С а. сатиной, е. к. и е. и. сомовым
17 октября 1928 г.
[Стокгольм]
Дорогие Сонечка, Елена Константиновна и Евгений Иванович,
Не везет мне в этом сезоне или, лучше сказать, в Европе. Свою копенгагенскую неделю первую проделал благополучно1.Все началось со второй, или с Норвегии, куда приехали 8-го октября и где в этот же день вечером съел какого-то подлеца краба. Отсюда все и пошло! Началось представление в 12 ч[асов] ночи. И что тут было?! Ну, как бы ни было, к следующему вечеру стало лучше, и я играл в концерте [в] Oslo2 совсем недурно. Было все продано, и я чувствовал себя хорошо. После концерта мы сели в поезд, чтобы ехать всю ночь в Bergen, где на следующий день должен был играть. И спал я ничего... Только к утру стал примечать, что у меня зубы болят, — и не один, а как будто все, оставшиеся еще в живых. И чем дальше, тем больше! В концерте так и играл с сильною болью3. Не мог спать совсем после концерта и только к утру заметил, что все десны у меня распухли. Поехал к доктору; тот говорит, что возможно, что и это явление следствие отравления. Как бы то ни было, но и до сих пор не могу надеть пластинок (уже целая неделя); значит, не могу ничего есть. Питаюсь только медом и акридами, которые в меде размачиваю. Из Bergen'a вернулся 12-го утром в Oslo, где у меня был второй концерт. Перед концертом, играя у себя дома, ударил неудачно пальцем и разбил его так же, как в Нью-Йорке. Вероятно, какой-нибудь сосудик лопнул. Кинулся заклеивать. Подождал, пока засохнет. Попробовал играть... Больно!.. А тут и время подошло в концерт ехать. Ну, и поехали. Встретил manager'a. Он обрадовал меня известием, что все продано, — а я его... известием, чтоб он пошел вместо меня на эстраду и отменил бы концерт... Но и это не все... На следующий же день я начал и чихать и кашлять. Настоящий грипп. Выехали со всеми предосторожностями в Стокгольм, где я пролежал два дня в постели и где вчера все-таки играл4. (Все продано!)
Зная хорошо меня, вы поймете, что из всех этих зол —самое худшее и злейшее для меня — это мой больной
палец. Так как концерты у меня частые, то, конечно, в промежутке палец не заживает. Придется играть в больших наклейках и все время трястись, что от какого-нибудь неловкого удара, опять тот же незаживший сосудик лопнет и... начинай сказку сначала. Все же остальное пустяки. Только Наташечка за все остальное боится больше, чем за палец. Говорит, что кашлю моему хуже делается. Точно, он идет глубже. Как бы и кашель этот не арестовал меня в постели. Или окаянные зубы! Ведь, если подойдет необходимость хоть один вырвать, мне надо делать новую plate5. Где и когда? Какие концерты отменять? Ох, нехорошо быть стариком?
Вообще, я еще крепко стою па ногах. Но стоит мне получить какой-ниудь пустяк, я расклеиваюсь, и мне очень трудно встать опять на ноги. Все очень долго заживает.
Простите, что уже четвертую страницу пишу про свое здоровье! Очень неделикатно!
Вернулся ли мой автомобиль? Очень прошу вынуть из заднего сидения — ноты.
Всего вам лучшего. Благодарю вас всех, вспомнивших меня и приславших трогательные телеграммы к началу сезона. Очень был счастлив!
Ваш С. Р.
С. А. САТИНОЙ
[25 или 26 ноября 1928 г.]
[Дрезден]
Дорогая Сонечка!
Посылаю тебе три берлинских рецензии 1 и три дрезденских 2.
Страшно тороплюсь. Завтра утром уезжаю играть в Праге, Вене, Будапеште, три дня подряд3. Затем Париж4 и «домой». Страшно радуюсь тебя увидеть.
До свидания. Твой С. Р.
Пересылаю письмо Слонова к тебе. Но нахожу, что на такое письмо тебе лучше не отвечать. А как тебе, святой душе, кажется — не знаю.
П. ШМИДТУ
26 ноября 1928 г.
[Дрезден]
Дорогой мистер Шмидт,
Я пришел к заключению, которое, уверен, Вас удивит, а именно, что европейские «Стейнвеи», во всяком случае те два (№ 1 и 2), которые я выбрал в Лондоне, вне всякого сомнения лучше американских. № 3, который, к сожалению, будет у меня на концерте в Париже, не удовлетворяет меня в той же мере, как № 1 и 2. Но я убежден, что если бы располагал временем, то мог бы выбрать другой, такой же хороший, как первые два.
Поэтому разрешите попросить Вас сохранить за мной № 1 и 2 для моего следующего сезона в Европе.
Как мне хотелось бы иметь эти два рояля и в Америке! Так как знаю, что это совершенно невозможно, то, пожалуйста, подберите два или три американских «grands», которые по качеству приближались бы к европейским. Мне хотелось бы по приезде в Нью-Йорк попробовать их на эстраде Carnegie Hall.
Надеюсь скоро увидеть Вас. Шлю сердечный привет миссис Шмидт и Вам.
Искренне Ваш С. Рахманинов
P. S. Я бы сохранил для будущего сезона мой старый— № 1.
И. В. ГЕССЕНУ
27 декабря 1928 г.
[Нью-Йорк]
Дорогой Иосиф Владимирович,
Благодарю Вас за Ваше милое письмо и за Ваши пожелания к Новому году.
Согласно моему обещанию, высылаю Вам на днях чек на сумму в 700 марок, которую прошу Вас употребить следующим образом: 500 марок на нужды Общества помощи русским гражданам в Берлине и 200 марок поделить поровну между двумя студентами, Киселевым и Долинским, справки о которых Вы мне прислали1.
Этим двум студентам я буду высылать по 100 марок впредь до окончания ими учения осенью 1929-го года.
Мне необходимо, однако, в целях получения возможности списывать жертвуемые суммы с моего подоходного налога, получать каждый раз официальные расписки какого-либо благотворительного учреждения в получении от меня этих пожертвований. Посылая указанный выше чек на 700 марок, я прошу Вас провести его хотя бы через 0[бщест]во помощи русским гражданам в Берлине и прислать мне их официальную расписку. Кроме того, прошу Вас сказать мне, смогу ли я и впредь переводить деньги для Киселева и Долинского через то же Общество или через какое-либо другое аналогичное учреждение, адрес которого не откажите мне сообщить.
С пожеланием Вам доброго здоровья и успеха в наступающем году, прошу принять мой искренний привет.
[С. Рахманинов]
МИТРОПОЛИТУ АНТОНИЮ
8 января 1929 т.
[Нью-Йорк]
Высокочтимый Владыка,
В ответ на Ваше письмо, от 9-го декабря 1928 года1 я очень сожалею, что, по многим соображениям, я не могу исполнить Вашу просьбу и сделать нужное пожертвование на издание «Царского вестника».
Прося Вашего пастырского благословения
С. Рахманинов
Ф. КРЕЙСЛЕРУ
11 января 1929 г.
[Нью-Йорк]
Я проверил рекорды с записью Дуэта Шуберта. Не послал Вам телеграммы, потому что довольно трудно все объяснить в телеграмме.
Внимательно прослушал Вашу и мою собственную игру и вот список выбранных мною рекордов:
246.
Allegro moderato, сторона 1: №5—наилучший, №3—
второразрядный,
[Allegro moderato], сторона 2: №5—наилучший, №4—
второразрядный,
Вторая часть. №2—наилучший, №3—
второразрядный,
Третья часть. №4—наилучший, №3—
второразрядный,
Четвертая часть, сторона 1: №3—наилучший, №2—
второразрядный,
[Четвертая часть], сторона 2: №4—наилучший, №3—
второразрядный.
Я считаю рекорд № 2 с записью второй части наиболее удачным, хотя Вы делаете относительно длинную паузу между Scherzo и Trio, и я не знаю, захотели бы Вы оставить так, как есть. Тем не менее, по моему мнению, этот рекорд лучше № 3.
С точки зрения чисто музыкальной все рекорды хороши, но общее впечатление от записи всего сочинения несколько монотонное. Все же я согласен выпустить их в свет.
Меня слегка раздражает, что мы в некоторых местах играем не абсолютно одновременно. Это произошло потому, что мы находились далеко друг от друга. Дефект этот незначителен, но и Вы и я заметим его, потому-то я и не вполне удовлетворен записью.
Искренне Ваш [С. Рахманинов]
А. А. СВАНУ
17 января 1929 г.
[Нью-Йорк]
Многоуважаемый Альфред Альфредович, Я поступлю так, как вы, главные охранители интересов Николая Карловича, найдете нужным1.Если вы оба недовольны Джадсоном2, я, согласно вашей директиве, обращусь к Коплей3.
Позвольте мне только добавить, что все менеджеры скроены на один лад, что тот, что другой. И мы променяем
кукушку на ястреба. Но выбранный Вами «ястреб» только менее влиятелен.
Согласно Вашей воле обращусь к Коплей.
С уважением С. Рахманинов
С. А. САТИНОЙ
21 января 1929 г.
[Нью-Йорк]
Моя дорогая Софушка!
Посылаю тебе письмо бабушки. Надеюсь, ты хорошо доехала.
А у нас сегодня еще одна потеря: ночью скончался милый старик Rybner, которого я очень любил. Послезавтра иду к старухе, которую меня просили молодые Rybner непременно навестить. Жалко мне ее очень! А что [неразборчиво]?
Твой С. Р.
А. А. СВАНУ
22 января 1929 г.
[Нью-Йорк]
Многоуважаемый Альфред Альфредович, Я виделся с Коплей и переговорил с ним. Поручил ему вести дальнейшие переговоры с Лалиберте, что он обещал сделать. Коплей запрашивает 20 процентов, я же сказал ему, что ему Вы можете дать то же, что Джадсону, т. е. 15 процентов за устроенные им ангажементы и 10 процентов] за те, что устроите Вы с Лалиберте. Если он на это не согласится — рекомендую с ним порвать.
Очень прошу Вас не посылать окончательного контракта Метнеру до того, как я его просмотрю.
Сегодня я уезжаю до следующей субботы и затем пробуду в Нью-Йорке одну только неделю.
Уважающий Вас С. Рахманинов