Дух времени в картинах Босха. Аллегория и символизм – основный язык творческой манеры художника.

На рубеже XV-XVI веков общественная жизнь Нидерландов была наполнена социальными противоречиями. В этих условиях родилось сложное искусство Иеронима Босха (около I450-I5I6, настоящее имя Иероним ван Акен). Босху были чужды те основы мироощущения, на которые опиралась нидерландская школа, начиная с Яна ван Эйка. Он видит в мире борьбу двух начал, божественного и сатанинского, праведного и греховного, доброго и злого. Порождения зла проникают всюду: это недостойные мысли и поступки, ересь и всевозможные грехи (тщеславие, греховная сексуальность, лишенная света божественной любви, глупость, обжорство), козни дьявола, искушающего святых отшельников и так далее. Впервые сфера безобразного как объект художественного осмысления настолько увлекает живописца, что он использует ее гротескные формы. Свои картины на темы народных пословиц, поговорок и притч («Искушение св. Антония», «Воз сена», «Сад наслаждений») Босх населяет причудливо-фантастическими образами, одновременно жуткими, кошмарными, и комичными. Здесь на помощь художнику приходит многовековая традиция народной смеховой культуры, мотивы средневекового фольклора.

3) Символизм фантастического мира Босха: «Корабль дураков», «Сад наслаждений», триптих «Воз сена»

) Картина «Корабль дураков» относится к зрелому периоду творчества Босха.
Центральная тема «Корабля дураков» проходит через все творчество художника. Это осмеяние и осуждение пороков человеческого общества, глупости и зла, господствующих в мире.
Представление о «кораблях» широко распространилось еще во время средневековья. Существовали образы «Корабль господен» и «Корабль дьявола», олицетворявшие доброе и злое начала. Эти понятия имели обобщающий смысл: праведники и грешники находятся, соответственно, на своих кораблях. Пассажиры корабля Босха— представители различных слоев общества. Главное место занимают монах и монахиня, пьянствующие с группой крестьян, горланящие какую-то песню под бренчание лютни. Вместо мачты - дерево, сломанная ветвь служит рулем, ковш с длинной ручкой - веслом На мачте примостился шут в дурацком колпаке, пьющий вино. Композиционным построением своей картины Босх подчеркивает неустойчивость и эфемерность корабля, бессмысленность происходящего. Фигуры плоские, грубые и уродливые, напоминают гротескные маски. Они кривляются, кричат, буйствуют, рискуя перевернуть корабль.
Каждая фигура и каждый предмет имеют символическое значение и намекают на человеческие пороки: невоздержанность, разврат, пьянство, обжорство, тщеславие.

Розовый флаг с полумесяцем и сова на дереве - симолы зла и ереси
Монах и монахиня, изображены в таких же позах, как пары в средневековых садах любви, которые, как правило, делают музыку прелюдей к занятию любовью.
Плоды вишни, лютня и винный кувшин - распутство и потеря самообладания от вина.
Автор явно хочет задеть зрителя за живое, шокировать, чтобы невольно на ум пришел вопрос: куда же плывет такой корабль? Дураки на корабле - не безбожники, так как среди них - монах и монахиня, но они все живут "в глупости". Босх смеётся , но это - грустный смех.
Ведь всё человечество плывёт через море Времени на одном общем «Корабле». Мы все, кто больше, кто меньше, подвержены тем же порокам, что и "дураки". Мы едим, пьём, обманываем, играем в глупые игры. Тем временем наше судно дрейфует бесцельно.
Эксцентричный и загадочный гений, Босх ясно показал уродливые, зловещие и чудовищные вещи - скрытые существа нашего внутреннего мира.
"Корабль Дураков" - не о других людях, это - о нас. Это себе мы должны задать вопрос : куда же плывет НАШ корабль?

Триптих "Сад земных наслаждений" - самое известное и загадочное из произведений Босха. В 1593 г. его приобрел испанский король Филипп II, которому нравились работы художника. С 1868 г. триптих находится в коллекции Музея Прадо в Мадриде.
На внешней поверхности закрытых створок художник изобразил Землю на третий день творения. Она показана как прозрачная сфера, до половины заполненная водой. Из темной влаги выступают очертания суши. Вдалеке, в космической мгле, предстает Творец, наблюдающий за рождением нового мира…

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Босх на центральной створке своего псевдоалтаря изобразил Золотой век - воспоминание об утраченном единстве человека и природы, о состоянии всеобщей "безгреховности" (то есть незнании греха) и противопоставил идеальный "золотой" род людей современному, худшему "железному" роду, которому присущи все возможные пороки. "Сад радостей земных" - представляет собой панораму фантастического "сада любви", населённого множеством обнажённых фигур мужчин и женщин, невиданными животными, птицами и растениями. Влюблённые беззастенчиво предаются любовным утехам в водоёмах, в невероятных хрустальных сооружениях, скрываются под кожурой огромных плодов или в створках раковины. С человеческими фигурами смешались звери неестественных пропорций, птицы, рыбы, бабочки, водоросли, огромные цветы и фрукты. Великолепная по живописи картина напоминает яркий ковер, сотканный из сияющих и нежных красок. Но это прекрасное видение обманчиво, ибо за ним скрываются грехи и пороки, представленные художником в виде многочисленных символов, заимствованных из народных поверий, мистической литературы и алхимии.т В композиции "Сада радостей земных" выделяются три плана. На первом плане показаны "различные радости". Здесь есть пруд роскоши и фонтан, цветы абсурда и замки тщеславия. Bторой план занят пёстрой кавалькадой многочисленных обнажённых всадников, которые едут на оленях, грифонах, пантерах и кабанах - не что иное, как круговорот страстей, проходящих через лабиринт наслаждений. Лодка-яблоко, в которой уединяются любовники, формой напоминает женскую грудь; птицы становятся олицетворением похоти и разврата, рыба - символом беспокойного вожделения, раковина является женским началом. Третий (самый дальний) венчается голубым небом, где люди летают на крылатых рыбах и с помощью собственных крыльев. Для того, чтобы легче было разобраться можно посмотреть более детально фрагменты. Молодая пара объединилась в прозрачном пузыре. Сбоку молодой человек обнимает огромную сову. Девушки срывают с дерева экзотические плоды. Казалось бы, что на фоне такого пейзажа ничто не может быть целомудреннее любовных игр человеческих пар. Сонники того времени приоткрывают подлинное значение этих земных наслаждений: вишни, земляника, клубника и виноград, с такой радостью поедаемые людьми, символизируют греховную сексуальность, лишённую света божественной любви. Может показаться, что на картине изображено "детство человечества", "золотой век", когда люди и звери мирно существовали бок о бок, без малейшего усилия получая плоды, которые в изобилии дарила им земля. Однако не стоит считать, что толпа обнажённых любовников должна была по замыслу Босха стать апофеозом безгрешной сексуальности. Для средневековой морали половой акт, который в XX в. научились наконец воспринимать как естественную часть человеческого бытия, был чаще доказательством того, что человек утратил свою ангельскую природу и низко пал. В лучшем случае на совокупление смотрели как на неизбежное зло, в худшем - как на смертный грех. Скорее всего, для Босха сад земных наслаждений - мир, растлённый любострастием.

ЛЕВАЯ СТВОРКА Она олицетворяет последние три дня сотворения мира. Небо и Земля произвели на свет десятки живых существ, среди которых можно увидеть жирафа, слона и мифических зверей наподобие единорога. В центре композиции поднимается Источник Жизни - высокое, тонкое, розовое сооружение, отдалённо напоминающее готический табернакль, украшенный затейливой резьбой. Сверкающие в тине драгоценные камни, так же как фантастические звери, вероятно, навеяны средневековыми представлениями об Индии, пленявшей своими чудесами воображение европейцев со времён Александра Македонского. Существовало народное и достаточно распространённое поверье о том, что именно в Индии находится утраченный человеком Эдем. Исследователи обращали внимание на то, что Бог держит Еву за руку, как на церемонии заключения брака. Идея "парности" всех живых существ, заложенная с момента творения, воплощалась в работах многих художников. У Босха звери и птицы иллюстрируют совсем другую особенность, свойственную всем живым существам (и человеку тоже): кошка держит в зубах мышь, птицы пожирают лягушек, а львы охотятся за более крупной добычей. Следовательно, поедание одного живого существа другим предусмотрено в плане самого Творца. На правой створке триптиха заглатывать и терзать будут уже не зверюшек и лягушек, а людей. Теперь подробнее рассмотрим животных, которые появились на земле.

ПРАВАЯ СТВОРКА. МУЗЫКАЛЬНЫЙ АД

Если на центральной части запечатлено эротическое сновидение, то на правой створке - кошмарная действительность. Это самое жуткое видение Ада: дома здесь не просто горят, но взрываются, озаряя вспышками пламени тёмный фон и делая воду озера багряной, как кровь.

На переднем плане кролик тащит свою добычу, привязанную за ноги к шесту и истекающую кровью, - это один из самых излюбленных мотивов Босха, но здесь кровь из вспоротого живота не течёт, а хлещет, словно под действием порохового заряда.

Самые безобидные существа превращены в монстров, обычные вещи, разрастаясь до чудовищных размеров, становятся орудием пытки. Огромный кролик тащит свою жертву - человечка, истекающего кровью; один музыкант распят на струнах арфы, другой - привязан к грифу лютни. Место, которое в композиции Рая отведено источнику жизни, здесь занимает трухлявое "древо смерти", вырастающее из замёрзшего озера - вернее, это человек-дерево, наблюдающий за распадом собственной оболочки.

На замёрзшем озере на среднем плане ещё один грешник неуверенно балансирует на огромном коньке, но тот несёт его прямо к полынье, где уже барахтается в ледяной воде другой грешник. Дьявольский механизм - вычлененный из тела орган слуха - составлен из пары проткнутых стрелой исполинских ушей с длинным лезвием посередине. Существует несколько вариантов толкования этого фантастического мотива: по мнению одних, это намёк на человеческую глухоту к словам Евангелия "имеющий уши да услышит".

Выгравированная на лезвии буква "М" обозначает либо клеймо оружейника или инициал живописца, по каким-либо причинам особо неприятного художнику (возможно, Яна Мостарта), либо - слово "Mundus" ("Мир"), указывая на вселенское значение мужского начала, символизируемого лезвием, либо имя Антихриста, которое, в соответствии со средневековыми пророчествами, будет начинаться с этой буквы.

Адской музыкой будут наказаны те, кто слушал праздные песни и мелодии. Змеи обовьют тех, кто нецеломудренно обнимал женщин, а стол, за которым азартные игроки играли в кости и карты, превратится в западню. Странное существо с птичьей головой и большим полупрозрачным пузырём поглощает грешников и затем низвергает их тела в идеально-круглую выгребную яму. Туда же скупец осужден вечно испражняться золотыми монетами, а другой, судя по всему, обжора - безостановочно изрыгать съеденные лакомства.

У подножия престола сатаны, рядом с адским пламенем, обнажённую женщину с жабой на груди обнимает чёрный демон с ослиными ушами. Лицо женщины отражается в зеркале, прикреплённом к ягодицам другого, зелёного демона, - таково возмездие тем, кто поддался греху гордыни. Аллегорически выглядят здесь музыкальные инструменты, которые из источников наслаждения превращены в пыточные машины.

Внизу слева гневливец пригвожден монстром к доске, чуть выше завистника терзают две собаки,- гордыня смотрится в зеркало на заду черта, чревоугодник извергает содержимое желудка, а алчный испражняется монетами. Средневековые моралисты именовали любострастие "музыкой плоти" - и вот у Босха многочисленные музыкальные инструменты терзают человеческую плоть, но уже отнюдь не звуками. Образы ужасных наказаний, которым подвергаются грешники, не только плод фантазии Босха. В средневековой Европе существовала масса приспособлений для пыток: "ручная пила", "пояс смирения", "аист", "покаянные рубашки", "козлы для ведьм", колодки, жаровни, ошейники. "Железный шлем" завинчивался на голове, ломая кости черепа. В "железные ботинки" зажимали ноги, степень сжатия зависела от суровости приговора; в этой обуви осужденным полагалось ходить по городу, оповещая о своем приближении железным колокольчиком.

Воз сена (триптих) Грех и наказания за него — одна из главных тем работ Босха.Одним из примеров является триптих, названный Босхом «Воз сена».
Сюжет его, видимо, основывался на старой нидерландской пословице: «Мир,— стог сена, и каждый старается ухватить с него сколько может». Это было первое крупное произведение мастера зрелого периода, в котором он выступает великолепным рассказчиком, объединяющим основной темой множество занимательных эпизодов и символов. Слева — создание первых людей, первый грех и изгнание. В центре— люди продолжают путь по Дороге жизни, но их жадность, корыстолюбие позволяют демонам вести их в Ад (демоны тянут воз сена к прямо дверям Ада на правой створке) На фоне бескрайнего пейзажа следом за большущим возом сена движется кавалькада, и посреди их — правитель и папа (с узнаваемыми чертами Александра VI). Представители других сословий — фермеры, горожане, клирики и монахини — хватают охапки сена с воза либо дерутся за него. За лихорадочной человеческой суетой сверху индифферентно и отстранённо следит Христос, окружённый золотым сиянием. Никто, не считая молящегося на верху воза ангела, не замечает ни Божественного присутствия, ни того, что тележку манят бесы. Род человеческой предстаёт погрязшим в грехе, на сто процентов отринувшим божественные установления и безразличным к участи, уготованной ему Всевышним. Основное внимание уделено одному из смертных грехов — погоне за благами земными, другими словами жадности (в расширительном значении слова, куда входят понятия «стяжательство», «корысть», «жадность»), разные ипостаси которой обозначены передвигающимися за возом и вокруг него людьми. Владыки светские и духовные, последующие за возом в чинном порядке, не вмешиваются в свалку и распрю за сено только оттого, что это сено и так принадлежит им, — они виноваты в грехе гордыни. Жадность принуждает людей врать и накалывать: понизу слева мальчишка ведёт за руку мужчину в некоем подобии цилиндра на голове, который притворяется слепцом, вымогая подаяние. Лекарь-шарлатан в центре выложил на стол свои дипломы, склянки и ступку, чтоб поразить воображение легковерной жертвы; набитый травой кошель у него на боку (данный кусок существует только на версии триптиха из Прадо) показывает на то, что средства, нажитые неправедным оковём, впрок не пойдут. Справа несколько монахинь накладывают сено в мешок под наблюдением сидячего за столом монаха, чьё объёмное брюхо свидетельствует о чревоугодии. Влюблённые пары на верху воза предположительно воплощают грех любострастия, в чём-то обратного жадности, так как погоня за чувственными удовольствиями подразумевает быстрее расточение земных благ, чем их сбережение и скопление. Можно отметить некоторое «сословное различие» меж целующейся в кустиках парой простолюдинов и музицирующими хахалями из более неповторимого общества. Все эти подробности призваны усилить основную тему — торжество жадности. Воз сена имеет ещё одно метафорическое предназначение. В XVI в. «сено» несло внутри себя такие понятия, как «ложь» и «обман», а выражение «отвезти сена кому-либо» означало высмеять либо одурачить его. На верху воза, изображённого на доске, которая находится в Прадо, музицирует голубий (обычный цвет обмана) бес. Босховская игра со словом «сено» полна смысловых подтекстов.

Левая створка

Левая створка триптиха посвящена теме грехопадения прародителей, Адама и Евы. Обычный, культовый нрав этой композиции не вызывает колебаний: она включает четыре эпизода из библейской Книжки Бытия — низвержение с небес восставших ангелов, сотворение Евы, грехопадение, изгнание из Рая. Все сцены распределены в пространстве одного пейзажа, изображающего Рай. Иконографическим новаторством будет то, что Босх связал грехопадение прародителей, Адама и Евы, с низвержением восставших ангелов. Библейский эпизод грехопадения Босх изображает полностью обычно: вокруг древа зания добра и зла объявилась змея — это бес, искуситель рода людского, начиная с прародительницы Евы. Дама выступает предпосылкой зла, первородного греха и нескончаемого проклятия. В сцене с Архангелом Ева стоит, отвернувшись от ворот Рая, как будто готовясь принять свою земную судьбу либо, может быть, прозревая цепь будущих последствий первородного греха, так как справа, вокруг воза с сеном, развёрнута всеобъятная панорама людского безумия. Удлинённость пропорций и S-образный извив, соответствующие для босховской трактовки обнажённого тела женщины, явственно молвят о живучести готических традиций в искусстве Северного Возрождения.

Правая створка

Изображение Ада встречается в творчестве Босха еще почаще, чем Рая. Живописец заполняет место апокалиптическими пожарами и руинами строительных зданий, заставляющими вспомнить о Вавилоне — христианской квинтэссенции бесовского городка, обычно противопоставлявшегося «Граду небесному Иерусалиму». В собственной версии Ада Босх опирался на литературные источники, расцвечивая почерпнутые оттуда мотивы игрой своей фантазии. На правой створке триптиха изображены бесы-каменщики, возводящие великанскую башню. Это круглое сооружение смотрится инфернальной пародией Вавилонской башни, созданной для осуждённых душ, — от этого и остерегает Босх род человечий. Тут изображено возмездие за разные грехи, которые соединяет воединыжды тема алчности. В литературной фантазии «Видение Тундала», сделанной в XII в. ирландским монахом-бенедиктинцем, путешествие через Ад состоит из описания всех видов мучений, в том числе наказание за кражу святынь, различных бесов и скотских монстров. Один из эпизодов — переход через мост — бытует в качестве 1-го из мотивов и на картине Босха. На подъёмном мосту, ведущем в башню, десяток бесов мучают злосчастного грешника, посаженного верхом на корову. У Тунгдала вести корову по узенькому подобно бритвенному лезвию мосту приходится грешникам, грабившим церкви и совершавшим другие кощунства, чем, возможно, и разъясняется потир, зажатый в руке босховского персонажа. Распростёртый на земле человек, которому жаба впилась в детородный орган, делит участь всех развратников. Под мостом стая собак, опередив собственного владельца, уже достигнула убегающих грешников.

Наружные створки

Наружные створки. 135 х 90 см «Путник» («Странник», «Пилигрим») Наружные створки триптиха по мастерству выполнения уступают изображению на внутренних створках и были окончены, возможно, подмастерьями и учениками Босха, хотя ему принадлежит общий композиционный план. Занимая весь фронтальный план, появляется фигура изнурённого, обтрёпанного немолодого человека с плетёным коробом за спиной; зловеще-мрачный пейзаж, окружающий его, неприветлив и вселяет тревогу. Слева понизу лежат череп и груда костей; по пятам за этим странником бежит, норовя укусить его, уродливая собачонка; мостки, на которые он собирается ступить, треснули и вот-вот подломятся. В отдалении видны разбойники, ограбившие другого путешественника и привязывающие его к дереву. Под другим деревом под звуки волынки танцуют фермеры. На холмике (на заднем плане) вокруг виселицы собралась масса, а рядом виден высочайший шест с укреплённым на конце колесом — на нём было принято выставлять тела казнённых преступников. Путь босховского пилигрима пролегает через агрессивный и опасный мир, а все угрозы, которые он таит, представлены в деталях пейзажа. Одни грозят жизни, воплощаясь в видах разбойников либо злостной собаки (вобщем, она может символизировать также и наветчиков, чьё злоязычие нередко ассоциировали с собачьим лаем). Пляшущие фермеры — образ другой, моральной угрозы; подобно хахалям на верху воза с сеном, они прельстились «музыкой плоти» и покорились ей. Босховский персонаж приводит на память «Обывателя» (в голландской литературе — Elckerlijk, в германской — Jedermann), чьё духовное паломничество служило темой для бессчетных нравоучительных пьес тех пор.