ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН —С. В. РАХМАНИНОВУ
23 января 1939 г.
Poste restante. Narva — Yoesuu. Estonie
Светлый Сергей Васильевич!
По совету Дм[итрия] Ал[ексеевича] Смирнова, сообщившего мне и Ваш адрес, я пишу Вам, — простите за тревогу, — это письмо.
В 1918 г. я уехал с семьей из Петербурга в нашу Эстляндскую губ[ернию], превратившуюся через год в Эстонию. До 1934 г. я объездил 14 государств, везде
читая русским, везде кое-что зарабатывая. Конечно, очень скромно, но все же жить можно было. А с 1934 г. — ничего: ни заработков, ни надежд на них, ни здоровья. Ехать не на что, ехать некуда: везде ограничения, запреты, одичанье.
Кому теперь до поэзии?! На нее смотрят свысока, пренебрежительно, с иронией и изумлением. И даже с негодованием. Кратко говоря, смысл отношения читателя и слушателя таков: «Лентяи. Бездельники. Не умерли вовремя». Работать в русских периодич [еских] изданиях нельзя: их мало, и везде «свои». Я же, к тому же, «гугенот»: мне никогда никто не простит моей былой самостоятельности, моего эго-футуризма юности. Не кубо-футуризма размалеванных физиономий и желтых кофт, а именно «Ego», то есть утверждения личности, если она, конечно, не вовсе безлична... Я живу чудом, Сергей Васильевич: случайными даяньями. Их все меньше и меньше. Они прекращаются, ибо люди уходят, а человеки не признают. Я живу в глухой деревне, на берегах обворожительной Россони, в маленькой, бедной избушке с женой и дочерью. Мы все больные, умученные, уходящие. Помогите же нам, Вы, Большой искусствик, «уйти» более или менее безболезненно. Невыносимо, свыше всяких сил обессиленных— умирать без конца! И не странно ли, не поразительно ли? — чем ужаснее жизнь, тем больше жить хочется, тем больше цепляешься за жизнь, все во что-то несбыточное веря и надеясь... без надежд! Читали ли Вы мои стихи, несколько лет назад посвященные Вам? Если хотите, я с радостью вышлю их 1.
Издавна Ваш Игорь Северянин
БК США, МL, 30.55.
1 На комментируемое письмо Игорь Северянин получил следующий отклик Е. И. Сомова (без даты): «Многоуважаемый Игорь Васильевич. В ответ на Ваше письмо, адресованное в Швейцарию, С[ергей] Васильевич] выслал Вам 35 долл[аров]. Вчера он уехал в Европу. Он очень извиняется, что за многими делами сам не успел Вам написать и желает Вам от души всяких благ, также просит передать, что он также принадлежит к «больным, измученным и уходящим». С большим приветом [Е. Сомов]» (БК США, МL, 30.55. публикуется по машинописной копни, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова).
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН-С. В. РАХМАНИНОВ
[До 4 июня 1939 г.]
Poste restante. Narva—Yoesuu. Estonie
Светлый Сергей Васильевич,
Я благодарю Вас от всей души за присланные мне $ 35. Этот Ваш дар явился для меня весьма существенной поддержкой. В моем домике под Россонью висит несколько портретов обожествленных людей, мною боготворимых; среди них Н. А. Римский-Корсаков работы Серова. Сделайте радость мне — пришлите свой с подписью 1. Вы даровали мне три месяца жизни в природе: это такой большой срок по нашим временам!
К Вам с чувством большой и взволнованной признательности
Игорь Северянин
БК США, ML, 30.55.
1 См. ниже письмо 24.
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН —С В. РАХМАНИНОВУ
4 июня 1939 г.
Poste restante. Narva—Yoesuu. Estonie
Мой дорогой Сергей Васильевич!
Радостно благодарю Вас за портрет Ваш с надписью 1. Посылаю Вам стихи, — для Вас воспринятые,— которые давно уже хотел (и был обязан!) Вам переслать. Они вошли в книгу, изданную в Белграде в 1931 г.
Последняя книга моих стихов — «Очаровательные разочарованья», — к сожалению моему, а возможно, и других, не окончательно эпохой обездушенных, издателя не находит, — и много лет лежит в письменном столе. По этой причине я не могу себе разрешить, — вот уже три года, — запечатлевать вновь неудержимо возникаемое: я слишком ценю и Поэзию, и свое имя.
С каждым новым днем я все ближе и неотвратимее приближаюсь к предназначенной мне бездне и, отдавая
себе в этом отчет, осиянный муками, готовлюсь к гибели.
И вот мне хочется прежде, чем это совершится, еще раз от всего простого и искреннего поэтова сердца воздать Вам, прославленному, славу и честь за дарованные мне Вами три месяца жизни на этой Земле, такой мучительной, но и упояющей!..
Игорь Северянин
ВСЕ ОНИ ГОВОРЯТ ОБ ОДНОМ...
Сергею Васильевичу Рахманинову
Соловьи монастырского сада,
Как и все на Земле соловьи,
Говорят, что одна есть отрада,
И что эта отрада — в любви...
И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам...
Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят, нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим...
Тоilа, 1927 г. Игорь Северянин
БК США, МL, 30.55.
1 Ю. Д. Шумаков в письме от 18 ноября 1977 г. к составителю-редактору настоящего издания сообщил следующее: «Архив поэта Игоря Северянина полностью сгорел во время бомбежки в дни Великой Отечественной войны, сгорел и портрет С. В. Рахманинова. Я помню этот портрет, была и дружеская дарственная надпись великого композитора... Сгорели и письма Рахманинова. Их было несколько. Игорь Васильевич мне их показывал».