Что такое константность цветовосприятия? Как практически художник познает цвет в качестве средства для достижения зрительно-достоверной живописи?

Проблема константности восприятия

Эти фактические данные позволяют осветить одну проблему , долгое время составляющую предмет оживленной дискуссии. Давно известно , что цвет , величина и форма предмета кажутся нам неизменными , хотя вследствие изменения физических и физиологических условий все эти свойства предмета должны претерпевать существенные изменения. Мы имеем в виду проблемуконстантности восприятия цвета , величины и формы.

Проблема константности цвета связана со следующим наблюдением: кусок мела на рассвете отражает в несколько раз меньше света , чем кусок угля в полдень (Геринг); тем не менее , мел кажется белым , а уголь — черным. Но в соответствии с физическими условиями все должно быть наоборот. Лист бумаги в сумерках должен казаться темнее чернильного пятна при солнечном свете , поскольку пятно направляет в глаза больше света , чем бумага. Однако , как всем известно , это не так. Почему? Объяснить это с позиций законов физики и периферийной физиологии совершенно невозможно. В данном случае может существовать только психологическое объяснение.

Аналогична и проблема константности величины. Как известно , при созерцании предметов на сетчатке наших глаз появляется соответствующее изображение. Это изображение имеет определенную величину: при удалении от предмета оно уменьшается , а при приближении — увеличивается. Отсюда как будто следует несомненный и бесспорный вывод: один и тот же предмет вблизи должен казаться больше , а издалека — меньше. Иными словами , величина одного и того же предмета должна постоянно меняться в зависимости от того , на каком расстояния от нас он находится. В действительности же ничего подобного не происходит. В определенных пределах величина предмета остается неизменной , то есть величина предмета константна.

Почему это происходит именно так , может быть также объяснено исключительно психологически.

Сидя за столом , мы воспринимаем тарелки одинаковыми не только по величине , но и по форме. Но объективно на сетчатке они отображаются по-разному: тарелки , находящиеся перед нами , отображаются круглыми , а находящиеся справа и слева — овальными , причем форма этих овалов своеобразна и меняется в зависимости от угла зрения в каждом отдельном случае. Как видим , форма предмета также константна.

Мы можем выйти за пределы цвета , величины и формы и говорить о константности всех значимых свойств предмета. Можно сказать , что каждое значимое свойство предметов кажется , как правило , неизменным , несмотря на то , что в силу физических и физиологических условий эти свойства как будто должны ощутимо изменяться.

Следует однако подчеркнуть , что эта константность ни в коем случае не имеет абсолютный характер. Разумеется , кусок мела при дневном свете видится светлее , чем в сумерках , а белый листок бумаги , освещенный электролампой , кажется более желтым , чем при дневном свете. Цвет в различных условиях так или иначе меняется , несмотря на то , что предмет остается прежним. Классический эксперимент константности цвета со всей очевидностью подтверждает это: в темном углу комнаты помещают белый лист бумаги; испытуемому , сидящему у окна , то есть при полном освещении , дается вертушка цветов с белым и черным диском с просьбой так смешать на вертушке между собой белый и черный цвета , чтобы точно получить цвет листа бумаги в углу. Результат опыта всегда остается неизменным: цвет диска и бумаги полностью никогда не совпадают друг с другом.

Отсюда ясно , что в данном случае говорить о константности можно лишь в определенных пределах. Несомненно , что мы имеем дело не с абсолютным изменением , а с таким , которое позволяет заявить , что по существу свойство предмета остается неизменным.

В чем причина этого интересного явления? Как должен быть объяснен феномен константности свойств предмета? Простой эксперимент , проведенный Д. Кацем , наглядно показывает , что основным фактором здесь следует считать предмет. Достаточно каким-то образом пресечь участие предмета , чтобы цвет тотчас же изменился. Как уже отмечалось , согласно Кацу , цветом предмета может считаться только цвет его поверхности — во всяком случае , так называемый цвет плоскости никогда не переживается цветом предмета. Следовательно , для того , чтобы цвет предмета превратить в цвет плоскости , он должен предстать перед нами своим настоящим тоном. Известно , что , согласно Кацу , сделать это нетрудно. Возьмем белую бумагу в тени и на свету. Наблюдателю оба листа бумаги покажутся одного цвета. А теперь возьмем третий лист бумаги , проколем его булавкой и сравним цвет двух первых листков , глядя на них через отверстие. Сейчас цвет этих листов будет переживаться как цвета плоскости (так называемая редукция Каца) , и интересно , что лист , находящийся в тени , покажется значительно более темным , чем лист , лежащий на освещенном месте. Как видим , наличие предмета представляет собой необходимое условие константности восприятия.

Согласно старым теориям , в данном случае роль предмета заключается в том , что он , где бы он ни находился — близко или далеко , напоминает субъекту — в соответствии с его прошлым опытом — настоящую величину этого предмета. Одним словом , старые теории придерживаются следующего взгляда: мы часто видели тот или иной предмет вблизи , и потому знаем его настоящую величину. Увидев данный предмет издали , мы вспоминаем его настоящую величину; а поскольку предмет имеет для нас большее значение , чем отдельные ощущения , мы непроизвольно приводим данные этих ощущений в соответствие с нашим знанием реальной величины предмета.

Однако существует целый ряд экспериментов , доказывающих неправомерность данной теории. В самом деле , ведь невозможно , чтобы , например , одиннадцатимесячный ребенок имел достаточно твердое представление об истинных размерах предметов! Стало быть , константность величины для него должна быть чуждой. Тем не менее , одиннадцатилетний ребенок , специально обученный выбирать из двух коробков больший , выбрал большой коробок , хотя он был расположен на таком расстоянии от ребенка , что его изображение на сетчатке было вдвое меньше изображения маленького коробка (Эл. Франк). Кроме того , эксперименты В. Кёлера достоверно показали , что константность величины имеет место и в восприятии шимпанзе. Наконец , с этой же целью были изучены также цыплята. Выяснилось , что константность величины свойственна даже трехмесячным цыплятам (Гёц).

Если об опыте ребенка и шимпанзе еще можно сказать что-то , то о трехнедельном цыпленке уж точно никто не сможет сказать , что , дескать , константность восприятия величины основывается на его опыте.

Невозможно , чтобы маленький ребенок , обезьяна , цыпленок имели не соответствующие друг другу сенсорные переживания величины предмета , то есть материал ощущения , и их оценку. Как известно , чем примитивнее живое существо , тем выше уровень его сенсомоторности , то есть тем большую роль выполняют ощущения и тем больше он им подчиняется. Но известно и то , что сам сенсорный материал , представляющий собой содержание восприятия , находится под воздействием его предмета; известно также , что он изменяется в соответствии с предметом даже тогда , когда это изменение происходит вразрез действию раздражителя. Следовательно , можно предположить , что и в данных опытах под воздействием предмета мог возникнуть сенсорный материал , соответствующий настоящей величине предмета; в этом случае ни ребенку , ни обезьяне и ни цыпленку не пришлось бы ничего перерабатывать , изменять или специально интерпретировать.