Глава 5. Старый мельник. Часть вторая

Внимание, пока не бечено!

После сытной еды потянуло в сон, но хозяин расслабиться не дал, как бы между прочим поинтересовавшись:
- И откуда же ты взялся, Мирон? Нездешний ты, точно знаю…
Я чуть не сел там, где стоял. Дядюшка Матэ был явно серьёзен и знал, что говорил. Шер, простая душа, с удивлением смотрел то на меня, то на мельника, явно потеряв дар речи.
«Кэп… - позвал я. – Что делать-то?»
«Что делать - что делать? – отозвался Кэп. – Признаваться! Дедушка этот очень непростой, если что – и помочь сможет… К тому же, если он – именно тот, кого тебе нужно спасать, то тебе так и так придётся всё рассказать».
«А если мне нужно спасти не его, а Шера?»
«А какая разница? – философски заключил Кэп. – Он к парнишке явно настроен дружелюбно, и уж Нойотам точно доносить не побежит… Ладно, делаем каминг-аут!»
Я не успел удивиться, откуда Кэпу знаком этот термин, как этот мерзавец раскрыл клюв и заявил:
- Шеф, всё пропало, пропало! Гипс снимают, клиент уезжает*! Шухер, нас раскрыли! Короче, я – птица-Секретарь, звать меня – Кэп, а это мой хозяин Мирон. И да, мы оба – глубоко не отсюда! Так что прошу любить и не жаловаться. Мирон, твой выход! Нажми на клавиши, продай талант**!
Шер всё-таки сел, продолжая глядеть на Кэпа глазами, которые стали, казалось, размером с чайное блюдце, а дядюшка Матэ неожиданно расхохотался:
- Вот оно что! А я-то думаю, в чём тут дело… Так ты птица Равновесия… И сопровождаешь Посланника Равновесия… Что ж, давно пора… Слишком плохие дела стали творить в этом мире, прикрываясь именем Единого Великого…
Таак… Похоже, старик знает о моей миссии куда больше, чем я сам. Какой ещё Посланник… В смысле, послали меня хорошо… качественно… Знать бы ещё, что за Равновесие такое… И я решил внести ясность, пообщавшись с дедушкой, хотя паранойя, унаследованная из прошлой жизни, недоверчиво ворочалась внутри. Но выхода я не видел. Кэп… Это конечно Кэп, но что-то лишними сведениями он меня не балует, и пока что вся моя бурная деятельность напоминает слепого кутёнка,*** который раз за разом промахивается мимо блюдечка с молоком. И я начал рассказывать о том, как попал в этот мир.

Никогда в жизни у меня не было более благодарных слушателей, чем Шер и дядюшка Матэ. Глаза Шера горели таким восторгом, словно я был невесть каким героем, а старый мельник слушал меня внимательно, чуть нахмурившись. Когда я закончил, Кэп заявил:
- Истину хозяин глаголет. Всё так и было.
- У меня нет оснований не верить тебе, - задумчиво произнёс дядюшка Матэ, - ибо это самая бредовая история, какую я только слышал в этой жизни. А значит, она может быть только правдивой.
М-даа… Интересная у дедушки логика.
- Ты за мной пришёл, посланник? – спросил дядюшка Матэ совершенно спокойно.
- Не знаю, - честно признался я. – Артефакт поиска даёт какие-то неопределённые сигналы. То ли вы, то ли Шер… Не знаю, может, он какой-то неисправный, хотя Кэп другое говорит…
- Покажи, - попросил мельник, и я протянул ему руку с перстнем, мысленно пожелав, чтобы тот стал видимым. Дядюшка Матэ, не прикасаясь к артефакту, зыркнул на него своим фирменным взглядом, и спокойно сказал:
- Всё в порядке. К тому же, птицы Равновесия ошибаются очень редко. Можно сказать, никогда. А сейчас артефакт не подаёт никаких сигналов?
- Нет… - покачал головой я.
- Значит, ещё не время. Но думаю, что дело не во мне, а в Шере. Судя по тому, что он рассказал, ему с семьёй оставаться нельзя. Сомневаюсь, что дядюшка был не в курсе этой пакости, тем более что скоро племянник станет совершеннолетним, и денежки уплывут.
Я кивнул, соглашаясь. Старый мельник мне нравился всё больше и больше – какой-то обстоятельностью и спокойным отношением к жизни. И к Шеру он хорошо относился – лицо его всякий раз светлело, когда он смотрел на парнишку. В общем, всё хорошо, все довольны, одно непонятно – как быть дальше?

И тут артефакт снова сработал. Комната наполнилась оранжевым сиянием, которое стало сгущаться, светящимся ореолом окружая фигурку Шера. А потом от этого ореола протянулась тонкая ниточка к двери комнаты. Протянулась и растаяла.
«Ты это видел? – ворвался ко мне в бедную головушку вопль Кэпа. – Теперь ты понял, кто пойдёт с тобой? И куда идти?»
«Понял, - отозвался я. – А идти когда? Прямо сейчас?»
«Нет, - ответил Кэп. – Если нить поиска растаяла, значит, у тебя ещё есть время, чтобы остаться здесь…»
И мой вредный птиц перебрался с плеча мне на голову и вцепился когтями в волосы, которые я связал в хвост, чтобы не лезли в глаза. Блин, я так лысым останусь!
- Ты что-то видел? – раздался голос Шера. – Дядюшка, я почувствовал что-то… Что-то сильное…
Дядюшка Матэ не сказал ничего, но глянул он на меня… выжидающе. И я поспешил сказать:
- Да. Я видел. Со мной должен отправиться Шер. Но не сейчас, не сразу. Позже.
- Вот и хорошо, - согласился дядюшка Матэ, - вот и правильно. Мальчик никогда не будет здесь своим. Всегда найдутся охотники на его деньги, колдовской дар или симпатичную мордашку. Не знаю, найдётся ли тот, кто сможет разглядеть в мальчике его душу… так что всё правильно…
- А вы, дядюшка Матэ? – спросил я. – Вы не хотели бы отправиться с нами?
Как ни странно, но после этого вопроса никакой реакции от перстня не последовало. Ни тепла, ни холода я не ощутил. Видимо, присутствие рядом с нами дядюшки Матэ Равновесию было безразлично. Однако старик медлил с ответом, а потом, наконец, изрёк:
- Хотел бы. Только вот, мальчики, в отличие от вас, я к этому миру привязан крепко-накрепко. Я давно это знаю, даже удивился, когда ты сказал, что перстень и меня может иметь в виду. Но теперь всё стало на свои места. Ты здесь чужой… Да и Шер – тоже…
- Почему же? – с некоторой обидой спросил Шер. – Я учиться хотел… живописи… Даже мечтал уехать…
- Да-да, - кивнул дядюшка Матэ, - знаю… Только вот… Будешь живописцем – не скроешь свой дар от Нойотов. Служить ты им не будешь. Художник – птица вольная… А раз не будешь… Сам знаешь, что с тобой будет тогда.
Я вспомнил о том, что проделывают в этом мире с колдунами, и мне стало дурновато. Представить, что с Шером могут проделать подобное, было немыслимо. Но дядюшка Матэ продолжил:
- А раз Равновесие хочет, чтобы ты жил… Значит, ты важен для этого мира. Понимаешь, Нойоты медленно, но верно делают своё дело. Колдунов, даже слабеньких, становится всё меньше. А те, кому довелось уцелеть – скрывают свой дар, как могут. И самое плохое, что они не хотят иметь детей. Ведь всем известно, что колдовской дар передаётся по наследству. А обречь родное дитя на жизнь в страхе и вечные преследования… Мало кто решается на такое…
- Но почему дошло до такого? – удивился я. – Неужели колдуны никак не могли приостановить этот процесс?
- Видишь ли, Мирон, – вздохнул дядюшка Матэ, - когда-то людей с даром уважали. Они помогали людям. Лечили, заклинали погоду, заговаривали урожай от сорняков, а скотину от болезней… В общем, были полезны. Так было до тех пор, пока не появились те, кто верил в Единого Великого. Незаметно, исподволь, у них становилось всё больше последователей. И те, кто верил, презирали колдунов. Они говорили, что истинные чудеса творит только вера в Единого Великого… И чудеса случались, потому что среди последователей новой веры были и люди с даром… Но они свой дар отрицали и колдунов ненавидели.
Так – не за год, даже не за сто лет – почти за тысячелетие – колдуны из полезных и нужных превратились в тех, кто служит злу, кто постоянно вредит, кто подлежит уничтожению… И не надо думать, что все колдуны были белыми и пушистыми. Некоторые практиковали такое, что у кого угодно волосы на голове дыбом встанут. И эти, немногочисленные, в общем-то, случаи лили воду на мельницу последователей Единого Великого. Никто не помнил о многих добрых делах, зато каждое злое было у всех на слуху. Мартеш Кровавый, Захия Отступник, Бешеная Ташри… Именами их до сих пор пугают детей…
- Понятно, - пробормотал я. – Выгодно сформированное общественное мнение – страшная вещь. Но, дядюшка Матэ, почему вы так думаете, что не можете покинуть этот мир и отправиться с нами?
- Потому, - вздохнул старый мельник, - что я оказался здесь так же, как и ты. Меня послало Равновесие… Только вот я не справился. И теперь я должен быть здесь, чтобы спасать тех, кого ещё можно спасти. Так что постарайся сделать всё, чтобы у тебя получилось, Мирон. Времена настали смутные, и твоя попытка, скорее всего, будет последней.
- А если и у меня не получится? – произнёс я враз осипшим голосом. Мысль о том, что дядюшка Матэ, оказывается, тоже попаданец, не сразу пробилась в моё шокированное сознание.
- Если у тебя не получится, - спокойно сказал дядюшка Матэ, - то Равновесие может решить, что этот мир недостоин дальнейшего существования. И тогда всё погибнет. Всё. И ты тоже. Понимаешь?
- Как не понять… - задумчиво произнёс я, отчётливо понимая, что Тьма всё-таки умудрилась меня кинуть по полной, а я купился, как сопливый первоклашка на фантик. И только осознание того, что руганью и проклятиями я ничего не изменю, помогло мне сохранить лицо. К тому же, я разозлился, но эта злость была уже холодной. Нет уж, просто так я не сдамся. Я всегда добивался того, чего хотел, и если для спасения этого мира мне необходимо собрать двоих и свалить в следующий - соберу и свалю. И я найду всех семерых, куда бы меня ни забросило. И у них будет дом. Нет, не так. Дом. И этот Дом будет и моим Домом, в котором я буду счастлив. А потом… Потом можно и с Тьмой-Равновесием разобраться. Так что, программу-минимум я себе поставил, будем выполнять по пунктам.
- Я всё понимаю, - сказал я. – И я уже нашёл Шера. И намерен отправиться искать остальных. Только вот – закавыка… Мне нужно лучше понять этот мир, ибо палиться я не хочу, а кол в заднице не является предметом моих мечтаний.
Дядюшка Матэ расхохотался:
- Молодец! Так и надо! Что ж… При таком раскладе, если перстень тебя не торопит – останьтесь ненадолго у меня. Помогу, чем смогу. Историю тебе надо будет придумать поубедительнее, одёжку подобрать… Да и научиться кое-чему. А то Нойоты тебя на раз вычислят. Сам пропадёшь, и Шера за собой потянешь…
- Вы правы, дядюшка Матэ, - согласился я, внутренне ликуя. Такой союзник мне точно пригодится.
- Давай уж без этого выканья, парень, – заметил старый мельник. – Я – человек простой.
Я кивнул, соглашаясь.
- Давайте-ка отдыхать, парни, - заметил тут же дядюшка Матэ. – Ночка у вас была та ещё. Вон, Шер вообще спит практически.
Ну да, а то я удивился, что Шер на все потрясающие новости отреагировал довольно вяло. А он просто вымотался. Знаю такое состояние, когда мозг не может воспринять даже самую шокирующую инфу, бывало и со мной такое. Вот выспится – по потолку забегает.
- Я не сплю… - сонно пробормотал Шер, но тут же закрыл глаза и засопел, мы с дядюшкой Матэ переглянулись… и улыбнулись. И тут, на волне внезапно вспыхнувшего доверия, я задал вопрос:
- А как назывался мир, откуда ты прибыл, дядюшка Матэ?
- Земля, - спокойно ответил старый мельник.

*Цитата из «Бриллиантовой руки».
**Цитата из «Свадьбы в Малиновке».
***Не надо исправлять! Имеется в виду не котёнок, а именно кутёнок. То есть, щенок.

Глава 6. Огненный?

Внимание пока не бечено!

- А как назывался мир, откуда ты прибыл, дядюшка Матэ?
- Земля, - спокойно ответил старый мельник. Я не сел только потому, что уже сидел.
- Я… - мой ответ прозвучал еле слышно. – Я оттуда же.
- Ну и какой там нынче годок от Рождества Христова? Замирились с Наполеоном-то?
- С кем? – переспросил я. Мне показалось, что я ослышался.
- Да с Буонапартием же… - пояснил мельник. – Я-то сюда попал аккурат тогда, когда про нашествие заговорили. Так что? Замирились с Буонапартием?
- Д-давно… - выдавил я, лихорадочно вспоминая события истории из прочитанного когда-то школьного учебника. – Точнее, прогнали его. А потом вообще разбили. А год в моём времени 2017…
- Ничего себе! – восхитился дядюшка Матэ. – Больше двухсот лет прошло! И кто у нас нынче государь-император?
- Никто… - растерянно ответил я.
- Да нешто можно без государя? – поразился дядюшка Матэ.
- У нас сейчас президент. Путин. Владимир Владимирович.
- О как… - поразился дядюшка Матэ. – А расскажи. Страсть, как любопытно, столько всего, наверное, за это время произошло…
Я вздохнул... и стал рассказывать. Нельзя сказать, что я был таким уж фанатом истории, но основные даты и события помнил. Правда, усталость давала знать о себе всё сильнее, но дядюшка Матэ смотрел на меня с таким детским любопытством, так непосредственно воспринимал то, что для меня было только сухими строчками школьного учебника, что я не мог просто так прервать рассказ. Кое-как я довёл своё повествование до современной мне истории, и тут мельник наконец-то заметил, что я еле языком ворочаю от усталости.
- Ох, прости, Мирон… Утомил я тебя… Да и ночь на исходе. Ложись-ка спать, а как выспишься – ещё поговорим. А я пока поработаю, да думу подумаю. Очень у меня работа к думам располагает… Знаешь, для чужого человека я бы стараться не стал, а ты, выходит, земляк мне. Для земляка и расстараться не грех… К тому же, дочки у меня… Внучки, внуки… Что с ними будет, коли у тебя ничего не получится? Лесных-то Нойоты не трогают пока, а что потом будет? Почуют силу – и Лесных, и Водных изведут под корень… да и до Крылатых доберутся… А если мир погибнет… Тогда все погибнут. Я для своих внучек да внучков такой участи не хочу. Так что ложись. А мне поразмыслить надо.
- Но вы же тоже не спали… - возразил я. – Может, и вам отдохнуть надо…
- Да не надо, - отозвался дядюшка Матэ, - спасибо за заботу. Я долго могу не спать – Лесные научили. Опять же, время забывчиво, а тело заплывчиво. Сразу-то лучше кумекается.
Я решил последовать совету мельника и улёгся рядом с Шером, но потом окликнул мельника:
- Дядюшка Матэ!
- Что ещё? – отозвался он.
- А как вас звали… ну там, на Земле…
- А не догадался? – ответил мельник. – Матвей меня звали. Матвей Иванов * Кукушкин, господина помещика Куроед-Задунайского дворовый человек…
Я хотел спросить ещё что-то, но мельник пристально глянул мне в глаза и веско сказал:
- Спи.
Глаза мои тут же закрылись, словно сами собой, и я провалился в сон.

***

Проснулся я, когда было уже светло. Тёплый мягкий свет лился сквозь небольшие оконца мельниковой избушки, вкусно пахло жареным мясом и какой-то незнакомой мне приправой, на столе в большом глиняном блюде лежали горкой поджаристые лепёшки, а за столом сидел Шер, переодетый в серые штаны из какой-то мягкой ткани и рубашку с вышивкой по вороту. Рубашка ему была явно велика, и слишком широкий ворот «ездил» с одного плеча на другое, обнажая худые ключицы с мелкими точками синяков. Синяков? Откуда? Братцы постарались? Или дядюшка? Ох, найду убогих – порву! Разве можно так над родным человеком издеваться?
Но в целом парнишка выглядел вполне довольным жизнью, он чистил и нарезал ломтиками какой-то жёлтый, как масло, овощ странной вытянутой формы с пупырышками и периодически скармливал кусочки Кэпу, который сидел на столе и смотрел на своего кормильца с самым умильным выражением глаз.
- Мирон! – радостно воскликнул Шер. – Ты проснулся! А мне дядюшка Матэ другую одежду дал, сказал, что прежняя слишком приметная! А ещё он сказал тебя покормить, как проснёшься! Давай, уже всё готово, осталось только тумму нарезать!
- Проснулся, ага, - подтвердил я. – А где сам дядюшка? Работает?
- Нет, он всё смолол до того, как я проснулся. Говорит, ветер нынче хороший. А потом он в село поехал. Сказал, что за припасами, но я думаю, что он решил разузнать – что да как. А нам не велел из дома выходить. Сказал, что пока мы в доме – сюда никто посторонний войти не сможет, - охотно поделился последними новостями Шер.
- Хорошо, если старик вам поможет ещё двоих отыскать, – заявил Кэп, который уже явно не стеснялся болтать при Шере. Но, с другой стороны – а смысл скрывать? Вместе мы теперь надолго, до тех пор, пока я не соберу семерых, и не найду таинственный Дом.
С этой мыслью я встал, умылся и уселся за стол, а Шер немедленно выставил передо мной огромную миску с кусками мяса и овощей и не менее огромный глиняный стакан, откуда тут же пахнуло… квасом. А вообще – чему я удивляюсь? Вряд ли крестьянин девятнадцатого века не умел квас приготовить – это же не бином Ньютона.
Мясо оказалось вкусным, особенно хорошо оно шло с нарезанной туммой, лепёшки – просто обалденными, а квас, хоть и немного непривычного вкуса, так и вообще выше всяких похвал. А когда я расправился со своей огромной порцией, Кэп заявил:
- Старик вернулся.
Я глянул в окошечко и увидел, как на мельничный двор въезжает дядюшка Матэ верхом на тогрухе. Зрелище было запредельное, и я бы от души поржал, если бы не серьёзное выражение лица мельника. Вряд ли он узнал что-то хорошее, но, впрочем, сам скажет.

Дядюшка Матэ расседлал тогруха, отправил его пастись и вошёл в дом. Увидев нас, он улыбнулся, но глаза его всё равно остались грустными. Точно. Плохие вести.
И моё предчувствие не замедлило оправдаться.
- Был я в селе, - задумчиво сказал мельник, после того, как навернул здоровенную миску мяса с овощами и допил все остатки кваса из кувшина. – Насчёт тебя, Мирон, ничего не слыхать, это хорошо, нам лишнее внимание не нужно, а вот насчёт тебя, Шер… Дядюшка твой официально розыск объявил… Людей собрал… Сыщиков вызвал… С утра лес прочёсывали…
- И что? – напряжённо спросил Шер.
- А ничего хорошего, - мрачно ответил дядюшка Матэ. – Одежду твою нашли… в крови, лужу крови, ошмётки какие-то… А кузены твои хором подтвердили, что ты вчера вечером повёл себя странно, разругался с ними ни с того ни с сего, да и убёг в лес. В помрачении сознания.
- И… и что? – напряжённо спросил Шер.
- А ничего, - ответил старый мельник, - народ в затылках почесал, сыщики покумекали, да и решили, что ты нарвался на стаю вырглов… Они-то тебя и растерзали. Так что, с сегодняшнего дня ты мёртв. Дядюшка твой с тётушкой и кузенами в трауре, а денежки твои, сам понимаешь, к кому перешли. Такие дела.
Шер побледнел:
- Как же так… Я же никогда с кузенами не ссорился… И никогда из дома не убегал. Это же неправда… Как дядя мог в такое поверить? А тётя? Они же знают меня…
Мельник обнял Шера за плечи и стал гладить по голове, как маленького:
- Знают, да… Да только дела у твоего дядюшки всё хуже и хуже шли… Думаешь, что кузены твои сами бы до такого додумались – тебя разбойникам продать? Ты уж прости, но слишком хорошо всё продумано. Да и по голове тебя кто-то ударил, не кузены ведь?
- Ой… - пробормотал Шер. – А я и не подумал… Нет, это точно были не они.
- Вот так-то… - вздохнул дядюшка Матэ. – Своя-то рубашка к телу ближе.
Шер всхлипнул:
- Ну как же так… Они ж родня мне… единственная…
Я подсел к Шеру и тоже попытался его успокоить. На душе было гадко. Наивного, доверчивого мальчишку… мало того, что не любили. В конце концов, это можно пережить. Но ведь эти родственнички ещё и подставили парня, завладев всеми денежками. А если бы не моё появление, что бы с ним было? Разбойнички просто продали бы парня какому-нибудь извращенцу… выжил бы он после этого? Бог весть… А эти… Эти мерзавцы спокойно ходили бы по земле и жировали на его денежки.
От этих невесёлых размышлений меня вырвала хлёсткая пощёчина и крик дядюшки Матэ:
- Мирон, прекрати! Опомнись, Мирон!
И запах палёного дерева. Я ошеломлённо моргнул… и опамятовался. На деревянной столешнице передо мной появилось уродливое горелое пятно. Хорошо, что мельник догадался плеснуть на стол водой из ведра, а то точно заполыхало бы. Я ошалело уставился на дядюшку Матэ:
- Это что? Это – я?
Мельник усмехнулся:
- Ты, милок, ты… А говорил – не колдун, не колдун… Ты у нас, похоже, огненный…
- Но ведь я… я… И Тьма говорила…
- Тихо-тихо-тихо… - мягко сказал мельник и быстренько подсунул мне здоровенную кружку с холодным квасом. – Давай-ка, попей… Дело-то житейское… Ты с чего так распалился-то?
- Разозлился, - коротко пояснил я, сделав хороший глоток и немного успокоившись. – На Шерову родню. Вот погань…
- Это да, - вздохнул мельник. – Только теперь они и не понимают, как им «повезло»… Огненного во враги… Тут лучше сразу самоубиться. Ничего, ты не переживай, парень. Кое-чему я тебя подучу. Главное – характер свой в узде держи… И будет нам счастье. Ничего, прорвёмся.
- Но с чего я вдруг колдуном стал? – удивился я. – Там, на Земле…
- Поздно вспоминать, что было, – сказал мельник. – Там тебя больше нет. И, запомни, не будь ты колдуном – никуда бы тебя Равновесие бы не отправило. А уж почему там у нас эти способности не проявлялись – не знаю. Может, не хватает чего… Странно… нужно было умереть, чтобы колдуном стать…
- Дядюшка Матэ, - спросил я. – А как ты умер?