Загадочная славянская душа. особенноcти национального мировоззрения

”...Величество славянских народов вообще считая, стоит близ тысячи почти на одной мере”

М.В. Ломоносов

Последнее время вопрос о национальной специфике России, о своеобразии ментальности и психологии наших соотечественников встает особенно остро. Проблемы эти и раньше привлекали как русских так и зарубежных философов. Однако, сегодня от их разрешения как никогда зависит судьба не только всего нашего общества, но и всего славянского мира, каждого отдельного человека, принадлежащего к этому этносу. Сколько перьев сломано, сколько чернил изведено в рассуждениях на эту тему и не только учеными, но и поэтами и писателями. Только вопросов, по-прежнему, больше, чем ответов:

”Кто мы ?

Вольные дети стихии?

Голоса восходящей весны?

В неоглядных просторах России

на отчаянный риск рождены.

Еще плещут взмутненные воды,

еще шепчут остатки лесов:

“Кто вы?

Добрые дети природы?

Злые гении собственных снов?”

(Л.Васильева)

Попытка разрешения этих многочисленных вопросов приводит, прежде всего, к необходимости представить те условия, в которых изначально формировалась славянская народность. Самый первый естественный фактор, влияющий на сложение национального характера и определяющий в дальнейшем даже исторический путь того или иного народа - это географическая среда, природные условия и ресурсы места, где существует данная общность людей.

Расселение славянских племен можно считать уникальным явлением. В истории человечества трудно найти аналоги подобному феномену, когда на огромных пространствах от Сибири до нынешней центральной Европы проживали бы народы одной этнической общности, говорившие на едином наречии. Обширность территорий, обилие ресурсов и полезных ископаемых изначально определило самодостаточность данного этноса ишироту его представлений о разнообразии окружающего мира. А кроме того, его неагрессивность по отношению к соседям и чужим территориям. Как отмечал Д.С.Лихачев, наши предки всегда старались установить с соседями добрые отношения и поддерживать с ними стабильные непосредственные контакты, для чего часто основывали свои столицы вблизи границ славянских территорий (наиболее яркий пример сравнительно недавнего времени - основание Петербурга). Однако, эта черта национального характера имела и свою обратную сторону - особое сверхпочтительное отношение к любому иностранцу, часто некритически-восторженное отношение ко всему ”заморскому”.

”Есть в характере странное свойство:

пуще ближнего дальних любить,

о чужих проявлять беспокойство,

а родимого брата губить.”

(Л.Васильева)

Славяне не были завоевателями и, как правило, не нападали первыми, а лишь защищались от набегов неприятелей, проявляя при этом удивительную незлобливость к побежденному противнику. По свидетельству византийского императора Маврикия славяне ”тех, кто находится у них в плену, не держат в рабстве бессрочно, подобно другим народам, но ограничивают их рабство известным сроком, после чего отпускают их, если они хотят в их землю, или же позволяют им поселиться с ними, но уже как свободным людям и друзьям.”(Коваленский М.Н. Хрестоматия по русской истории. М., Пг., 1914, с.26). Чаще наши предки конфликтовали между собой, о чем свидетельствуют княжеские междоусобицы, восстания крестьян. Но в подобных случаях следует помнить и о необычайно характерной для славян проблеме - неизменном конфликте народа и власти. Конфликт этот имеет свои корни.

Огромные пространства славянских земель позволяли народу жить на просторе, свободно расселяясь в разных климатических зонах, не зависеть от соседей, не стеснять их и самим не испытывать ограничений. С одной стороны это воспитывало повышенноечувство независимости и собственного достоинства, а с другой - уважение к подобным чувствам у других. Те же византийцы отмечали, что славяне превыше всего ценят свободу и никому не позволяют ни поработить себя, ни подчинить. Они не управляются одним человеком и решают все дела коллективно. Любовь к свободе заставляет их уважать независимость других людей.( Там же) . Не случайно, что даже иностранцы заметили связь между свободолюбием славян и отсутствием в их характере индивидуализма и замкнутости. Соборность, коллективизм,стремление к добрососедскому сотрудничеству - вот что было характерно для наших далеких предков и формировалось изначально самими условиями их жизни. Поэтому всякое притязание отдельного человека на руководство остальными воспринималось весьма настороженно. И лидер должен был всегда подтвердить свое право на лидерство реальными делами. Так князь, глава дружины воинов всегда вместе с ратниками принимал участие в сражении, а не руководил боем стоя в отдалении и наблюдая баталию со стороны, как бывало в битвах европейцев. А сельская община (”мир”), просуществовавшая в России до 19 века, решала все вопросы на уровне такого демократизма, когда решение не принималось, если хоть один человек был против. Более того, сельская община ”на всех этапах своей истории... оставалась организацией производителя-крестьянина, препятствующей силою своего существования крайним проявлениям власти феодалов...”.(Александров В. Сельская община в России. М., 1976)

Достаточно разнообразные и сложные для основного занятия славян - земледелия - природные условия (большая часть славянских территорий находилась в зоне так называемого рискованного земледелия) так же способствовали особому развитию чувства коллективизма у наших предков, поскольку выжить и благополучно хозяйствовать легче было не в одиночку или отдельной семьей, а всем вместе. В сельской общине естественной считалась помощь солдаткам и вдовам в тяжелых работах. Всей деревней помогали поставить новый дом односельчанину. При этом работа данного свойства разрешалась даже в воскресный день, в то время как работа на себя в воскресенье считалась большим грехом. Стоит ли поэтому удивляться тем проникновенным и возвышенным словам, что находит Гоголь для этих чувств: «...Нет уз святее товарищества, ...породниться родством по душе, а не по крови может один только человек... Нет, братцы, так любить как русская душа любит.. - так любить кроме нас никто не может... Пусть же знают все враги наши, что такое значит в русской земле товарищество!».

Жизнь для других, подвижничество и жертвенность как следующий, более высокий уровень соборности, становятся для славянина идеалом праведной жизни. «Человек наш, скромный неказистый до конфуза перед собой, внутри полон величайшего героизма» - писал Репин. «Он сливается всецело со своей идеей и не страшится умереть для нее. Вот где величайшая сила - не боятся смерти». Именно служение великой идее для славянского сознания есть единственно достойный смысл бытия. Поэтому более чем материальное богатство и ценились всегда богатства духовные (тем более, что на обширных наших просторах всего было вдосталь и всем хватало - только руки приложи). Не случайно Марина Цветаева заметила: «Сознание неправды денег в русской душе невытравимо». Ни богатство, ни знатность не могут сделать человека хорошим, заставить других верить ему, уважать его; только душевность, доброта, служение ближнему способны возвысить его в глазах соплеменников. Пренебрежительное отношение к материальным ценностям зафиксировано во множестве народных поговорок и сказок. А сколь удивительны были для европейцев случаи, когда русский купец или барин мог в одну ночь проиграть огромное состояние в карты или рулетку, тратить невероятные суммы на удовлетворение странных прихотей. Трудно понять подобную «дикую» широту натуры, и дело здесь не только в изобилии ресурсов. Русскому человеку скучно и неинтересно жить днем сегодняшним, обыденными практическими заботами и нуждами (достаточно вспомнить Обломова), жить только для обывательского благополучия. Чехов замечал, что «наш человек любит вспоминать, но не любит жить». А Д.С. Лихачев писал, что для нас характерны мечты о светлом будущем и культ великого прошлого. Оттого были всегда столь привлекательны для соотечественников глобальные вселенские идеи и планы («Москва - третий Рим, а четвертому не бывать», «Коммунизм - светлое будущее всего человечества» и тому подобное вплоть до идеи поворота северных рек вспять). Оттого и преобладает среди всех возможных ценностей как основная - поиск высшего смысла бытия, правды-истины, содержание доминирует над формой, а внутренние качества человеческой личности - над преходящими внешними атрибутами ее положения в обществе. Поэтому понятие красоты для славянина всегда тесно переплетено с понятием добра, а эстетические нормы с этическими. И только наша культура смогла породить такой феномен философского мировоззрения как русский космизм.

Однако, есть у данных особенностей своя оборотная сторона. Так Обломов, пребывая в сладких снах и приятных мечтаниях, свыкся с заплатанным и грязным халатом, вечной пылью и беспорядком вокруг. Сколько раз в порыве к великим целям и заоблачным смыслам забывали мы о нормальной жизни для простого человека. Как часто нас обманывали более «практичные» в обыденной жизни соседи, и пока мы возносились к звездам и ценой собственной жизни завоевывали счастье для всего человечества, втихаря уносили из нашего дома последнюю рубашку... Но, как известно, «все наши недостатки - суть продолжение наших достоинств» .

”Есть в характере странное свойство:

перед смертью не плакать, а петь,

не боятся несметного войска -

перед жалким фигляром робеть.”

(Л. Васильева)

С идеалами товарищества, подвижничества очень тесно связано и специфическое славянское представление опатриотизме.

”В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать.”

( К. Симонов)

И это утверждение - не поэтическое преувеличение. Не только слова, но многочисленные факты нашей истории свидетельствуют: массовый героизм (невероятное для западной Европы сочетание!), способность жертвовать жизнью во имя спасения Родины выводили нашу страну из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Еще Карамзин, глубоко изучивший историю славянства, отметил: «Мы одно любим, одного желаем: любим отечество, желаем ему благоденствия еще более, нежели славы... Да цветет Россия... по крайней мере долго, долго, если на земле нет ничего вечного...».

Чувство патриотизма и его сложение в славянском самосознании так же связано с образом жизни и средой обитания народа. Иностранных завоевателей неизменно поражало, что на Руси с противником сражались все: и стар и мал. Удивляло и то, что славяне крайне редко склонялись к добровольной сдаче врагу при обещании каких-либо материальных благ и еще более редким в славянском мире было предательство. Так, например, Стефан Баторий, длительное время осаждавший Псков, решил, что псковичи, изнуренные осадой, должны сдаться, если им будет обещана жизнь. «Прелестные письма» с такими предложениями были подброшены в город. На это псковичи с искренним удивлением ответили: «Стефан! Над твоим посланием малолетние отроки во Пскове смеются. Как можем мы любить бесчестие больше чести, а рабство больше свободы?! Будем биться, а там Бог решит - кому умереть, а кому живу быть».

Объясняются подобные факты отнюдь не тем, что одни народы «хорошие», другие «плохие». Условия жизни в средневековой Европе были таковы, что микроскопические ( по славянским масштабам) княжества и владения не могли силами своего немногочисленного населения защитить собственные территории, а это способствовало распространению института военного наемничества. Воины-профессионалы за плату защищали того или иного правителя, но только до того момента пока он был платежеспособен. Если же кто-то предлагал таким воинам более высокие гонорары, то они переходили на службу к новому хозяину. И это было нормой поведения. У славян же обилие народонаселения и территорий породило совершенно иную практику: свои земли (как правило это были исконные родовые территории, т.к. славяне издавна были оседлым и автохтонным населением) они защищали своими силами. Поэтому совершенно непонятна для нашего далекого предка была возможность перехода на сторону неприятеля, или добровольная сдача на милость врагу ведь речь шла не просто о каком-то временном изменении собственной судьбы, а о судьбе изначальной земли предков, своего народа со всем его прошлым и будущим. За все это можно было только стоять на смерть, а иначе ты не человек. И никакие материальные ценности не могли сравниться в славянском мире с высшей ценностью: принадлежностью к своему роду, своему народу.

Неслучайно, особое отношение к предкам отмечено у нас сохранившимся до сего дня прозванием по отчеству (аналогичные именные характеристики сохранились только у некоторых восточных народов и полностью отсутствуют у западных), когда важно не только как зовут тебя, но кто был твой отец. В языческие времена у славян одним из главных божеств был Род, а слова «Родина», «родители», «родник», «город» и многие другие знаковые понятия в русском языке происходят именно от этого общего корня.

Коллективный, основанный на приоритете духовных ценностей образ жизни славян определил и своеобразие взаимоотношений в семье, между мужчиной и женщиной. Основанные на искренности, лишенные ханжества эти отношения до определенного момента изменения экономических условий в государстве (а в народной среде изначальные традиции держались гораздо дольше) строились по принципу равенства мужчины и женщины, на основе взаимного уважения и любви, когда душевное влечение было важнее материальных выгод. У славян женщина никогда не была игрушкой или внешним украшением дома мужчины. Она была другом, единомышленницей, помощницей своего мужа, равноправной хозяйкой в доме. Сравнивая европейские эпосы и наше «Слово о полку Игореве» известный литературовед

С. Аверинцев пришел к интересным выводам. Так, у Гомера в «Одиссее», во французском эпосе «Песнь о Роланде», или в испанском «Сказании о Сиде» верные подруги, потеряв своих любимых, умирают от горя, или страдают от того, что остались навек одни без любимого. «В этом - пишет Аверинцев - много благородства и немало гордости. Но где вы найдете такую жену как Ярославна?!». Она рвется обтереть кровавые раны на теле мужа, через все расстояния, их разделяющие чувствуя, его страдания. Она думает в первую очередь не о себе, а о нем, дорогом своем князе. Образцы такой деятельной любви во множестве встречаем мы в славянских народных преданиях и сказках (так спасла своего мужа Ставра Годиныча из плена нежная красавица смелая и бесстрашная Василиса Микулична). У протопопа Аввакума в описании его мытарств, встречаем следующее: «Пять недель по льду голому ехали... Я сам и протопопица брели пеши, убивающиеся о лед. В иную пору протопопица брела-брела и упала, а встать не может... А после на меня бедная пеняет: - Доколе, протопоп, сего мучения будет? - И я ей и сказал: - Марковна, до самыя до смерти. - Она же против того: -Добро, Петрович, вперед побредем еще”. Страдания, которые выпали на долю протопопа, могла разделить с ним только беззаветно любящая его женщина. Но даже такая жена едва ли выдержала бы все муки, если бы она не разделяла убеждений мужа, не понимала, за какие идеи он страдает. И уже в конце 19 века читаем у Чехова: «Любовь и счастье у нас - синонимы. У нас в России брак не по любви презирается, а чувственность смешна и внушает отвращение». Можно утверждать, что отношения в славянской семье, так же как и в славянском мире в целом, чаще всего строились на основе духовной близости, общности идеалов и жизненных целей.

Однако, не следует представлять наших предков идеалистами, не знавшими реальной жизни. Весьма показательна в этом смысле ситуация с образованием и распространением научных знаний у славян. Европейцы гордятся своими древними университетами, а славян часто обвиняют в варварстве и необразованности, т.к. у нас подобные заведения начинают появляться значительно позднее. Однако, в древнем Новгороде и Пскове даже простые горожане писали друг другу письма, в то время как большинство парижан в средневековой Франции были безграмотны. И более того, Петра I уже в конце 17 в. поразило антисанитарное состояние Парижских улиц. В том же Новгороде и Пскове еще в средние века прекрасно функционировала система канализации. Французы изобретали одеколон, чтобы облагородить неприятные запахи, исходившие от немытых дворянских тел. Славяне же регулярно мылись в бане. Степень цивилизованности народа, таким образом, не всегда зависит от количества университетов. У наших предков существовало даже определенное пренебрежение к отвлеченному схоластическому знанию. Умным считался тот, кто мог приложить свои знания к делу, кто умел что-то делать хорошо. Еще у истоков, в самом начале становления славянского самосознания в «Пространном житии Константина Философа» (9 век) проводится мысль о том, что мудрость есть единство знания и дела. И именно такая мудрость не просто полезна - она прекрасна и представляет собой высшую духовную ценность. (Цит. по Бычков В. 2000 лет христианской культуры). Поэтому же в православии в отличие от католицизма столь важным является не пассивное восприятие Бога, а деятельное служение, не ожидание чудес, а активное самосовершенствование на пути достижения высшего духовного состояния.

Анализируя специфику славянского мировосприятия, Д.С. Лихачев отмечал и другие его характерные черты, которые нашли преломление в языке и культуре народа. Так богатство языка связано, например, отчасти с тем же стремлением к конкретности, к проникновению в суть явлений, когда содержание более важно, чем форма. И для наиболее точного выражения смысла позволительно смешивать высокий стиль с бытовым разговором, диалект с литературным книжным языком.

Неагрессивность, дружественное отношение к другим народам позволило славянам создать культуру вселенского универсального характера. Они всегда без опасений и ограничений воспринимали опыт других национальных культур не подражая, но используя их, создавали собственную оригинальную версию.

Славянское видение мира сложно, многообразно и чрезвычайно богато. Оно отлично от западного, имея много общего с восточным, тем не менее, обладает ярко выраженным своеобразием. Незнание этого, как показывает история, чревато ошибками, порождающими страдания народа и ставящими под угрозу существование самого славянского этноса.