Тема 3.3. Семейно-бытовая обрядность

Календарные и семейные обряды возникли на общей основе, они генетически связаны. Однако между ними существовало большое отличие. Героями календарной поэзии были обожествленные силы природы, герой семейных обрядов - реальный человек. Обряды сопутствовали многим событиям его жизни, среди которых важнейшими были рождение, вступление в брак и смерть. Наиболее развитым в художественном отношении был народный свадебный обряд, поэтому ниже он будет рассмотрен подробно.

Родильные обряды и обряды первого года жизни (периода младенчества) были наполнены ритуальными действиями магического характера: первое купание новорожденного, крещение, первое укладывание в колыбель, обряд угощения родственников и соседей («бабина каша»), обычай одаривания матери новорожденного и бабки-повитухи, обряд первого подпоясывания, первого пострижения и др. Действия имели две направленности: оберегание новорожденного и его матери и обеспечение ему благополучной и долгой жизни. Следы ритуальных песен-пожеланий сохранились в колыбельных песнях; в бытовой практике остались следы заговоров, например: «Как с гуся вода, так с тебя хворь и боль» (при купании). Христианское таинство крещения значительно потеснило древние родильные обряды.

Религиозное мировосприятие было также основой обряда похоронного. Вместе с тем православный похоронный ритуал воспринял и впитал в себя многие обряды и поверья, восходящие к язычеству. Смерть - это переход в инобытие, в древности осмыслявшийся как инициация. Похоронный обряд пронизывает одна идея - убеждение в продолжении существования умершего. С одной стороны, покойного необходимо было умилостивить, облегчить ему путь в мир иной; с другой - требовалось обезопасить живых от возможных вредных действий покойного. На эти две цели была направлена самая разнообразная магия: обмывание умершего, одевание в новую одежду и обувь, вынос ногами вперед, осыпание зерном лавки, на которой лежал покойник, мытье избы после выноса тела, бросание в могилу денег {«Чтобы душа имела чем заплатить за перевоз ее на тот свет»), раздавание на похоронах милостыни, поминки (в день похорон - хоронили на третий день после смерти; на девятый, сороковой день, в годовщину). Поминки постепенно переходили в календарные поминальные обряды.

Похороны - это утрата близкого человека. Чувство горя выражали специальные поэтические произведения - причитания. Их начинали исполнять с наступления смерти, исполняли в течение всего похоронного обряда, а затем - на поминках. Кроме похоронных, известны причитания свадебные и рекрутские, вызванные предстоящей долгой, а возможно и вечной, разлукой. Провожая дочь в нужу дальнюю сторонушку или сына на службу государеву, мать оплакивала свое детище. Причитали и другие родственницы, причитала невеста. Несмотря на неоднократные церковные запреты оплакивать покойников, причитания дожили до наших дней. Их записи, сделанные в ХГХ и XX вв., зафиксировали богатый пласт народной поэзии, поэтому причитания будут рассмотрены специально.

Свадебный обряд

Старинная русская свадьба - это один из самых сложных и очень красивых ритуалов семейной обрядности русских. В традиционной свадьбе нашли отражение не только мировоззренческие представления русского населения, но и народная педагогика, и художественно-эстетические представления, и этнографические особенности, отличающие русскую свадьбу от иных восточнославянских (украинского и белорусского) свадебных обрядов.

Русская свадьба сохранила следы ранних исторических периодов с их брачными отношениями. Наиболее архаичны отзвуки домоногамных (групповых) форм брака, восходящие к матриархату. По своему исконному смыслу обряд является женской инициацией, посвящением девушки-невесты в группу матерей. Древний коллективный характер таких посвящений отражен в девишнике.

В брачных обычаях периода матриархата инициатива принадлежала женщине, нормальным явлением было самопросватывание девушек. В патриархальном обществе все изменилось. Основная свадебная игра развертывалась вокруг похищения невесты (ее прятали от жениха, преграждали дорогу женихову поезду, разыгрывали сцены доступа жениха во двор, в горницу — и проч.). Подчеркивалось активное начало со стороны жениха и ритуальное «нежелание» невесты выходить замуж. В доме невесты пели песни, в которых приезд жениха изображался как ветер, буря, сам же он назывался разорителем и погубителем. Все это следы брака-умыкания, то есть такого, в котором невесту похищали (сначала насильственно, а позже по взаимному уговору).

Следующая форма брака - «купля-продажа», существовавшая, по-видимому, у полян. Жених должен был платить за невесту вено, аналогичное известному у мусульман калыму. В русской свадебной игре разыгрывались сценки выкупа места рядом с невестой, ее косы (или ее самой, что было равнозначно), приданого. Выкуп был небольшой, почти символический: подарками, угощением, мелкими деньгами. Иногда следовало отгадать загадки («Кто краснее солнышка, кто светлее светла месяца?»}. Один из предсвадебных ритуалов назывался рукобитье: сваты и отец невесты "били по рукам", как бы заключая торговую сделку ("У вас товар, у нас купец"). Впоследствии вено было заменено приданым.

В феодальную эпоху в патриархальной семье сложился брак по воле старших, который до реформ Петра I сохранялся во всех слоях русского общества. Позже он оставался только в крестьянской среде. Брак по воле старших отразил представление народа о семейном быте феодальной эпохи: стабильном, с оберегаемыми традициями.

Этнологи полагают, что брачный возраст исторически менялся, поднявшись с 11-12 до 16-17 лет. Связанные с браком по воле старших правила поведения народ закрепил в пословице: «К лавке лицом, по заду дубцом - вот тебе и под венцом!» Утверждалось также: «С кем венчаться, с тем и кончаться»; «Повенчает поп, а развенчает гроб».

Патриархальный брак по воле старших включал в себя как обязательный элемент церковный обряд венчания и начал подчиняться церковным ограничениям. Они распространялись на время для венчания и на степень родства между женихом и невестой.

На формирование русского свадебного обряда большое влияние оказало христианство, став с конца X - начала XI в. главенствующей религией на Руси. С этого времени церковные браки постепенно становятся обязательными, и венчание входит в народный свадебный обряд как его составная часть. Следовательно, в формировании русского свадебного обряда участвовали две традиции: церковная, опиравшаяся на византийское брачное право, и народная, основывающаяся на старых брачных нормах. К XVI веку сложилась терминология русского свадебного обряда, определилась номенклатура свадебных чинов и их функции, были приняты особая свадебная одежда, пища, атрибутика, определились основные обрядовые этапы свадьбы, существовал свадебный фольклор.

Со второй половины XVII в. церковь настойчиво борется за введение церковного брака и вместе с тем усиливает противодействие народному обряду. В официальных документах того времени свадебный обряд называли «бесовским действом», о котором «странно не токмо рещи, но и помыслити». Несомненно, что на народный свадебный обряд заметное влияние начало оказывать православие. С ним связаны многочисленные моления с возжиганием свечей и лампад, особое отношение к благословениям, крестам и иконам, к участию в обряде священнослужителей. Христианские сюжеты проникли и в свадебный обряд.

Время проведения традиционных крестьянских свадеб определялось земледельческим крестьянским и церковным календарем: большинство браков совершали осенью (от Покрова), зимой -от Крещенья до Масленицы; в посты свадьбы «не играли». Считалось что, если играть свадьбу в мае -«молодые будут маяться всю жизнь». В некоторых местах все же играли свадьбы весной, на Красную горку, после Пасхи.

На протяжении всей свадьбы совершались христианские моления, благословения иконой или крестом, зажигание свечей и т. д.

С ростом городов, расслоением деревни и разрушением патриархальной семьи брак по воле старших постепенно стал угасать. Обнищавшие крестьяне, не имея средств сыграть свадьбу, находили выход в так называемых свадьбах-самокрутках (их другое название - убегом). Молодые венчались тайно, а потом выпрашивали прощения (иногда это было имитацией, так как родители заранее обо всем знали). Празднования при этом не устраивалось.

Городской свадебный ритуал формировался на основе традиций сельского окружения того или иного города. Однако он был переориентирован на городские формы, городскую моду (свадебный каравай стали заменять тортом, пляски - танцами, повысилось значение инструментальных ансамблей, исполнялись городские песни). В условиях города более важной сделалась роль профессиональных

свах .

В XX в. процессы разрушения традиционной крестьянской свадьбы ускорились. Для 20-30-х гг. было характерно изживание церковного венчания, в официальный обряд превратилась канцелярская

Выразительный образ московской свахи А.Н. Островский запечатлел з комедии «Правда - хорошо, а счастье -лучше».

регистрация бракосочетания. Вместе с этим очень упростилась схема обряда и почти выветрилась его поэзия.

В поэзии современной деревенской свадьбы основную роль стали играть частушки, в которых появился новый, нетрадиционный образ девушки-невесты: бойкой, жизнерадостной, острой на язык.

Общая характеристика традиционного свадебного обряда

Народный свадебный обряд не был застывшим, его общие свойства специфически разрабатывались в разных местностях. Типические отличия позволили выделить три основных географических ареала русской свадьбы: среднерусский, севернорусский и южнорусский.

Южнорусская свадьба близка к украинской и, по-видимому, к исконной древнеславянской. Ее отличительный признак - отсутствие свадебных причитаний, общий веселый тон.

Основной поэтический жанр южнорусской свадьбы - песни. У русских обряд этого типа локален (донской, кубанский).

Севернорусская свадьба драматична, поэтому ее основной жанр - причитания. Они исполнялись на протяжении всего обряда. Обязательной была баня, которой завершался девишник. Севернорусскую свадьбу играли в Поморье, в Архангельской, Олонецкой, Петербургской, Вятской, Новгородской, Псковской, Пермской губерниях.

Наиболее характерным был свадебный обряд среднерусского типа. Он охватывал огромный географический ареал, центральная ось которого проходила по линии Москва - Рязань - Нижний Новгород. Свадьбу среднерусского типа, кроме названных выше, играли также в Тульской, Тамбовской, Пензенской, Курской, Калужской, Орловской, Симбирской, Самарской и других губерниях. Поэзия среднерусской свадьбы сочетала песни и причитания, но преобладали песни. Они создавали богатую эмоционально-психологическую палитру чувств и переживаний, полюса которой составляли веселая и грустная тональности.

На территории Сибири фольклористами записаны все типы русских свадеб: у русских старожилов Сибири - севернорусский тип свадебного обряда, от переселенцев с юга России -южнорусский тип свадебного обряда и от потомков переселенцев из центральной части России -свадебный обряд среднерусского типа.

В целом русский свадебный обряд может быть условно разделен на три основных периода: сватовство/просватанье, период подготовки к свадьбе и послевенчальный цикл.

1. Сватовство. Первый период начинался с выбора невесты, осуществлявшийся, как правило,
родителями жениха. При выборе невесты родители прежде всего обращали внимание на поведение и
здоровье девушки, родословную, имущественное положение ее родителей. Наметив сыну невесту,
родители отправляли в дом девушки сватов (дядю, брата или крестного жениха).

Сватовство включало несколько обрядов или актов, совершение которых считалось обязательным: приход сватов, смотрины (просватанье или сговор или просватай), рукобитье (обручанье или заручины или заручанье или пропоины).

Повсеместно данные акты сватовства имели разную местную степень подробности, но повсюду соблюдались следующие правила: приход сватов от одного до трех раз, посадка сватов под маткой / балкой / матицей или только на ту лавку, которая идет по длине пола, иносказательная символическая форма ведения беседы (сватовства). Обязательным ритуалом смотрин было взаимное угощение, одаривание невесты и жениха, в том числе, вином. На этом этапе свадьбы невеста могла/имела право отказаться от замужества. После рукобитья отказ от свадьбы считался позором. Непременными действиями рукобитья были зажигание свечей, застолье, начало пения специальных обрядовых песен (упреки невесты в том, что заручили).

Нередко между просватаньем и смотринами проводилась вечерка, главное назначение которой состояло в общем веселом праздновании молодежи. По многим параметрам свадебная вечерка была своеобразным вариантом обычной сельской вечеринки, отличающейся только лишь подчеркнутым вниманием всех присутствующих к невесте, которую всем нужно было одаривать.

2. После рукобитья начинался период подготовки к свадьбе. В Сибири этот этап назывался
«сборная неделя». Он мог длиться от одной до трех недель или до месяца. В это время девушки
помогают невесте шить приданое, подарки для жениха и дружки, поэтому в алтайском локусе этот
период называют «шитник». Во время сборной недели соблюдался ряд обычаев, сопровождавшихся
специальными песнями и причитаниями. До середины XX в. соблюдались в Сибири обряды вывода
невесты на утреннюю и вечернюю зарю (у староверов Хакасии его называют "отбивание зорь", в

Зауралье - "кричать зорю"), хождения на кладбище к умершим родителям за благословлением, ежедневного расплетения и заплетения косы (косокрашение).

Прощание невесты со своей возрастной группой происходило на девичнике, который обычно устраивался накануне венчания. Однако единого определения девичника в литературе о русском свадебном обряде нет. Во время девичника с головы невесты снимали девичий убор, "красоту" (прощание с девьей красотой). Расплетение косы обычно совмещалось с обрядовой баней невесты, которая, как и многие другие обряды, не имела единого времени проведения (она могла устраиваться утром в день девичника / утром в день венчания / вечером накануне свадебного дня. В староверческих селах (Алтайский край, Курганская область) сохранился обычай катания девок с наряженным веником ("искать дорогу") перед обрядом бани. На Алтае жених для бани привозит четверть пива - поддавать пару; у староверов Курганской области к бане жених привозил мыло и вехотку. В Сибири хождение не­весты в баню и обратно, мытьё в бане сопровождалось причитаниями невесты, матери, специальными причетами подружек.

Вторую группу обрядов до венчального цикла образуют "сборы невесты к венцу", "ожидание поезда жениха", "прощальный стол" с курниками, "приезд свадебного поезда", "бранье", "выкуп косы", столование, благословление и "отъезд к венцу". Параллельно "сбору невесты" в доме жениха происходит "сбор поезда" (распределение свадебных чинов, баня, одевание жениха, столование, благословление жениха, молебен," отъезд поезда за невестой).

3. Послевенчальный цикл - наименее регламентированный этап свадебного обряда. Обычно от венца молодые ехали в дом жениха, где происходило благословление молодых, "окручивание" невесты, свадебный пир, укладывание молодых спать. Следующий день начинался с "бужения молодых", после чего их вели в баню. Далее следовали "блинный стол", "метение мусора". В последующие дни молодые посещают дома родственников, в том числе дом родителей молодой ("хлебины").

Русский свадебный обряд представляет собой сложный и хорошо продуманный спектакль, управляемый искусным «дирижером» - дружкой (в некоторых районах - тысяцким).

Как во всяком драматическом произведении, в свадьбе имеется свой постоянный состав действующих лиц - «чинов», исполнявших определенные традиционные роли. Их поведение четко регламентировалось, но не исключало импровизации. Основные, центральные фигуры свадебного обряда - жених и невеста - пассивные герои, во круг которых разворачивалось действие. Невеста должна была выражать покорность и благодарность родителям, оплакивающая свое "горе" в многочисленных причитаниях и иных грустных, лирических песнях, вплоть до венца.

Активные участники свадьбы были родители жениха и невесты (особенно жениха), ближайшие родственники с обеих сторон, крестные родители, а также сваты, тысяцкий, брат невесты, дружка, девушки-подружки невесты (боярки) и др. Дружка (дружко) - представитель жениха, главный распорядитель на -свадьбе, который следил за соблюдением обычая, был главным распорядителем на свадьбе. Он должен уметь балагурить, веселить участников свадьбы. Постоянная импровизация требовала от дружки ума и находчивости. По народным представлениям, дружка был наделен магической силой. По значению в свадьбе и характеру роли близка к дружке сваха. В помощь дружке избирали поддружъе, а в помощь тысяцкому - старшего боярина. Кроме того, активными участниками ритуала были родственники с обеих сторон. Они участвовали в свадебном застолье, обменивались подарками и т.п.

В роли сватов обычно выступали духовные родители жениха - крестный отец или мать. Или же кто-нибудь из родственников - дядя, тетка, женатый брат или сестра, старший зять. Но более почетным было посылать кого-нибудь из односельчан, обладающих красноречием - ловкую, бойкую бабу, известную своим умением устраивать свадебные дела.

Каждый персонаж отличался своей одеждой или каким-то дополнительным ритуальным элементом ее. Обычно это были полотенца, ленты, платки, венки, цветы, зеленые ветки. Невеста в дни, предшествующие свадьбе и в дни самой свадьбы, несколько раз меняла одежду и головной убор, что означало перемены в ее состоянии. В наряде жениха присутствовал цветок или букетик на головном уборе или на груди, платок или полотенце на плечах и т.д. В день свадьбы жених и невеста одевались нарядно и по возможности во все новое.

Органичной и в значительной степени организующей частью свадебного ритуала был многожанровый свадебный фольклор. Большая часть образцов свадебного фольклора - поэтические шедевры.

В довенечной части свадьбы русской свадьбы доминировали лирические песни, отражающие внутреннее состояние невесты: ее нежелание расставаться с родным домом, девичьей свободой.

Подобные песни пелись на девичнике, утром свадебного дня. Драматизм ситуации нередко усиливался с помощью эмоционально-экспрессивных причитаний.

Однако после просватанья, в доме невесты обычно проводилась вечерка, наполненная искрометным весельем. Вечерка - это собрания молодежи у невесты с обязательным приходом жениха с друзьями, который одаривал невесту подарками, угощал присутствующих орехами, семечками, пряниками. На вечерках обычно поют приуроченные к свадьбе игровые, «поцелуйные» песни светлого, радостного характера, частушки, а также величальные песни²³ тысяцкому, дружке, невесте, жениху. Во время бранья - обряда передачи невесты жениху в свадебный день - пели корильные²⁴ песни.

Важное место в свадебном фольклоре занимал непесенный жанр - приговоры дружки. Почти все приговоры произносятся после молитвы и непосредственно перед ритуальным действием, регламентируя конкретные действия участников обряда.

Во время совершения наиболее ответственных свадебных обрядов (расплетения косы невесте, благословения жениха и невесты, окручивания молодой) исполнялись ритуальные песни. Такие песни исполнялись по ходу обряда один раз и позволяли воссоздать, восстановить все его основные, этнографически и ритуально значимые вехи.

Первому свадебному обряду предшествовал выбор невесты, который за редким исключением осуществлялся родителями жениха. Брачный возраст в Сибири устанавливался в 16-19 лет для девушки и 18-25 лет - для парня. При выборе главное внимание обращалось не на достаток семьи, а на трудолюбие и умения девушки. Об этом говорит и народная мудрость: «Наша невеста не по бору ходила, не юбкой трясла, а шишки сбирала да кросна ткала».

Позднее, традиционный крестьянский свадебный обряд послужил основой городского. В условиях города он значительно изменился как в целом, так и в деталях. Постепенно складывался универсальный, можно сказать, «межнациональный» ритуал. Так, к середине ХГХ века в ритуалах горожан наблюдались специфические черты, отличающие их от крестьянской традиции: ослабление магических элементов, усиление роли профессиональных свах, изменения в ритуальной пище и порядке застолий, замена плясок танцами, а фольклорного репертуара городскими песнями.

Новым рубежом в бытовании традиционной свадьбы стал Октябрьский переворот 1917 г.: объявив войну религии, начали наступление и на традиционную народную культуру, в том числе на свадьбу. Вместо старых традиций пытались создать новую обрядность, соответствующую новой идеологии, но далекую от старой народной традиции. Большинство опытов оказались нежизнеспособными, в то время как старый обряд в той или иной степени продолжает бытовать вплоть до настоящего времени.

Теперь же одного желания «играть свадьбу по старому обычаю», по правилам старинного обряда недостаточно. За долгие годы забвения и пренебрежения к народной культуре была нарушена естественная передача народных знаний, произошли необратимые изменения в общем культурном и духовном облике деревни, была практически полностью утрачена обрядовая культура. Возможно ли ее возрождение в будущем, покажет время.

Мифологическое в русской свадьбе

Главный смысл свадебного обряда состоял в продолжении рода, для чего требовалось пробудить у человека и у природы плодородящие силы. Эта идея связывала воедино все свадебные элементы, отождествляла живое по признаку жизни.

Например, устройство постели для молодых было наполнено магией, обеспечивающей воспроизводство жизни во всех ее видах. Постель стлали на снопах, в местах обработки и хранения зерна (в амбаре, на гумне, в овине) или в помещениях для содержания скота (в хлеве, в подклети).

Обряд был насквозь пронизан магией. Использовались все ее виды. Цель продуцирующей магии (от лат. producentis — «производящий») состояла в том, чтобы обеспечить благополучие жениху и невесте, прочность и многодетность их будущей семье, а также чтобы получить богатый урожай,

Основная функция величальных песен - преувеличение достоинств того или иного свадебного чина. Нередко одна песня исполнялась разным «свадебщикам» с изменением лишь имени собственного и названия чина. Считается, что возникнув как магические произведения, величальные песни утратили связь с магией, сохранив и развив утилитарную и эстетическую функции.

Задача корильных песен - повеселить участников свадебной игры и побудить их к дарам. В их содержании много юмора, не всегда безобидного, и метких негативных характеристик.

хороший приплод скота. Апотропейная магия (от греч. apotropaios - «отвращающий беду») проявилась i многочисленных оберегах, направленных на предохранение молодых от всего плохого. Этому служил!; иносказательная речь, звон колокольцев, острый запах и вкус, переодевание молодых, покрытие (ил* прятание) невесты, а также самые разнообразные предметы-обереги.

Универсальным оберегом был пояс - часть одежды, принимающая форму круга. Считалось, чтс подпоясанного «бес боится», поэтому венчаться шли в поясе. Магические свойства пояса скреплялк союз молодых: им обвязывали жениха и невесту, узел с приданым, свадебный пирог и др. Вместе с тем с помощью скрученного пояса ведьма могла превратить весь свадебный поезд в волков (у белорусов).

Разнообразные магические функции были связаны с полотенцем: им связывали молодых, опоясывали невесту, перевязывали поезжан, покрывали каравай, стелили как «подножник» при венчании и проч. Полотенца изготовляли из холста и вышивали традиционным узором, который сохранял мифологическую символику и, в соответствии с этим, был представлен характерным цветовым сочетанием: белый - красный - черный.

Многие магические действия восходили к древнему обряду инициации. Поскольку продолжение рода зависело прежде всего от женщины, свадебный обряд отражал женскую инициацию, его центром была невеста. В предсвадебный период невеста носила белую одежду (древний цвет траура), а в день свадьбы - обязательно красную (красный цвет символизировал жизнь). Указания на ритуальную «смерть» содержала поэзия предсвадебного периода. В своем причитании невеста сообщала о страшном сне: будто бы на ее улице стоит пустой раскрытый гроб, ожидающий жертву. Она выражала желание уйти в лес к реке и утопиться - и проч.

Инициация включала в себя обряды с волосами, изменение прически: расплетание косы, продажа косы, окручивание. Этот древний обычай был связан с верой в магическую силу волос.

Многие обряды с печью совершались на протяжении всей свадьбы, как в доме родителей невесты, так и в доме жениха. Все важные дела (например, вынос красоты) начинали в буквальном смысле от печки. Чтобы сватовство было удачным, сваха старалась дотронуться до печки. Благословляли молодых у печного столба. В доме мужа молодая трижды кланялась печи и только потом уже иконам. С приобщением невесты к новому очагу был связан обычай марания: утром после бужения молодых всем чернили лица сажей из печи.

Растительный мир русской свадьбы связан с древними анимистическими представлениями. Живыми или искусственными цветами украшались все участники свадьбы. Цветы и ягоды были вышиты на свадебной одежде и на полотенцах. Особо почитались вечнозеленый барвинок (символ прочности любви и брака) и ягоды калины (символ девичества). Калинкой назывались обряды, связанные с установлением добрачной невинности молодой, а также ее свадебная рубаха.

Животный мир свадебного ритуала восходит к древнеславянским тотемам. Во многих элементах обряда можно увидеть культ медведя (ряжение в медведя, меховая одежда и меховые подарки, использование вывернутого тулупа, символизировавшего шкуру зверя). Медведь должен был обеспечить богатство и плодородие. В некоторых местах атрибутом свадебного пира была жареная свиная голова, имевшая магическое значение (с ней разыгрывались сценки иронического чествования). На свадьбе, Святках и масленице рядились быком, при этом устраивали игры с эротическим смыслом.

С невестой были связаны образы птиц. Плодородящую силу имела прежде всего курица. Она фигурировала и как ритуальная пища, и как живая птица (курица-приданка).

Свадебный ритуал восточных славян имел ярко выраженный аграрный, земледельческий характер.

С идеей плодородия был связан культ воды. В севернорусской свадьбе он проявился в банном обряде, которым завершался девишник. Производились магические действия с водой и с банными атрибутами (печью-каменкой, веником). В отличие от северной, для среднерусской свадьбы характерно послесвадебное обливание — своеобразное игрище, величание молодой женщиы, возможно, уже несущей во чреве новую жизнь. При обливании женщина-мать отождествлялась с матерью-сырой землей: ведь увлажненная дождями земля также могла проявить свою плодородящую сущность.

В добрачных, брачных и послебрачных обрядах молодых осыпали хмелем, овсом, семенами подсолнуха или любым другим злаком. Известны действия не только с зерном, но и с колосьями, с квашней. Культ хлеба проявился прежде всего как чествование каравая, которое в южных зонах было развито в каравай-ый обряд: он начинался в предсвадебном цикле, а заканчивался на княжем пиру раздачей каравая.

С аграрной магией связан древнеславянский культ солнца. По представлениям древних, любовные отношения между людьми порождались сверхъестественным участием небесных светил.

Образ солнца нес в себе свадебный венок невесты. В песне сообщалось, будто бы он упал с неба и был так ярок, что мог осветить дорогу. Особенно значительной была концентрация небесного сияния в наиболее драматичный кульминационный момент свадьбы, а именно когда невеста, сидя за столом и ожидая приезда жениха, как бы расставалась со своей душой девушки. Невеста должна была плакать («Не плачет за столом, наплачется за столбом»). При этом она катала свой венок по столу. Круглая форма венка, его «сияние» и обычай его катания по тесовенькому столику изображали солнце как верховного покровителя обрядового таинства.

Свадебная поэзия

Как уже можно было заметить, древние культы присутствовали на свадьбе в своем материальном (предметном) выражении и в виде поэтических образов фольклора. В древности основная функция свадебного фольклора была утилитарно-магической: устные произведения способствовали счастливой судьбе, благополучию. Но постепенно они начали играть иную роль: церемониальную и эстетическую.

Поэзия свадьбы обладала глубоким психологизмом, изображала чувства жениха и невесты, их развитие на протяжении обряда. Особенно сложной в психологическом отношении была роль невесты, поэтому фольклор нарисовал богатую палитру ее эмоциональных состояний. Первая половина свадебного обряда, пока невеста еще находилась в родительском доме, была наполнена драматизмом, сопровождалась печальными, элегическими произведениями. На пиру (в доме жениха) эмоциональная тональность резко менялась: в фольклоре преобладала идеализация участников застолья, искрилось веселье.

Свадебные песни- самый значительный, наиболее сохранившийся цикл семейной обрядовой поэзии.

Сватовство велось в условной поэтически-иносказательной манере. Сваты называли себя рыбаками, охотниками, невесту - белорыбицей, куницей. Во время сватовства подруги невесты уже могли исполнять песни: ритуальные («Приехали да к Пашечке трое сватов разом... «) и лирические, в которых начинала разрабатываться тема утраты девушкой ее воли («Хвалилася калина...»).

Песню «Не в трубушку трубили рано по заре...» могли петь на сговоре, на девишнике и утром свадебного дня. Этой ритуальной песней отмечался предстоящий, совершающийся или уже совершившийся обряд расплетания косы.

В сговорных песнях монологические формы отсутствовали, песни представляли собой повествование или диалог.

В песнях девишника появлялись монологические формы от лица невесты. Она прощалась с вольной волюшкой и отчим домом, укоряла родителей за то, что отдают ее замуж. Размышляя о своей будущей жизни, невеста представляла себя белой лебедью, попавшей в стадо серых гусей, которые ее щиплют. Мать или замужняя сестра учила невесту, как вести себя в новой семье:

«Ты носи платье, не изнашивай, Ты терпи горе, не сказывай».

Если невеста была сиротой, то исполнялось причитание:дочь приглашала родителей посмотреть на ее свадьбу сиротскую.

Образ девушек-подруг рисовался как стайка малых пташечек, слетевшихся к канареечке, заключенной в клеточку. Подруги то сочувствовали невесте, то укоряли ее за нарушенное обещание не выходить замуж. Девишник был насыщен ритуальными и лирическими песнями.

Кульминацией всего свадебного ритуала был день свадьбы, в который происходило заключение брака и величание молодой семьи.

Утром невеста будила подруг песней, в которой сообщала о своем нехорошем сне: к ней подкралась проклята бабья жисть. Во время одевания невесты и ожидания свадебного поезда жениха пели лирические песни, выражавшие крайнюю степень ее горестных переживаний («Как расшатало белу березоньку...»). Глубоким лиризмом были наполнены и ритуальные песни, в них замужество изображалось как неотвратимое событие («Матушка, что не пыль-то во поле...»). В это же время в доме жениха исполняли песни иного содержания, например: с дружиной молодцев он отправляется из своего чудесного терема за серой утицей-раскрасавицей, жених плывет по реченьке на суденышке, натягивает колену стрелу и пускает в серу утицу («Ой, у Ивана-то хоромы хороши...»).

Но вот свадебный поезд приехал. Гости в доме - словно ураган, сметающий все на своем пути. Это изображается посредством гипербол: подломили залу новую, растопили пару золоту, выпустили

соловья из саду, расслезили красну девицу. Невесту утешает жених («Не было ветру, не было ветру -Вдруг навея-ло...»).

В это время разыгрывались сценки, в основе которых лежал выкуп невесты или ее двойника -девьей красоты. Их исполнению способствовали свадебные приговоры, имевшие ритуальный характер. У приговоров были и другие функции: они идеализировали всю обстановку и участников свадьбы, юмористически разряжали сложную психологическую ситуацию, связанную с отъездом невесты из родительского дома.

Приговоры- это рифмованные или ритмизованные поэтические произведения. В Костромской области после приезда свадебного поезда разыгрывалась сцена выноса елочки - девьей красоты, что сопровождалось большим приговором. Елочку вьшосила одна из подруг невесты, она же произносила приговор. В построении приговора присутствовала импровизация, однако стержень был единый. Приговор начинался со вступительной части, в которой фантастически-возвышенно изображалась обстановка горницы. Использовались эпитеты, идеализирующие окружающие предметы:

...Ко столику подхожу, ко дубовому подхожу.

Ко скатертям ко браным.

Ко напиточкам медяным <медовым>,

Ко яствам сахарным.

Ко тарелочкам золоченым.

Ко вилочкам точеным,

К ножичкам булатным,

К вам, сватушкам приятным.

Затем произносилось приветствие поезжанам. Их идеализация могла получить эпическое развитие: они ехали за невестой чистыми полями, зелеными лугами, темными лесами... Трудный путь женихова поезда передавали гиперболы. Гиперболы использовались и в другой эпической части - е рассказе о том, как девушки добывали и украшали елочку:

...По башмачкам истоптали, По чулочкам изорвали, Зелёну ёлочку ломали. По перчаткам изорвали, По колечечку сломали...

Елочка была главной героиней. Ей произносили величание, в конце которого на ней зажигали свечки:

...Хороша наша девья краса Разнорядно она нарядна Алым ленточкам разувешана. Разным бантикам разубантена, Дорогим камням разукрашена, Восковым свечам разоставлена. Алы ленточки алели, Разны банты голубели. Дороги камни разливалися, Бесковы свечи разжигалися.

Далее совершался обход присутствующих и требование платы за елочку. Начинали с жениха, затем обращались к дружкам, свахам, сродничкам. Способы, которыми побуждали «одаривать» красоту, были разные: например, загадывали загадки.Особенно часто одаривания требовала рифма:

Вот вам последнее словечко: Подарите мне на золотое колечко. Скажу я словечек пяток — Подарите мне на шёлковый платок. Сватушка, у которого красная рубашка, —

Кладите пятирублёвую бумажку; А в голубой - кладите по другой...

Каждый одаривающий гасил свечку. Когда все свечи были погашены, девушка, произносившая приговор, обращалась к невесте. Она говорила о неизбежном расставании с красотой и об утрате невестой навеки ее девичества. Елочку выносили из избы, невеста плакала. Через всю игровую ситуацию красной нитью проходила психологическая параллель между елочкой-девъей красотой и невестой.

Приговоры композиционно состояли из монолога, однако обращения к участникам ритуала приводили к возникновению диалогических форм и придавали приговорам характер драматического представления.