(Взято по случаю выступления коллектива в рамках культурной программы фестиваля телевизионного кино «Сполохи 2002», весна 2002) - Добрый вечер всем. Сегодня у нас в гостях совершенно удивительные люди, замечательные дамы. Все вместе это носит название «социокультурное явление группа Колибри». Я не хочу их представлять, пусть они сделают это сами, как только что сделали это для меня.
ИРИНА ШАРОВАТОВА: - Добрый вечер. Я начну с этой стороны. Итак, Феличита Иорданова, Фата Моргана…
ИННА ВОЛКОВА: ИШ: - Ну представь меня пожалуйста! ИВ: - Ирен Мон Плезир! АШ: - Вы часто меняете имена, имиджи, маски какие-то. Вы любите это, я знаю… ИШ: - Как только соберемся себя развлечь, так сразу и меняем. ЕЛЕНА ЮДАНОВА: - Где мы, там сумбур! (смеются и балуются какое-то время) АШ: - Можно я вам вопрос задам для разнообразия?.. Вот есть фестиваль телевизионного кино «Сполохи», в рамках культурной программы которого и проходит ваш концерт в Архангельске. Я так понимаю, что в последнее время вас с кино что-то связывает. Тем более, с телевизионным кино. Есть фильм «Азазель», в саундтреке которого есть некий романс…Как вообще все это получилось и довольны ли вы результатом? ИВ: - К сожалению, фильма мы не видели. В это время мы как раз были в дороге. Мы плыли из Москвы на… поезде…В общем, не получилось, хотя хотелось, конечно. ЕЮ: - Но в фильме самом не было этой песни все равно… ИВ: - Событием является сам факт участия в этой пластинке. Хотя я не думаю, что для нас это огромный прорыв – это просто факт участия, не более того. Но то, что мы сделали, нам нравится! ЕЮ: - Очень нравится, потому что для нас это была необычная форма, такой легкий изящный эксперимент. Так получилось. Нам нравится. АШ: - Это ведь был классический романс? ЕЮ: - Да, Даргомыжского. АШ: - А вы часто исполняете чужие вещи? ИВ: - Очень редко, и, к сожалению, очень редко этого вообще хочется. ЕЮ: - Только когда очень попросят! ИВ: - Нам хотелось в этом случае в первый раз совладать с собой, и попасть в рамки, предложенные заказчиком. Нам сказали, что это должно быть очень академично. И мы сделали подчеркнуто - очень академично! ИШ: - А я слышала некую рецензию на этот альбом, и мне кажется, что человек, который составлял эту рецензию, был несколько разочарован тем, что все музыканты прибегли к более-менее классическим формам. ЕЮ: - Но это действительно было пожелание заказчика, и поэтому мне кажется, что все ориентировались на то, что «так надо». ИВ: - Это было изначально такие акунинское вето: не играть в свои игры! ЕЮ: Лично мне не жалко. Мне не понравились бы какие-то пышноватые переделки. ИВ: - Ага, «сокатерть белая, ля-ля…» АШ: - Должен признаться, я являюсь давним вашим поклонником, и очень рад, что наконец познакомился с вами «очно» наконец… Как вы сами объясняете то, что ваша музыка настолько отличается от всего, что есть у нас на эстраде? Это действительно уникальный стиль! Как вы сами себя позиционируете, как теперь принято говорить, и к какого рода субкультуре себя причисляете? Есть ли какой-то культурный контекст, в котором вы чувствуете себя как дома? ИВ: - Нам очень нравится, что вы правильно понимаете то, где мы находимся, то место, где мы сами себя расположили. На самом деле, мы просто не смешиваемся ни с кем, не причисляем себя ни к одному лагерю. И это не то, чтобы сознательно, это просто такой способ выживания. Так удобнее, так комфортнее. Может быть, это как-то не очень ловко в нынешний исторический момент, но это ловко нам как организмам, которые живут так! ЕЮ: - Просто по другому у нас не получается. Ведь это не заказное творчество, а нечто стихийное, изнутри идущее. ИВ: - Почти физиология, на самом деле. АШ (подозрительно): - Физиологическое творчество, значит… ЕЮ: - Физио-психологическое! ИВ: - Для того, чтобы чувствовать себя хорошо, мы просто обязаны вести себя именно так. ЕЮ: - И, собственно говоря, коллектив поэтому и интересен, мне кажется! АШ: - Он интересен безусловно, но как вы сами можете определить, - чем? Авторскоой позиции по этому поводу нет? ИШ: - Я думаю, что ужасно здорово словами выразить свои эмоции, или что бы то ни было. Если человек отказывает себе в этом, я думаю, он просто обделен. Мы себе в этом не отказываем, и таким образом можем быть оценены именно с этой точки зрения. ЕЮ: - Молодец! АШ: - Как вы относитесь к тому, что на протяжении всей истории существования проекта вы являетесь одним из символов, - может быть, даже флагом, - русского феминизма, или даже неких сексуальных меньшинств? ИВ: - Нет, это назойливая ошибка! АШ: - Но ведь именно эта точка зрения часто встречается в рецензиях на вашу музыку, на восприятие вас вообще. Как вы это объясните? ИВ: - Просто теперешняя журналистика не в состоянии удосужить себя большими затруднениями ума. Им проще найти небольшой скандальчик, хотя бы в том, что мы – три дамы. Это либо кажется им чем-то пагубным, либо в этом что-то зарыто. И вот они пытаются навешать на нас эту собаку! ИШ: - Я считаю, что пресса в последние лет восемь к этой теме вроде бы не возвращается. Когда группа только появилась, это было событие настолько яркое, неожиданное и противоречивое, - ведь в составе были только девушки!.. Вобщем, с некоторыми вещами мы возможно и поиграли когда-то. Было смешно не отрицать чью-то мысль, чье-то мнение… Возможно, так было когда-то, сто лет назад. ЕЮ: - Мы постоянно отодвигаем от себя ладошками эти вопросы: «а вы не…?» ИШ: - Просто мы достаточно смелые, вот и все. ЕЮ: - Только по форме и очень стихийно! АШ: - Эта постмодернистская игра с формами и прочими вещами – она действительно для вас столь важна? ИВ: - Мы многие вещи делаем бессознательно, и никогда не вычисляем какие-то свои следующие шаги. ЕЮ: - Так чисто по-женски! ИВ: - Форма кокетства. ИШ: - Игра – наиболее приятная форма существования! АШ: - Ваш последний альбом называется «Любовь и ее конечности». Что есть конечности любви, и почему нам так долго пришлось ждать этого альбома после «Бес сахара»? ИВ: - Вопрос самый простой. Сначала мы долго искали наших музыкантов, потом мы их нашли, были с ними какое-то время… ИШ: - После «Бес сахара» вышел альбом ремиксов, и миньон с ВОЛКОВ ТРИО, - была такая попытка сделать очередной номерной альбом, Но поскольку…Постольку-поскольку… Жизнь складывалась и раскладывалась, и альбом получился из трех композиций. А теперь можно перейти к «Любви…»: Любовь, обещание вечности Любовь и ее конечности Как я думаю, - возможно, мое мнение с вашим и расходится, - конечности – это окончательность любой любовной истории, Если у любви есть начало, то она обязательно должна и заканчиваться. АШ: - Грустный альбом… ИШ: - Почему? Ужасно веселый! ЕЮ: - Очень веселый! Мы хохочем каждый раз! ИВ: - я вообще не оперирую категориями веселогрустно. Вот хорошоплохо – я понимаю, что это грубо, - гораздо более понятно. То есть впечатляетневпечатляет, хотя бы так. ЕЮ (вызывающе): - Я вообще не понимаю этот вопрос тире претензию: грустный альбом. А почему он должен быть веселым?! Какова наша жизнь? Возьмите все последние известные песни, которые в ротации. Та же Земфира, последняя вещь, - она мне очень нравится, кстати, она что, веселая!? Она пронзительно грустная…Но она прекрасна! В последнее время почти вся музыка, которая трогает душу, грустная. И это наверное соответствует пульсу Земли, пульсу человечества. Значит так нужно! И натужное веселье сегодня – это однодневная пустышка. ИВ: - Веселиться гораздо менее приятно, чем восхищаться! АШ: - А насколько велика роль мужчин в вашей музыке? ИВ: - Превалирует. Роль мужчин в нашей музыке огромна, просто давлеющая. Я не знаю, как сказать еще сильнее. ЕЮ: - Без них были бы просто акапельные альбомы, с хлопками и подрыгиваниями коленями! АШ: - Я имел в виду само звучание альбомов, ведь «Бес сахара» – он очень гитарный, жесткий, чуть ли не «индустриальный», а многие ранние вещи гораздо ровнее. Что привносят в вашу музыку мужчины, которые вам аккомпанируют? ЕЮ (задумчиво): - Приносят… ИВ: - И уносят… Грузчики! ЕЮ: - Они очень хорошо чувствуют наши настроения, - все те, кто работал над всеми нашими альбомами. Мне кажется, они стопроцентно отражают состояние нас всех. Вот. Может быть они и хотели бы сделать что-то другое - –о происходит какое-то волшебство, творческое слияние. И они поднимают лапки, - и делают все правильно, как надо. ИШ: - Если музыкальный материал сам по себе является какой-то драгоценностью, - то мальчики работают как ювелиры! АШ: - Это вы что, используете людей, что ли? ИВ (возмущенно): - Да почему же!? Мы их любим! На самом деле они нас точно так же используют, когда мы что-то делаем вместе. ИШ: - мы очень многим людям доем самовыразиться, то есть высказаться, быть замеченными! ИВ: - Где и с кем они еще все это сделают?! ЕЮ: - Многие даже скрывают это, но тем не менее хотят какого-то сотрудничества. Для мужских коллективов воплощение каких-то колибривских фантазий – это карнавал. Надеваешь маску – и делаешь, что хочешь. Это мечта любого музыканта – поиграть. Ведь в рамках своей группы ты достаточно грубо поставлен на место: шаг влево, шаг вправо… А тут мы им даем полную палитру, даже две-три… А кому пол-литра… Не удержалась от дружеской шутки! АШ: - Каким вы видите свое место на современной российской эстраде (слово какое смешное!)? Вот это питерское эстетство – оно востребовано сегодня? ЕЮ: - Мы не занимались никогда питерским эстетством. То, что кто-то называет питерским эстетством для нас – это просто ежедневная жизнь, существование в самих себе. ИВ: - У меня такое шаблонное представление о питерском эстетстве: это возлежание в ваннах с шампанским, - что-то в этом роде. Нет, не так? ЕЮ: - Нет, это на чердаке, воды уже давно нет, ванна ржавая… ИШ: - Вам говорят комплименты, а вы, а вы!.. ЕЮ: - А мы отшучиваемся, потому что мы очень смущаемся, когда нам говорят комплименты. АШ: - В последнее время формат и радио, и телевидения в музыкальном плане меняется. Не так давно вряд ли можно было предположить, что музыка типа Земфиры или БИ-2 будет настолько крутима в эфире, настолько любима народом… ИВ: - Элементарно это можно было предположить! Там используются все те наработки, которые у нас называются драйвом, которые высчитаны на физиологическом уровне, и используются последние 30 лет – ровно одни и те же! ЕЮ: - Ничего против ни Земфиры, ни других я не имею. Музыка должна быть разнообразна. Лично мне, например, нравятся многие песни Земфиры. Но я поражена тем, как обедняется наш народ, потому что ему просто не дают слушать то, что он сам продуцирует. Ведь много очень хороших западных продвинутых – в хорошем смысле – групп. Их никто не слышит, им нет хода! Это просто не принято крутить! АШ: - Есть еще такая вещь как харизма, у той же Земфиры или БИ-2, которые могут на сцене даже ничего не делать, - но на них все равно будут смотреть… ЕЮ: - На счет БИ-2 не знаю, но у Земфиры точно есть харизма. А гитарную музыку всегда любили люди, это естественная, можно сказать, природная, музыка. АШ: - Но ведь это все достаточно тонко, достаточно «не для каждого»? ИВ: - Да почему же вы так думаете?! Это хорошие, доступные, красивые, естественные и внятные формы. Они располагают к себе, и их не нужно разбирать по складам, - они сами в себя вдуваются. АШ: - Скажите, а вам это нужно – подняться, или опуститься, - до их же уровня? ЕЮ: - У нас своя волновая природа. Мы излучаем некие волны, и не пытаемся сделать их неестественными. Эта продукция абсолютно естественна, и за это нас, я думаю, и любят. АШ: - Но почему КОЛИБРИ до сих пор не так часто можно услышать по радио, например? (хором, наперебой): - И не будет этого никогда! У нас нет такой творческой задачи – стать массовым продуктом. Мы штучный товар, и так было всегда! ИШ: - От кутюр! ИВ: - Мы не выпендриваемся, просто так вышло. Так удобней и приятней жить! Мы вот недавно были на «Радио-Максимум», - помнишь, Лена?… ЕЮ (весело): - Нет! ИВ: - …и там такой паренек, у него такая приклеенная улыбка офисного мальчика, - он ДОЛЖЕН улыбаться, и он это делает, как на раздаче в «Макдональдсе»… (АШ начинает смущенно стараться спрятать свою улыбку, которая почти не сползала с его физиономии на протяжении всего интервью) ИВ: - Нет, вы-то улыбайтесь, Алексей!…Вот, и он говорит: я только начал слушать, и уже все так неквадратно, и как вы вообще попадаете в размер этот, это же просто Бьерк какая-то!… ЕЮ: - Какое-то бьерк!… ИВ: - Мы поразились!!! То есть…как бы…вот так! АШ: - А это не есть снобизм определенный с вашей стороны? ЕЮ: - Нет! Мы даже не задумывались о том, что мы неквадратненькие! Простые-простые! АШ: - Кстати, а сами вы что слушаете? ЕЮ: - Разную музыку… Я слушала музыку взахлеб до того, как начала сотрудничать с группой КОЛИБРИ. А после этого не могу, - болезненно. Только фоном, в кафе. ИВ: - Я могу месяцами не слушать ничего, а потом как послушаю что-нибудь, думаю: вау! ЕЮ: - Ты вау сказала?! Можно условный подзатыльник? Мы за вау бьем! (отвешивает Инне совсем не условный подзатыльник) АШ: - Воинствующий антиамериканизм какой-то… Значит вы наверное согласитесь с мыслью, что в плане музыки собственное сочинительство – это высшая ступенька творческого развития? Когда другая музыка, – чужая, - в общем-то и не нужна совсем? ЕЮ: - Это защита, я думаю. Смотрела со стороны как-то на художников, людей одного цеха. И вот художники стоят и ругают друг друга. А мне нравится и тот, и этот. Я человек простой… А они грызутся просто! Потом я поняла –это своеобразная защита собственной творческой индивидуальности, чтобы не сотворить себе кумиров. АШ: - И последний вопрос: три творческих человека, абсолютно разных, как мне показалось. Как вы делите любимые песни, и насколько они у вас совпадают? ЕЮ: - Почти совпадают. Почти все, что приносится в группу, все принимается, - может быть, не с любовью, - но что-то с симпатией, а что-то с восторгом. | |
