Турнир трёх волшебников. окраина запретного леса. 1994
Внезапно все вокруг наполняется шумом толпы, поглощающим Альбуса и Скорпиуса.
И внезапно на сцене "лучший шоумен на земле" (его слова, не наши) использует Сонорус, чтобы усилить свой голос, и... скажем так... у него есть мяч.
ЛЮДО БЭГМЕН: Леди и джентльмены, мальчики и девочки, я представляю вам величайший, великолепнейший и уникальный Турнир Трех Волшебников.
Громкие аплодисменты.
Если вы из Хогвартса, кричите и хлопайте!
Громкие аплодисменты.
Если вы из Дурмстранга, кричите и хлопайте!
Громкие аплодисменты.
И если вы из Шармбатона, кричите и хлопайте!
Чуть менее громкие аплодисменты.
Чуть менее ликующие крики на французском.
СКОРПИУС (улыбается): Сработало. Это Людо Бэгмен.
ЛЮДО БЭГМЕН: И вот они! Леди и джентльмены, мальчики и девочки, я представляю вам причину, по которой мы все здесь — ЧЕМПИОНЫ! Представитель Дурмстранга — что за брови, что за походка, что за мальчик, и нет ничего, чего бы он не добился на метле — это Виктор Сумасшедший Крам!
СКОРПИУС и АЛЬБУС (вживаются в роли студентов из Дурмстранга): Вперед, Крам! Вперед, Крам!
ЛЮДО БЭГМЕН: От академии Шармбатон — поприветствуйте, Флер Делакур!
Вежливые аплодисменты.
И от Хогвартса не один, а два студента, заставляющий наши колени дрожать, Седрик Прелестный Диггори.
Толпа просто с ума сходит.
А теперь и второй. Вы знаете его как Мальчика, который выжил, я знаю его как мальчика, который заставляет удивляться нас всех...
АЛЬБУС: Там мой отец.
ЛЮДО БЭГМЕН: Да, это Гарри Отважный Поттер.
Аплодисменты, в том числе и от взволнованной девушки на краю толпы. Это Юная Гермиона (играет та же актриса, что и Роуз). Заметно, что аплодисменты для Гарри слабее, чем для Седрика.
А теперь, пожалуйста, тишина. Первое задание. Достать золотое яйцо. Прямо из гнезда... леди и джентльмены, мальчики и девочки... внимание... ДРАКОНА! А управлять драконами будет... Чарли Уизли.
Еще больше аплодисментов.
ЮНАЯ ГЕРМИОНА: Если ты собираешься так близко стоять, то, пожалуйста, не дыши на меня так сильно.
СКОРПИУС: Роуз? Что ты здесь делаешь?
ЮНАЯ ГЕМИОНА: Кто такая Роуз? И куда пропал твой акцент?
АЛЬБУС (с плохим акцентом): Прости, Гермиона. Он перепутал тебя с кем-то еще.
ЮНАЯ ГЕРМИОНА: Как ты узнал мое имя?
ЛЮДО БЭГМЕН: И чтобы не терять время, давайте узнаем нашего первого чемпиона. Ему достанется Шведский тупорылый дракон... и это... Седрик Диггори!
Рев дракона отвлекает Юную Гермиону, и Альбус держит свою палочку наготове.
И на сцену выходит Седрик Диггори. Он выглядит подготовленным. Испуганным, но подготовленным. Он уклоняется от ударов дракона. Девушки падают в обморок, когда он ныряет в укрытие. Они кричат: “Мистер Дракон, не навредите нашему Диггори”.
Скорпиус выглядит обеспокоенным.
СКОРПИУС: Альбус, что-то не так. Маховик времени дрожит.
Внезапно Маховик начинает тикать.
ЛЮДО БЭГМЕН: Седрик уворачивается влево, затем ныряет вправо и готовит свою палочку. Что за юный, храбрый, прекрасный человек, сумевший подняться с колен.
АЛЬБУС (поднимая палочку): Экспеллиармус!
Палочка Седрика оказывается в руках Альбуса.
ЛЮДО БЭГМЕН: Но нет, что же это? Это Темная магия или чье-то вмешательство... Седрик Диггори обезоружен!
СКОРПИУС: Альбус, я думаю, с Маховиком что-то не так...
Тиканье Маховика все громче.
ЛЮДО БЭГМЕН: Всё пошло не так для Диггори. Возможно, это конец его задания. Может быть, даже турнира.
Скорпиус хватает Альбуса.
Бурное тиканье Маховика и вспышка.
Они возвращаются в настоящее. Альбус кричит от дикой боли.
СКОРПИУС: Альбус! Я тебя ударил? Альбус...
АЛЬБУС: Что случилось?
СКОРПИУС: Наверное, какое-то ограничение. У Маховика времени есть какое-то ограничение...
АЛЬБУС: Как ты думаешь, мы сделали это? Мы что-нибудь изменили?
Вдруг со всех сторон на сцене появляются Гарри, Рон (у которого теперь боковой пробор и более спокойный наряд), Джинни и Драко. Скорпиус смотрит на всех и кладет Маховик времени в свой карман. Альбус беспомощно смотрит на них, ему очень больно.
РОН: А я говорил тебе. Я говорил, что видел их.
СКОРПИУС: Похоже, нас нашли.
АЛЬБУС: Привет, пап. Что-то не так?
Гарри смотрит на своего сына с недоверием.
ГАРРИ: Да, можно и так сказать.
Альбус падает на землю. Гарри и Джинни бросаются к нему, чтобы помочь.
АКТ ВТОРОЙ. СЦЕНА ВОСЬМАЯ
ХОГВАРТС. БОЛЬНИЧНОЕ КРЫЛО
Альбус спит на больничной койке. Гарри сидит встревоженный рядом с ним. Над ними висит картина обеспокоенного доброго человека. Гарри протирает глаза, встает и ходит по комнате, разминая спину.
А потом он бросает свой взгляд на картину. На которой кто-то выглядит удивленным от того, что его заметили. Гарри тоже удивляется.
ГАРРИ: Профессор Дамблдор.
ДАМБЛДОР: Добрый вечер, Гарри.
ГАРРИ: Я скучал по вам. Когда бы я ни заглядывал к директору, ваша рамка всегда была пуста.
ДАМБЛДОР: Ах, что ж, я люблю путешествовать по своим портретам. (Смотрит на Альбуса.) С ним все будет в порядке?
ГАРРИ: Он был без сознания двадцать четыре часа, в основном для того, чтобы Мадам Помфри могла восстановить его руку. Она сказала, что это очень странно… как будто рука была сломана двадцать лет назад и двигалась во “всех противоположных” направлениях. Она сказала, что он будет в порядке.
ДАМБЛДОР: Тяжело, думаю, смотреть, как твоему ребенку больно.
Гарри смотрит на Дамблдора и опускает взгляд на Альбуса.
ГАРРИ: Я никогда не спрашивал, как вы отнеслись к тому, что я назвал его в честь вас?
ДАМБЛДОР: Говоря откровенно, Гарри, это большая ноша на плечи бедного мальчика.
ГАРРИ: Мне нужна ваша помощь. Нужен ваш совет. Бэйн сказал, что Альбус в опасности. Дамблдор, как мне защитить сына?
ДАМБЛДОР: Неужели именно ты спрашиваешь меня, как защитить мальчика от опасности? Мы не можем уберечь детей от вреда. Боль должна прийти, и она придет.
ГАРРИ: Так я должен просто стоять и смотреть?
ДАМБЛДОР: Нет. Ты должен научить его, как правильно распоряжаться жизнью.
ГАРРИ: Как? Он не слушает.
ДАМБЛДОР: Может быть, он ждет, когда ты поймешь его.
Гарри хмурится, пытаясь понять.
(Мягко.) Дар и проклятье портрета... слышать разные вещи. И в школе, и в Министерстве, я слышал, что говорят люди...
ГАРРИ: И какие сплетни ходят обо мне и моем сыне?
ДАМБЛДОР: Не сплетни. Волнение. Вы двое ссоритесь. Ему тяжело. Он зол на тебя. У меня сложилось впечатление, что, возможно, ты ослеп от любви к нему.
ГАРРИ: Ослеп?
ДАМБЛДОР: Ты должен видеть его таким, какой он есть, Гарри. Ты должен найти, что ранит его.
ГАРРИ: Да разве я его не вижу? Что ранит моего сына? (Думает.) Или кто его ранит?
АЛЬБУС (Бормочет во сне): Пап...
ГАРРИ: Темное облако — это человек, верно? Не просто облако?
ДАМБЛДОР: Ах, разве мое мнение еще что-то значит? Я просто краски и память, Гарри, краски и память. И у меня никогда не было сына.
ГАРРИ: Но мне нужен ваш совет.
АЛЬБУС: Отец?
Гарри смотрит на Альбуса, а затем снова на Дамблдора. Но Дамблдора уже нет.
ГАРРИ: Нет, куда же вы пропали?
АЛЬБУС: Мы в... больничном крыле?
Гарри вновь обращает внимание на Альбуса.
ГАРРИ (Ходит кругами): Да. И ты поправишься. Мадам Помфри была не уверена в том, что следует прописать для выздоровления, и сказала, что тебе, скорее всего, нужно есть больше шоколада. В самом деле, не возражаешь, если я присоединюсь?.. Я должен кое-что тебе сказать, и тебе это не понравится.
Альбус смотрит на отца, обдумывая, что ему сказать. Он решает не вмешиваться.
АЛЬБУС: Хорошо. Наверное.
Гарри берет шоколад и откусывает большой кусок. Альбус смущенно смотрит на отца.
Лучше?
ГАРРИ: Намного.
Он протягивает шоколад сыну. Альбус отламывает кусочек. Отец и сын жуют вместе.
Как рука?
Альбус сгибает свою руку.
АЛЬБУС: Хорошо.
ГАРРИ (Мягко): Где ты был, Альбус? Мы с мамой так переживали.
Альбус смотрит на него. Он хороший лжец.
АЛЬБУС: Мы решили, что не хотим в школу. Мы думали, что мы сможем начать все сначала в мире маглов, но поняли, что ошибались. Мы вернулись в Хогвартс, и вы нас нашли.
ГАРРИ: В мантиях Дурмстранга?
АЛЬБУС: Мантии были... В общем... Скорпиус и я... мы ничего не задумывали.
ГАРРИ: Но почему ты сбежал? Из-за меня? Из-за того, что я сказал?
АЛЬБУС: Не знаю. Хогвартс, вообще-то, не самое приятное место, если ты не вписался.
ГАРРИ: Это не Скорпиус подбил тебя сбежать?
АЛЬБУС: Скорпиус? Нет.
Гарри смотрит на Альбуса, пытаясь увидеть ауру вокруг него.
ГАРРИ: Мне нужно, чтобы ты держался подальше от Скорпиуса Малфоя.
АЛЬБУС: Что? Скорпиус?
ГАРРИ: Я не знаю, как вы стали друзьями с первой встречи, но вам это удалось, и теперь... мне нужно, чтобы ты...
АЛЬБУС: Мой лучший друг? Мой единственный друг?
ГАРРИ: Он опасен.
АЛЬБУС: Скорпиус? Опасен? Ты его видел? Отец, ты и вправду думаешь, что он сын Темного Лорда?
ГАРРИ: Я не знаю, чей он сын, но знаю, что тебе надо держаться от него подальше. Бэйн сказал мне...
АЛЬБУС: Кто такой Бэйн?
ГАРРИ: Кентавр с даром ясновидца. Он сказал, что вокруг тебя черное облако, и...
АЛЬБУС: Черное облако?
ГАРРИ: И у меня есть основания верить, что Темная магия возрождается, и мне необходимо уберечь тебя от нее. Спасти тебя от него. Уберечь от Скорпиуса.
Альбус с минуту колеблется, потом в чертах его лица появляется сила.
АЛЬБУС: А что если я не стану? Не буду держаться от него подальше?
Гарри смотрит на сына, быстро соображая.
ГАРРИ: Есть карта. Раньше ею пользовались те, кто хочет сделать что-то плохое. Теперь мы будем использовать ее, чтобы присматривать, постоянно присматривать, за вами. Профессор Макгонагалл будет наблюдать за каждым вашим шагом. Каждый раз, когда вы вместе — она придет, попытаетесь покинуть Хогвартс — она найдет вас. Надеюсь, что теперь ты будешь посещать уроки и вообще не видеться со Скорпиусом, а между между уроками будешь находиться в общей комнате Гриффиндора!
АЛЬБУС: Ты не можешь сделать меня Грифиндорцем. Я Слизеринец!
ГАРРИ: Не надо играть в игры, Альбус, ты знаешь, чей дом для тебя истинный. Если она увидит тебя со Скорпиусом, я наложу на тебя заклинание, которое позволит мне видеть твоими глазами и слышать твоими ушами, каждый момент, каждый твой разговор. В то же время в моем отделе начнется расследование по выяснению его настоящих родителей.
АЛЬБУС (Начинает плакать): Но папа... ты не можешь... просто не...
ГАРРИ: Я долгое время думал, что был недостаточно хорошим отцом потому, что не нравился тебе. Только теперь я понял, что не должен нравиться тебе, ты должен слушать меня потому, что я твой отец и я знаю лучше. Мне жаль, Альбус. Всё должно быть так.
АКТ ВТОРОЙ. СЦЕНА ДЕВЯТАЯ