III. Физическое и психологическое.

Все мы любим иногда побранить немного научный и технический прогресс: поводы всегда найдутся. Но великое достижение науки ХХ века, свободное от сомнений и упрека — это открытие роли четверицы в самой глубине микромира, в природе атома. Электрон недоступен нашему зрению, но мы знаем, что его место в атоме и его индивидуальность определяется набором четырех квантовых чисел. (6) Если в атоме есть другие электроны — они имеют свой набор из других четырех чисел, подобно тому, как абоненты телефонной сети имеют свои индивидуальные номера. Почему этих чисел именно четыре?

Вот вам, читатель, хороший предмет для размышления. Сказанное выше уже содержит в себе намек на ответ. Далее добавим еще нечто. Вот, хотя бы, изречение Карла фон Эккартсгаузена: «Двойная четверица содержится в системе творения». (7)

К этому можно добавить: поскольку человек входит составной частью в систему Творения, то и главный его орган — душа — содержит четыре начала: ум, знания, мнение, ощущения, от которых происходят (если верить пифагорейцам), «всякое искусство и всякая наука, и благодаря которым мы разумные существа»… (8)

Пифагореец Филолай приписывает бытию четыре высших свойства: эрос, дружба, целеполагающий разум и мысль. Это, как принято считать, исключительно душевные свойства человека — венца Творения. Однако философы школы Пифагора распространяли названные четыре свойства на всю природу; эти категории были для них своего рода священными заповедями; пифагорейцы клялись четверицей, почитая ее величайшей клятвой:

Нет, клянусь передавшим нашей главе четверицу,

Вечной природы исток и корень в себе содержащу. (9)

Уместно вспомнить, что сам Аллах тоже клялся математическими понятиями наравне с небесными ценностями:

1. Клянусь зарей и десятью ночами,
2. и чётом и нечетом,
3. И ночью, когда она движется!

Разве в этом — не клятва рассудительного? (10)

Вернемся к проблемам психологии. Ученые древности различали четыре типа людей по темпераментам: сангвиники, холерики, флегматики и меланхолики. Такое же разделение сохраняется в принципе по сей день (хотя наука сильно усложнилась). Современные психологи различают четыре типа поведения, связанные с предпочтениями четырех цветов: красный, голубой, зеленый, желтый. Каждому из этих цветов соответствует определенное чувство самовосприятия, например:

красный — самоуверенность

голубой — удовлетворение

зеленый — самоуважение

желтый — свобода (самовыражение).

Этими четырьмя цветами также кодируется самооценка (11).

При помощи цветовых тестов Люшера исследуется характер человека и его психологические особенности. Тот или иной выбор основного цвета может быть определяющим, но психологи полагают, что «нормальный» человек должен быть «четырехцветным», т.е. гармонично сочетать в своей психике различные черты; здесь Макс Люшер полностью солидарен с учениями древних, которые связывали темперамент человека с преобладанием в его природе одной из четырех стихий — огня, земли, воды или воздуха. Правда, в тестах Люшера эти стихии окрашены не так, как у Эмпедокла, а именно:

Огонь: желто-красный

Вода: темно- синий

Земля: сине-зеленый

Воздух: светло — желтый

Древние китайские учения даосизм и конфуцианство, внимательные к внутреннему миру человека, сформулировали правила духовного самосовершенствования. Их четыре:

1. Очищать свое сердце, дабы освободиться от суетных работ.
2. Вникать в книги, дабы постичь принципы вещей.
3. Бежать легкой славы, дабы охватить весь мир.
4. Искать дружбы возвышенных людей, дабы совершенствовать свои манеры. (12)

Мусульманское учение суфизм, рассматривая динамику развития сознания человека, выделяет в этом процессе четыре этапа, сравнивая их с четырьмя различными видами движения — от хождения по земле до хождения по воде. (13)

Откуда такая мифическая власть числа четыре? Почему так универсальна четверица? С точки зрения философа некорректно вопрошать о причине самой причины (ведь мы уже знаем, что квартернер — причина единства раздвоенного). Если ставить вопрос так — можно утонуть в «дурной бесконечности», т.к. конца вопрошаниям о причине в принципе нет. Но если обратиться к законам колористики и простой арифметики, — это может, как говорится, пролить свет на проблему.

Думается, тут есть четыре причины:

1. Астрономическое и космогоническое четырехчастное деление времени и пространства.
2. Наличие таких же пространственных соотношений в теле человека и оптимальная конфигурация искусственного пространства обитания человека.
3. Общность четверицы с триадой и пентадой (с числами 3 и 5),

центральное положение квартернера между этими числами. Чтобы получить четыре, нужно к трем прибавить единицу, или от пяти отнять единицу (несложно, правда?) Таким образом, четверица являет собой образ совершенства и добродетели по отношению к своим соседям из натурального ряда: к ней ничего нельзя ни прибавить, ни убавить, т.к. три — для счастья мало, а пять — чересчур. Читатель, не вспоминай, кто еще рассуждал подобным образом: не то автор «Письма к ученому соседу», не то Козьма Прутков… Так рассуждали Дионисий Фрейер, Эккартсгаузен, алхимики и прочие мистики. Почему же нам нельзя?

1. И, наконец, хорошие колористы видят в четырехцветии ту полноту и самодостаточность, которые не требуют (и даже не терпят) дополнения. Хроматические трёхцветия — сами по себе устойчивые структуры, но чувствительный глаз не ощущает в каждой из них космической полноты, завершенности и удовлетворения. Если же к триаде добавить четвертый хроматический цвет, то такая система воспринимается как многоцветие, хотя четыре — это еще не предельное число возможных красок. Четырехцветие удовлетворяет стремлению органа зрения (и психики) к разнообразию ощущений и тем самым — к богатству эмоциональной жизни, к обилию ценностей бытия.

Использование более обширной хроматической палитры создает впечатление сверх — обилия, которое, безусловно, может быть уместно в искусстве, но при длительных контактах с человеком утомительно. Четырехцветие — это ни много, ни мало, а как раз оптимально соответствует возможностям и потребностям человека в общем случае, т.е. в нормальном жизненном процессе.

Может быть, пифагорейцы потому так почитали четверицу, что сумма первых четырех чисел натурального ряда составляет божественную декаду — число десять (1+2+3+4=10). Таким образом, в четверице содержится не только колористическая, но и нумерологическая полнота. Пифагореец Филолай заметил близость в отношениях Тернера и Квартернера, возможность их взаимных превращений путем простых операций, а в стереометрических фигурах — внешнее сходство до неразличимости. Трехгранная и четырехгранная пирамиды, будучи поставлены на плоскость, неразличимы. Филолай решил отметить этот интересный факт дружбы двух чисел: угол треугольника он посвятил четырем мужским божествам: Кроносу, Аиду, Аресу и Дионису. Напротив, угол квадрата он посвятил трем Великим матерям: Гее, Деметре и Гестии.

«Таким образом, — замечает Прокл в комментариях к Евклиду, — четверичная Троица и троичная Четверица, причастные к производительным и творческим благам, содержат целиком весь мирострой рожденных вещей». (14)

Если же перемножить троицу и четверицу — получается величественная и многоуважаемая двенадцатирица, дальше которой нет ничего значительного в натуральном ряду, кроме бесконечных производных от предшествующих членов ряда.