Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника.

Трудный путь на Родину

( К 100-летию возвращения В.И. Ленина в Россию )

В преддверии 100-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции либеральные и монархические «патриоты» усилено продолжают распространять и внедрять в народное сознание чудовищную ложь об Октябре и о её вожде.

Ныне честные книги о Ленине стали большой редкостью. И одна из них – трёхтомник Владлена Терентьевича Логинова « Ленин. Путь к власти» 1917год». В настоящее время вышло два тома, третий планируется к выходу в юбилейном 2017 году. В.Т. Логинов - крупнейший историк, занимающийся не одно десятилетие данной проблемой и которого особенно не жаловали при Советской власти за объективность суждений. В этом объёмном фундаментальном труде автор с величайшей научной добросовестностью, день за днём, месяц за месяцем и год за годом на основе обширнейшего фактического материала восстанавливает всю многосложную, противоречивую картину событий от последних десятилетий XIX века до середины 20-х годов XX века.

Опираясь на это серьёзное исследование и привлекая и другие источники, попытаемся и мы восстановить реальную картину событий и развенчать особенно расхожий сегодня спекулятивныё тезис о том, что Ленин, проехав в пломбированном вагоне через Германию, с которой Россия находилась в состоянии войны, таким образом, являлся немецким шпионом, брал деньги у немецкого Генерального штаба, на которые и совершил революцию. Бойкие журналисты приводят «подлинные документы», которые с удовольствием продолжают демонстрировать в своих телевизионных передачах,в печати и которые якобы свидетельствуют в пользу их версии.

Прежде всего, следует отметить, что с Лениным в пломбированном вагоне проехали 30 взрослых и два ребёнка. Но современные «разоблачители» почему то не упоминают о том, что был ещё второй пломбированныё вагон, пассажиры которого ( всего 257 человек), после бесплодных ожиданий и переписки с министром Временного правительства Милюковым, который обещал добиться возвращения эмигрантов через Англию ( « Положение наше стало невыносимым», - телеграфировал меньшевик Мартов 5 апреля в Петроград), 12 мая выехали через Германию и благополучно прибыли в Петроград 22 мая. Они ехали тем же путём, что и ленинская группа. А на вопрос : не использует ли Германия их поездку в своих целях, они смогли повторить лишь то, что говорили большевики: « Нас абсолютно не касается, какие мотивы будут руководить при этом немецким империализмом, так как мы ведём и будем вести борьбу за мир не в интересах немецкого империализма, а в духе интернационального социализма…» [9, № 29, С. 3 ]

Среди отъезжающих во втором пломбированном вагоне находились меньшевики Мартов и Аксельрод, эсер Натансон, будущий нарком образования Луначарский и другие. И никто не додумался обвинять их в работе на немцев.

30 июня из Швейцарии отправился и третий вагон, потом четвёртый. И точно также, в « запломбированном вагоне». Видимо, немцы решили не препятствовать противникам войны попасть в Россию. Но из этого не следует, что Ленин действовал в интересах Германии. А поверившие Милюкову и дожидавшиеся проезда через Англию швейцарские эмигранты оставались в Швейцарии до августа 1917 года и с обидой телеграфировали Керенскому: « Циммервальдисты уехали, мы остались» [ 9, № 29, С.3]

Следует особо подчеркнуть, что тезис о немецком шпионе и о немецких деньгах отнюдь не нов. Эти слухи стали усиленно раскручиваться и муссироваться сразу после 3 июля 1917 года, когда Временное правительство, расстреляв мирную демонстрацию в Петрограде, объявило настоящую охоту на Ленина и выписало ордер на его арест. Владимир Ильич был вынужден уйти в подполье. Именно в это время, по его мысли , мирный путь развития революции был прерван.[ Ленин В. И. Полн.собр. соч.Т. 34, С. 2 ]

Когда же произошла Февральская революция в России, В.И.Ленин и Н.К. Крупская находились в эмиграции в Швейцарии в городе Цюрихе. 2 марта 1917 года ( 15 марта новому стилю) В. И. Ленин и Н.К. Крупская в середине дня, когда они пришли из центральной библиотеки домой пообедать, они узнали из швейцарских газет ошеломляющую весть, что в России произошла революция. Этот эмоциональный момент прекрасно описан у Маяковского:

Россия в буре,

Россия в грозе, -

читал

Владимир Ильич

в Швейцарии,

дрожа,

волнуясь

над кипой газет.

Но что

по газетным узнаешь клочьям?

На аэроплане

порваться б ввысь,

туда,

на помощь

к восставшим рабочим, -

одно желанье,

единая мысль.

В тот же день Ленин сообщает Инессе Арманд в письме: « Мы сегодня в Цюрихе в ажитации…» [Ленин В. И. Полн СОБР. Соч. Т. 49, С. 399 ]

Надо немедленно ехать в Россию! Но как, каким путём? Ведь более двадцати лет назад, в 1905 году, в ожидании на въезд в Россию Владимиру Ильичу пришлось сидеть в Женеве почти год! Сейчас это никак невозможно.

Легальная дорога была одна: через Францию в Англию, затем из Англии на пароходе в Норвегию или Голландию, а оттуда – через Швецию – в Питер. Значит, надо было получить французскую, английскую, норвежскую или шведскую визы и разрешение на пресечение русской границы. Появились слухи, что ещё в 1915-1916 годах военные представители Англии, Франции и России составили « международные контрольные списки» на лиц, коим запрещался въезд во все страны Антанты. Слухи оказались достоверными, и в эти « чёрные списки», которые находились и в российских посольствах, были внесены те эмигранты, которые подозреваются в «пропаганде мира» Всего в «чёрных списках значилось около 6 тысяч человек.[ 9, № 25, С. 3 ]

И всё же Ленин просит 18 марта жену большевика Г. Сафарова зайти в английское консульство и прозондировать ситуацию. Ответ английского посланника был обескураживающе прост и прямолинеен: « Через Англию вообще нельзя» Значит, надежды на легальный проезд рухнули.

Тогда Владимир Ильич пытается проехать через Францию и Англию под чужим именем. В письме Вячеславу Карпинскому в Женеву он просит : «Возьмите на своёимя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я проеду по ним через Англию ( и Голландию) в Россию. Я могу надеть парик. Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Берн в консульство я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике» [ Ленин В. И. Полн. СОБР. Соч., Т. 49, С. 404 ] Ответ Карпинского разочаровал: оказывается, он уже давно значился во всех проскрипционных списках как « неблагонадёжный».

Ленин пытается использовать любые, даже нелегальные пути. И он посылает польскому социал-демократу Якову Ганецкому в Стокгольм в переплёте книги ( для конспирации) свою фотографию с настоятельной просьбой найти шведа, похожего на Ленина. Но так как Ильич не знал шведского языка, то « швед» должен был быть глухонемым [ Биографическая хроника, Т. 4, С. 2 ]

Владимир Ильич буквально рвался в Россию, и метался как загнанный зверь в клетке. Надежда Константиновна вспоминала: « Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришла весть о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы. Можно перелететь на аэроплане. Но об этом можно было думать только в ночном полубреду…Достать паспорт шведа, прикинуться глухонемым… Но легко проговориться. «Заснёшь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи, сволочи! Вот и пропадёт вся конспирация», - вспоминала Крупская. [4, С. 274 ]

Так в метаниях прошло несколько дней. Наконец, 19 марта, на частном совещании представителей различных партийных групп лидер меньшевиков Юлий Мартов выдвинул план проезда эмигрантов и других российских граждан, застрявших в связи с войной в Швейцарии, через Германию в обмен на интернированных в России немцев.

В тот же день Ленин пишет В. Карпинскому: « План Мартова хорош: …только мы ( и Вы) не можем делать это прямо. Нас заподозрят. Надо, чтобы, кроме Мартова, беспартийные русские и патриоты- русские обратились к швейцарским министрам ( и влиятельным людям, адвокатам, и т. п….) с просьбой поговорить об этом с послом германского правительства в Берне. Мы ни прямо, ни косвенно участвовать не можем; наше участие испортит всё…»[ Ленин В. И. Полн. СОБР. Соч., Т 49, С. 406]

Это говорит о том, насколько щепетильным и осторожным был Владимир Ильич в вопросах взаимоотношений с представителями официальных властей Германии. Эмигранты крайне нуждались в посредниках.

В предшествующих случаях проезда русских эмигрантов через Германию в роли посредника всегда выступало правительство нейтральной Швейцарии. И участники совещания в Берне тогда же, 19 марта обратились к одному из лидеров швейцарских социал-демократов , государственному советнику и депутату парламента Роберту Гримму с просьбой прозондировать этот вопрос. Гримм встретился с министром иностранных дел Артуром Гофманом, и тот ответил, что «швейцарское правительство не имеет возможности играть роль официального посредника, ибо правительства Антанты могут усмотреть в этом шаге нарушение нейтралитета» [ 9, № 26, С. 3 ]

Но в то же время, когда патриарх российских социал-демократов «оборонец» Георгий Плеханов решил вернуться в Россию, ему и сорока его сторонникам англичане предоставили военный корабль, который в сопровождении миноносцев ( для защиты от немецких субмарин) - и довёз их до Норвегии. А вот когда из Парижа в Англию, оформив все необходимые документы, прибыл лидер эсеров В. Чернов, значившийся в «черных списках» его немедленно интернировали и выдворили обратно во Францию. Та же участь постигла одного из меньшевистских лидеров Льва Троцкого, а известные революционеры-эмигранты П. Карпович и Я. Янсон, добившиеся разрешения на выезд из Англии в Россию, погибли в результате подрыва их парохода немецкой подлодкой в Северном море. И Вера Фигнер, возглавлявшая в Петрограде Комитет помощи политическим ссыльным, подвела печальный итог: « Теперь нашим изгнанникам есть только два пути возвращения в Россию – через Германию или через смерть» [ 9, № 26, С. 3]

Возникает ряд интересных вопросов. Ну почему так упёрлись с этими визами и пропусками англичане и французы? Почему вопреки обыкновению, швейцарское правительство отказалось от посредничества? В чём причина той медлительности, которую проявило российское правительство в ответ на просьбы о возвращении эмигрантов? И почему немцы столь оперативно пошли навстречу?

А всё дело в политике, геополитике и, конечно, в продолжающейся мировой войне и отношении к этой войне разных политических групп и партий.

Так Германия и стала, по образному выражению В. Логинова, той сценической площадкой, где одновременно развивались важные события, так повлиявшие на судьбу швейцарских эмигрантов. Двухлетняя война на два фронта стремительно истощала ресурсы страны. И германское Верховное командование принимало отчаянные меры, чтобы разобщить союзников. Оно тратило сотни миллионов марок на содержание шпионской сети, подрывную работу и прогерманскую пропаганду в Англии, Франции, Италии, Румынии и других странах. Но особое внимание уделялось России. И Германия была готова поддержать любые организации, группы, которые могли дестабилизировать обстановку в России.

И тут на политической арене вновь всплывает фигура известного международного авантюриста, удачливого коммерсанта ( его называли купцом революции), а в прошлом талантливого и проницательного публициста А. Л Гельфанда, более известного под псевдонимом Парвус. Именно это имя всегда упоминается в « доказательствах» причастности большевиков к немецким деньгам, на которые и якобы и была совершена революция.

Александр Львович Гельфанд- Парвус, бывший российский, затем немецкий социал-демократ, позднее - активный меньшевик. В 1905 году он пережил свой звёздный час, когда в годы революции вместе с Троцким выдвинулся на первые роли в Петербургском Совете рабочих депутатов. Был арестован, сослан в Сибирь, бежал, эмигрировал. И уже тогда о нём начала складываться дурная репутация человека непорядочного, явно неравнодушного к деньгам и «шикарной жизни». Эту репутацию он вполне оправдал, и в годы мировой войны нажил огромное состояние на военных поставках и контрабанде из Турции в Германию, из Германии в Данию, Россию и на Балканы. Вот это размах!

Но страсть к политике не оставляла его и он, войдя в доверие к немецкому посланнику в Копенгагене предложил германскому правительству свои услуги по « организации революции в России». Ему под расписку и был выдан миллион рублей. По утверждению куратора Парвуса - немецкого посланника в Копенгагене Брокфорда- Ранцау, вся эта сумма якобы целиком была доставлена в Петроград уже к январю 1916 года.

Какие-то связи с Питером у него ещё оставались, но их было явно недостаточно даже для имитации предложенного проекта. Поэтому Парвус стал усиленно искать связи с большевиками. Не надеясь на посредников, он сам в мае 1915 года приехал в Швейцарию для встречи с Лениным.

Сведения об этой встрече сохранились в мемуарах Парвуса. Он, конкено, многое бы отдал за то, чтобы припутать Ленина к своим делам. . Но…в своих мемуарах он смутно,, и как-то неохотно замечает, что Ленин отказался от сотрудничества и от предложенных денег. К аналогичному выводу, анализируя эту встречу, приходит и американский исследователь Д. Шуб:

« Парвусу не удалось добиться сотрудничества у Ленина, и в использовании им нелегальной большевистской организации ему было отказано»[9, № 26, С. 3]

Есть ещё один свидетель данной встречи – Артур Зифельдт, живший в то время как и Ленин с Крупской, в Берне. В своих воспоминаниях он подробно рассказывает об этой так называемой беседе. Оказывается, политическая беседа оказалась очень короткой и Парвус был вежливо выпроважен за дверь с пожеланием больше его никогда не видеть.[ 9,№ 26, С.3 ] А в центральном органе большевиков – газете « Социал-демократ» появилась статья Ленина « У последней черты», где Владимир Ильич писал:

« Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике ( « Колокол») до…последней черты… Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России» [ Ленин В. И. Т 27, С. 82-83] После такой убийственной характеристики все большевистские организации сразу же прекратили с Парвусом всякие отношения.

Время шло, революция в России произошла без ведома и указаний Парвуса. И немцы уже сожалели о потерянном миллионе. Как вдруг барон фон Ромберг, немецкий посланник в Берне, отправляет из Берна в МИД Германии телеграмму – о желании российских революционеров проехать через Германию. После долгих запросов и согласований в немецких верхах статс-секретарь МИДа А. Циммерман телеграфирует в ставку Верховного командования: « Так как в наших интересах, чтобы в России взяло верх влияние радикального крыла революционеров, кажется уместным разрешить им проезд» [9, № 26, С. 3]

Обо всей этой переписке и согласованиях, Ленин, конечно, не знал. Проходили дни, и надежда попасть скоро в Россию таяла на глазах. «В Россию, должно быть, не попадём!! – с горечью пишет он И. Арманд, - Англия не пустит. Через Германию не выходит».[ Ленин В.И. Полн СОБР. Соч. Т,49, С. 414] И о том же – Ганецкому: « Вы можете себе представить, какая это пытка для всех нас сидеть здесь в такое время» [ Ленин В. И. Полн. СОБР. Соч. Т. 49, С.419

И тут опять на горизонте появляется вездесущий Парвус. Узнав от польских социал-демократов Я. Ганецкого и М. Бронского, о том, что Ленин готов даже через какого- нибудь контрабандиста пробраться через Германию в Россию, Парвус решил, что судьба снова даёт ему шанс вновь оказаться в центре событий. И он немедленно посылает сотрудника своей берлинской конторы Георга Скларца, у которого были тесные контакты с таможенниками и контрабандистами, в Цюрих. Через свою знакомую Дору Долину Скларц связывается с Михаилом Бронским и предлагает свои услуги для получения разрешения на проезд через Германию. Главная задача, которую поставил перед ним Парвус, --- это заманить Ленина в Берлин. Когда же М. Бронский рассказал об « услугах» Скларца, Владимир Ильич насторожился и попросил М. Бронского ещё раз встретиться со Скларцем и выяснить, от чьего имени он действует. А Я. Ганецкому Ильич 28 марта телеграфировал: « Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Или швейцарское правительство получит вагон до Копенгагена, или русское договорится об обмене всех эмигрантов…[ Ленин В. И. Полн.собр.соч., Т 49, с. 417]

Во время второй встречи с Бронским Скларц заявил, что сам довезёт Ленина и Зиновьева до Берлина, потом проговорился о Парвусе, и, наконец, стал предлагать деньги для переезда. Как пишет швейцарский социал-демократ Фриц Платен, всё это окончательно убедило Ленина, что посредником является агент немецкого правительства. И Ленин тотчас резко оборвал все дальнейшие переговоры. А Ганецкому 30 марта вновь телеграфирует: « Ваш план неприемлем… Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю « Колокола», я, конечно, не могу. …единственная надежда вырваться отсюда, -= это обмен швейцарских эмигрантов на немецких интернированных…» [ Ленин В.И. Полн СОБР. Соч.,, Т. 49, С. 418]

А из России шли вести о немедленном приезде Ленина, ибо « каждый упущенный шанс ставит всё на карту» [ 9, № 27, С. 3] Этот вполне официальный вызов и стал для Ленина самым важным импульсом для дальнейших решительных действий и для взятия инициативы в свои руки.

Он вновь просчитывает все варианты, в который раз взвешивает все политические последствия, которые могла бы иметь поездка через Германию.

« Это был единственный случай, - вспоминал зашедший к Владимиру Ильичу Вили Мюнценберг, - когда я встретил Ленина в сильном волнении и полным гнева. Короткими и быстрыми шагами он обходил маленькую комнату и говорил резкими обрывистыми фразами… окончательным выводом всех его слов было6 мы должны ехать, хоть сквозь пекло»[ 9, № 27, С. 3]

В субботу, 31 марта в германском генеральном штабе прошло совещание по поводу проезда русских революционеров и им было дано разрешение на проезд. Депутат швейцарского парламента Пауль Леви, которому о решении немецкого штаба позвонил сам барон Ромберг, немедленно разыскал Ленина и сообщил ему об этом решении. В тот же день вечером в Берн уходит телеграмма Р. Гримму и как посреднику, и как депутату парламента и как одному из лидеров швейцарских социал-демократов такого содержания:

« Наша партия решила безоговорочно принять предложение о проезде русских эмигрантов через Германию… Мы абсолютно не можем отвечать за дальнейшее промедление, решительно протестуем против него и едем одни…»[ Ленин , Т. 49, С. 424 ]

Однако, уже утром, 1 апреля Р. Гримм позвонил и заявил, что ни в коем случае не возобновит контактов с Ромбергом без санкции Временного правительства. В то же время министр иностранных дел Временного правительства П. Милюков заявил, что правительство может придать гласности все фамилии приезжающих, а в популярной газете « Ле пти паризьен» опубликовал заявление о том, что каждый, кто вернётся на родину через Германию, будет немедленно объявлен государственным преступником и предан суду.

Владимир Ильич прекрасно понимал, что проезд через Германию порождает множество вопросов. Не играет этот проезд на руку немцам и не используют ли они этот проезд в своих целях? Правда ли, что российские власти за проезд через Германию будут сажать в тюрьму? Какова будет реакция российских рабочих? Вопросы, вопросы, вопросы…

Но тут возникает самый главный вопрос: о чём идёт речь? О комфорте и благополучии самих эмигрантов, или о более важном и существенном? Для Ленина этот вопрос был уже решён…

Да, риск, конечно, был довольно большой. Ну а относительно того, что не скомпрометирует ли эта поездка в глазах русских рабочих, Ленин на собрании представителей всех эмигрантских центров 2 апреля сказал: « Вы хотите уверить меня, что рабочие не поймут моих доводов использовать какую угодно дорогу для того, чтобы попасть в Россию… Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить столку рабочих и уверить их, будто мы, старые, испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Да это курам на смех»[ Ленин, Т. 31, С. 492]

Действительно, рабочие и весь угнетённый люд России не поверил этим измышлениям в 1917 году, но через 100 лет уже в олигархической России, многие сытые и упитанные «разоблачители» Ленина в это поверили. Печально…

Но вернёмся к собранию 2 апреля. Присутствовавшие на нём представители меньшевиков и эсеров назвали решение ехать через Германию ошибочным. По их мнению, надо было сидеть и ждать. Таким образом, собрание было сорвано.Теперь об отъезде 4 апреля не могло быть и речи переговоры с немцами нужно было теперь вести не от имени объединенного ЦК политэмигрантов, а только от группы Ленина. Значит, надо менять и посредника. Тем более, что сам Р. Гримм заявил 1 апреля по телефону, что его миссия исчерпана.

В поисках нового посредника выбор пал на Фрица Платтена, левого швейцарского социал-демократа, впоследствии одного из организаторов Компартии Швейцарии. Ленин ни на минуту не сомневался в его честности и порядочности. Ему тут же позвонили и объяснили, в чём дело.

Быстро оформив выписку о снятии с учёта в Цюрихе и об отъезде в Россию, Ленин, Крупская и Зиновьев с женой в сопровождении Ф. Платтена и К. Радека поездом выехали в Берн. Прибыли поздно вечером и тотчас поспешили в Народный Дом, чтобы встретиться с Р.Гриммом и попросить его представить Платтена как нового посредника барону Ромбергу. Разговаривали в вестибюле, стоя.

Как уже упоминалось, МИД Германии был крайне заинтересован в скорейшем проезде русских революционеров через Германию и именно об этом накануне пришла шифровка из МИДа немецкому посланнику Ромбергу в Берн. Поэтому, когда Ф. Платен позвонил Ромбергу, тот сразу принял его.

Условия проезда политические эмигранты вырабатывали два дня, сидели даже ночью. Основные пункты условий можно свести к следующему: во-первых, руководитель поездки Фриц Платен получает право везти любое число лиц, независимо от их взглядов на войну и без проверки на границе их документов. Во-вторых, вагон с эмигрантами пользуется правом экстерриториальности, что позволит избежать любых контактов с немецкими гражданами. В-третьих, проезд оплачивают сами эмигранты. И, наконец, единственное обязательство, которое берут на себя эмигранты – это агитировать в России за соответствующий обмен на интернированных немцев. Особо оговаривалось, что для полной прозрачности условия эти будут опубликованы в швейцарской и русской прессе.

4 апреля Платен официально вручил барону Ромбергу выработанные «условия».Имперский посланник пошутил: « Извините, кажется не я прошу разрешения проезда через Россию, а господин Ульянов и другие просят у меня разрешения проехать через Германию. Это мы имеем право ставить условия»[ 9, № 28,С. 3 ] Тем не менее он не стал возражать против этих условий, только лишь в конце беседы спросил Платтена, как он представляет себе начало мирных переговоров с Россией. На что Платен ответил, что у него есть полномочия на урегулирование чисто технических вопросов. Ромберг сухо заметил, что в «дипломатическом мире не принято, чтобы частные лица диктовали правительству какого-нибудь государства условия переезда через его страну… и это может затормозить решение вопроса…»

[ 9, № 28, С.. 3 ]

И опять непонятная задержка. Между тем, Русское бюро ЦК многократно пыталось провести через Петроградский Совет разрешение на проезд эмигрантов через Германию. Но засевшие в Петроградском Совете меньшевики и эсеры, лидеры Совета Чхеидзе, Церетели, Скобелев, Дан всячески блокировали положительное решение данного вопроса. Они заверяли, что добьются разрешения на проезд через Англию.

В такой сложной ситуации Русское бюро ЦК вновь посылает в Стокгольм курьера М.И. Стецкевич с решением ЦК о немедленном проезде Ленина каким угодно путём, даже через Германию, если при этом не будет личной опасности быть задержанным. А Ганецкому Русское бюро даёт в Сткгольм телеграмму следующего содержания: « Ульянов должен немедленно приехать» [ 9, №28, С.. 3 ]

6 апреля Фриц Платтен получает сообщение от Ромберга, что условия проезда эмигрантов приняты и отъезд может состояться в субботу вечером. Ромберг также сообщает, что у немецкой границы в Готмадингене

будут стоять два пассажирских вагона второго класса из расчёта на 60 отъезжающих. Платтен просит заменить вагоны второго класса на один вагон третьего класса, так как денег у эмигрантов хватит лишь на такой транспорт.

Наконец, установили окончательный срок – 9 апреля, отправление в 15 часов 10 минут из Цюриха. Перед этим, 8 апреля на собрании большевиков оглашается и утверждается « Протокол собрания членов РСДРП Партии», к которому прилагаются все документы, связанные с поездкой, и Ленин вместе с другими подписывает его. Все указанные документы очень пригодились потом, для разоблачения всех недоброжелателей и оппонентов Ленина и большевиков, особенно для современных «ниспровергателей», не удосуживающихся вникнуть и внимательно проанализировать эти документы.

Так началось это трудное путешествие. Отъезжающие заняли свои места в вагоне, прозвенел вокзальный колокол и поезд двинулся в путь… Провожающие запели «Интернационал»…

Из Цюриха, достигнув швейцарской границы через строжайший досмотр пассажиры прибыли на немецкую станцию Готмадинген. Дальше в пресловутом «запломбированном вагоне» до пограничного города Заснице.

По словам очевидцев, во время поездки по территории Германииникаких контактов с немцами не было,даже обеды, оплаченные Красным Крестом, - котлеты с горошком, - приносили в вагон, а у дверей купе, где находились сопровождавшие немецкие офицеры, была проведена мелом жирная черта - граница « экстерриториальности»В Заснице, на границе со Швецией, дабы не ступать на немецкую землю, пассажиры остались ночевать в вагонах. И только утром они взошли на паром «Королева Виктория, который 12 апреля причалил в шведском Треллеборге. На пристани их радостно встретил Я. Ганецкий с товарищами. Далее на поезде, до станции Мальмё.

Тем авторам, которые упорно пишут о том, как германский кайзер принимал личное участие в решении вопроса с проезде эмигрантов и даже давал соответствующие инструкции, то это чистой воды домыслы так называемых « исследователей» Именно в тот день, 12 апреля когда российские революционеры покинули Германию, кайзер ВильгельмII был впервые проинформирован о « путешествии» интернационалистов.

И только в ночь на 13 апреля эмигранты поездом выехали в Стокгольм. В Стокгольм прибыли в 10 часов утра. Здесь же состоялось совещание со шведскими левыми, где Ленин сделал сообщение об обстоятельствах их поездки.

Но надо было настоятельно решать проблему денег. Уже давно доказано серьёзными исследователями, которые скрупулёзно изучали архивные документы и воспоминания очевидцев, что ленинской группе швейцарскими социалистами была выдана ссуда в 3 тысячи франков под поручительство члена Совета кантонов, крайне правого социал-демократа Отто Ланга. С помощью шведского писателя, социал-демократа и депутата парламента Фредерика Стрёма удалось собрать ещё несколько сотен крон

через профсоюзные рабочие организации и подписку некоторых депутатов парламента. А министр иностранных дел Швеции Линдман заявил: « Я подпишусь охотно на сотню крон, только бы Ленин уехал сегодня»[ 9, № 30, С. 3.]

Эти собранные деньги пошли на уплату отеля и на билеты до Хапаранды, таможенного пропускного пункта. И наконец, в Русском генеральном консульстве В.И. Ленин получил официальное свидетельство № 109 о проезде всей группы эмигрантов в Россию.

И опять на арене появляется вездесущий Парвус. Зная, что германское руководство и, прежде всего, министр финансов Гельферих недовольны им за явную бездеятельность, Парвус примчался в Стокгольм и через Ганецкого опять попросил о встрече с Лениным якобы от имени Главного правления германской социал-демократии. Но когда он пришёл в гостиницу, Ленин, предупреждённый Ганецким, уже её покинул. А Ганецкий, Воровский и Радек составили формальный протокол об отказе российских эмигрантов от каких бы то ни было контактов с Парвусом. Впрочем, это не помешало Парвусу доложить своему шефу, Брокдорф-Ранцау, что встреча с русскими большевиками состоялась

Наконец, 13 апреля, в 18 часов 37 минут после митинга, устроенного шведскими социалистами, под « Интернационал» поезд отошёл от платформы Стокгольма. 15 апреля, ранним утром из городка Хапаранда на собачьих упряжках доехали до Торнео, где опять пришлось пройти унизительную процедуру досмотра с пристрастием, которую учинили английские офицеры, командовавшие на финской границе.

Владимир Ильич зашёл в русское консульство и получил на группу 300 крон пособия, полагавшегося из Татьянинского фонда всем возвращавшимся полтэмигрантам, и заплатил за 32 билета III класса до Петрограда

16 апреля в 9 часов вечера поезд остановился на станции Белоостров. На перроне их встречали Шляпников, Коллонтай, Сталин, Каменев, Мария Ульянова и другие. Здесь же было и около 400 сестрорецких рабочих, приехавших для встречи во главе с Вячеславом Зофом, Николаем Емельяновым и Людмилой Сталь. Рабочие подхватили Ленина на руки, внесли в станционный буфет, поставили на табуретку, и он произнёс свою первую в Росси краткую речь

А поезд вместе со встречавшими движется дальше. Их сопровождал до Питера вооружённый конвой под командованием поручика. Как стало известно позднее, эмигранты могли быть арестованными ещё в Белоострове. Так,начальник контрразведки Петроградского военного округа Борис Никитин в своих обстоятельных воспоминаниях рассказывает, что в конце марта к нему явился представитель английской контрразведки и передал «список предателей в 30 человек, во главе которых стоит Ленин. Их пропустила Германия …» И хотя без санкции Петросовета МИД не может запретить им въезд, Главный военный прокурор генерал Апушкин дал указание Никитину не пропускать через границу упомянутых эмигрантов. Никитин даёт соответствующий приказ коменданту Белоострова есаулу Савицкому. На что Савицкий ответил кратко: « Мои люди не вышли»[ 9, № 31,С.3 ]

В 23 часа 10 минут 16 апреля 1917 года ( по старому стилю3 апреля) поезд с полтэмигрантами прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Наконец- то Ленин и его соратники ступили на родную землю, куда они так упорно, преодолевая все препятствия стремились. Ленина и его группу встречали восторженная многотысячная толпа рабочих и солдат. И громовое « Ура!» стало ответом на его взволнованную речь…

Источники и литература

Полн. СОБР. соч., Т. 31, С. 83-84

7. Ленин В. И. Политическое положение.( четыре тезиса) Полн. СОБР.соч., Т. 34, С.1-5

8. Ленин В.И. Письма, телеграммы, переписка ( 1916-1917г.г) Полн.собр.соч., Т.49, С.С.367, 417-423, 424, 425, 429