Цвет — единичное, колорит — множественное. Психологическая оценка колорита

Говоря о колорите, русский физик Ф. Ф. Петрушевский отмечал, что это слово принадлежит собственно живописи. Но это слово употребляют сейчас и при обозначении ощущения, возникающего при созерцании природы, скульптуры, гобелена или ковра, архитектурного ансамбля, т. е. всего того, что может видеть глаз. Охотно прибегают к нему музыканты, говоря о музыкальном колорите. Очень часто говорят о национальном колорите.

Легко заметить, что когда говорят о цвете, то имеют в виду единственность (красный, желтый), когда же хотят сказать о сочетании многих качеств или черт предмета (явления), употребляют слово «колорит». Общим для всех произведений искусства как физических объектов и предметов природы является их способность отражать световые волны (лучи). А для сетчатки глаза безразлично, от чего поступили световые излучения. Она, грубо говоря, делает свое дело, выполняя свойственную только ей работу, т. е. производит первичный анализ и отправляет информацию в мозг, который производит операции сличения, сравнения, синтеза, и мы получаем образ предмета со многими его характеристиками.

Некоторая трудность состоит в том, что цвет и колорит — это не существующее нечто на поверхности предметов или картины. Это ощущение, переходящее в факт сознания, это категория сознания, если пользоваться философскими понятиями.

Отраженные от разных предметов (в том числе и от картины) световые лучи достигают сетчатки глаза, воздействуют на нее раздельно, каждый по-своему («рисуют образы»), в зависимости от длины волны и вызывают ощущение различных цветов. Но эти образы (следы на сетчатке) не остаются безразличными друг к другу, они вступают во взаимодействие, синтезируются мозгом в общем ощущении, имя которому колорит.

В. И. Суриков в письме П. П. Чистякову из Парижа писал в 1883 г., что когда в соборе Парижской богоматери смотреть на фон, то он воздушный, темно-серовато-лиловатый, а когда смотреть на окно-розу, то все цвета его живо переносятся глазом на окружающий фон.

Синтезированное ощущение осознается, оформляется в чувство, и человек ищет ему словесное выражение: дивный колорит, золотистый колорит, мрачный колорит. Художникам и искусствоведам бывает очень трудно подобрать, найти слово для обозначения ощущения. Часто просто пишут: колорит Тициана, колорит Рубенса, Рембрандта, или прибегают к разного рода ассоциативным названиям.

В результате анализа автором около 500 различных научных источников (монографии, обзорные и критические статьи) был составлен своеобразный колористический словарь от А до Я, который приведен ниже.

А — апельсиновый, алый, аскетичный, абстрагированный, анилиновый, артистический

Б — благородный, броский, бесподобный, богатый, бедный, бледный, блеклый, бурный, буроватый, блестящий, болезненный, безрадостный, Буше колорит

В — вялый, высветленный, вологодский, возбужденный, взволнованный, верный, воздушный, вибрирующий, веселый, восточный, выразительный, великолепный, впечатляющий, восхитительный, велеречивый, венецианский

Г — горячий, глубинный, глубокий, гармоничный, густой, грубый, гнетущий, гобеленный, грязный, голубовато-розовый

Д — дымчатый, дивный, драматический, донской, Дейнеки колорит, декоративный, достоверный, действенный

Е — естественный, единый

Ж — жизненный, живописный, жесткий, живой, желтый, жизнерадостный, желтовато-золотистый, жемчужно-синий, жеманный

3 — звучный, земной, застывший, золотистый, золотисто-коричневый, зелено-оливковый, задуманный, звонкий, зелено-охристый, затемненный, зыбкий, зеленовато-голубой, значимый, зализанный, зловещий

И — изысканный, интенсивный, искаженный, истинный, изысканно-праздничный, интенсивно-яркий, исторический, испанский

К — красивый, контрастный, коричневый, крепкий, киргизский, крымский, красно-коричневый, Клуциса колорит

Л — легкий, лирический, локальный, лунный

М — музейный, мягкий, мусатовский, мужественный, матовый, местный, музыкальный, мглистый, мажорный, монохромно-серый, мощный, мрачный, монохромный, мутный, машковский, многоцветный, могучий, многообразный, мистифицированный, мерцающий

Н — натурный, народный, нежный, ночной, непритязательный, неизбитый, насыщенный, неповторимый, напряженный, неяркий, неожиданный, неглубокий, неубедительный, невыразительный, новгородский, нюансированный, нарядный, невзыскательный, найденный, нежно-перламутровый, неуловимый, неземной

О — однообразный, особый, общий, оливковый, отчужденный, определенный, обособленный, ослепительный, однотипный, охристо-коричневый, оригинальный, одушевленный, обедненный, обильный, оранжево-красный, открытый, обманчивый, обязательный, организованный, охристо-пепельный, органический, охмеляющий

П — приглушенный, праздничный, природный, прозрачный, плотный, переливчатый, подвижный, просветленный, произвольный, прочувствованный, прозрачно-темный, пастельный, поющий, позапленэрный, пименовский, правдивый, политональный, простой, пестрый, перламутровый, пылающий, придуманный, призрачный, прохладный, приторный, пышный, полнокровный, полноценный, погашенный, первоначальный, продуманный, певучий

Р — радостный, русский, рыжевато-коричневый, разный, рас- считанный, Рафаэля колорит, романтический, разбеленный, резкий, родной, розовато-сиреневый, разнообразный, ре- шительный, размытый

С — солнечный, светоносный, сумрачный, свежий, строгий, сдержанный, серо-охристый, серебристый, светлый, сложный, своеобразный, смягченный, сияющий, самобытный, спокойный, серо-зеленый, свой, субъективный, сверкающий, сказочный, суровый, содержательный, серебристо-серый, сизоватый, серый, скучный, серенький, серо-фиолетовый, сочный, скромный, собранный, серо-стальной, сумеречный, слащавый, светящийся, слепящий, сине-зеленый, скупой, сурово-тусклый, серебристо-голубой, синий, серо-коричневый, серебристо-перламутровый, сухой, сильный, строгий, спиритуазный

Т — темный, тяжелый, тонкий, теплый, тональный, темно-коричневый, тревожный, тлеющий, традиционный, типичный, трагический, торжественный, тусклый, таежный, таинственный, тощий, трогательный

У — уродливый, условный, утонченный, увиденный, украинский, удивительный, унылый, утонченный, утонченно-декоративный

Ф — фальшивый, фантастический

X — холодный, холодноватый, хороший, характерный

Ц — цветной, целостный

Ч — черный, чистый, черно-красный, четкий

Ш — шаблонный, широкий

Щ — щедрый

Э — эмоциональный, энергичный, эффективный, экзотический

Я — яркий, японский, ясный

Искусствоведы и художники говорят и пишут о колорите природы, картины, цветной линогравюры или офорта, расшитой узором юбки и т. д. Идут споры о том, что колорита в природе нет, колорит создает художник. Создаются концепции в зависимости от того, кто на какой точке зрения стоит. Если стать на строго естественно-научную материалистическую точку зрения, то мы должны признать, что колорита нет ни в природе, ни на картине. Накладывая краски на холст, художник создает материальную предпосылку для образования чувства колорита сознанием зрителя. Природные предметы и картина обладают одинаковым физическим свойством — способностью отражать световые лучи, которые достигают глаза человека, рисуют образы на сетчатке. Все остальное делает наш мозг. Сознание человека объективирует возникший образ реального мира во всем его физическом и опосредованном, очеловеченном значении.

От чего зависит колорит

Сто лет назад Ф. Ф. Петрушевский разъяснил, что колорит картины — результат многих причин. Причины, от которых зависит ощущение колорита, можно разделить на две группы: объективные и субъективные. К первым относится наличие тех или иных красящих веществ на палитре художника, характер световых излучений в природе в той или иной местности в разное время суток и при разной погоде, в помещении или на воздухе. К субъективным причинам следует отнести, в основном, причины, связанные с состоянием зрительного анализатора, а именно: здоров ли глаз, обладает ли он нормальным цветоощущением, если есть нарушения цветоощущения, то каковы они — врожденные или приобретенные.

Нечувствительность к тому или иному световому излучению (цвету) не такое уж редкое явление. Еще П. П. Чистяков задавал вопрос, отчего каждый художник дает свой оттенок в колорите?

У человека может быть полное отсутствие цветоощущения (врожденное), часто встречается нечувствительность к красному (дальтонизм) или к зеленому. Может быть ослабленная чувствительность к сине-фиолетовой части спектра, встречаются и другие виды частичной цветовой слепоты. Английский ученый Джон Дальтон (1766 — 1844) признавался, что он считает голубыми розу, фиалку и многие виды гераниума, а пятно обыкновенных чернил на бумаге представляет для него такой же цвет, как и лицо особы с цветущим здоровьем. Пятно крови казалось ему похожим на темнозеленое бутылочное стекло. Чулки, забрызганные красной краской или испачканные грязью, казались ему одного и того же цвета, а красные ягоды или вишни — такого же цвета, как и листья. Великий Гёте, неутомимый натуралист и художник, более 20 лет своей жизни посвятил изучению цвета. По его просьбе был написан в виде опыта пейзаж без всякого употребления голубой краски, так как она была заменена красной. Зрители, нечувствительные к красному цвету, не находили колорит этого пейзажа неестественным.

Еще в конце прошлого века Ф. Ф. Петрушевский задавался вопросом, не происходит ли различие колорита картин разных художников от неодинаковости цветовых ощущений у их авторов. И. Е. Репин описывал, что художники-передвижники использовали прибор для измерения чувствительности глаза к тонким нюансам цветовых тонов, изобретенный Д. И. Менделеевым и Ф. Ф. Петрушевским. Оказалось, что А. И. Куинджи побил рекорд чувствительности до идеальных точностей, а у некоторых художников чувствительность отсутствовала вообще.

В прошлом, когда способов проверки цветоощущения не существовало, человек мог прожить всю жизнь, не замечая, что он ощущает цвет не так, как все. В наше время, когда деятельность человека связана с транспортными средствами, с необходимостью точно распознавать цвета, без проверки цветоощущения обойтись нельзя. Для этой цели лучшими считаются «Полихроматические таблицы для исследования цветоощущения», разработанные профессором Е. Б. Рабкиным, которыми снабжены сейчас все кабинеты глазных болезней поликлиник.

Е. Б. Рабкину как-то встретилось восторженное описание у французского живописца Э. Фромантена (1820 — 1876) картины средневекового фламандского художника Генриха де Блеса «Искушение святого Антония». Фромантен объявил необычные краски картины новым словом в живописи, а де Блеса — предвестником импрессионизма. Рабкин показывает своему пациенту-художнику черпо-белую репродукцию с картины де Блеса и просит сделать цветную в манере той эпохи и школы. Пациент-художник был протапоп. Он принес картину, которая по цвету абсолютно совпала с описанием Фромантена. «Новатор» был развенчан.

Пятидесятилетний художник-педагог, если у него хрусталик уже пожелтевший, увидит натуру в ином колорите, нежели его двадцатилетний ученик. П. П. Чистяков никогда не брал в руки кисть, чтобы поправить этюд своему ученику. Когда И. Е. Репин реставрировал повреждения картины «Иван Грозный», Грабарю пришлось на второй день смыть записи автора и реставрировать картину заново. Краски Репина «выпадали» из колорита картины, они были сине-фиолетовые.

Помутнение роговицы или внутриглазной жидкости, повышение внутриглазного давления, недостаток в организме человека витамина «А» — все это может приводить к ослаблению или нарушению цветоощущения. Если признать данные исследований нарушения цветоощущения правильными, то на один миллиард людей 80 миллионов страдают различными нарушениями цветоощущения. К сожалению, никто не проверял, сколько художников с нарушением цветоощущения в секции живописи Союза художников СССР, сколько их заседает в художественных советах и сколько искусствоведов, пишущих о живописи, ощущают колорит «несколько по-иному».

Задуманный колорит — это высшая форма колоризма, когда художник для выражения своей идеи сочиняет, строит, компонует колорит, заранее планируя и предвидя его воздействие на зрителя. По натуре нужно только проверить верность ощущения, но не пытаться «скопировать» ее. Гёте говорил, что гармонию надо искать в человеческом глазе, а Н. П. Крымов утверждал, что все искусство у живописца в глазах.

Учить ощущать цвета нет надобности, так как это происходит само собою, если глаз здоров. Учить правильно ощущать цвета людей с нарушенным цветоощущением — дело бесполезное. Нужно учить правильно смотреть на натуру, ставить глаз, вырабатывать суждение о тех ощущениях, которые возникают от действия световых волн на сетчатку.

Добрая традиция

Мой учитель живописи М. Л. Вольштейн, замечательный художник и педагог, постоянно твердил своим ученикам о необходимости сохранять первое впечатление. Позже мне стало известно, что это одно из основных положений системы П. П. Чистякова. М. Л. Вольштейн учился в Киеве у А. А. Шовкупенко, замечательного колориста. А кто же был учителем А. А. Шовкупенко? В Одессе он учился у К. К. Констанди, ученика Чистякова, а в Петербурге — у В. Е. Савинского, одного из лучших учеников Чистякова, в совершенстве усвоившего систему своего учителя. Каждое воскресенье вся группа Савинского совершала поездку к Чистякову, где шли беседы с ним. Так добрая традиция дошла до наших дней. Целая плеяда украинских художников, учеников Шовкупенко, продолжают традиции высокого колоризма в живописи.

Искусство живописи в XIX в. достигло своих вершин в Европе в творчестве Ван Гога, Матисса, Сезанна, Гогена. В России были В. И. Суриков, В. А. Серов, М. А. Врубель, К. А. Коровий, В. Э. Борисов-Мусатов. Творчество и Э. Грабаря, К. Ф. Юона, М. В. Нестерова, М. С. Сарьяна, Н. Д. Кузнецова, Н. Л. Крымова и многих других — свидетельство животворного потока, идущего к нашим дням. Достижения советских художников всех республик в области колорита еще не нашли должной оценки в наших искусствоведческих трудах.

Ван Гог считал, что художником будущего может стать лишь невиданный еще колорист. Чтобы подготовить такого колориста, нужна совершеннейшая художественно-педагогическая система. Созданию такой системы должны помочь хорошо разработанная теория живописи и колорита.