Своеобразие реалистической символики драм А. М. Горького («На дне», подтексты символика философия

В 1900-е годы Горький обращается к драматургии и сотрудничает с Московским художественным театром (1901 – 1905). В драматургии Горький вводит новый тип конфликта. В XIX в. конфликт строился на противодействии человека и среды (окружающих его людей и обстоятельств). У Горького противостоят определённые социальные группы. Конфликт у него не столько нравственный, духовный, сколько идеологический. «На дне» – одна из самых удачных пьес Горького. В ней ставятся сложные философские вопросы, на которые не даётся однозначных ответов. Жанр пьесы – социально- философская драма. Жизнь рассматривается в двух аспектах: социальном и философском. Первый из них – это изображение быта людей дна, которое даётся в ремарках, а также в передаче взаимоотношений героев. В нищей ночлежке поднимается вопрос об истинном и ложном гуманизме, который составляет философский аспект пьесы: нуждается ли человек в сострадании или же он должен бороться сам? Носитель идеи сострадания – странник Лука. Он считает, что «все люди хороши», и пытается помочь ночлежникам обрести надежду. Философия Луки основана на субъективном идеализме: «Во что веришь – то и есть». Но когда в ночлежке происходит преступление, Лука исчезает, и больше обитателей ночлежки утешать некому. Образ Луки вызвал серьезные споры читателей, критиков, актёров. Первый исполнитель этой роли – Москвин – сыграл положительного героя. Однако сразу же возник вопрос, во благо ли успокоительная ложь и основывается ли она на любви к человеку. В противовес Луке Горький выдвигает идею свободного и гордого человека, которую озвучивает Сатин. Но и эта идея высказывается неоднозначно: Сатин произносит свой монолог в нетрезвом виде и сам ещё не успевает оправдать горьковский идеал деятельной жизни (он только говорит, но ничего не делает). Открытость поставленных в пьесе вопросов придаёт ей глубокий философский смысл и художественную ценность

Дмитрий Мережковский убежден, что "социальные атрибуты" в пьесах Горького - "всего лишь внешнее облачение", в действительности же "горьковский босяк - тот же чеховский интеллигент, обнаженный и от этих последних покровов [некоторых умственных и нравственных условностей], совсем "голый человек". "Что у Горького - "На дне", то у Достоевского - "Подполье": и то, и другое - прежде всего, не внешнее, социально-экономическое положение, а внутреннее, психологическое состояние". А.Кугель писал, что Луку в пьесе "На дне" следовало бы играть "трансцендентально, как некий образ всюду поспевающей и исцеляющей доброты". В 1912 г. автор краткой репортерской заметки в журнале "Рампа и жизнь" обратил внимание на "несколько инфернальный реализм" той же пьесы.

О том, является Горький-драматург "реалистом" или "символистом", спорили не только в России. А.Кугель на страницах своего журнала "Театр и искусство" в 1903 г. свидетельствовал: "Исполнитель роли Луки в "На дне" М.Горького на сцене польского театра в Кракове обратился в редакцию "Театр и искусство" с просьбою объяснить характер роли Луки. По словам артиста, местные газеты упрекали его в том, что он, играл роль Луки реально, тогда как-де Лука - образ символический, "трансцендентальный", по любимому выражению Сатина".

В "реалистическом" направлении пьесы Горького действительно воспринимались чаще всего в границах жанра памфлета. В статьях именно этих критиков формируется в те годы представление о публицистичности как ведущем начале горьковских пьес. Их авторы писали, что Горького в драматургии влекла главным образом возможность "наглядно выразить идеи". "Рассказывать Горький ужасно не любит, всегда что-нибудь доказывает", - пишет К.Чуковский. Такое решение вопроса, в сущности, способно было примирить и неприятелей, и поклонников Буревестника - и тех, и других было немало среди тех, кто исповедовал "реалистическое" истолкование его пьес. Для многих из них ценность произведения часто определялась именно утверждаемой идеей общественно-политического характера. Е.Аничков видел в Луке "представителя передового, независимого искания правды в народной среде" . В целом драма "На дне", по мнению одного из критиков, явилась "до некоторой степени воспитательной силой и органически входит в общий процесс демократизации жизни". "Горький понимает мещанство метафорически, как религию узкого себялюбия, эгоизма в буквальном смысле слова. Но это не эгоизм самосохранения, это притязательность догмы, утратившей свое содержание. Всякая форма, закончившая свою эволюцию, должна постепенно распасться, уступить свое место новой. Это неизбежно, жизнь есть движение, бесконечная смена форм", - замечал Н.Николаев. Убеждение, что Горький в своих драматических опытах является публицистом, повлекло за собой уверенность в твердости, определенности авторской позиции в произведениях, авторском настроении, целостности его мировоззрения. Среди придерживавшихся такой точки зрения на драматургию Горького оказываются и критики-"реалисты", и "символисты". По этому поводу якобы очевидной авторской позиции иронизировал К.Чуковский: "Одного я понять не могу: почему же у Горького никогда не бывает сразу нескольких идей в голове, почему же у него только одна идея, очень хорошая, но только одна? - и не то всегда меня в нем огорчало, что он имеет эту идею, а то, что он не имеет других. Это я считаю основным и главнейшим его грехом" (выделено автором - Л.Н.).

Одновременно вызывало недоумение и раздражение - опять же, истинное ли? - намерение автора закамуфлировать собственные мысли и оценки. "Желая замаскировать истинную свою мысль [в "На дне"], Горький запутался и сбился", - писал "реалист" Стародум. К числу недостатков пьес "Дети солнца" и "Варвары" "символист" А.Кугель относил "ту более остроумную, нежели художественную, игру в прятки автора с читателем, которая превращает главную идею автора в какую-то двубокую шараду". -таки некоторые критики признавались в невозможности понять, на чьей же стороне в действительности драматург? Ю.Беляев вопрошал: "Кто же выходит из этой борьбы "двух правд" двух поколений победителями и кто побежденными - этого не поймешь у Горького. (...) "Дети Бессеменова" с их новыми взглядами менее мне понятны, чем "дети Ванюшина". Чего они хотят, эти дети, и что представляют собой, (...) не вполне ясно".

Чехов создал лирико-психологическую драму, Горький вступил в русскую драматургию как создатель нового типа социальной драмы. Позднее Станиславский скажет: «Главным зачинателем и создателем общественно-политической линии в нашем театре был М. Горький».Горький отдал в Художественный театр социально-философскую пьесу «На дне» (1902). То был обвинительный приговор социальному строю, превращавшему людей в отбросы общества. В то же время мир «дна», ночлежки, в которой ютятся люди трагических судеб, уравненные полным бесправием, нищетою и отсутствием какой-либо надежды выбраться отсюда, показывался как мир, отмеченный родимыми пятнами породившего его буржуазного общества.

В драме, где раскрытие характеров происходит главным образом при помощи слова, работа над языком приобретала особую значимость. Это наглядно проявилось в пьесе «На дне»; многие реплики героев которой быстро вошли в языковой обиход, в фразеологию эпохи. «На дне» — многолюдно, при этом каждый персонаж обладает своим жизненным опытом, своей социальной речью. Всего несколько реплик — и в бароне-ночлежнике проглядывает бывшее барство с его презрением к нижестоящим.

Центральным в социально-философской пьесе Горького (пьеса «На дне» получила большой резонанс и за рубежом, таким животрепещущим был показ изнанки капиталистического мира) стал спор о Человеке и отношении к нему. Спор этот, возникший (хотя и не в прямом столкновении) между странником Лукою и бывшим телеграфистом Сатиным, нашел свое отражение в высказываниях и других персонажей о правде, совести, лжи.

Горький впервые поставил здесь вопрос о двух видах гуманизма: гуманизма, призывающего к состраданию и жалости по отношению к человеку с целью утешить и как-то примирить его с несправедливою жизнью, и гуманизма, восстающего против этой несправедливости во имя неоспоримых прав человека быть Человеком, а не пассивною жертвою.

Следующие горьковские пьесы об интеллигенции в свою очередь говорили об отрыве значительной части ее от жизни народа и о глубокой пропасти, возникшей между культурным обществом и все еще лишенными культуры народными массами. Это особенно ярко было выражено в «Детях солнца» (1905).22 «Если разрыв воли и разума является тяжкой драмой жизни индивидуума, — писал Горький, — в жизни народа этот разрыв — трагедия» (16, 156). Вновь обратившись в своей пьесе к проблеме разума и слепоты ума, Горький, однако, не дал ответа на вопрос, как может быть преодолен разрыв между ними. Отсутствие такого ответа нередко приводило режиссеров к одностороннему сценическому истолкованию пьесы, к возложению всей исторической вины на «детей солнца». Позднее, в 1907 г., Горький писал А. В. Луначарскому: «Мысль ваша о революционерах, как о мосте, единственно способном соединить культуру с народными массами, и о сдерживающей роли революционера — мысль родная и близкая мне, она меня давно тревожит <...> В „Детях солнца“ я вертелся около этой мысли, но — не сумел формулировать ее и — не мог. Ибо — кто среди моих „Детей солнца“ — способен эту мысль и эту задачу? Она должна родиться в уме и сердце пролетария, должна быть сказана его устами — не так ли? И конечно, он ее расширит, он ее углубит».23

Таким образом, Горький столкнулся в своей пьесе с той же проблемой, что и в «На дне». Среди «детей солнца» не могло оказаться того героя, который сказал бы выразительно о возможности живого приобщения народа к культуре. Этот герой появится в пьесе «Враги» и в романе «Мать».

Символистская и близкая к ней критика нередко упрекала писателя в бытовизме, под которым подразумевалось изображение повседневной жизни в ее бытовых реалиях. Однако Горький не тяготел к изображению быта как такового. Он получил уже многообразное освещение в предшествующей литературе, которая широко знакомила читателя с условиями жизни народа.

В 1900-е годы Горький обращается к драматургии и сотрудничает с Московским художественным театром (1901 – 1905). В драматургии Горький вводит новый тип конфликта. В XIX в. конфликт строился на противодействии человека и среды (окружающих его людей и обстоятельств). У Горького противостоят определённые социальные группы. Конфликт у него не столько нравственный, духовный, сколько идеологический. «На дне» – одна из самых удачных пьес Горького. В ней ставятся сложные философские вопросы, на которые не даётся однозначных ответов. Жанр пьесы – социально- философская драма. Жизнь рассматривается в двух аспектах: социальном и философском. Первый из них – это изображение быта людей дна, которое даётся в ремарках, а также в передаче взаимоотношений героев. В нищей ночлежке поднимается вопрос об истинном и ложном гуманизме, который составляет философский аспект пьесы: нуждается ли человек в сострадании или же он должен бороться сам? Носитель идеи сострадания – странник Лука. Он считает, что «все люди хороши», и пытается помочь ночлежникам обрести надежду. Философия Луки основана на субъективном идеализме: «Во что веришь – то и есть». Но когда в ночлежке происходит преступление, Лука исчезает, и больше обитателей ночлежки утешать некому. Образ Луки вызвал серьезные споры читателей, критиков, актёров. Первый исполнитель этой роли – Москвин – сыграл положительного героя. Однако сразу же возник вопрос, во благо ли успокоительная ложь и основывается ли она на любви к человеку. В противовес Луке Горький выдвигает идею свободного и гордого человека, которую озвучивает Сатин. Но и эта идея высказывается неоднозначно: Сатин произносит свой монолог в нетрезвом виде и сам ещё не успевает оправдать горьковский идеал деятельной жизни (он только говорит, но ничего не делает). Открытость поставленных в пьесе вопросов придаёт ей глубокий философский смысл и художественную ценность