Другие говорят – так народ злой на языки. Многие и не подумавши скажут».

Жизнь идет своим чередом. Осталось в нашем селе всего пять человек. Как их не уговаривала родня, не соблазняла цивилизацией, они с нажитого места не тронулись. Держались один за одного. «Здесь

народились, здесь и помирать будем. Лучше вы к нам приезжайте. И не на лето, а на совсем. Восстановим с Божьей помощью наше село, возродим его. Заживет оно новой жизнью». Так и жили эти люди. Берегли то, что им по наследию досталось. Есть на селе одно кладбище, со дня основания. Каким – то чудом сохранились там первые могилы. Чужой человек пойдет в «святой день» - заблудится, «лешак его замотает». А у своих – приметы имеются. Кого надо – сразу находят. Как закрыли церковку нашу, так бабушка Степанида открыла молебный дом. Два раза в день приходили к ней помолиться, свечку поставить. За здравие в одном углу, за упокой – в другом. Так и живет село. За всеми надобностями в соседнюю деревню ходят. А то и вгород надо ехать. Глушь российская, одним словом! Дикая, неосвоенная. Кому до него дело будет?

………..

Родни у Марьи Павловны Звонаревой в нашем селе не осталось совсем. Матушку свою она совсем не помнила, а батюшка – умер в начале 40-х годов прошлого века. После войны осталась здесь только ее тетка, да и у той семья большая. Лишним ртом быть не захотелось. И сманила Марию в город родная сестра. Здесь и судьбу свою Мария встретила. Семьей обзавелась, родила сына. И прожила до девяноста лет. Ушла в мир иной всего два года назад. Осталась после нее добрая память, да дневниковые записи. Передала она их своему внуку, Владимиру, с просьбой

хранить и беречь эти тетради. «Все – таки летопись нашего рода! Что помнила – все записала. Вижу, что тебе интересно. Вот и прими их. А когда время будет – съезди, поклонись своему прадеду и прабабушке своей. Прибери могилки их, и не запускай более. Грех на мне большой! В суете родные места забыла! Негоже ведь это!»

Название нашего села значилось в тетрадях. Осталось узнать, где оно находится. Остальное – дело техники. Были имена отца и матери Марии Павловны. И даже места их могил. Но осталось ли что – то от этих холмиков? Не снесли ли их за ненадобностью? Ждут ли вообще там новых родственников? Вот вопросы, которые задавал себе Владимир Серебренников. Но обещание бабушке было дано. И самому внуку было интересно побывать в тех местах. Узнав местонахождение нашего села, он решил съездить туда в ближайший отпуск. И вот, время пришло. Собрав необходимые вещи, никому не говоря ни слова, Владимир отправился в путь.

Поезд пришел на станцию. От нее до нашего села еще порядочно идти пешком. Путь этот был обозначен в записях бабушки. Вот ведь труженица была, царствие ей небесное! С какой кропотливостью составляла она этот дневник! Знала же, что кому – то будет интересно! Путник подходил к пункту назначения. Местные жители внимательно присматривались к новому человеку.

- Ты к кому приехал, парень?,- спросил его один из встречных.

- У меня бабушка из этих мест, и меня самого к родовым корням потянуло.

- Кто такая?

- Звонарева Мария Павловна. Она еще до войны здесь жила. А потом – в город подалась.

- Дело хорошее. Значит, к нам потянуло? Надоела цивилизация – то ваша? И что хорошего там нашли? Суета одна!

- Да, знаете, иногда хочется отдохнуть от всего. Мне бы на кладбище сходить, могилы родни увидеть.

- Покажу, как дойти. И сам ты заблудишься. С тобой схожу, парень! Я ведь помню Марью – то твою! Ее родная мать мне теткой была! Акулиной звали! Недолго прожила сердечная! Ну кому как на роду

написано! Пойдем чтоли, родственничек новоявленный? Я сам на могилке ее давно не был, поди заросло уже все. Родня – то моя с твоими жили не в мире. Что уж у них там такое было – не знаю. За своих не считались. Бог им судья. А вот то что тебя встретил – Господь, значит, натолкнул.

Попутчик еще рассказывал про свою жизнь. Так, за разговором, они подошли к могилке Акулины Дмитриевны Звонаревой. Она не была заброшенной. Чувствовались уход и забота. И сейчас здесь были две бабушки, которые прибирали ее.

- Бог в помощь, работнички! А я вот вам подмогу веду!

- Кто такой будет?,- спросила одна из старушек, отвлекшись от работы.

- Правнучек Акулины нашей. Приехал навестить. Интересуется историей рода Звонаревых.

- Это Акулины с Павлом – то Марьи? Давно о ней ни слуху, ни духу. В городу осела, так и вестей никаких не было. А вы, значит, родня? Поздно спохватились, сейчас уже из близких остался у вас только дед Ефим. Остальные или уехали, или умерли. А мы вот живем…

- Бабушка вообще ничего о своей маме не рассказывала. Только имя и все. Спасибо за труд ваш, за то, что не забросили место. Сказав это, Владимир поклонился работницам.

- Мы саму Акулину – то не помним. Вот Павел Семеныч, отец Марьи вашей, ангелом ее называл. Недомолвка какая – то была между родами их. Доброй души человек была, царствие ей небесное! Не приняли ее родители новой семьи, а когда Машка родилась – вообще знать их перестали. Что уж там между ними было, не знаем. А только эти переживания шибко на ее здоровье сказывались. Как свечка она таяла. Когда скончалась, так Павел сильно переживал. На деревне думали, что рехнётся мужик с горя. Одна Марья его на этом свете держала. А как

умер – его рядом похоронили. Просьба его такая была. А кроме нас сейчас никто сюда не ходит. Жалко, вот и убираем. Не тяжело, да и дело благое! Надолго к нам – то?

- Даже не знаю. Отпуск через неделю заканчивается, в город надо. Хотя моя воля – здесь бы обосновался и жил. Восстановил бы село, зажило бы оно новой жизнью. Тихо, спокойно. Только никто красоты здешней не понимает. Вот и запустили села русские. А живут они благодаря вам. На вас держится все. Приедут люди – спасибо скажут, в ноги поклонятся. Только когда это будет? Так что живите, держите!

- Идея славная. Пойдем – ко, дорогой родственничек, ко мне в дом! Поговорим, да и отдохнуть тебе с дороги надо. Есть у меня для тебя одна вещь, берегу ее. Покойникам покой нужен, а у нас своя жизнь чередом идет. Лоб давай перекрестим, да и в обратный путь тронемся.