О позиции Франции при избрании нового короля Польши и о намерении французского правительства оказывать помощь Речи Посполитой в ее борьбе против восставшего украинского народа, июнь 1648 г.

Памятная записка короля графу д'Арпайону, кавалеру королевских орденов, и виконту де Брежи, чрезвычайному и ординарному послам короля

Кончина короля Польши, известие о котором доставил сюда дворянин графа д'Арпайона, является происшествием, заслуживающим большого внимания само по себе, ибо, прежде всего, христианский мир потерял благородного государя, часто служившего оплотом против неверных, а также из-за того оборота, который могут принять другие дела Европы, особенно если наследник будет избран не из королевской семьи, а выбор падет на какого-либо иностранца. Ибо в этом случае, каковы бы ни были предосторожности, принятые республикой, чтобы связать королю руки и помешать впутаться в распри других королей, – надо думать, что со временем при некоторой ловкости ему было бы легко непрямыми путями и тайно заставить республику присоединиться или, по крайней мере, помогать той группировке [государств], которой он захотел бы покровительствовать.

Излишне подробно сообщать упомянутым господам послам, насколько их величества были тронуты смертью короля. Достаточно для этого сказать, что кроме больших личных достоинств, которыми он обладал и которые трудно было бы найти в столь высокой степени в его наследнике, – это был государь, который не допускал и мысли о том, чтобы с ним плохо обращался во многих случаях австрийский Дом, которого он не любил и к которому не имел никакого доверия. Это был государь, который заключил союз и связал себя тесной дружбой с нашей короной и довольно открыто заявлял об этом, выразив Желание, чтобы его величество прислал ему орден св. духа. И наконец всем партиям, на которых настаивал австрийский дом, он предпочел брак с французской принцессой, которая постигла его характер и без особых трудностей могла склонить его к тому, чего Франция могла Разумно желать от Польши, согласно положению дел.

Их величества не только испытали великую скорбь в душе, но сочли нужным проявить ее вовне. Не останавливаясь перед старинным обычаем, по которому двор не одевает траура по случаю смерти северных королей, они почтили память короля Польши этим публичным проявлением своей скорби. И не только из-за любви, которую они к нему питали, но и из-за тех родственных уз, которые были между ними.

Господам послам от имени их величеств поручается выразить соболезнование принцам Казимиру и Каролю, братьям покойного короля, так же как и всей республике, чтобы там стало известно о том, какое горячее участие приняли их величества в горе, которым богу было угодно опечалить Польшу.

Его величество приказал прочесть ему вслух и с удовольствием просмотрел докладную записку, которую господин де Брежи составил по этому вопросу, чтобы информировать короля о положении дел в Польском королевстве, об обычаях избрания королей, о происках претендентов на скипетр и о приверженцах каждого из двух братьев-принцев, о средствах, которые каждый может употребить, чтобы быть предпочтенным другим, и, наконец, о сомнениях, возникших у послов в отношении намерений их величества.

Его величество думал спешно отослать обратно дворянина графа д'Арпайона, но так как множество срочных дел неожиданно задержало его отъезд, то за это время успели еще получить депеши гг. послов от 7 и 14 июня, из которых стало известно отторжении татар в Польшу и о бунте казаков. В данной памятной записке будет дан ответ на все упомянутые депеши.

Его величество в высшей степени одобрил усердие г. графа д'Арпайона, который не только предложил республике помощь короля в ее не терпящей отлагательств нужде, но и предложил свои личные услуги по службе в [польском] войске. Его величеству приятно будет узнать, что услуги господина д'Арпайона приняты и что господин граф своими советами и шпагой помогает господину принцу Казимиру, если он принял командование войсками, так как его величество не сомневается, что по большой опытности господина д'Арпайона в военных делах и при его доблести государство получит большую пользу.

Его величество одобрил также все предложения, сделанные республике от имени короля г. графом д'Арпайоном в Данциге и г. де Брежи в Варшаве, и особенно предложение о наборе полковником Пшиемским 1000-1200 человек и даже содержании всего этого отряда в течение трех месяцев за счет нашей короны. Доводы, которыми послы руководствовались, поступая таким образом, не могут быть более убедительными, и его величество очень доволен, что они позволили себе не ждать распоряжений двора по этому поводу, потому что полезность этой услуги заключается в быстроте.

Если там есть еще другие войска, нами набранные, кроме войск полковника Пшиемского, гг. послы смогут предложить республике и их и не забудут сделать все для того, чтобы каждому стало ясно, что их величества крайне огорчены тем, что большое расстояние и необходимость вести войну в столь различных местах против императора и короля Испании не позволяют им оказать республике в ее теперешней нужде более сильную помощь и послать туда из королевства довольно большое количество войск.

Однако можно дать понять всем, что как бы мало мы ни сделали в этом случае, это все же гораздо больше, чем сделают наши враги, которые несомненно отделаются прекрасными обещаниями без всякого результата.

Недостаток денег, явившийся результатом пререканий с парламентом, о чем гг. послы узнают достаточно подробно, не помешает нам сделать усилие, чтобы послать гг. послам на набор остальной части полка Пшиемского и довести его, если можно, до 2 тысяч человек.

Его величество пошел на это тем более [охотно], что, как видно из последних депеш, помощь, которая будет оказана народу, избавит нас от денежных вознаграждений, которые нужно было бы дать отдельным лицам, чтобы принимать участие и получить влияние при избрании нового короля. И, кроме того, это не что иное, как простой аванс, ибо республика обязуется, по миновании необходимости, вернуть нам такое же количество людей, какое ей будет предоставлено, и даже больше.

Гг. посланники должны обеспечить это со всей осмотрительностью, на какую они способны, чтобы исполнение этого было определенным и непреложным. И может быть у них будет возможность так воспользоваться этим стечением обстоятельств, чтобы впредь можно было не сомневаться, что мы сможем произвести в Польше такой набор воинов, какой мы захотим.

Нам не представляется возможным сэкономить что-либо из денег, которые уже получил полковник Пшиемский и которые он употребил на набор людей, потому что он заплатит солдатам столько, сколько это будет стоить, чтобы склонить их прибыть сюда. Но на остальной части его набора можно будет сэкономить по крайней мере треть суммы, ввиду того, что служить [солдатам] придется в той же стране и что, как всегда уверяли офицеры той нации, если не выходить за пределы Польши, то за 4 экю [на каждого] можно иметь столько солдат, сколько захочешь.

Нужно будет постараться также сделать так, чтобы деньги, причитающиеся с Пшиемского с прошлого года, были употреблены на этот набор.

И здесь, кажется, представляется хорошая возможность потребовать объяснения у этого офицера, который некоторое время тому назад надул господина де Брежи на наборе сотни солдат. Республика, будучи в этом теперь заинтересована, принудит его при малейшей нашей настойчивости доставить столько солдат, сколько он обязался.

Гг. послы приложат все старания, чтобы добиться расположения Речи Посполитой и ее доверия, так как в новое царствование, по крайней мере в первые годы, она несомненно будет иметь большую силу.

Гг. послы могут заверить республику, что если война с татарами и бунт казаков продлится, то их величества постараются, насколько будет возможно, помочь ей и дать ей солидные доказательства своей Дружбы.

Если перейти теперь к тому, что касается избрания нового короля, то его величество желает прежде всего, чтобы от его имени оба его посла приняли в этом участие. С этой целью посланы все необходимые письма, чтобы граф д'Арпайон, который еще не был принят покойным королем, был признан Речью Посполитой в качестве чрезвычайного посла.

Его величество считает, что поляки, имея у себя двух принцев из королевского рода в возрасте, позволяющем им получить корону, не должны отдавать ее чужому, который будет отличаться нравами, языком, одеждой и который мог бы втянуть их в события, которые нарушают спокойствие всего остального христианства. Но в случае, если бы случилось иначе в силу каких-либо причин, о которых нельзя судить, будучи так далеко, то гг. послы не только будут стараться, насколько будет возможно, устранить эрцгерцога Леопольда или других принцев австрийского дома, так же как и приверженцев его партии, но и дадут понять, что Франция имеет в королевской семье лиц, более достойных нести скипетр и сделать счастливыми народы, которые избрали бы их своими повелителями и каких [поляки] не смогли бы найти ни в каком другом месте.

Нет надобности больше говорить об этом, так как, кроме того, что все достаточно ясно, нам не кажется, чтобы можно было основательно рассчитывать на это. Гг. послы во всяком случае достаточно хорошо знают те большие достоинства, которые могут сделать наших принцев наиболее заслуживающими рекомендации при данных обстоятельствах, чтобы [не] нуждаться в какой-либо особой инструкции по данному вопросу.

Так как наиболее вероятно, что корона будет оспариваться только двумя принцами-братьями, его величество был вполне удовлетворен хорошо обоснованными выводами докладных записок, присланных его величеству, о всем том, что свидетельствует в пользу одного и другого [принца], что будет больше способствовать выдвижению каждого из них, а также о том, что весы настолько склоняются в пользу принца Казимира, что если не случится какого-нибудь непредвиденного несчастья и если его дела будут вестись [им] хорошо, его непременно предпочтут, то ли по праву старшинства, то ли из-за его титула короля Швеции, который может в один прекрасный день помочь Польше возвратить Ливонию, то ли потому, что его больше любит мелкое дворянство, то ли вследствие его опытности и знания дел, приобретенных им во многих путешествиях и в различных обстоятельствах, в которых ему пришлось быть, или, наконец, потому, что у него больше личных достоинств, нужных хорошему государю, чем у принца Кароля, обладающего скорее качествами частного лица, чем государя.

Было очень приятно видеть, что ход событий благоприятствует принцу Казимиру, так как намерения и симпатии короля полностью на его стороне. Поэтому желательно, чтобы гг. послы применяли все свое умение и всю свою ловкость для достижения требований и интересов Казимира, не упуская ничего из виду, что помогло бы ему приобрести сторонников и принести ему пользу в деле получения короны и отстранения всех его соперников.

Но если гг. послы, вопреки всем этим суждениям, признают на месте, что все их старания в пользу принца Казимира бесполезны и что деньги принца Кароля и поддержка, которую он имеет в лице духовенства и верхушки дворянства, принесут наибольшее число голосов в его пользу, то гг. послы должны будут принять все своевременные предосторожности по отношению к принцу Каролю, чтобы не плыть против ветра и течения и не противиться одним потоку, который понесет его к царствованию. В этом случае гг. послы постараются вести себя таким образом, чтобы принц Кароль мог думать, что Франция помогала ему или по крайней мере не вредила его возвеличению. А коль скоро это мнение будет создано, нам нетрудно будет впоследствии привлечь его на нашу сторону полностью с помощью брачного союза, который он мог бы заключить во Франции с большей выгодой, чем где-либо в другом месте, как об этом будет сказано ниже.

Но это должно исполняться только в том случае, если у послов совершенно не будет надежды на удачу замыслов принца Казимира, в пользу которого они должны стараться действовать главным образом и способствовать ему всем своим умом и ловкостью.

Все вышесказанное является ответом на первый пункт, в котором господа послы просили разъяснений о намерениях их величеств.

По второму вопросу, надо ли поддерживать принца Казимира открыто или только тайно, пока не придет время заявить [об этом] открыто, его величество полагается в этом на осторожность и сдержанность господ послов, которые сумеют найти наилучшие пути, чтобы служить ему с пользой, избегая, с одной стороны, принимать открытые обязательства, ибо, если дело не удастся, мы обидим короля, который будет избран и который почувствует некоторое оскорбление в том, что он будет провозглашен против нашей воли, и избегая также той крайности, что, если выбор падет на принца Казимира, он сочтет себя ничем не обязанным нам.

Помета: На этом прерывается инструкция. То, что в архивах идет дальше, образует конец «Памятной записи кардинала Мазарини дону Александру, направляющемуся в Монстер 6 июня 1649» (Подлинник господина де Лионна). Служащий архива поставил эту дату в начале инструкции, данной д'Арпайону и Брежи, которая была поставлена не раньше получения во Франции польских депеш от 14 июня.