уму, который ни за что не цепляется и ничего не избегает, а просто свидетельствует игру и потому может позволить себе играть даже в то время, как наблюдает.

Что будет вас мотивировать, если вы видите все как сон вашей собственной высочайшей Самости? Что будет действительно трогать вас в этом игривом мире сновидения? На каком-то глубинном уровне все в этом сновидении в основном забавно, кроме одного: когда вы видите, как ваши друзья страдают потому, что считают сновидение реальным, вам хочется облегчить их страдания, вам хочется, чтобы они тоже пробудились. Наблюдать их страдания совсем не забавно. И потому в сердце пробужденных людей возникает сильное и глубокое сострадание, и они превыше всего остального стремятся пробуждать других и таким образом избавлять их от скорби и жалости, мучения и боли, страха и терзаний, которые происходят от ужасающе серьезного восприятия глупого сна жизни.

Таким образом, вы — божественный шизофреник, у вас «раздвоение личности», в том смысле, что вы одновременно соприкасаетесь как с чистым Свидетелем, так и с миром эго-фильма. Но на самом деле это означает, что у вас по-настоящему «цельный ум», поскольку эти два мира в действительности недвойственны. Эго — это просто сновидение Свидетеля, кинофильм, который Свидетель создает из своей собственной полноты, просто для того, чтобы ему было что смотреть на экране.

На этом этапе весь спектакль возникает в вашем собственном постоянном сознании. Не существует ни внутреннего, ни внешнего, ни «здесь», ни «там». Недвойственная вселенная Одного Вкуса возникает как спонтанный жест вашей собственной подлинной природы. Вы можете вкушать солнце и глотать луну, и столетия умещаются в вашей ладони. Чистое «Я-Я», великое Я ЕСМЬ вдыхает бесконечность и создает космос как Песнь самой своей Самости, и океаны сострадания льются как слезы с вашего собственного Изначального Лица.

Прошлой ночью я видел отражение луны в холодном кристально прозрачном пруду, и больше вообще ничего не происходило.

Пятница, 28 марта

Позади моего дома, нежно журча, сбегает небольшой ручеек; если слушать ушами света, можно услышать, что на самом деле он поет. Солнце играет на зелени, сверкающей изумрудами росы, и в такие времена Дух говорит чуть громче: «Я становлюсь прозрачным глазным яблоком; я — ничто, я вижу Все». Здесь нет ничего плотного — все твердое плавится, растворяясь в воздухе, все жесткое смягчается до прозрачности, мир прозрачен не внешне, а по сути. Я исчезаю в прозрачном шоу, и мы все — свет в свете, образы в образах, легко парящие в море безмятежности.

Природа — это внешняя форма Будды, это материальное тело Христа. Примите, вкусите, ибо сие есть моя плоть; примите, испейте, ибо сие есть моя кровь. Бедная милая природа, выражение Реального, побуждение Бесконечного, прозрачная до Вечности — она всего лишь сияющая поверхность океана нескончаемого Духа, танцующего в дневном свете Божественного, кроющегося в ночи неведения. Ибо у тех, кто не знает Безвременного, есть только природа; тех, кто не вкушает Бесконечности, природа собирает на Тайную вечерю. Тех, кто нуждается в спасении, природа обманом заставляет думать, что только она реальна. Но для тех, кто достиг освобождения, природа — это сияющая оболочка, в которой заключена более глубокая истина. Так оно есть — природа, ум и дух — Нирманакайя, Самбхогакайя и Дхармакайя — грубое, тонкое и каузальное — это вечная троица в лоне Космоса, никогда не утерянная, никогда не найденная.

За исключением сегодня, где все мы — свет в свете и образы в образах, легко парящие в море безмятежности.

АПРЕЛЬ

Теперь я расскажу вам о природе этого абсолютного Свидетеля. Если вы распознаете ее, то избавляетесь от оков неведения и обретаете освобождение.

Есть самобытийная Реальность, лежащая в основе нашего сознания эго. Эта реальность является Свидетелем состояний сознания эго и тела. Эта Реальность — постоянный Свидетель во всех трех состояниях сознания — бодрствовании, сновидении и сне без сновидений. Это ваша подлинная Сущность. Эта реальность пронизывает всю вселенную. Она одна сияет — вселенная светит Ее отраженным светом.

Ее природа — непреходящее осознание. Она знает все, свидетельствует все, от эго до тела. Она — Свидетель наслаждения, и боли, и чувственных объектов. Это ваша подлинная Самость, Высшее Существо, Предвечный. Она никогда не перестает переживать бесконечное освобождение. Она непоколебима. Это сам Дух.

Шанкара

Среда, 2 апреля

Пребывание в качестве бесформенного Свидетеля несет с собой как радикальное освобождение, так и непреодолимый долг: освобождение, поскольку вы свободны от кабалы мира объектов, которые только живут и умирают, страдая при этом; и долг, так как в этом бесконечном пространстве свободы вы чувствуете себя обязанным помогать другим находить то же спасение, которое представляет собой их собственную подлиннейшую Самость и глубочайшее Состояние — чистую Пустоту, чистый Дух, чистое Божество. Высшая метафизическая тайна состоит в том, что нет никаких других, которых нужно спасать; беда в том, что они этого не осознают, и это неведение движет безжалостное колесо рождения и смерти и невыразимого страдания.

«Неведение — напоминает нам Патанджали, — это отождествление Видящего с инструментами видения». Вместо того чтобы Свидетельствовать тело, мы отождествляемся с ним. Вместо того чтобы Свидетельствовать эго, мы отождествляемся с эго. Вместо того чтобы быть Свидетелем страдания, мы отождествляемся с ним. Но при этом мы неизбежно оказываемся во власти того, с чем отождествляемся; нас терзает все то, что мы не превзошли. Так, привязывая самих себя к позорному столбу страдания, мы терпим произвол пространства, времени и страха. Один поэт так выразил суть учения Будды:

Лишь сами вы, никто иной не властен,
Заставить вас, живя и умирая, крутиться вечно
На колесе страданий, радостно цепляясь
За спицы муки, обод слез и втулку
Небытия...

Четверг, 10 апреля

Алек Цукатос — давний друг Трейи, с которым я подружился. Он преподает экономику и бизнес в разных колледжах в округе и время от времени ведет группы по изучению работ КУ. Он привел свою группу познакомиться, и я пригласил еще двоих друзей — Кейт Олсон, продюсера телестудии Пи-би-эс, и Фила Джекобсона, директора отделения дальнейшего образования в Институте Наропы.

Вечером у нас в какой-то момент возникла дискуссия о медитации и вызываемых ею изменениях биоэлектрической активности мозга. Один молодой человек, готовящийся стать психиатром, попросил меня показать видеофильм об электроэнцефалографических исследованиях моего мозга во время медитации. Он не верил ничему из говорившегося о том, как сильно медитация способна изменять электрическую активность мозга, и хотел «доказательства».

Фильм показывает, как электрическая активность моего мозга измеряется с помощью электроэнцефалографа, который регистрирует альфа-, бета-, тета- и дельта-волны из правого и левого полушарий. Альфа-волновая активность связана с бодрствующим, но расслабленным осознанием; бета-волны — с напряженным и аналитическим мышлением; тета-волны обычно возникают только в состоянии сновидения и иногда при интенсивной творческой деятельности; а дельта-волны в нормальных условиях возникают только в глубоком сне без сновидений. Таким образом, альфа- и бета-волны связаны с грубой сферой; тета-волны — с тонкой сферой, а дельта-волны — с каузальной сферой. Или можно было бы сказать, что альфа- и бета-активность, как правило, показывает состояния эго, бета-активность — состояния души, а дельта-активность — состояния духа. Вероятно, дельта-активность имеет какое-то отношение к чистому Свидетелю, которого большинство людей переживают только в глубоком сне без сновидений.

Фильм начинается с того, что я присоединен к энцефалографу и нахожусь в нормальном бодрствующем сознании, так что можно видеть значительное количество альфа- и бета-активности в обоих полушариях. Но, кроме того, можно видеть большое количество дельта-волн в обоих полушариях; показатели дельта-активности максимальны, вероятно, из-за постоянного или устойчивого свидетельствования. Затем я пытаюсь войти в состояние нирвикальпа самадхи — или полного прекращения деятельности ума, — и за четыре или пять секунд все кривые энцефалографа полностью сходят к нулевой линии. Это похоже на клинически регистрируемую смерть мозга. Нет ни альфа-, ни бета-, ни тета-активности, но по-прежнему наблюдается максимум дельта-активности.*.

Спустя несколько минут я начинаю выполнять разновидность техники визуализации мантры: медитация йидам, которую я всегда практикую, представляет собой преимущественно практику тонкого уровня, — и действительно, на энцефалографе немедленно появляется большое количество тета-волн наряду с максимумом дельта-активности. Тот факт, что и тета-волны, которые обычно возникают только при сновидении, и дельта-волны, обычно характерные только для глубокого сна, наблюдаются у человека в состоянии бодрствования, судя по всему, указывает на одновременное присутствие грубого, тонкого и каузального состояний (так называемый турьятита). Это в любом случае привлекает внимание.

Я достал видеофильм, и мы все его посмотрели. Сэм говорит, что я ставлю себя в абсолютно дурацкое положение, показывая такие вещи, поскольку это выглядит такой саморекламой, таким бахвальством. Возможно, и так. Но для меня это просто объективное событие. Очень жаль, что испытуемым не был кто-нибудь еще, поскольку среднего зрителя результаты просто поражают. Они действительно привлекают внимание, причем гораздо больше, чем мои книги. Фильм вполне убедил будущего психиатра, как убеждает практически любого ученого, которому я его показываю.

Я начал делать эти видеофильмы — входить в различные виды медитативных состояний и записывать на пленку соответствующие картины электрической активности мозга на электроэнцефалографе — в качестве части интегрального подхода к изучению более высоких состояний и уровней сознания (для выявления корреляций между тем, что я называю Верхним Левым сектором — субъективным сознанием — и Верхним Правым сектором — объективным мозгом). Я уже обнаружил, что действительно существуют отчетливо различающиеся картины волн мозга для различных видов и уровней медитации. Это как минимум могло бы служить простым предварительным проектом для более контролируемых и адекватных исследований. И разумеется, Чарльз Александер и специалисты по трансцендентальной медитации (ТМ) проводят такого рода исследования на гораздо более высоком уровне, и я большой поклонник их работы. Большинство моих друзей, видевших фильм — Роджер Уолш, Френсис Воон, Майкл Мёрфи, Тони Шварц, Леке Хикстон, — сразу же оценили полезность этого общего типа исследований.

Так или иначе, посмотрев фильм, люди, как правило, становятся очень серьезными — я думаю, серьезными в хорошем смысле, поскольку он показывает им, что происходит нечто поистине значительное, что изначальное осознание — это не просто идея, которую вы заучиваете, а результат реальной практики, действительно изменяющей все ваше существо. Видя это, некоторые люди приходят в уныние, поскольку думают, что они на это не способны, но у большинства фильм вызывает воодушевление и желание заниматься подлинной духовной практикой и следовать поток постоянного сознания во всех состояниях — бодрствования, сновидения и глубокого сна, — таким образом, находя тот неизменный луч Духа, который недвусмысленно говорит со всеми и каждым из нас.

Суббота, 12 апреля

Утром собирается ненадолго зайти Сэм. Я пригласил заглянуть ко мне рабби Залмана Шахтер-Шаломи с его женой Евой, чтобы познакомиться с Сэмом. Залман — сияющий, красивый, благословенный. Он — лидер движения Иудейского возрождения и большой ученый, особенно в области Каббалы и еврейского мистицизма. Кроме того, именно он привлек к иудаизму Майкла Лернера. Майкл поражает меня как идеальный духовный наследник Залмана — у них обоих один и тот же огонек в глазах. Новая книга Майкла «Политика смысла» — важная попытка соединить либерализм и духовность (как и его журнал «Тиккун»). Но когда Майкл последний раз был в Боулдере, он рассказал мне, как он разочарован книгой, поскольку ее пришлось так радикально редактировать, чтобы сделать более «доходчивой» (он больше доволен своей предыдущей книгой «Возрождение иудаизма»).

История Майкла — настоящий рассказ-предостережение о том, что либеральные средства массовой информации в этой стране стремятся сделать со всем «духовным». Мою собственную политику можно вполне точно охарактеризовать как постконсервативную, постлиберальную. Я работаю над несколькими книгами как раз на эту тему. И у консерватизма, и у либерализма есть свои достоинства и недостатки, и нам необходимо сочетать их лучшие стороны и отбрасывать худшие.

Главное достоинство либерализма — его акцент на индивидуальных правах человека, а главный недостаток — его оголтелый страх перед Духом. Современный либерализм формировался в эпоху Просвещения, главным образом в качестве противодействия мифической религии, что было естественно и необходимо. Но либерализм впал в типичное до/над заблуждение: он посчитал всю духовность не более чем дорациональным мифом и потому отбрасывал и всю надрациональную духовность, что было абсолютной катастрофой. (Как сказал бы Рональд Рейган, «он выбрасывал ребенка вместе с посудой».) Либерализм пытался убить Бога и заменить надличностный Дух эгоическим гуманизмом, и хотя я придерживаюсь многих либеральных социальных ценностей, это его прискорбная оборотная сторона, этот страх всего Божественного.

Одно из достоинств типичного консерватизма состоит в том, что он полагается на Дух, а один из его недостатков в том, что этот «дух» почти всегда оказывается дорациональным, мифическим, фундаменталистским, этноцентрическим. В результате консерваторы немного чересчур стремятся навязывать вам свои убеждения и свои «семейные ценности», и, поскольку Бог на их стороне, они вполне уверены в правильности своей программы, от более настойчивого проведения которой совсем недалеко до охоты на ведьм.

Фокус заключается в том, чтобы взять лучшее у них обоих — индивидуальные права и духовную ориентацию — и сделать это, показав, что либеральные ценности укоренены в надрациональном, а не дорациональном Духе. Такая духовность будет постлиберальной, эволюционной и прогрессивной, а не долиберальной, реакционной и регрессивной.

Она также будет политической в самом широком смысле, в том, что ее единственное главное побуждение — сострадание — выливается в общественное действие. Однако постконсервативная, постлиберальная духовность не может служить государственной политикой (надрациональная духовность сохраняет рационалистическое разделение Церкви и государства, равно как и либеральное требование, чтобы государство не защищало и не пропагандировало какой-то один излюбленный вариант правильного образа жизни). Те, кто хочет «преобразовать» мир, заставив нас всех принять их новую парадигму, либо их Бога или Богиню, либо их вариант Геи, либо их любимую мифологию, должны, по определению, считаться реакционными и регрессивными в наихудшем смысле — долиберальными, а не постлиберальными, — и потому от их глобальной программы всегда недалеко до их собственных вариантов охоты на ведьм. Напротив, подлинно постлиберальная духовность существует как культурное воодушевление, как фоновый контекст, который не принуждает к подлинной духовности, а скорее создает возможность для ее возникновения. [Дальнейшее обсуждение этой темы см. в записи от 10 декабря.]

Майкл Лернер работает над этой важнейшей проблемой, и я оказываю ему решительную поддержку. Его организация хотела присудить книге «Пол, экология, духовность» свою премию по этике, но я не слишком стремлюсь к известности, и потому мы стараемся выработать какой-то способ моего сотрудничества в «Тиккуне» в качестве постоянного обозревателя. Я не уверен, могу ли я с этим справиться, но это очень соблазнительно.

Рассказ-предостережение. Майкл в дружеских отношениях с Биллом и Хилари, и его «политика смысла» встретила у Хилари особенную поддержку. Либеральные средства массовой информации, узнав об этом, подняли шум. Святая Хилари, Майкл — «гуру Хилари» и тому подобное. Это все очень давило на Майкла и никак не прекращалось, пока ...на сцену не выступила Джин Хьюстон. Простую технику визуализации, ежедневно используемую тысячами психотерапевтов, превратили в «духовный контакт» Хилари с Элеанор Рузвельт, хотя она занималась всего лишь творческой визуализацией. Но все внутреннее столь крайне, радикально, отталкивающе чуждо либеральным журналистам, что они вряд ли могли обсуждать эту тему без придыхания или хихиканья.

Именно поэтому «Наука и религия» в такой степени представляет собой прецедент, по крайней мере, как это видится мне. Она специально написана с учетом страхов либералов и в попытке убедить их не отвергать с порога то, что может казаться им чуждым. В последней главе подчеркнута важность сохранения достижений либерального Просвещения и намечены общие черты постлиберального — а не антилиберального — мировоззрения, которое требует объединения западного Просвещения (или политической свободы) с восточным Просветлением (или духовной свободой). Разумеется под «восточным Просветлением» я подразумеваю любое воистину подлинное духовное преображение, будь то западное или восточное, северное или южное. Суть в том, чтобы использовать юридические, политические и гражданские свободы современного Запада в качестве защитной платформы, создающей возможность расцвета духовного преображения — и неотделимого от него сострадания. Поэтому я рассматриваю «Науку и религию», заканчивающуюся этим призывом, как прецедент, призванный показать, насколько далеко могут пойти либералы в направлении надрациональной духовности.