Меморандум России, Германии и Австро-Венгрии по балканским делам

(Берлин, 1/13 мая 1876 г.)

Так называемый «Берлинский меморандум», сообщенный правительствам Англии, Франции и Италии.

Доходящие из Турции тревожные вести должны побудить кабинеты укрепить их согласие.

Три императорские двора сочли необходимым сговориться между собой в целях предотвращения, при содействии других великих христианских держав, опасностей, которыми грозит современное положение вещей.

Они полагают, что настоящее положение вещей в Турции требует мер двоякого рода.

Им кажется, что прежде всего необходимо, чтобы Европа подумала об общих мерах для предотвращения повторения событий, подобно разразившимся недавно в Салониках, и которые угрожают повториться в Смирне и в Константинополе. С этой целью великие державы должны бы, по их мнению, сговориться о мерах, которые следует принять для ограждения безопасности как их сограждан, так и христиан, живущих в Оттоманской империи.

Цель эта могла бы, по-видимому, быть достигнута общим соглашением о посылке военных судов в угрожаемые пункты и принятием согласованных предписаний командирам этих судов на случай, если бы обстоятельства потребовали с их стороны вооруженного сотрудничества в целях поддержания порядка и спокойствия.

Цель эта, однако, не могла бы быть вполне достигнута без устранения первоначальной причины этих волнений путем скорейшего умиротворения Боснии и Герцеговины.

Сделав почин депешей 30 декабря¹, великие державы уже сошлись на этой мысли в целях достижения действительного улучшения судьбы населения этих стран без нарушения политического status quo. Они потребовали у Порты проекта реформ, направленных к достижению этой двойной цели. Порта, идя навстречу этому требованию, заявила о своем твердом намерении провести эти реформы и сообщила об этом официально кабинетам.

Последствием этого для кабинетов явилось моральное право следить за исполнением этого обещания и обязанность настоять на том, чтобы повстанцы и беженцы способствовали делу умиротворения, прекратив борьбу и возвратившись к своим очагам.

Эта программа умиротворения, хотя и принятая в принципе всеми сторонами, встретила, однако, два препятствия.

Повстанцы заявили, что опыт прошлого не позволяет им доверяться обещаниям Порты без действительной осязательной гарантии со стороны Европы.

Порта, со своей стороны, заявила, что ей фактически невозможно было приступить к новому устройству страны, пока там находятся вооруженные инсургенты и пока беженцы не возвратились к месту своего жительства.

Между тем военные действия возобновились. Поддерживаемые этой 8‑ми месячной борьбой волнения распространились и на другие части Турции. Мусульманское население должно было заключить из этого, что Порта только по внешности пошла навстречу дипломатическим шагам Европы, и что в сущности она не имеет намерения серьезно проводить обещанные реформы. Это вызвало пробуждение религиозных и политических страстей, приведших к печальным салоникским событиям, и крайне угрожающее возбуждение, проявляющееся в других пунктах Оттоманской империи.

Не подлежит также сомнению, что этот взрыв фанатизма воздействует, в свою очередь, на состояние умов в Боснии и Герцеговине, как и в соседних княжествах.

Христиане в этих странах должны быть под сильным впечатлением факта избиения европейских консулов среди белого дня в мирном городе, на глазах у бессильных представителей власти, в то самое время, когда их приглашают довериться доброй воле раздраженных продолжительной и яростной борьбой турок.

Если это положение продлится, то грозит вспыхнуть всеобщий пожар, предотвратить который и имело в виду посредничество великих держав.

Поэтому совершенно необходимо установить известные гарантии, способные исключить всякие сомнения в честном и полном применении установленных между державами и Портой мер. Более чем когда-либо необходимо оказать давление на правительство султана, чтобы побудить его серьезно приступить к выполнению принятых на себя по отношению к Европе обязательств.

В качестве первого шага на этом пути три императорские двора предлагают настаивать со всей энергией, которая должна быть присуща единодушному требованию великих держав на том, чтобы Порта приостановила военные действия на двухмесячный срок.

Этот перерыв дал бы возможность одновременно воздействовать как на инсургентов и беженцев в целях внушения им доверия к бдительному попечению Европы, так и на соседние княжества, призывом не создавать препятствий этой попытке примирения, и, наконец, на оттоманское правительство — требованием выполнить его обещания. Таким образом, можно бы открыть путь для прямых переговоров между Портой и боснийскими и герцеговинскими делегатами на основе выраженных последними пожеланий, признанных способными служить исходным пунктом обсуждения.

Пункты эти следующие:

1. Возвращающимся беженцам будут предоставлены материалы для восстановления домов и церквей, и будет обеспечено пропитание до тех пор, пока они будут в состоянии жить своим трудом.

2. Поскольку распределение пособий будет зависеть от турецкого комиссара, последний должен будет действовать в согласии со смешанной комиссией, о которой упоминается в ноте от 30 декабря, для того, чтобы гарантировать серьезное применение реформ и контролировать их выполнение. Эта комиссия должна быть под председательством герцеговинца-христианина и должна состоять из местных уроженцев, представляющих обе религии страны; они должны быть избраны, как только перемирие приостановит военные действия.

3. В целях избежания всяких столкновений, в Константинополе будет дан совет сосредоточить в нескольких подлежащих определению пунктах турецкие войска, хотя бы до успокоения умов.

4. Христиане останутся при оружии, так же как и мусульмане.

5. Консулы или делегаты держав будут наблюдать за проведением реформ вообще и в частности за мероприятиями, касающимися возвращения беженцев.

Если бы при доброжелательной и горячей поддержке великих держав и при помощи перемирия, на этих основаниях, могло бы быть достигнуто соглашение и немедленно проведено в жизнь путем возвращения беженцев и избрания смешанной комиссии, это явилось бы важным шагом по пути к умиротворению.

Если бы, однако, срок перемирия истек, прежде чем усилия держав достигли намеченной цели, три императорские двора сочли бы необходимым подкрепить их дипломатическое выступление санкцией соглашения о принятии действительных мер, которых в таком случае требовало бы положение вещей в интересах всеобщего мира и ради предотвращения дальнейшего развития зла.

¹ Имеется в виду так называемая «нота Андраши» от 30 декабря 1875 г. к правительствам держав, подписавшим Парижский трактат; в ноте указывалось на необходимость оказать давление на султана для осуществления реформ в Боснии и Герцеговине и излагался русско-австро-германский проект этих реформ.