Глава 4.Старый мельник. Часть первая

Парень доверчиво прижался ко мне, а я только вздохнул. Похоже, мне повезло нарваться на персональные тридцать три несчастья. Но это меня не пугало. Настораживало другое – я никогда не испытывал склонности к бескорыстной помощи несчастным и убогим. А тут… Парня хотелось защитить… помочь… И дело не в сексуальном интересе – Шер, конечно, парнишка привлекательный, но он вызывал у меня совершенно другие чувства – то ли братские, то ли отцовские… Чудеса, да и только.
«Тебе же обещали, что ты будешь другим, - задумчиво протянул Кэп. – Так что же ты удивляешься?»
«Комплекс героя, да?» - съехидничал в ответ я.
«Балда ты, Мирон, – грустно отозвался Кэп. – Это нормальное сочувствие. Глубоко же ты в себе способность сопереживать задавил».
«Что есть, то есть, - согласился я. – И что мне теперь с этим делать?»
«А что ни делается – всё к лучшему, - отделался очередной банальностью Кэп. – Шли бы вы уже, а то скоро рассветёт. Проснутся разбойнички и начнут лес прочёсывать. А к мельнику они не сунутся».
«Это ещё почему?» – удивился я.
«Сам скоро поймёшь», - отозвался Кэп.

Между тем Шер немного успокоился и, взглянув на светлеющее небо, прошептал:
- Нам надо спешить. Скоро рассвет. Дядюшка Матэ нас прикроет. Он хороший человек. Из наших… Как и ты.
- Из каких таких наших? - удивился я.
- Мирон… - тихо сказал Шер. – Понимаю, ты привык это скрывать. Как и я. Я знаю, ты не хочешь попасть к Нойотам… Но ты спас мне жизнь, и я скорее умру, чем проговорюсь. Ты колдун, правда? Как и я…
Я открыл рот, потом его закрыл и неопределённо кивнул. Никакой суперсилы мне Тьма не обещала, с чего вдруг Шер так посчитал? Тот, видимо, поняв мой невысказанный вопрос, добавил:
- Прости… Я сразу понял. Твоя птица… Она ведь разумная. Ты с ней общаешься. Я сразу понял.
«Ну, Кэп, ну, удружил!»
«А я что? Я – ничего! Сам не в курсе!» - открестился Кэп.
- И что, каждый так может понять? – выдавил я, отойдя от шока.
- Нет, конечно же, нет, - улыбнулся Шер. – Многие охотники носят с собой дрессированных птиц. Самых разных, так что тут ты не выделяешься. Дело во мне. Я колдун - хоть и слабый - и умею чувствовать мысленное общение. Правда, ничего не слышу, если не обращаются непосредственно ко мне. Дядюшка Матэ меня кое-чему учит… понемногу, но слишком часто я у него бывать не могу – чтобы не привлекать внимания Нойотов. Идём, Мирон…
Тут он подозрительно шмыгнул носом, и я спросил:
- Ты точно успокоился?
- Да, - прошептал Шер, отстранился от меня и быстрым шагом отправился вперёд по лесной тропинке.

Я отправился следом, попутно позвав:
«Кэп!»
«Слушаю!» - отозвалась птичка.
«Кстати, об информации. Ты, случаем, не хочешь меня просветить, что тут за мир такой?»
«Даю справку, - невозмутимо отозвался Кэп. – Страна, в которой ты оказался, называется Техсин, что значит – Центр Мироздания. Это действительно самая развитая страна в этом мире, по развитию похожа на земное Средневековье. Монархия. Правитель носит титул Шас-Техсин. При нём имеется Золотой совет и Орден Нойотов. Нойоты – религиозный орден, что-то наподобие земной инквизиции. Преследует еретиков и колдунов. На кострах, правда, не жгут, еретиков бьют плетьми, клеймят и отправляют на каторгу. Срок… ну, тут всё завязано на милосердии судей и тяжести заблуждения. А вот колдунов либо заставляют служить Ордену, либо сажают на кол, вне зависимости от пола и возраста».

Я сглотнул. Никакого желания служить жестоким фанатикам или отправиться на кол не было, так что перспектива вырисовывалась нерадостная. Ладно, проблемы стоит решать по мере их поступления.
«Дальше продолжать?» - ехидно-участливо поинтересовался Кэп.
«Давай», - отозвался я.
«Так вот. Официальной религией Техсина является культ Единого Великого, всё остальное признаётся ересью. Колдовство – тягчайшее преступление. В остальном… Ну, вполне обычное Средневековье с некоторыми нюансами. Есть знать – так называемые Золотые пояса, есть горожане – они ремеслом и торговлей занимаются, есть крестьяне. Те, что живут на землях Золотых поясов, считаются чуть ли не собственностью, их только что убивать запрещено, а всё остальное – в пределах воли господина. Их называют «тюхи». Крестьяне, живущие на государственных землях, не в пример свободнее, но таких немного. Есть ещё те, кто не живёт постоянно на одном месте, а бродит либо по лесам, либо от города к городу. Охотники, травники, бродячие цирюльники, лекари, актёры, школяры, просто бродяги и нищие. Ну, и разбойники, конечно, которых пытаются ловить… Но не так усердно, как стоило бы. Все эти категории населения, кроме школяров, относятся к социальным низам, и отношение к ним соответствующее. Школяры же могут бродить от университета к университету, выбирая подходящий, а когда заканчивают учебное заведение, примыкают к городской интеллигенции. Кстати, здесь у женщин знатного сословия равные права с мужчинами, у свободных женщин – почти равные, с некоторыми оговорками, а вот крестьянки из тюхов находятся в полном подчинении мужей, отцов и господина той земли, на которой проживают. Вот, в общем, и всё. Нюансы по ходу поясню».
«Спасибо, Кэп», - привычно вздохнул я.
«Не за что, обращайся», - отозвалась вредная птичка.

Некоторое время я просто шёл вперёд, переваривая полученную информацию и подмечая, что вокруг становится всё светлее и светлее. Но тут тропинка привела нас на широкую поляну на берегу реки. На этом самом берегу стояло добротное деревянное сооружение, которое я идентифицировал, как мельницу. На лугу паслась зверушка, подобная той, что я уже видел у разбойников.
«Тогрух, - прозвучал голос Кэпа. – Это верховое и ездовое животное называется тогрух».
«Понятно, спасибо, Кэп», - привычно отозвался я.

А из дверей вышел невысокий пузатенький мужичок с окладистой полуседой бородой и лукавой улыбкой, одетый в серую полотняную рубаху, такие же просторные штаны и кожаные сандалии. Поверх рубахи у него был накинут пёстрый вязаный жилет, на голове красовался такой же пёстрый вязаный колпак с кисточкой. С виду такой добродушный дедушка, но на меня он глянул настороженно, сразу же появилось ощущение, что меня буквально сканируют взглядом. Впрочем, увидев Шера, мужичок улыбнулся по-доброму и ласково спросил:
- Шер, малыш, какими судьбами? Что стряслось? Кто это с тобой?
И в этот самый момент перстень-артефакт немного нагрелся, и я ощутил лёгкий укол в палец.

«Это ещё что? - поразился я. – Это что, я этого дедулю спасать должен? Что-то не похоже особо, чтобы он нуждался в спасении…»
«Погоди, не торопись решать, - отозвался Кэп. – Возможно, это всё-таки мальчик, а всплеск – совпадение, просто артефакт ещё толком не настроился… Или на колдуна среагировал… А тогда этот добрый дедушка по силе явно выше среднего…»
Пока я стоял столбом, Шер подскочил к старику и стал торопливо рассказывать историю своего пленения и спасения, явно преувеличив героическую составляющую в моём лице. Старик покивал, мрачно сплюнул под ноги и произнёс:
- Вот ведь мерзавцы… ну, ничего, всё им отольётся…
- Не проклинай их, дядюшка, - кротко попросил Шер, - они всё ж родня мне…
- На фонарях такую родню в базарный день развешивать! – фыркнул старик, и мысленно я с ним согласился. – Золотое у тебя сердечко, Шер… И не бойся, никого я проклинать не буду – они сами себе враги. А ты, мил человек, - обратился он уже ко мне, - что встал? Пошли-ка ко мне, да откушаем, чем Единый послал…
При упоминании о еде мой желудок заурчал так, что мне неудобно стало, но, увы, голоден я был изрядно, и дедуля удивился:
- Голодный, значит? Охотник ли ты, парень? По виду вроде так, только вот ни силков при тебе, ни лука… да и птица ловчая… странная какая-то. Откуда будешь, паренёк?
И он вновь вперил в меня свои глазюки-сканеры, да так, что я вспомнил незабвенной памяти Григория Ефимовича Распутина – по описаниям современников у него был именно такой пронизывающий взгляд. Я словно остолбенел, но тут мне помог Кэп. Вреднючая птичка немедленно клюнула меня в темечко и потребовала:
«А ну очнись! Нашёл, тоже, занятие, колдуну в глаза смотреть!»
Морок моментально спал, и я, вспомнив русские народные сказки и сохраняя всё-таки некоторый пиетет по отношению к пожилому человеку, рявкнул:
- Успокойтесь, дедуля! И не стыдно вам? Я пришёл с миром, а вы что творите? Хоть бы накормили сначала, да выспаться дали, ночь у нас с Шером была… нелёгкая…
- Вот видишь, дядюшка Матэ! – захлопал в ладоши Шер. – Мирон и впрямь колдун! Только наши могут тебе противостоять!
- Это не я, это Кэп, - открестился я. – А меня вы практически подчинили. Так что я не колдун, нет.
К моему удивлению дедуля мне тут заулыбался, как родному, и сообщил:
- Колдун, колдун, хоть и не из сильных. Не был бы колдуном – не смог бы мысленно с птичкой своей общаться. Откуда она у тебя, кстати? Здесь такие не водятся.
- Долго рассказывать… - вздохнул я.
- Да ничего, - простодушно отозвался дядюшка Матэ, - мы люди простые – живём в лесу, молимся колесу, так что нам спешить некуда. Пожалуйте откушать, а там и поговорим.

Дедуля явно был не прост, только вот выбора у меня особого не было, да и есть хотелось зверски. Поэтому я вернул дедушке широкую простодушную улыбку и отправился следом за ним туда, куда пригласили.
Внутри мельница оказалась просторнее, чем казалась снаружи, да уютно внутри было – этакий деревенский уют. Чистый пол, стол, покрытый узорчатой вышитой скатертью, домотканые коврики, кружевные занавески на окнах. Явно чувствовалась женская рука… или это дедушка сам так прибирается? Тогда он и без колдовства силён - редкий талант для представителя сильного пола – не развести немыслимый бардак и не переборщить с наведением порядка, превращая жилище в казарму.
- Внучка моя ко мне ходит, - спокойно пояснил дядюшка Матэ. – Дочь-то моя Лесному приглянулась, вот и взял её за себя. Она ему и родила дочь, да сына, сейчас живёт – не жалуется. А внучка меня постоянно навещает. Любопытная. Они, Лесные-то девы, такие хозяйственные, куда там… И ей интересно на деревенских поглядеть, и мне заодно по хозяйству управляться помогает.
Я с трудом поднял отвисшую челюсть и поинтересовался:
- И вы мне это так запросто рассказываете? А если я Нойотам вашим донесу?
- Не донесёшь, - хихикнул дядюшка Матэ, - тебе с Нойотами близко общаться никакого расчёту нет. Давай-ка, лучше, садись, поешь. Да руки сполоснуть не забудь – рукомойник вон там.

Я взглянул в указанный мне угол, где на верёвочке была подвешена глиняная посудина с носиком, а под ней стояла глубокая глиняная же миска. Шер уже ополоснул руки и вытер висевшим рядом белым полотенцем, я последовал его примеру, а когда оглянулся, то увидел уже накрытый стол. Три миски с каким-то варевом, горка свежих лепёшек на глиняном расписном блюде, вяленое мясо, сыр, кувшин с молоком, какие-то зелёные круглые плодики, парочка крупных жареных рыбин, ещё один кувшин с каким-то тёмным напитком… В общем, скромненько, но со вкусом. Я поблагодарил радушного хозяина и, стараясь не сметать всё со скоростью оголодавшего китайца, принялся за еду, показавшуюся с голодухи божественно вкусной. Шер, даром, что тощий, от меня не отставал, но стол был таким изобильным, что всё уничтожить не смогли даже мы. Даже с помощью Кэпа, которому я подсовывал то кусочек лепёшки, то зелёный плодик, то немного мяса.

Наконец я понял, что больше не могу проглотить ни кусочка, и, ещё раз поблагодарив хозяина, с трудом поднялся на ноги. Усталость навалилась на меня. После сытной еды потянуло в сон, но хозяин расслабиться не дал, как бы между прочим поинтересовавшись:
- И откуда же ты взялся, Мирон? Нездешний ты, точно знаю…