Полосы падения и осадки
Облако считается дающим осадки, если из него идет дождь, снег, дождь со снегом, град, снежные зерна, ледяная крупа — да что угодно, лишь бы они достигали земли.
Если в процессе падения осадки проходят через область теплого и/или сухого воздуха, они могут испариться до того, как коснутся земной поверхности. Очевидно, что гак чаще бывает с облаками верхнего яруса, поскольку выпадающим из них осадкам приходится преодолеть изрядное количество воздушных слоев.
Полосы падения под высоко-кучевыми облаками делают их похожими на стайку небесных медуз
Отверстие, образованное полосой выпадения осадков, в слое перисто-кучевых облаков.
Часто из облаков верхнего яруса выпадают ледяные кристаллы, которые успевают пройти некоторый путь по направлению к земле, прежде чем испариться. Эти падающие вниз и постепенно тающие кристаллы именуются полосами падения (vigra). С виду они напоминают клочковатые усики у основания облака, что делает его похожим на медузу. Когда полосы падения появляются под более низкими облаками, обычно они состоят из постепенно испаряющихся капель воды. Так или иначе, они выглядят волнистыми или наклонными по той причине, что осадки, выпадая, встречаются по пути с различными потоками ветра.
Перистые облака во многом похожи на полосы падения, поскольку сами представляют собой не более чем полосы выпадения кристаллов льда. Поэтому говорить о полосах падения, выпадающих из перистого облака, было бы тавтологией, однако под такими облаками, как кучево-дождевые, кучевые, слоисто-кучевые, слоисто-дождевые, высоко-кучевые, высоко-слоистые и перисто-кучевые, они возникают регулярно.
В последних двух случаях они иногда появляются в отверстиях, образуемых полосами выпадения осадков. Это круглые отверстия, возникающие в слое переохлажденных капель жидкости, когда капли начинают замерзать и превращаться в кристаллы. Вырастая, кристаллы падают вниз в виде полосы падения, а на их месте остается весьма эффектная дыра. На самом деле это куда более распространенное явление, чем могло бы показаться читателю.
СТРАТОСФЕРНЫЕ И МЕЗОСФЕРНЫЕ ОБЛАКА
Перламутровые облака
Если среди десяти основных родов облаков самые прекрасные — перистые, то редко встречающиеся перламутровые облака — самые прекрасные среди облаков вообще. Наделенные восхитительными пастельными оттенками розового, голубого и желтого цветов, они отличаются от остальных облаков особой красочностью, а также тем, что образуются на недоступной их собратьям высоте. Перламутровые облака, глядящие на мир с высоты 10–20 миль[116], даже не принадлежат к тому слою атмосферы, в котором обретаются облака обычные: в тех частях света, где можно увидеть перламутровые облака, прочие облака образуются не выше чем в 5–6[117] милях над землей.
Перламутровые облака встречаются лишь в областях севернее 50° северной широты и южнее 50° южной широты (при этом более характерны они для юга, но более красочны почему-то на севере).
Эти облака, состоящие из мельчайших кристаллов льда (около 0,002 мм в диаметре) и образующиеся при температуре около -85 °C, становятся заметны в сумерках, в рассветные и закатные часы. Небо в это время темное, и все более низкие облака пребывают в тени, а перламутровые, освещенные висящим над горизонтом солнцем, приглушенно переливаются всеми цветами радуги.
Происхождение этих оттенков не отличается от иризации, или иридесценции, наблюдающейся, когда солнце светит сквозь кромку облаков нижнего яруса. Ледяные кристаллы, из которых состоит перламутровое облако, создают определенную картину интерференции проходящих сквозь них лучей солнечного света. Результат обычно достигается за счет того, что кристаллы крайне малы и однородны по размеру, а облачный слой тонок. Именно так и обстоят дела с этим типом облаков, а потому их цвета производят столь сильное впечатление.
Подобно самым высоким чечевицеобразным облакам, появляющимся над горными хребтами, перламутровые облака относятся к волнистым. Они образуются в стратосфере — слое атмосферы, который находится прямо над тропосферой. Не самое характерное место для облаков. Температурная инверсия в тропопаузе, как правило, препятствует подъему теплого влажного воздуха, которого так много внизу, в тропосфере.
Влага, входящая в состав перламутровых облаков, пробивается через этот барьер благодаря тому, что, как и при образовании чечевицеобразных облаков, ее подталкивают вверх волны, формирующиеся с подветренной стороны гор. В большинстве случаев эти волны создают только лишь тропосферные облака, вроде высоко-кучевых чечевицеобразных или перисто-кучевых чечевицеобразных, однако, если атмосфера особенно устойчива, колебания передаются вверх через всю тропосферу. В отдельных случаях они настолько сильны, что прорываются через тропопаузу, неся влагу в стратосферу.
Увы, самые красивые среди облаков одновременно наиболее разрушительны для окружающей среды. Считается, что перламутровые облака ускоряют истончение озонового слоя. На самом деле это не их вина: с озоном реагируют и тем самым уничтожают его хлорфторуглеродные газы из наших аэрозольных баллончиков и холодильных камер. Однако ледяные кристаллы этих высоких облаков выступают в роли катализаторов, ускоряющих химическую реакцию.
В последнее время перламутровые облака чаще встречаются в северных широтах. Однако вопрос, почему это так, до сих пор остается без ответа.
Серебристые облака
Пусть перламутровые облака образуются высоко, но только серебристые облака — воистину стратосферные. Впрочем, постойте, это мы взяли слишком низко: серебристые облака формируются в верхней части мезосферы, атмосферном слое над стратосферой, на высоте от 30 до 50 миль[118] над землей. Это самый холодный слой атмосферы Земли, на краю космоса, где температура достигает -125 °C. Образующиеся на такой высоте и состоящие из ледяных кристаллов размером не больше 0,001 мм в диаметре, серебристые облака отличаются от всех остальных тем, что солнце освещает их глубокой ночью.
Серебристые облака образуются на высоте от 30 до 50 миль и светятся по ночам.
Они не столь разноцветны, как перламутровые облака. Скорее для них характерны белесо-голубые тона. Сами же облака до того тонки, что увидеть их можно только на фоне темного ночного неба, когда солнце уже село, но все еще освещает верхние пределы атмосферы. В течение наиболее длительного времени эти условия соблюдаются севернее 50° северной и южнее 50° южной широты, в середине лета, где-то в течение месяца.
Поскольку серебристые облака так далеки от нас, их образование до сих пор остается тайной. А если подумать, то даже очень большой тайной: ученые теряются в догадках, как и почему облака образуются настолько высоко. Аэрозонды до них не долетают (их предел — 20–25 миль), а самая низкая орбита американских космических кораблей проходит выше, на высоте около 100 миль над землей. Помимо того что в слое атмосферы, где образуются эти облака, крайне холодно, там еще и невероятно сухо: согласно данным НАСА, в миллионы раз суше, чем воздух над пустыней Сахара.
Впервые таинственные серебристые облака были описаны после извержения вулкана Кракатау в Индонезии в 1883 г. В нижние слои атмосферы попало столько вулканического пепла, что закаты стали поистине феерическими, а наблюдение за небом превратилось во всеобщую манию. Пепел распространился вокруг всего земного шара, и ученые, наблюдая за его продвижением, смогли лучше разобраться в струйных течениях в атмосфере. Замеченные в то же время серебристые облака считались не более чем следствием попадания пепла в верхние слои атмосферы. Однако даже после того как пепел со временем рассеялся, облака продолжали появляться. Некоторые ученые выдвигали предположение, что вулканический пепел каким-то образом проник в мезосферу, где его частицы сыграли роль семян, вокруг которых намерзали кристаллы льда.
Сейчас, когда извержение Кракатау ушло в историю, мы можем только строить догадки о том, что выступает в качестве ядер замерзания для нынешних серебристых облаков. Непонятно, поднимаются ли туда частицы из нижних слоев тропосферы — или, напротив, во внешнюю атмосферу прорывается метеоритная пыль, которая и берет на себя эту функцию. Несомненно лишь то, что серебристые облака не только продолжают появляться, но за последние сто лет стали встречаться все чаще, причем область их распространения расширяется.
Это навело ученых на мысль, что серебристые облака наблюдаются чаще в связи с глобальным потеплением. Сейчас общеизвестно, что повышенная концентрация создающих парниковый эффект газов в нижних и средних слоях атмосферы (ниже уровня серебристых облаков) ведет к повышению приземной температуры, препятствуя рассеянию земного излучения. Оборотная сторона этой медали, менее известная широкой публике, состоит в том, что на вышележащие слои атмосферы парниковые газы действуют охлаждающе.
Однако глобальное потепление, происходящее отнюдь не вследствие возросшего выброса парниковых газов, едва ли могло совпасть с охлаждением внешней атмосферы. Не исключено, что люди стали видеть серебристые облака чаще только лишь потому, что слышали о них. Однако вполне вероятно, что они наглядно напоминают нам и о том, в какой мере происходящее ныне потепление климата Земли обязано именно нашей деятельности.
Глава 12
КОНДЕНСАЦИОННЫЕ СЛЕДЫ
Полосы конденсации, образующиеся вслед за высотными летательными аппаратами
Судя по всему, среди пещерных людей тоже были любители облаков.
Мне приятно думать о том, что около пятидесяти тысяч лет назад эксцентричный, но просвещенный неандерталец одним прекрасным утром вышел из пещеры, поднял глаза к небу и буркнул своей жене что-то вроде: «Дорогая, иди скорей сюда, а то пропустишь чудесное слоистообразное высоко-кучевое облако с просветами!» Конечно же, заманчиво полагать, что пещерные люди, глядя на небо, видели там те же самые облака, что и мы. Заманчиво, но неверно.
Дело в том, что в семействе облаков произошло прибавление. Причем произошло оно столь недавно, что двести лет назад, когда Люк Говард впервые дал облакам названия, его еще не было.
Незадолго до Первой мировой войны перед глазами жителей Земли впервые предстали «конденсационные следы» (их называют еще «инверсионными следами») — ровно прочерченные в небе рукотворные облака, образующиеся за хвостом летательного аппарата. Так и появился у облачного семейства незаконнорожденный ребенок — хотя, пожалуй, это звучит слишком уж уничижительно. Давайте-ка лучше скажем просто, что он был зачат не совсем так, как его старшие сводные братья и сестры.
Кто-то, возможно, удивится, узнав, что конденсационные следы относятся в первую очередь именно к облакам. Но единственное различие между ними и остальными облаками состоит в том, что конденсационное следы — продукты человеческой деятельности: они образуются из водяного пара в выхлопах самолета, представляющих собой побочный продукт работы двигателя. По сравнению с природной хаотической формой облаков естественного происхождения, эти яркие и четкие метки прогресса рассекают небо, словно прямые линии на картине модерниста. Для них характерна абстрактная простота полотен Мондриана. Я, конечно же, имею в виду его зрелые работы, такие как «Вертикальная композиция с синим и белым», а вовсе не ранние небрежные мазки, как на картине «Красное облако». (Увы, мы лишены возможности наглядно их сравнить, поскольку мне не дали разрешения воспроизвести их в черно-белом варианте, так что придется читателю отыскать их самому.)
Конденсационные следы образуются примерно так же, как в морозный день наше дыхание превращается в облачка пара. Если большинство облаков появляется в результате того, что влажный воздух остывает, поднимаясь вверх, то горячие газы в самолетных выхлопах охлаждаются, смешиваясь с крайне холодным воздухом на высоте крейсерского полета, составляющей обычно от 28 000 до 40 000 футов[119]. Температура там колеблется в интервале от -30 °C до -60 °C. Горячие влажные газы самолетных выхлопов, смешиваясь со столь холодным воздухом, остывают очень быстро, вследствие чего часть влаги превращается в капли воды, которые тотчас же замерзают, и вслед за самолетом по ширине размаха крыльев образуется полоса из кристаллов льда.
Если конденсационные следы не исчезают, они могут размываться ветрами в верхней части тропосферы.
Однако самолет оставляет конденсационные следы не всегда, даже на высоте крейсерского полета. Порой можно увидеть высоко в небе самолет без всякого тянущегося за ним облака. Бывает, что облачный след появляется, однако в нескольких сотнях футов позади самолета исчезает вновь. Наконец, иногда конденсационные следы остаются в синем небе часами, расчерчивая его вдоль и поперек линиями, строгость которых постепенно нарушают сильные ветры.
Внешний вид этих линий и длительность их пребывания в небе зависят от атмосферных условий на высоте крейсерского полета. Если воздух там достаточно теплый и сухой, кристаллы льда, едва образовавшись, испаряются[120]. Если же наверху сыро и холодно, то воздух вполне пригоден для образования конденсационных следов, и кристаллы льда не только беспрепятственно формируются, но и собирают из окружающего воздушного пространства дополнительную влагу, за счет чего увеличиваются в размерах, распространяясь по ветру.
В разных местах воздух может в значительной степени различаться по влажности и температуре, поэтому иногда, когда самолет переходит из одной области в другую, конденсационные следы выглядят как рваные линии. В этом случае, наблюдая за ними, можно делать выводы о температуре и влажности в верхней части тропосферы и, соответственно, строить прогнозы погоды.
Если за высоко летящим самолетом не образуется конденсационный след или же если он образуется ненадолго, в умеренных широтах это свидетельствует о том, что воздух в верхней части тропосферы сух и/или опускается вниз, а значит, погода ухудшаться не будет. Если лее конденсационные следы образуются и распространяются по небу, отсюда следует, что воздух наверху влажен и поднимается вверх, что обычно бывает при приближении теплого фронта. В таком случае устойчивые конденсационные следы еще до появления и распространения перистых облаков предостерегают, что теплый фронт уже недалеко, и через день-другой следует ожидать осадков
***
В выхлопах самолета содержится не только водяной пар. Помимо него, там есть и углекислый газ, и оксиды серы и азота, и углеводород, и угарный газ, и несгоревшее топливо, и мельчайшие частицы угля и металла. Эти частицы играют важную роль в образовании конденсационных следов, выступая в качестве ядер, вокруг которых водяной пар превращается в капли и кристаллы.
Воздух на высоте крейсерского полета обычно насыщен влагой настолько, что в любой момент там могут начать образовываться капли и кристаллы льда. Дело за малым: не хватает ядер, нужных для того, чтобы этот процесс начался. В этом случае добавление небольшого количества влаги и твердых частиц может привести к цепной реакции. Самолеты со своими выхлопами выполняют функцию «засева облаков», добавляя к наличествующему в воздухе водяному пару ингредиенты, необходимые для того, чтобы стали появляться видимые глазу облака.
Конденсационные следы — самые изящные и самые неприятные среди членов облачного семейства.
В редких случаях можно наблюдать своего рода «негатив» конденсационного следа. Он образуется, когда выхлопы как будто прорезают коридор ясного неба в слое присутствующих в небе облаков верхнего яруса — перисто-слоистых или перисто-кучевых. Вместо облака вслед за самолетом образуется четко очерченная брешь. Так бывает, когда самолет летит через облако или непосредственно над ним. Появление «коридора» может оказаться следствием одного из трех процессов.
Тепло от выхлопов может нагреть облачный слой, в результате чего часть составляющих его водяных капель испаряется. Турбулентность в кильватере самолета приводит к примешиванию более сухого окружающего воздуха в слой облаков, что дает такой же результат. Наконец, вбрасывание выхлопов может привести к «засеву» облачного слоя: твердые частицы провоцируют замерзание капель, из которых состоит облако, они увеличиваются в размерах, начинают падать и в какой-то момент испаряются, проходя через слой теплого воздуха.
Посредством конденсационных следов мы неумышленно влияем на облачный пейзаж. Однако «засев облаков» осуществляется человеком отнюдь не по недосмотру. В течение последних шестидесяти лет ученые провели множество экспериментов по введению искусственных ядер в облака для того, чтобы повлиять на их поведение. Технологии «засева облаков» были разработаны в попытке увеличить количество осадков в пораженных засухой областях, смягчить разрушительные последствия гроз с градом, рассеять туман в аэропортах и даже укротить ураганы.
***
Любой из этих поводов вполне достаточен для того, чтобы вмешаться в жизнь облаков. Однако засев облаков применялся и в куда более сомнительных целях.
Этот метод был создан в 1940-е гг. в научно-исследовательской лаборатории компании «Дженерал Электрик» в городе Скенектади, штат Нью-Йорк, США. Придумали его двое ученых: Ирвинг Лэнгмюр и Винсент Шефер. Ленгмюр, руководитель лаборатории, был признанной величиной в химии: в 1932 г. он даже получил Нобелевскую премию. Шефер, двадцатью пятью годами моложе, был его научным сотрудником.
В годы Второй мировой войны лаборатория заключила контракт на проведение военных исследований для Правительства США. Ленгмюр и Шефер создали ряд устройств — например, генератор дыма — для маскировки военных операций от врага. Помимо этого, они пытались решить проблему нарастания льда на крыльях самолетов, что представляет для авиации изрядную опасность: лед, намерзающий на крыльях, когда самолет летит через переохлажденные участки облака, где температура ниже нуля, разрушительным образом влияет на аэродинамику летательного аппарата, меняя форму крыльев и приводя тем самым в некоторых случаях к фатальной потере подъемной силы.
Однако вскоре объектом их внимания стала проблема не уменьшения льдообразования, а его стимуляции. Изучая нарастание льда на крыльях самолетов, ученые установили, что образование кристаллов в облаке — один из основных процессов, вследствие которых переохлажденные капли воды достигают размеров, приводящих к их выпадению в виде осадков. Исследователям пришло в голову, что если они смогут способствовать замерзанию капель в облаке, вероятность дождя повысится.
Однако ни у Ленгмюра, ни у Шефера не было специальной метеорологической подготовки. Впервые они столкнулись с переохлажденными каплями воды на вершине горы Вашингтон в Ныо-Хэмгпиире при температуре ниже нуля. Поскольку оба увлекались горным туризмом, во время войны им часто доводилось бывать в тамошней метеорологической обсерватории. Стоя в облаках на вершине, возвышающейся на 1919 м над уровнем моря, они с удивлением обнаружили, что даже при температуре ниже 0 °C облака состоят из жидких водяных капель. Эти капли замерзали только в случае контакта с твердыми объектами, образуя на камнях, деревьях и стенах зданий изморозь наподобие мгновенно возникающего инея. Капли пребывали в переохлажденном состоянии: они остывали до такой степени, что образование кристаллов льда могло начаться в любой момент, но для этого требовался пусковой стимул.
Озадачившись странным поведением переохлажденных капель в облаке, Ленгмюр и Шефер установили у себя в лаборатории холодильник с открытым верхом и приступили к изучению искусственных облаков. Дыша в холодильник, температура воздуха в котором была -20 °C, они наблюдали, как выдыхаемый ими пар конденсируется в облака, капли в которых находятся в переохлажденном состоянии. Ученые пришли к выводу, что, если им удастся найти ядра, которые заставили бы эти взвешенные в воздухе капли превратиться в кристаллы льда, впоследствии можно будет вводить подобные ядра в настоящие облака, чтобы из них выпадали осадки в виде дождя или снега.
***
Хотя двое ученых были далеки от построения теории засева облаков, их весьма заинтересовала практическая задача поиска таких частиц, которые могли бы выступить в качестве ядер замерзания. Чтобы заставить капли замерзать, Ленгмюр и Шефер пытались вводить в холодильную камеру самые разные добавки, среди которых были сажа, вулканический пепел, сера, силикаты и измельченный графит. Все это были вещества, и без того присутствующие в атмосфере, поэтому, как рассудили ученые, хотя бы некоторые из них могли играть роль ядер замерзания для капель, составляющих облака, в естественной среде. Однако ни одна из этих добавок не изменила поведения переохлажденных капель в выдыхаемых ими облачках пара. Ленгмюр и Шефер стали задумываться не только о том, удастся ли им стимулировать льдообразование, но и о том, хватит ли им дыхания.
Однако как-то раз, когда Ленгмюра не было в лаборатории, Шефер совершил прорыв. Он решил еще снизить температуру воздуха в холодильной камере и добавил туда сухого льда (твердого углекислого газа, температура которого составляет около -78 °C). Стоило ему положить кусок сухого льда в камеру, и выдыхаемые им облачка пара замерцали и заискрились. Они тут же превратились в кристаллы, приняв характерную для обычных снежинок форму дендритов, и стали падать на пол. А когда температура в камере упала значительно ниже -20 °C, Шеферу удалось добиться замерзания переохлажденных капель без всяких ядер.
Вскоре двое ученых установили, что критическая температура, при которой переохлажденные капли начинают превращаться в кристаллы льда без ядер замерзания, составляет -40 °C. Им пришло в голову, что, вводя гранулы сухого льда в облако, можно будет охладить составляющие его капли до такой степени, что начнут образовываться снежинки, которые станут выпадать на землю в качестве осадков. Поиск ядер замерзания отодвинулся на задний план. Ленгмюру и Шеферу не терпелось увидеть, что получится, если добавить сухой лед в настоящее облако.
***
13 ноября 1946 г. Шефер поднялся в самолете над грядой переохлажденных слоистых облаков в районе Питтсфилда, штат Массачусетс, и распылил три фунта[121] тщательно измолотого сухого льда. Через пять минут в той части облака, над которой были разбросаны частицы сухого льда, стали образовываться снежинки. Пролетев около тысячи метров и достигнув теплых слоев воздуха, они испарялись. В облаке — там, где раньше были замерзшие и упавшие вниз переохлажденные капли, — образовалась дыра. Чтобы доказать, что дыра не могла появиться сама по себе, были проведены новые испытания, во время которых для зрителей из гряды переохлажденных слоистых облаков был вырезан с помощью сухого льда логотип «Дженерал Электрик».
Эти ранние испытания вызвали всплеск общественного интереса. Казалось, что вот-вот удастся изменить поведение облаков. Ленгмюр открыто выражал свой энтузиазм. Он выступал перед прессой, превознося перспективы сделанного открытия: еще немного, и они научатся вызывать дожди и бороться с засухой. А если удастся интенсифицировать замерзание капель в грозовых облаках, можно будет изменить их динамические свойства и тем самым ослабить град, что позволит сохранить драгоценный урожай. Ленгмюр предложил использовать новый метод даже для того, чтобы уводить смерчи и ураганы от населенных пунктов.
Метеорологической общественности обещания Ленг-мюра казались довольно безосновательными. Памятуя о том, насколько широкая публика склонна подвергать насмешкам усилия специалистов в решении сложнейшей задачи предсказания погоды, метеорологи боялись, что заявления человека со стороны нанесут урон их и без того сомнительной репутации. Вскоре в научной прессе между Ленгмюром и метеорологами разгорелась ожесточенная полемика. Метеорологи утверждали, что даже если и можно повлиять на поведение облаков с использованием сухого льда, это никоим образом не будет экономически выгодно: засев облаков в промышленных масштабах настолько дорог, что расходы на него всегда будут больше, чем возможные выгоды.
СЛЕВА НАПРАВО: Ирвинг Ленгмюр, Бернард Воннегут и Винсент Шефер, «отцы» засева облаков, перед холодильной камерой в научно-исследовательской лаборатории «Дженерал Электрик».
Однако Ленгмюр и Шефер не теряли оптимизма. Они предприняли в своих исследованиях новый шаг, для чего привлекли к работе еще одного ученого — Бернарда Воннегута, который незадолго до этого пришел в лабораторию «Дженерал Электрик».
Воннегут был убежден, что можно найти такое химическое вещество, которое сможет выступить в качестве ядра замерзания и привести к образованию кристаллов льда при температуре выше критических -40 °C, Он выделил вещества, кристаллическая структура которых сходна со структурой льда, полагая, что вода с большей вероятностью будет замерзать именно на таких соединениях.
Воспользовавшись данными рентгеноструктурной кристаллографии, он установил, что необходимыми свойствами обладает йодистое серебро. И в самом деле, когда он вдунул суспензию кристаллов йодида серебра в переохлажденное облако в холодильной камере, результат превзошел все ожидания. Замерзание наступило мгновенно. Облако превратилось в кристаллы льда и выпало в виде снега на дно камеры. Ядра замерзания для переохлажденных капель получались из кристаллов йодистого серебра даже при -4 °C. С этого момента засевом облаков стали интересоваться не только в «Дженерал Электрик», а в 1947 г. финансирование исследований засева облаков взяло на себя Правительство США. Еще некоторое время эксперименты в рамках этого проекта, который получил название «Циррус», проводились в «Дженерал Электрик», а в 1950-х гг. были продолжены в Научно-исследовательском центре воорулсения ВМС, расположенном в Чайна-Лейк в штате Калифорния.
Постойте-ка: в Центре вооружения ВМС?
***
История вновь и вновь говорит нам о том, что погода значительно больше влияет на исход сражений, нежели численность войск. Возьмем, к примеру, персидские войны
V в. до н. э. Когда царь Дарий решил укрепить Персидскую империю за счет Греции, его войско было несравненно сильнее греческого. Тем не менее, погода неизменно ему препятствовала. Так, однажды внезапное нападение персов на греков было сорвано из-за сильнейшей грозы, которая уничтожила чуть ли не целую эскадру персидских кораблей.
Накануне битвы при Ватерлоо в 1815 г. французы и союзные войска попали под сильный ливень. Хотя численность французских войск была больше, чем численность войск Веллингтона, утром в день сражения Наполеон не мог начать наступление до тех пор, пока земля не высохла: иначе ему не удалось бы вывести на поле боя артиллерию. Благодаря этой задержке к месту сражения успели подойти прусские части, в результате чего союзные войска вовремя получили подкрепление, а французы потерпели поражение.
Летчики, участвующие в проекте «Циррус», вырезают из переохлажденного облака цифру «четыре».
Погода сыграла ключевую роль и в день высадки союзных войск в Европе в 1944 г. Чтобы операция прошла успешно, необходимы были устойчивая ясная погода, отлив и лунная ночь. Лучшей ночью для высадки в соответствии с фазами луны и циклом приливов и отливов была признана ночь на 5 июня, однако в течение нескольких предшествующих дней стояла весьма неустойчивей! погода. Чтобы помочь главнокомандующему союзных войск с определением даты высадки, были привлечены ведущие метеорологи Гидрометцентра, военно-морской метеорологической службы и метеослужбы военно-воздушных сил США. Составляя один из самых важных в истории прогнозов погоды, они обнаружили свидетельства того, что 6 июня можно ожидать затишья. Дата высадки была отодвинута на день, а что получилось дальше, читатель знает и без меня…
Вполне очевидно, что государство, владеющее секретом управления погодой в районе боевых действий, будет обладать огромным военным преимуществом. Поэтому, когда американская разведка в конце 1950-х гг. донесла, что в Советском Союзе тоже проводятся опыты с изменением погоды, правительство решило, что если США не преуспеют в решении этой проблемы, то Советы их обгонят. В 1957 г. Президентский консультативный комитет по искусственному регулированию погоды пришел к выводу, что «управление погодой может оказаться более важным оружием, чем атомная бомба»[122]. Судя по всему, одновременно с широко обсуждавшейся в прессе гонкой вооружений в рамках холодной войны между США и Советским Союзом происходила и тайная погодная гонка. В 1960-х, через два года после начала войны во Вьетнаме, американцы, соблюдая условия строжайшей секретности, воспользовались возможностью опробовать засев облаков в боевой обстановке.
***
3 июля 1972 г. журналист Сеймур Хирш, лауреат Пулитцеровской премии, опубликовал в газете «Нью-Йорк Таймс» передовицу, в которой предал огласке секретную операцию, проведенную Белым домом и ЦРУ во время войны во Вьетнаме[123]. Хирш утверждал, что в течение последних семи лет американцы распыляли различные химические вещества в облаках над Лаосом, Вьетнамом и Камбоджей с целью вызвать дождь.
Это муссонные районы. В сезон дождей система джунглевых дорог, известная как «Тропа Хо Ши Мина», становится настолько топкой, что пробраться по ней практически невозможно. Правительство США было прекрасно осведомлено о том, насколько Тропа значима для Вьетконга[124] и для Северной Вьетнамской армии. Эти дороги, ведущие из Северного Вьетнама через Лаос и Камбоджу в Южный Вьетнам, представляли собой жизненно важные пути подвоза боеприпасов и продовольствия для вражеских сил. Американцы понимали, что, если усилить выпадение осадков над Тропой в начале и в конце периода муссонных дождей, можно увеличить длительность этого периода и тем самым помешать дальнейшему продвижению противника.
Хирш установил, что Правительство США впервые прибегло к засеву облаков в Южном Вьетнаме — как ни странно, в целях разгона толпы. Проамериканский режим Дьема[125] на юге испытывал все большие трудности в связи с демонстрациями. «У режима… были проблемы с буддистами, — сообщил Хиршу источник из ЦРУ, — они оставались на месте во время демонстраций, даже когда полиция пыталась разгонять их слезоточивым газом, однако мы заметили, что если начинается дождь, то они расходятся. Разведка обратилась к «Эйр Америка Бичкрафт»[126] и снабдила их йодистым серебром. Когда началась еще одна демонстрация, мы прибегли к засеву. Пошел дождь».
Передовица Сеймура Хирша в «Нью-Йорк Таймс» от 3 июля 1972 г., посвященная использованию засева облаков во время Вьетнамской войны.
Вскоре после этого американцы приступили к реализации программы повышенной секретности по интенсивным испытаниям засева облаков в районе горной цепи Айнам, преимущественно в Лаосе. Испытания в рамках этого проекта под кодовым названием «Попай»[127] проводились с 29 сентября по 27 октября 1966 г. Проект был настолько засекречен, что информацию о его ходе, помимо военных властей, получали только Президент, министр обороны, государственный секретарь и директор ЦРУ[128].
По результатам 56 полетов с засевом, 86 % облаков продемонстрировали ожидаемую реакцию, и главнокомандующий тихоокеанским округом сообщил в Объединенный комитет начальников штабов, что «засев облаков с целью вызвать дождь над вероятными путями проникновения в Лаосе может быть использован в качестве ценного тактического оружия»[129] Боевой засев облаков был начат 20 мая 1967 г. и продолжался над территориями Лаоса, Северного Вьетнама,
Южного Вьетнама и Камбоджи в течение 6 лет. Его стоимость оценивают приблизительно в 3,6 миллионов долларов в год. Нельзя сказать, насколько успешно он проводился, поскольку после завершения первоначальных испытаний, которые тоже не отличались статистической строгостью, систематической оценкой количества осадков никто не занимался. Тем не менее впоследствии военная разведка установила, что в отдельных районах засев облаков привел к увеличению количества осадков на 30 %[130].
Хотя эта информация и появлялась годом раньше в колонке Джека Андерсона, только передовица Сеймура Хирша привлекла к ней всеобщее внимание. Последовал всплеск общественного протеста, в результате чего перед американским сенатом был поставлен ряд щекотливых вопросов о военном использовании искусственного регулирования погоды во Вьетнаме. Сперва на эти вопросы были даны уклончивые ответы, однако затем Сенат вынужден был направить президенту Никсону резолюцию о необходимости начать переговоры относительно подписания пакта против использования воздействий на окружающую среду в военных целях.
18 мая 1977 г. в Женеве под председательством Джеральда Форда обсуждалась многосторонняя Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду. Эту конвенцию, действующую и по сей день, подписали США, СССР и еще сорок государств. Ее цель заключалась в том, чтобы предотвратить попытки государств оказывать влияние на погоду с целью повышения успешности военных действий.
***
Однако текст конвенции не отличался определенностью. В ней запрещается прибегать к военному использованию только тех средств воздействия на природную среду, которые имеют «широкие, долгосрочные или серьезные последствия». Правительство США, интерпретируя эти ограничения по-своему, продолжило исследовать военный потенциал искусственного регулирования погоды. Совсем недавно, в 1996 г., после переизбрания Билла Клинтона, начальнику штаба ВВС США был представлен доклад, озаглавленный «Погода как фактор повышения боевой эффективности: господство над погодой в 2025 году»[131]. В этом леденящем душу докладе изложен ряд предложений относительно того, как к 2025 году военно-воздушные силы США смогут применять вновь появляющиеся технологии «господства над погодой» в качестве средств ведения войны.
Это 44-страничное исследование, подготовленное семью офицерами вооруженных сил в соответствии с распоряжением начальника штаба подвергнуть изучению «модели, средства и методы, которые необходимы для того, чтобы Соединенные Штаты и впредь оставались ведущей военно-воздушной и космической державой», было тщательно составлено таким образом, чтобы не нарушать буквы Конвенции. Утверждается, что оно затрагивает только «узкие и краткосрочные меры воздействия на погоду».