Разбор и оценка сражения на марне

(Схемы 2, 3, 4 и 5)

При описании событий, происходивших между Парижем и Верденом с 5 по 9 сентября, я излагал боевые действия сторон последовательно по дням, объединяя их во времени с целью дать читателю к концу каждого дня общую картину достижений обоих противников. Такой способ изложения казался мне наиболее целесообразным, потому что боевая деятельность отдельных армий оказывала настолько сильное влияние на действия и решения соседей, а следовательно, и на общее положение на фронте, что трудно было бы уяснить себе общую обстановку, не связывая между собой одновременных явлений, разбросанных на обширной территории огромного поля сражения.

Но, с другой стороны, вся эта сложная совокупность разнообразных боевых действий легко поддается расчленению и в пространстве, т. е. группировке по отдельным районам, в пределах которых действия обоих противников образовали как бы ряд частных операций, как бы несколько частных сражений. В этом отношении битва на Марне, которая не совсем правильно называется сражением и которая представляет собой большую и сложную стратегическую операцию, распадается на пять частных сражений: на р. Урк (6-я французская армия против 1-й германской), у Монмирайя (5-я французская и частью английская армии против 2-й германской), у Фэр-Шампенуаз (9-я французская армия против левого фланга 2-й и правого фланга 3-й германских армий), [91] у Витри-ле-Франсуа (4-я французская армия против 4-й и левого фланга 3-й германских армий) и в Аргонах (3-я французская армия против 5-й германской). В каждом из них боевые действия сторон подчиняются до известной степени одной руководящей идее, вытекающей из общего оперативного замысла всего марнского сражения. Ввиду этого разбор и оценка последнего должны заключать в себе характеристику составляющих его частных сражений, в пределах действий отдельных армий или армейских групп, и общий разбор в более широких рамках, в связи с общим положением на театре военных действий.

Сражение на р. Урк

Сражение на р. Урк представляет собой весьма яркий и поучительный образец борьбы на фланге стратегического фронта: внезапной атаки германского фланга 6-й французской армией и активной обороны его 1-й германской. Инициатива в этой борьбе принадлежала французам, стремившимся выполнить здесь маневр широкого оперативного значения, заранее предусмотренный главным командованием. Правофланговая германская армия, как мы видели, повернула на запад под одновременным воздействием совпавших по времени двух оперативных импульсов: директивы германского главного командования, указавшей ей занять положение фронтом к Парижу, и сведений об опасности, угрожавшей германскому заслону на правом берегу р. Урк от наступления превосходных сил противника с запада. Это обстоятельство необходимо иметь в виду для правильной оценки решения Клука, потому что, покидая южное операционное направление, прекращая преследование английской и 5-й французской армий и совершая переброску своих корпусов на север, он выполнял раньше всего волю верховного командования, обеспокоенного деятельностью неприятеля в Парижском районе. Но устремившись за р. Урк, он принимал в дальнейшем уже самостоятельные решения и, атакуя находившегося там противника, действовал по собственной инициативе.

Полководец менее решительный, по всей вероятности, ограничился бы формальным выполнением директивы главного командования и расположил бы свою армию в западных окрестностях Шато-Тьери, оттянув отряд ген. Гронау на свои главные силы. Как известно, такое именно решение и считал наиболее правильным ген. Бюлов, упрекавший Клука в неосторожном движении за р. Урк, но ведь эти упреки относятся уже к 8–9 сентября, когда было очевидно, что сражение на р. Урк не может дать быстрого результата и когда необходимо было изыскивать способы для выхода из создавшегося тяжелого положения. А можно ли поручиться за то, что в дни 5–6 сентября сам Бюлов не поступил бы подобно Клуку и что так не поступили бы и другие германские генералы, проникнутые верой в спасительность частной инициативы и смелых решений? С первого же дня войны и до прибытия на Марну 1-я германская армия, подобно другим армиям и во многих отношениях даже больше, чем эти последние, пользовалась [92] непрерывным успехом, везде опрокидывала противника, изо дня в день в течение целого месяца видела его отступающим или бегущим, а потому, естественно, уже была проникнута сознанием своего боевого превосходства. Возможно ли было при этих условиях, при этом высоком уровне морального состояния войск добровольно отказываться от наступательных действий и склоняться к осторожным решениям? Или произошла какая-либо крупная перемена на стороне неприятеля? Повысилась боеспособность его войск? Искуснее распоряжались их начальники? Бои на р. Урк не обнаружили в этом отношении никаких новых обстоятельств, которые могли бы побуждать ген. Клука добровольно покинуть поле сражения на этой реке и отвести свои корпуса к востоку.

В действиях 1-й германской армии обращает на себя внимание быстрота, с которой была произведена переброска ее войск на северный берег Марны, и немедленное, решительное введение их в дело в новом направлении, особенно 2-го корпуса, занимавшего расположение, ближайшее к Марне, и совершавшего при своем движении на правый берег реки фланговый марш по отношению к неприятельским войскам, находившимся в районе Mo и Вареда. Затем необходимо отметить быстроту распределения германцами прибывавших к полю сражения подкреплений и удачное расположение тяжелых батарей у Мэй-ан-Мюльтьен и у Этавиньи, придававшее такую устойчивость центру и левому флангу их боевой линии.

Однако, при всех этих отличных действиях германских войск все же возникает вопрос о целесообразности того плана, по которому это сражение было начато и ведено Клуком. Руководящей идеей этого плана было стремление приковать противника к месту на участке к югу от Нантейля и нанести ему решительный удар в обход его левого фланга. Но это приводило к необходимости совершать крупным массам германских войск огромные переходы для быстрейшего достижения правого, более удаленного от Марны, фланга, где происходило сосредоточение сил, необходимых для главной атаки. В то же время, даже при наибольшем тактическом успехе последней, это не могло создать для противника безвыходного положения, потому что он всегда имел возможность отойти к Парижу, пути отступления к которому не могли быть в этом случае захвачены германцами. При таких условиях не лучше ли было бы направлять прибывавшие на правый берег Марны войска к устью р. Урк, в район Лизи, Этрепийи, Варед, с целью нанесения противнику главного удара вдоль ручья Теруан? Ведь английская армия наступала к Марне слишком медленно и нерешительно, чтобы сделать этот маневр опасным или невыполнимым. Между тем, в противоположность главному удару в обход левого французского фланга, это направление дало бы германцам возможность значительно раньше ввести в бой левофланговые корпуса 1-й армии и приводило бы их кратчайшим путем на сообщения противника с Парижем, а следовательно, явилось бы самым действительным средством для воспрепятствования французам продвигать свой левый фланг севернее Нантейля. [93]

В действиях французов заслуживают быть отмеченными быстрые и целесообразные, полные инициативы и решительности меры, принимавшиеся ген. Галлиени для усиления 6-й французской армии, дающие нам пример активной маневренной роли большой современной крепости, находящейся в ближайшем тылу наступающей полевой армии. Париж питал своими средствами французские войска, сражавшиеся с армией Клука; он принимал в свой укрепленный район, приводил в порядок и направлял на фронт прибывавшие с востока подкрепления, и он же придавал устойчивость французскому маневру на р. Урк, являясь тем опорным пунктом и убежищем, куда французская армия могла отойти в случае тактических неудач в полевом бою. В остальном действия французов дают мало поучительного. Армия Монури слишком рано перешла в наступление, не закончив своего сосредоточения и развертывания, а потому и раньше, чем следовало, вызвала контрманевр 1-й германской армии. Обладая численным превосходством над противником в течение 5 и 6 сентября, она не сумела в эти дни нанести решительного удара германским войскам ген. Гронау и Линзингена и помешать германцам под прикрытием их слабого заслона подводить к полю сражения корпуса за корпусами.

Поставив себе целью обойти правый фланг германцев, французы; тем не менее с недостаточной энергией стремятся к достижению этой цели и с 7 сентября, по прибытии к полю сражения 2-го и 4-го германских корпусов, лишь отбивают неприятельские удары, ведя местные контратаки. А вечером 9 сентября они позволяют германским войскам отходить без всякой со своей стороны помехи и местами даже окапываются на опустевшем поле сражения!

Наконец, подобно германцам, французы тоже почему-то искали решения на своем северном фланге и упорно тянулись туда со своими подкреплениями. Что мог им дать этот маневр против правого германского фланга? Он требовал много времени для переброски войск в район Нантейля; он приводил к продолжительному обходному движению, отчасти фланговому по отношению к германским войскам, находившимся у Бетца, и он создавал ничтожную угрозу неприятельским сообщениям, пролегавшим восточнее Компьена. Набег французской конницы в этом районе в течение 8 и 9 сентября ясно показал, что выход на эти сообщения незначительных сил не мог привести к каким-либо существенным результатам. И поэтому мне кажется, что и для 6-й французской армии район нижнего Урка имел более важное маневренное значение: в нем быстрее, чем в районе Нантейля, могли быть сосредоточены силы, необходимые для главного удара, и отсюда скорее и проще мог быть нанесен этот удар на Варед, Лизи и Монтрей, в обход левого фланга 1-й германской армии. Если принять во внимание, что эта атака была бы обеспечена с юга 8-й французской дивизией и 3-м английским корпусом, наступавшими вдоль южного берега Марны, то выход крупных французских сил на левый берег р. Урк значительно раньше создал бы для 1-й и 2-й германских армий ту угрозу, которая с вечера 8 сентября [94] привела к потрясению всего правого германского фланга. В сражении на р. Урк обе стороны придавали преувеличенное значение своему тактическому успеху на северном, открытом фланге, в ущерб другим, более широким оперативным интересам.Для предпринятого французами маневра на нижней Марне вовсе не важно было выиграть правый фланг Клука; для этого было важно вообще продвигаться к востоку по северному берегу Марны, потому что сущность этого маневра заключалась не в обходе правого фланга 1-й германской армии, а в угрозе правому флангу всего германского фронта. Возможность же выполнения этого с более решительными результатами вернее обеспечивалась ударом по левому флангу Клука, вразрез между двумя правофланговыми германскими армиями.

Я думаю, что отсутствием этих более смелых маневров в действиях обеих сторон и приходится объяснить малоподвижный и нерешительный характер пятидневных боев на р. Урк{317}. Несмотря на условия, весьма благоприятные для обоих противников в отношении организации маневра, эти бои приняли форму фронтального столкновения двух армий, из которых ни одна не могла приобрести каких-либо значительных преимуществ над другой, и главной причиной такого явления, несомненно, было то обстоятельство, что обе стороны искали решения на таком участке поля сражения, который в данной обстановке не имел решающего маневренного значения.

Сражение у Монмирайя

Сражением у Монмирайя обыкновенно называют бои, происходившие в районе верхнего течения Б. и М. Морэнов, западнее Сен-гондских болот. Мы видели, что вследствие передвижения 1-й германской армий на северный берег Марны 2-я армия была поставлена в этих боях в весьма неблагоприятное положение: прорыв, образовавшийся между этими армиями, давал возможность союзникам без особых усилий создать серьезную угрозу правому флангу войск ген. Бюлова, сильно ослабляя значение победоносного наступления его левофланговых корпусов южнее Сен-гондских болот. Особенно благоприятно сложилась в этом случае обстановка для англичан, почти не имевших перед собой противника и стоявших на кратчайшем пути к прорыву между германскими армиями. Но, несмотря на это, как медлительно и как вяло продвигались войска фельдм. Френча, не сумевшие использовать в полной мере этих исключительных обстоятельств, чтобы возможно раньше вклиниться в промежуток между армиями Клука и Бюлова! А это было не так уж трудно, потому что оборона германцами р. Марны, на участке между Шато-Тьери и Ла-Фэртэ-су-Жуар, оставляла желать многого: она велась, главным образом, конницей, которая в этот период войны вообще была слабо подготовлена к задачам подобного [95] рода, а затем войска, оборонявшие реку, не имели объединенного командования, и далеко не все мосты на реке были разрушены.

С 8 сентября не только для английской армии, но и для большей части 5-й французской представлялась возможность легко проникнуть в прорыв между 1-й и 2-й германскими армиями. Для союзников было важно отрезать 1-ю армию германцев от остального неприятельского фронта, но для этого, конечно, недостаточно было одних англичан; необходимо было расширить прорыв и направить в него более крупные силы. Этого возможно было достигнуть движением левого крыла 5-й французской армии в охват правого фланга Бюлова (примерно, в район Вьель-Мезон, Фонтенель), что вынудило бы 2-ю германскую армию не только откинуть этот фланг к северо-востоку, но, вероятно, и отойти в этом направлении всем участком своего фронта, находившимся западнее Сен-гондских болот.

Своевременное же выполнение такового могло бы привести союзников к весьма решительному успеху. До какой степени обстановка сложилась здесь благоприятно для них, явствует из того, что даже при столь медленном продвижении англичан и неискусном наступлении французов германцы все же оказались к 9 сентября в положении весьма опасном. В самом деле, 1-я германская армия, перебросив все свои силы на правый берег Марны и повернувшись фронтом к западу, убрала свой тыл из-под ударов 6-й французской армии, но вместе с тем подставила его под удары английской и 5-й французской армий и, кроме того, обнажила правый фланг соседней, 2-й германской, армии. Уже к полудню 9 сентября англичане, подойдя к Марне, оказались в тылу корпусов ген. Клука и угрожали охватом правому флангу армии ген. Бюлова.

Несмотря на успех, достигнутый левым флангом этой армии в районе Сен-гондских болот, невзирая на неискусные действия противника, вопреки 1-й армии, не просившей помощи и обходившейся своими собственными силами, Бюлов уже с 7 сентября мрачно оценивал обстановку на нижней Марне и не склонен был к проявлению упорства на своем правом крыле. После ухода 1-й армии за р. Урк, отделенный от нее пространством в 40 км и слабо связанный с главным командованием, он чувствовал себя, повидимому, покинутым, предоставленным самому себе, но все же ответственным и за безопасность правого германского фланга и за участь армии Клука, поддержать которую он считал себя, однако, не в силах. И поэтому совместное воздействие на его сознание этой тяжелой ответственности и этой грозной опасности вызывало в нем подавленность духа и ослабление воли к победе.

Как бы в соответствии с этим, и его внешние приемы управления боевыми действиями имели излишне нервный, беспорядочный и неустойчивый характер: часто переезжая с одного места на другое, он затруднял связь с командирами корпусов, а оставаясь подолгу вблизи боевых линий, слишком остро воспринимал впечатления от происходивших вокруг него боевых явлений; эта излишняя впечатлительность в свою очередь вызывала частую перемену [96] приказаний и перемещение резервов, не вынуждавшееся действительным положением дел на поле сражения.

Сражение у Фэр-Шампенуаз

Характерной особенностью боевых действий, развернувшихся в дни 6–9 сентября в районе Сен-гондских болот, является активность 9-й французской армии, настойчиво проводимая изо дня в день, несмотря на оборонительную задачу, указанную ей директивой главного командования от 4 сентября. Правда, это беспрерывное стремление войск ген. Фоша к наступательным действиям, эти смелые попытки продвинуться к северу, это бодрое настроение, побуждавшее их каждый день возобновлять свои атаки, не привели этих войск к благоприятному результату, и 9-я французская армия, как раненый зверь в клетке, металась из стороны в сторону за Сен-гондскими болотами, не будучи в силах вырваться за их пределы. Но следует ли из этого, что эта активность была не нужна и что было бы выгоднее для этой армии, оставаясь за болотами, лишь отбиваться от ударов врага? Можно ли упрекнуть ген. Фоша за эту будто бы бесплодную боевую деятельность его войск, требовавшую от них таких чрезвычайных напряжений и связанных с ними потерь?

Мне кажется, что только благодаря такой деятельной, активной обороне на фронте от Фэр-Шампенуаз до Шарлевиля этой армии удалось задержать продвижение германцев к р. Об и воспрепятствовать им расширить прорыв у Майи. Если бы французы ограничились пассивной обороной выходов из Сен-гондских болот или каких-нибудь местных рубежей в занимаемом ими районе, то, конечно, в первых же боях они были бы обойдены неприятелем с правого фланга и отброшены им к юго-западу.

В действиях германцев обращают на себя внимание согласованное наступление корпусов, принадлежавших к составу двух соседних армий, и объединение командования в той группе войск, которая шла восточнее Сен-гондских болот. Несмотря, однако, на такие условия, на операциях германцев в этом районе неблагоприятно отражалось пессимистическое, нервное настроение командующего 2-й армией, опасавшегося выпустить из своих рук два левофланговых корпуса 1-й армии и пытавшегося использовать их для поддержки своего центра и правого фланга. Это обстоятельство, в связи с разделением 3-й германской армии на две группы, действовавшие независимо одна от другой и, следовательно, отвлекавшие внимание командующего армией по двум направлениям, не могло, конечно, способствовать достижению германцами в этих боях решительных результатов.Не осталась без влияния на исход боевых действий в этом районе и несвоевременная остановка корпусов Гаузена на дневку 5 сентября при переправе через Марну. Если бы 3-я армия безостановочно преследовала противника (как это сделали 1-я и 2-я армии), то германцы могли бы на сутки раньше охватить правый фланг 9-й французской армии и занять в прорыве у Майи положение, угрожающее всему фронту союзников. [97]

Сражение у Витри-Ле-Франсуа

Сражение у Витри-ле-Франсуа, в ряду других сражений марнской операции, представляется наиболее бледным, лишенным ярких оперативных красок. Отчасти вследствие не вполне определенных задач, полученных здесь армиями обеих сторон, а частью ввиду некоторых местных условий (на западном фланге — р. Марна, на фронте — оборонительная линия рек Соль и Орнэн) бои в этом районе получили характер преимущественно упорных фронтальных столкновений. С подходом к правому флангу 4-й германской армии левофланговой группы Гаузена германцы намеревались выполнить на левом берегу Марны охватывающий маневр, но более значительные силы противника на этом берегу (особенно с прибытием сюда 21-го французского корпуса, подвезенного из Вогезов) помешали этому. Но и французам, несмотря на их численное превосходство, маневр в районе Эмбовиля не удался, главным образом вследствие позднего прибытия сюда 21-го корпуса и его медленного развертывания. Тем не менее это сражение сыграло весьма важную роль: наступление германцев было здесь остановлено.

Сражение в Аргонах

По сравнению с предыдущим сражением бои в Аргонах являются более разнообразными и поучительными, в особенности на стороне французов.

Боевые действия 3-й французской армии являются образцом активной обороны полевой армии, отпирающейся на крепость. Отступая под натиском превосходных сил противника, ген. Сарайль правильно оценил то значение, которое могла иметь для исхода всей операции тесная связь между крепостью и полевой армией, а также их взаимодействие вне границ крепостного района. Результатом этого было его твердое решение не терять тактической связи с Верденом и во что бы то ни стало обеспечить эту крепость от обложения и осады. И даже в самые трудные минуты сражения, теснимый с фронта, обходимый с левого фланга и угрожаемый с тыла, он настойчиво стремится к поставленной себе цели. Следует отметить также искусное маневрирование войск ген. Сарайля: переброску конницы из одного района в другой, удар во фланг противнику из крепости на Виль-сюр-Кузанс и быстрое, своевременное использование резервов в боях на левом фланге. Только благодаря таким действиям французам удалось сохранить связь с Верденом и не допустить германцев пробиться к Бар-ле-Дюк и Сен-Дизье, а также форсировать Маас южнее крепости.

С другой стороны, действия 5-й германской армии далеко не достигали той быстроты и решительности, которые составляли характерную особенность боевой деятельности этой армии в предыдущие дни. Это может быть объяснено тем обстоятельством, что корпусам кронпринца германского пришлось наступать по местности, весьма трудной для движения и боевых действий значительных войсковых масс; кроме того, оставление на правом берегу Мааса двух корпусов и одной резервной дивизии значительно ослабило [98] эту армию{318}, тогда как продвижение правого фланга к югу, при необходимости поддерживать тесную связь с войсками, оставленными против крепости на правом берегу, сильно растягивало фронт этой армии, ослабляя ее наступательную силу. Тем не менее, как на своем правом фланге в районе Ревиньи, так и в центре, на обоих берегах р. Эр, германские войска не раз обнаруживали свою обычную подвижность и способность к маневрированию и нередко ставили французов в очень тяжелое положение.