Стихотворения, связанные с Брянским краем, с Красным Рогом

Волки

Когда в селах пустеет,

Смолкнут песни селян

И седой забелеет

Над болотом туман,

Из лесов тихомолком

По полям волк за волком

Отправляются все на добычу.

Семь волков идут смело.

Впереди их идет

Волк осьмой, шерсти белой,

А таинственный ход

Завершает девятый;

С окровавленной пятой

Он за ними идет и хромает.

Их ничто не пугает.

На село ли им путь,

Пес на них и не лает;

А мужик и дохнуть,

Видя их, не посмеет:

Он от страху бледнеет

И читает тихонько молитву.

Волки церковь обходят

Осторожно кругом,

В двор поповский заходят

И шевелят хвостом,

Близ корчмы водят ухом

И внимают всем слухом,

Не ведутся ль там грешные речи?

Их глаза словно свечи,

Зубы шила острей.

Ты тринадцать картечей

Козьей шерстью забей

И стреляй по ним смело,

Прежде рухнет волк белый,

А за ним упадут и другие.

На селе ж, когда спящих

Всех разбудит петух,

Ты увидишь лежащих

Девять мертвых старух.

Впереди их седая,

Позади их хромая,

Все в крови… с нами сила господня!

1840-е гг.

Земля цвела. В лугу, весной одетом…

Земля цвела. В лугу, весной одетом,

Ручей меж трав катился, молчалив;

Был тихий час меж сумраком и светом,

Был легкий сон лесов, полей и нив;

Не оглашал их соловей приветом;

Природу всю широко осенив,

Царил покой; но под безмолвной тенью

Могучих сил мне чуялось движенье.

Не шелестя над головой моей,

В прозрачный мрак деревья улетали;

Сквозной узор их молодых ветвей,

Как легкий дым, терялся в горней дали;

Лесной чебёр и полевой шалфей,

Блестя росой, в траве благоухали,

И думал я, в померкший глядя свод:

Куда меня так манит и влечет?

Проникнут весь блаженством был я новым,

Исполнен весь неведомых мне сил:

Чего в житейском натиске суровом

Не смел я ждать, чего я не просил –

То свершено одним, казалось, словом,

И мнилось мне, что я лечу без крыл,

Перехожу, подъят природой всею,

В один порыв неудержимый с нею!

Но трезв был ум, и чужд ему восторг,

Надежды я не знал, ни опасенья...

Кто ж мощно так от них меня отторг?

Кто отрешил от тягости хотенья?

Со злобой дня души постыдный торг

Стал для меня без смысла и значенья,

Для всех тревог бесследно умер я

И ожил вновь в сознанье бытия...

Тут пронеслось как в листьях дуновенье,

И как ответ послышалося мне:

Задачи то старинной разрешенье

В таинственном ты видишь полусне!

То творчества с покоем соглашенье,

То мысли пыл в душевной тишине...

Лови же миг, пока к нему ты чуток, –

Меж сном и бденьем краток промежуток!

Май-сентябрь 1875 г.

Во дни минувшие бывало…

Во дни минувшие бывало,

Когда являлася весна,

Когда природа воскресала

От продолжительного сна,

Когда ручьи текли обильно

И распускалися цветы,

Младое сердце билось сильно,

Кипели весело мечты;

С какою радостию чистой

Я вновь встречал в бору сыром

Кувшинчик синий и пушистый

С его мохнатым стебельком;

Какими чувствами родными

Меня манил, как старый друг,

Звездами полный золотыми

Еще никем не смятый луг!

Потом пришла пора иная

И с каждой новою весной,

Былое счастье вспоминая,

Грустней я делался; порой,

Когда темнели неба своды,

Едва шептались тростники,

Звучней ручья катились воды,

Жужжали поздние жуки,

Казалось мне, что мне недаром

Грустить весною суждено,

Что неожиданным ударом

Блаженство кончиться должно.

Запад гаснет в дали бледно-розовой…

Запад гаснет в дали бледно-розовой,

Звезды небо усеяли чистое,

Соловей свищет в роще березовой,

И травою запахло душистою.

Знаю, что к тебе в думушку вкралося,

Знаю сердца немолчные жалобы,

Не хочу я, чтоб ты притворялася

И к улыбке себя принуждала бы!

Твое сердце болит безотрадное,

В нем не светит звезда ни единая –

Плачь свободно, моя ненаглядная,

Пока песня звучит соловьиная,

Соловьиная песня унылая,

Что как жалоба катится слезная,

Плачь, душа моя, плачь, моя милая,

Тебя небо лишь слушает звездное!

<1858>

Острою секирой ранена береза…

Острою секирой ранена береза,

По коре сребристой покатились слезы;

Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй!

Рана не смертельна, вылечится к лету,

Будешь красоваться, листьями убрана...

Лишь больное сердце не залечит раны!

Лето 1856 г.

Когда природа вся трепещет и сияет…

Когда природа вся трепещет и сияет,

Когда её цвета ярки и горячи,

Душа бездейственно в пространстве утопает

И в неге врозь её расходятся лучи.

Но в скромный, тихий день, осеннею погодой,

Когда и воздух сер, и тесен кругозор,

Не развлекаюсь я смиренною природой,

И немощен её на жизнь мою напор.

Мой трезвый ум открыт для сильных вдохновений,

Сосредоточен я живу в себе самом,

И сжатая мечта зовёт толпы видений,

Как зажигательным рождая их стеклом.

Винтовку сняв с гвоздя, я оставляю дом,

Иду меж озимей, чернеющей дорогой;

Смотрю на кучу скирд, на сломанный забор,

На пруд и мельницу, на дикий косогор,

На берег ручейка болотисто-отлогий,

И в ближний лес вхожу. Там покрасневший клён,

Ещё зелёный дуб и жёлтые берёзы

Печально на меня свои стряхают слёзы;

Но дале я иду, в мечтанья погружён,

И виснут надо мной полунагие сучья,

А мысли между тем слагаются в созвучья,

Свободные слова теснятся в мерный строй,

И на душе легко, и сладостно, и странно,

И тихо всё кругом, и под моей ногой

Так мягко мокрый лист шумит благоуханный.

<1858>