О.Л.Книппер-Чехова. 1919 год.

Они проходили по субботам, состав постоянных участников дополнялся приглашенными и случайными гостями, профессионалами и дилетантами—это не имело значения, сближение шло по признаку взаимопонимания, попытки удержаться друг возле друга, найти лакуну, хоть как-то напоминающую привычную литературную и культурную среду с довоенного времени. Увереннее многих чувствовала себя здесь Е. Ф. Никитина —организатор, распорядительница и гостеприимная хозяйка суббот. Уроженка Ростова, она уже имела опыт подобных литературных собраний в Москве, в доме своего первого мужа Н. В. Богушевского. В Никитиной было одновременно что-то от Скарлет О’Хара и чеховской Попрыгуньи, у которой, помните, на вечеринках по средам гости развлекали себя «разными художествами»: актер из драматического театра читал, певец пел, художники рисовали в альбомы… и сама хозяйка тоже рисовала, лепила и аккомпанировала» (в нашем случае — писала стихи, читала лекции и при этом небезуспешно занималась издательской деятельностью).

И.Я.Билибин. 1920 год.

Натура активная, ни при каких перипетиях судьбы не теряющая равновесия, она обладала высокой способностью «непотопляемости», выживала при всех режимах и не только выживала, заново возобновляла свое любимое детище —«Никитинские субботники»—сначала кружок, потом салон-предприятие, еще позже —громадную коллекцию литературных материалов, отражающую историю более чем 700 заседаний. Но в Ростове в девятнадцатом эти собрания, получившие тогда свое название, были еще и пристанищем для тех, кто, оказавшись здесь и испытывая разноречивые чувства, нуждался в нем.

П.А.Бакшеев. 1917 год.

Круг людей, бывавших у Никитиных в первые месяцы их пребывания в Ростове, скорее семейный, чем светский —он отражен в первых существующих ростовских протоколах: знакомые еще по Москве семейства Чириковых, Столицы, писатели В. Н. Ладыженский, Б. А. Лазаревский и некоторые другие. Постепенно он расширяется, на заседаниях присутствуют художники И. Я. Билибин, Е. Е. Лансере, литераторы А. И. Дроздов, И. С. Ломакин, а также (!) служащие в ОСВАГе полковники К. Г. Житков и Б. А. Энгельгард. Что же касается Л. Н. Голубева-Багрянородного, то изначально он здесь не просто завсегдатай, но, кажется, и отмечен особым вниманием. Первый же протокол (от 14 сентября) объявляет о проведении выставки его картин, для которой издается каталог. Постоянный участник суббот, он выступает с чтением стихов, делает зарисовки присутствующих. Отметим также, что при явном участии, содействии и поддержке Е. Ф. Никитиной в Ростове один за другим выходят три сборника его стихов. На всех трех экземплярах никитинской коллекции памятные надписи поэта со словами благодарности: «уважаемой Женщине», «второму автору», «маятнику моего творчества».

Н.И. Петровская. 1917 год.

«Мое хотите», «Моя правда» назывались первые сборники Голубева-Багрянородного, вышедшие в Тифлисе в 1917 и в 1918 годах. «Эгосамость» —название издательства на титулах его ростовских книг и одновременно девиз автопортрета как утверждение определенной творческой установки.

Предположительно из более чем 300 его работ в России сохранилось немного, и эти лица на портретах своего рода крохотный паноптикум, интеллигентская «Русь уходящая», те, кто в двадцатом уезжал из Новороссийска надолго, навсегда. Слова, предварявшие сборник Голубева-Багрянородного «Каури», которые взяты эпиграфом к этой статье, с последними гудками тех пароходов звучали уже не вызывающе, а скорее трагически.

Е.Е.Лансере. 1920 год.

У меня нет весны,
Нет опьянённой молодости,
остались только слёзы
и поседевшие волосы.
У меня нет слез
и румянца крымского яблока,
мое горе в том, что я вырос
и меняюсь, как облако.
Брожу по земле без труда,
скитаюсь, как странник вечный,
спутник — Черный Иуда,
путь мой — Каменно-Млечный.

В стихах своими кумирами и учителями в живописи художник называл Ван Гога, Матисса, Гогена. Рассматривая его небольшие этюды, южные пейзажи *— яркие, открытые по цвету,— мы вряд ли решимся проводить серьезные аналогии. Рискнем указать на влияние современника — М. Сарьяна, тем более что пути художников могли пересекаться и в Тифлисе, и в Ростове, а женское «острое лицо» в исполнении Багрянородного так напоминает Н. Кумурджян на портрете Сарьяна (1917).

Впрочем, Голубев-Багрянородный пробует разные манеры и технику: от портретов цветом переходит к рисованию тушью в модернистском стиле или к любимому приему — «конструированию» объемов человеческого лица на плоскости. Это давало основание в шутливых стихах, написанных Е. Н. Чириковым по поводу шестилетнего юбилея никитинских собраний, забавно представляя участников «суббот», называть Голубева «кубистом».

В.И. Стражев. 1919 год.

Средь мужчин и средь дам
Есть «маститые» там Лица:
Вот вам Чириков-раз!
Вот Билибин вам — два-с!
Вот Столица! Вот Ладыженский — дед,
У него волос нет,
Совсем гладко!
Лазаревский Борис,
Как мешок, весь обвис:
Пожил «сладко»!
А кругом — молодежь,
Недотрога, как еж,
Смотрит гордо…
И Багряный-кубист
По субботам на лист
Кладет «морды»!

Отметим, что развлекательные программы пользовались популярностью, традиции литературных праздников старательно поддерживались, и все это звучало бы вполне беззаботно, если бы не помнить о реальности дней, о тяготившем сотрудничестве с ОСВАГом, не понимать, что этот милый дом с его гостеприимной хозяйкой слишком похож на карточный. И, конечно, помимо разговоров о литературе, здесь не могло не вестись и других. Об этом в статье, написанной в эмиграции, вспоминал А. М. Дроздов: «Программа наших субботников варьировалась редко: кто-нибудь читал, потом спорили о прочитанном, художники зарисовывали читавших, потом переходили в столовую, и здесь, за ужином… открывалась трагедия, мучившая каждого из нас, и расстегивались наши мысли, безбоязненно и нестесненно. Чириков делался серьезным; он никогда не говорил о том, что дело безнадежно, что работники идеи недотянули своей идеи, но в его метких, коротких речах, произносимых с характерным волжским говорком, сама собой обнажалась печальная правда» *.

Бесспорно, острота восприятия была у всех разной, и о чувствах нашего героя можно догадываться лишь по стихам. «Мне жить не хочется, когда кругом могилы и трупами накормлена земля»—это строки из сборника «Слезы восковые», посвяшенного брату Борису, убитому в бою в феврале девятнадцатого… И все-таки, как бы ни нелеп был карточный домик в условиях гражданской войны, приближающегося фронта, за него Никитиной были признательны:

Скитальцы грустные, мы тут
Глядим светлей н беззаботней
И чтим не меньше депь субботний.
Чем наших скромных муз здесь чтут ,

— писала в своем юбилейном послании Л. Н. Столица. Портрет этой забытой теперь поэтессы, довольно известной до революции, Голубев-Багря-нородный выполнил еще в 1917 году в Москве, подчеркнув орнаментом, тяжеловатой яркостью красок языческую силу, «русскость» ее творчества. Кстати, достоверность образа, правильность его подачи вполне проверяется по стихам С. Есенина:

Любовь Столица, Любовь Столица,
О ком я думал, о ком гадал.
Она как демон, она как львица,—
Но лик невинен и зорько ал.

И еще одна «демоническая» женщина — Нина Петровская, несшая в себе роковые страсти, доводившие до безумств и трагедий, муза Брюсова, мучительное воспоминание А. Белого… Такая она и на портрете: мистическая «жрица Луны» с застылым лицом и опущенными веками.

Портрет Виктора Стражева сделан уже в Ростове, хотя и это знакомство состоялось, видимо, раньше. В. И. Стражев, литератор и журналист (между прочим, недавний учитель словесности В. Ходасевича, к которому тот относился не без иронии), был лидером московской группы, объявившей себя символистами третьей волны. В ее изданиях, с преобладанием некоего «русского» настроения и умеренного модернизма, участвовали и Л. Н. Столица, и Н. И. Петровская. Возможно, что в этих кругах Голубев начинал свою творческую биографию.

Судя по портретному ряду, общение художника в Ростове не исчерпывалось собраниями у Никитиной. В коллекции есть несколько портретов актеров, скорее всего провинциальных, и если бы не портрет Петра Бакшеева, то реальность «пересечения» Голубева-Багрянородного с О. Л. Книппер-Чеховой выглядела бы весьма сомнительной. Живой, свободный рисунок, впечатление театральности и какой-то неуловимой интеллигентности выделяли это лицо из общего ряда и подсказывали направление поиска. Имя этого рано умершего актера удалось обнаружить в анналах МХАТа. Далее выяснилось, что П. А. Бакшеев был в составе группы артистов во главе с В. И. Качаловым и О. Л. Книппер-Чеховой, чьи гастроли, начавшиеся летом 1919-го, превратились в настоящие странствия по городам и весям. Отрезанные фронтом от Москвы, они, давая спектакли, двигались через Ростов, Новороссийск, Тифлис, Батум, оказались за границей и вернулись в Россию только в 1922 году.

На рисунке две даты: московская —«1917 г.» и 3 декабря 1919 года с автографом актера. Похоже, что его рукой сделана и надпись «Ольга Книппер?» на портрете актрисы. Если так, то вопросительная интонация могла означать то, что выполненный в эти же дни портрет Ольги Леонардовны был также представлен Бакшееву и вызвал его удивление «кубистической» манерой исполнения.

Оба эти портрета завершают «ростовскую галерею» Голубева-Багрянородного. Продолжавшееся наступление Красной Армии приближало бои к Ростову, войска Добровольческой и Донской армий отходили к Новороссийску… «Новороссийск тех дней, в значительной мере уже разгруженный от беженского элемента, представлял из себя военный лагерь и тыловой вертеп» ,— свидетельствовал генерал Деникин. И в этой общей драме «белого юга», при нарастающей эвакуационной волне Е. Ф. Никитина, как последовавшая за армией маркитантка, продолжает собирать гостей на квартире своего родственника. Уже нет Столицы, Ладыженского, Чириковых, в набросках Голубева —мужские лица, офицерские погоны… Из последних его рисунков—И. Я. Билибин и Е. Е. Лансере; протокол, фиксирующий последнее его присутствие — от 15 февраля 1920 года.

…В октябре 1921-го, в Москве, на очередном юбилее субботников Е. Ф. Никитина вспоминала, как, «поехав поправлять здоровье в Крым», она задержалась в Новороссийске: «Время было очень бурное и интересное. Еще были белые, но кругом уже зеленые, ждали красных. В Новороссийске стали появляться писатели, собирающиеся за границу. Много было и интересных людей с гор, рассказывавших свои песни и сказки. Белые ушли. При красных было много свободнее…»

Л.К.Алексеева.

Рубрика: АРХИВ САЙТА "ЗАПИСКИ О ХУДОЖНИКАХ

Комментария

• Северюхин Дмитрий:

В 1:11 пп

Уважаемые коллеги!
Прошу Вашего разрешения опубликовать фото и автопортрет Голубева-Багрянородного на нашем сайте Изобразительное искусство Русского зарубежья.