Искусство нового царства (Индивидуализация образов в скульптурных портретах, рефлексия, гедонизм (от.гр.-удоволствие) в росписях и пластике.)
(6—11 века до н. э.) Период Нового царства не представлял собой в истории искусства однородного явления. Он состоял из нескольких крупных этапов, характеризующих сложные пути развития культуры этого времени.
Искусство 16—15 веков до н.э.
Около 17 в. до н. э. Египет был завоеван гиксосами — пришельцами из Передней Азии.
Однако спустя столетие иноземные завоеватели были изгнаны, а Египет вновь объединен в мощное государство фиванскими фараонами, которые предприняли ряд грандиозных завоеваний, превративших Египет в наиболее могущественную державу середины 2 тысячелетия до н. э. Египту была подвластна огромная территория, в том числе частично Передняя Азия и Нубия. Огромный приток богатств, связи с другими культурами характеризуют период Нового царства 16—15 вв. до н. э. Столицей Египта вновь становятся Фивы, где ведется колоссальное строительство. Жречество, получившее земли и богатства, было особенно могущественным. Основное храмовое строительство посвящалось заупокойному культу и богу Амону.
Архитектура
Наибольшее распространение в период Нового царства получил тип храма с четким прямоугольным планом. Его ансамблевый характер был рассчитан на постоянную смену впечатлений у многочисленных участников торжественных религиозных процессий.
Фасад храма обращался к Нилу, от которого шла дорога, обрамленная по сторонам каменными сфинксами или священными овнами (баранами). Мерное повторение их фигур создавало спокойный ритм, настраивало молящихся, перед которыми во всем великолепии простирался залитый солнцем мир, отгороженный и в то же время слитый с этой своеобразной стеной каменных изваяний. Аллея сфинксов приводила к входу — каменному пилону — грандиозной, сужающейся кверху в форме трапеции стене, разделенной узким проходом посредине. Перед пилоном воздвигались колоссальные статуи, обелиски. За пилоном открывался прямоугольный в плане, открытый двор, обнесенный колоннами. В центре двора по главной оси также прокладывалась каменная колоннада. Она намечала прямую линию пути к колонным залам, молельням, кладовым и другим помещениям. Монументальные рельефы покрывали стены храмов. Мощные колоннады, многочисленные скульптуры дополняли их торжественный облик.
Сохранившиеся колоннады и храмы древней столицы донесли до наших дней величавый дух архитектуры этого периода. В Фивах были возведены колоссальные, посвященные богу Амону храмовые ансамбли Карнака и Луксора, взаимосвязанные между собой. Первым строителем Карнакского храма (16 в. до н. э.) был зодчий Инени, Луксорского (15 в. до н. э.) — Аменхотеп Младший, который впервые ввел в архитектуру колоннаду двора. Оба они способствовали сложению особенностей архитектуры Нового царства. В ней как бы обобщался весь предшествующий опыт храмового строительства, и в то же время это была новая страница в истории древнеегипетского зодчества, связанная с большой торжественностью и пышностью обрядов. Каждый последующий правитель пристраивал к имеющимся храмам новые, украшая их статуями, отчего на протяжении веков комплексы Карнака и Луксора превратились в своеобразные каменные города с аллеями и площадями, колоннадами и храмами.
Завершающим звеном ансамбля Карнака был грандиозный (103 X 52 м) Гипостильный (колонный) зал (14 — 13 вв. до н. э.), сооруженный зодчими Иупа и Хатиаи. Он представлял собой целый лес мощных колонн (высота колонн без абаки —завершающей плиты — в среднем нефе 19,25 м, в боковых — 14,74 м), сгруппированных очень тесно и создающих острые и неожиданные пространственные эффекты. Центральный, более высокий ряд колонн пропускал солнечный свет, который постепенно поглощался сумраком боковых рядов. Человек то словно освобождался от давящей силы камня, то попадал в сложный лабиринт колоннад, за которыми следовали все более затененные помещения святилищ и молелен, составлявших сокровенную часть храма.
Колонны Карнака и Луксора имели мощные капители (декоративное завершение) и уподоблялись гигантским цветам лотоса и папируса, как бы воспроизводя фантастический каменный лес, где человек чувствовал себя былинкой. И в то же время египетские храмы Нового царства благодаря своему теплому золотистому тону, нежным краскам росписей, красоте рельефов не производили ощущения гнетущей мощи камня.
Новый характер приобрели гробницы царей и величественные заупокойные храмы. Гробницы фиванских царей располагались в тайниках скалистых ущелий, а храмы возводились на равнине у подножия гор. Заупокойный храм царицы Хатшепсут (начало 15 в. до н. э.), выстроенный близ Фив, в Дейр-эль-Бахри, в той же долине, что и храм Ментухотепов, представлял собой грандиозный ансамбль, состоящий из трех колоссальных террас, восходящих ступенями друг над другом и объединенных пологими пандусами. Постепенно поднимаясь, храм как бы врастает в толщу скал, к которым он примыкает. Мерный и строгий ритм колонн и столбов, окружающих каждую террасу, находит свой отзвук в изумительной красоте пустынной и дикой природы, будто естественно расширившей и дополнившей творение Сенмута — строителя этого ансамбля.
Изобразительное искусство
По-прежнему неотъемлемую часть гробниц и храмов составляли рельефы и росписи, многие из которых насыщены в этот период динамикой. Мчащиеся колесницы, тонконогие лани, в паническом беге спасающиеся от разящих стрел охотников, стройные кони, летящие галопом, сменили прежние торжественные, спокойные шествия.
Связи с другими странами пробудили интерес к далеким краям, и этот, интерес нашел воплощение в искусстве. Рельефы стен храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри повествуют о путешествиях, иноземных послах, о ладьях, пускающихся в плавание. Прежнее построчное построение в рельефе перемежается с композиционно сложными группами.
В живописи мастера Нового царства также вступали на путь поисков более смелого и сложного изображения окружающего мира. Быт знати, охота, пиры и выезды показаны чрезвычайно красочно. Усложнилась композиция, разнообразнее стали движения фигур, колорит обогатился сиреневыми, розовыми оттенками. Мастера отступали от канонов в раскраске фигур, вводя подчас золотисто-розовый цвет. Женщины с румянцем на щеках, в прозрачных одеждах, сквозь которые просвечивают их фигуры, представлены танцующими и музицирующими. В обрисовке тел появля-ется мягкость и округлость очертаний, большая пластическая свобода — роспись гробницы Нахта в Фивах (конец 15 в. до н. э.).
Круглая скульптура не избежала тех изменений, которые определили характер искусства Нового царства. Женские статуи и портреты частных лиц становятся более пластичными, мягкими по проработанности объемов. Часто изображаются обнаженные фигуры девочек-подростков, полные юной грации. Чрезвычайно нарядны скульптурные портреты, создаваемые в мелкой пластике. Таковы статуэтки священной певицы Раннаи и ее мужа Аменхотепа, выполненные из эбенового дерева с инкрустацией серебром и золотом (16 в. до н. э., Москва, ГМИИ). В этом строгом сочетании драгоценных материалов, в гладкой полировке фактуры черного дерева ощущается совершенство декоративного искусства, достигнутое в Новом царстве. С необычайной тонкостью исполнены многочисленные предметы туалета, употребляющиеся в быту,— сосуды, шкатулки, туалетные ложечки («Плывущая девушка», конец 15 в. до н. э), выполненные в форме грациозных женских фигур.
Искусство Амарны
(конец 15 — начало 14 века до н. э.) Нововведения, обнаружившиеся в искусстве начала Нового царства, подготовили тот кажущийся неожиданным этап, который принято выделять как вершину в развитии египетского реалистического искусства.
В начале 14 в. до н. э. фараон Аменхотеп IV с целью ослабить все возрастающую власть знати и жречества бога Амона-Ра провел социальную и религиозную реформу, возглавив движение мелких рабовладельцев против крупной рабовладельческой знати. Реформа Аменхотепа IV, небывалая в истории Египта по своей смелости, свелась к тому, что были объявлены ложными все старые боги, закрыты их храмы, уничтожены изображения, а новым единым божеством было провозглашено вместо символа солнца — Амона-Ра само солнце — Атон. Аменхотеп IV считал, что человеку доступно общаться непосредственно с самим богом. В связи с этим он изменил и свое собственное имя, назвав себя Эхнатон — «Дух Атона». Реформа Эхнатона вызвала множество перемен в жизни Египта. Столица из Фив была перенесена в Ахетатон («Небосклон Атона» — современная Тель-эль-Амарна, отсюда название «амарнский период»), возведенный заново местными мастерами. Старые, казавшиеся столь незыблемыми традиции рушились. В литературу был введен современный разговорный язык, на котором писались даже гимны.
Столь резкие перемены в жизни страны определили и значительные преобразования в искусстве. Лучшие произведения амарнского периода отличаются человечностью и проникновенностью, овеяны подлинным дыханием жизни, полны огромного внутреннего обаяния. Поиски новых образов были связаны со стремлением Эхнатона удалиться от канонов и приблизиться к жизни, найти новые выразительные средства. Вместе с тем перемены в духовной жизни затронули больше область изобразительного искусства, чем архитектуру. Спешно выстроенный из сырцового кирпича, Ахетатон подвергся разрушениям. Основным новшеством в нем было отсутствие в храмах колонных залов и наличие огромных открытых дворов с жертвенниками, поскольку богослужения теперь совершались под открытым небом.
Лучшее, что было создано в этот период,— скульптурные портреты Эхнатона и его жены Нефертити, выполненные в рельефе и круглой пластике. Впервые в истории египетского искусства появились изображения царя в кругу семьи. На рельефах Эхнатон то любуется своей - молодой и прекрасной супругой, то оба они изображены играющими со своими детьми, то плачущими у смертного ложа дочери. Солнечный диск бога Атона повсюду простирает к ним свои лучи, как бы благословляя их любовь и деяния.
Желание выявить духовное существо человека преобразило прежние представления о прекрасном, утверждавшие физическую мощь и суровую волю жестокого властителя. Напротив, портретная голова Эхнатона с тяжелыми веками, полуприкрывшими печальные глаза (начало 14 в. до н. э), выполненная в мастерской знаменитого скульптора Тутмеса, свидетельствует о душевной мягкости и возвышенности героя. Изменился и материал скульптуры. Твердые и холодные породы камней сменились мягким пористым известняком.
О том, какие сдвиги произошли в египетском искусстве в области понимания человеческой красоты, говорят и два портрета Нефертити, каждый из которых по-своему совершенен. Портрет Нефертити в высокой короне из раскрашенного известняка (начало 14 в. до н. э) стал своего рода олицетворением современного Египта. Гордая голова царицы на тонкой нежной шее поражает совершенством точеных черт прекрасного лица, необычайной гармонией, удивительной завершенностью композиции, великолепным сочетанием красок. Синий головной убор перевит золотистыми лентами, где переливаются цвета драгоценных камней — сердолика, лазурита и т. д. Теплый золотистый цвет кожи еще более оттенен сочными красками высокой короны. Слегка выдвинутый вперед подбородок, плотно сомкнутые губы и высокие темные брови придают лицу выражение благородной сдержанности, горделивости и од-новременно мягкой женственности. Незавершенным остался портрет из кристаллического золотистого песчаника, овеянный дыханием жизни, юной красоты и неуловимой гармонии (начало 14 в. до н. э). Бархатистая поверхность камня придает этому портрету особую мягкость. Утвердившиеся новые идеалы в искусстве вскоре, однако, превращаются в своеобразные каноны. Хрупкая одухотворенность неправильного лица Эхнатона с задумчивым взглядом и вытянутым овалом лица — черты, которые художники стремились запечатлеть как можно правдивей, переносятся в другие портреты, порождая определенную манеру.