Воскресенье, 20 февраля 1944 г.
Дорогая Китти,
То, что другие люди делают в течение недели, мы, здесь в Убежище,
исполняем по воскресеньям. Когда другие в праздничных одеждах гуляют на
солнышке, мы драим, моем и метем.
Восемь часов: Не считаясь с любителями поспать, Дюссель встает, идет в
ванную, потом вниз, снова наверх и моется целый час.
Пол десятого: Камины включены, шторы приподняты и Ван Даан отправляется
в ванную. Одно из моих воскресных испытаний: наблюдать, лежа в постели, как
Дюссель молится. Наверно, многие осудят меня, если я скажу, что это
отвратительное зрелище. Нет, он не рыдает и вообще не проявляет
сентиментальности, но четверть часа (целые четверть часа!) покачивается с
носков на пятки и обратно. Туда-сюда, туда-сюда -- у меня начинается
головокружение, если не закрыть глаза.
Четверть одиннадцатого: Ван Даан свистит, ванная свободна. Наше
семейство приподнимает сонные головы с подушек. Мы встаем и торопливо
приступаем к своим делам. Скорей, скорей, скорей... Мы с Марго занимаемся
внизу стиркой. Поскольку там обычно холодно, натягиваем на себя брюки и
надеваем на головы косынки. Между тем папа моется в ванной, потом наступает
наша с Марго очередь, и вот, наконец, все готовы!
Пол двенадцатого: завтрак. Об этом не буду распространяться: у нас и
без того только и говорят, что о еде.
Четверть первого: Каждый приступает к своим обязанностям. Папа, стоя на
коленях, усердно чистит ковры, в результате всюду летают большие облака
пыли. Господин Дюссель стелет постели (как всегда все перепутает) и
насвистывает все тот же скрипичный концерт Бетховена. Мама развешивает белье
на чердаке. Господин Ван Даан убирает внизу, Петер и Муши обычно там же.
Госпожа Ван Даан наряжается в длинный фартук, черный шерстяной жакет,
платок, обматывает себя красной шалью и, захватив мешок грязного белья,
отправляется стирать.
Мы с Марго моем посуду и убираем комнату.
Среда, 23 февраля 1944 г.
Дорогая Китти,
Со вчерашнего дня установилась прекрасная погода, и настроение
приподнятое. Моя литературная работа -- самое важное в моей жизни --
продвигается успешно. Каждое утро я поднимаюсь на чердак, чтобы вдохнуть
немного свежего воздуха. Когда я пришла туда сегодня утром, Петер занимался
уборкой, но очень быстро закончил дела и присоединился ко мне. В тот момент
я уже, конечно, сидела на моем любимом месте -- на полу. Мы смотрели на
голубое небо, ветки каштанов со сверкающими капельками воды, на ласточек и
других птиц, казалось, выточенных из серебра. Мы были так тронуты, что не
произносили ни слова. Он стоял, прислонившись к подоконнику, а я сидела. Мы
молчали, вдыхали свежий воздух и оба чувствовали, что нельзя нарушать
молчание. Так продолжалось, пока Петер не пошел колоть дрова, и к тому
моменту я знала точно, что он хороший и милый мальчик. Он поднялся на
мансарду, я за ним, и в течение пятнадцати минут мы по-прежнему не
разговаривали. Я наблюдала, как Петер колет дрова, он старался работать как
можно лучше, чтобы продемонстрировать мне свою ловкость. Время от времени я
смотрела в окно на амстердамские крыши: они протянулись до самого горизонта,
обозначенного размытой голубой полоской.
"Пока я могу видеть это, -- подумала я, -- безоблачное небо и солнечный
свет -- я не должна грустить".
Для всех, кто одинок, несчастлив или боится чего-то, лучшее средство
излечения -- побыть наедине с Богом и природой. Только тогда поймешь, что
все в мире устроено так, как должно быть, и что Бог всем желает счастья. И
пока это существует (а должно существовать всегда), то при любых
обстоятельствах и любом горе найдется утешение. Я убеждена, что природа
может оказать огромную поддержку.
О, может, уже скоро я смогу делиться с кем-то этим всеобъемлющим
ощущением счастья -- с тем, кто чувствует так же, как я.
Анна
Мысли (Петеру).
Нам здесь многого не достает, очень многого. Ты чувствуешь это так же,
как я. Я не имею в виду материальные потребности -- в этом отношении у нас
есть все необходимое. Нет, я говорю о том, что у нас на душе. Так же, как
ты, я мечтаю о свободе и воздухе, но верю, что мы будем вознаграждены за
наши лишения. Вознаграждены духовно.
Когда я сегодня утром смотрела в окно, то ощущала себя наедине с Богом
и природой, и была совершенно счастлива. Петер, пока ты чувствуешь и
мыслишь, пока можешь радоваться природе, здоровью, самой жизни, ты можешь
стать счастливым.
Богатство, славу можно потерять, но духовная радость, если и покидает
тебя на время, то всегда возвращается.
А если тебе грустно и одиноко, поднимись в хорошую погоду на мансарду и
посмотри в окно: на дома, крыши, небо. Пока ты можешь спокойно смотреть на
небо, и пока душа у тебя чиста, счастье возможно.