Книга восьмая. губернатор пятьдесят первого штата

ПРОЛОГ

За окном бесплатно раздавали «Сникерс» и слушали оркестр Растроповича.

Борис Николаевич бесшумно отошел от окна и опустился в высокое кресло, на спинке которого был выгравирован герб Российской империи.

— А что, Егор Тимурович, дали мы жару коммунякам? — весело спросил президент.

— Дали, Борис Николаевич! — радостно ответил Гайдар. В руке он держал старую книжку «Тимур и его команда». Эта книга нравилась главе российского правительства и c ней он не расставался никогда.

— А что, дали мы жару либералам и фашистюгам? — постукивая по столу, спросил Ельцин.

— Дали, Борис Николаевич! — произнес Егор Тимурович, сверкая глазами.

Оркестр за окном играл легкую музыку, небо над Кремлем было ясным, от солнца радужно сияли инструменты музыкантов.

— А что вы все читаете? — вдруг спросил президент, подойдя к Гайдару.

— Ну не «Похождения Штирлица» мне читать, Борис Николаевич! «Тимура» долблю.

— Что-то слышал я про эту книженцию?

— Как же? Ведь ее мой дед…

— Да я не про эту… Я про ту, что вы только что…

— А-а, про Штирлица. Весьма забавная книжка. В двух томах. Пять раз читал. Гадость неимоверная!

— А кто авторы? — грозно спросил Борис Николаевич. — Не перемудрили ли эти писаки?

— Авторы? Авторы?.. Молодежь какая-то, Борис Николаевич. Точно не помню, но имя одного из них, по-моему, как-то связано с фильмом «Асса».

— Да, кстати о Штирлице, — оборвал его президент. — Я хотел бы дать ему новое задание.

— Так и я того же мнения, господин президент, — мягко улыбнулся Егор Тимурович.

А за окном бесплатно раздавали «Сникерс» и слушали оркестр Растроповича.

ГЛАВА 1. ШиР

После известных событий августа девяносто первого и октября девяносто третьего в Москве перестал идти дождь. Солнце играло своим теплом и светом над столицей России. Его лучи проникали сквозь бетонные стены высоких, низких и даже роскошных зданий. Иногда с востока наступал легкий ветерок южного происхождения. Однако, и он, и даже суровый московский бриз не могли повлиять на ход предвыборной борьбы различных партий, объединений, блоков и иных организаций, имеющих к выборам в новый парламент такое же отношение, как и хан Батый к открытию Америки.

Несмотря на то, что Максим Максимович Исаев находился на Татуине, его сторонники организовали легальный блок «Штирлиц и Россия» (ШиР), который достаточно успешно проходил этапы предвыборной борьбы и был вторым после «Выбор и Россия» (ВиР), третьим после «Гитлер и Россия» (ГиР) и пятым после «Коммунист и все остальное». Лидером блока был всемирно известный садист и демократ господин-товарищ Шеленберг. Последний, после долгих уговоров шировцев и под давлением демократов из «Выбор и Россия», решил взять на себя ответственность за всю деятельность блока.

Месторасположение штаб-квартиры в бывшем мавзолее Ильича было выбрано не случайно. Сторонники движения не любили рекламы, а усыпальницу Ленина знали все, так что не надо было никому объяснять, как пройти до ШиРа. Надпись «Ленин» была завешена красным полотнищем с лозунгом «Кто не с нами, тот против нас!» И этим все было сказано.

Однако, эти обстоятельства не мешали Вальтеру постоянно спрашивать у себя: «А что скажет по этому поводу товарищ Штирлиц?» Ответ ускользал и настораживал, и бывший шеф майора Тихонова старался не думать об этом. Тем более Татуин — там… а мавзолей — здесь, и часовых еще по домам никто не отпускал.

ГЛАВА 2. ПРЕЗИДЕНТ

— А кто у нас заправляет телевидением? — спросил Борис Николаевич у сидящего в кресле Гайдара.

— Как? Вы не знаете? — удивился Егор Тимурович. — Господин Кальтенбруннер. Он уже давно в Москве… Вы же сами подписали Указ…

— Ах да, припоминаю. Что это за человек?

— Бывший фашист, сторонник Гитлера. Палач. Так, ничего особенного, человек, как человек. Знает свое дело. К работе относится с большой ответственностью…

— Можете не продолжать! — сказал президент. — Пригласите его ко мне. Нет, постойте, зачем он мне? Вот что, Егор, поедешь к нему и проверишь обстановку на месте. Помни — ни слова грубого о Конституции. Иначе, сам знаешь…

— А насчет блоков?

— Пусть трепятся, мне лично до лампочки! Тебе мешают, можешь убрать.

— Понял вас, Борис Николаевич.

— Ладно, ступай.

Гайдар вышел, «Тимур» последовал за ним. Борис Николаевич принялся за чтение двухтомника «Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица». Президент улыбнулся и перелистнул первую страницу.

ГЛАВА 3. КПТ и ДПТ

«Алекс — Юстасу.

По нашим сведениям вы ввели диктатуру пролетариата на Татуине и тем самым справились с заданием правительства, которого больше нет. Союз распался. Родина требует от вас нового подхода к решению задач демократического правительства, которое пришло к власти в результате политических и экономических реформ. Коммунизм изжил себя, учение Маркса-Энгельса-Ленина оказалось гнилым. В связи с вышеизложенным предлагаю:

1. Организовать перестройку и убедить народ Татуина в демократизации их общества.

2. В августе организовать демократический путч. Расколоть государство.

3. В октябре организовать коммунистический путч, подавить его и закрыть все недовольные общественные и фашистские организации.

4. Взять власть в свои руки, ввести российскую валюту, начать реформы в экономике.

Дальнейшие инструкции получите с присланного к вам корабля «Заря демократии» в ближайшее время.

Алекс».

Штирлиц был на заседании первого съезда коммунистической партии Татуина. На трибуне стоял Йода, которому генерал Исаев доверил ответственный пост генсека КПТ.

— Товарищи, путь, который указал нам Великий Штирлиц, труден и извилист. Но мы, коммунисты Татуина, не страшимся новых испытаний. Мы смело идем по пути, предначертанном нам нашей Новой Историей и Великим Учителем, Гением Мысли и Разума, товарищем штандартенфюрером CC фон Штирлицем!

Раздались громкие продолжительные аплодисменты, делегаты стоя рукоплескали Живому Вождю и Мудрому Генсеку. Штирлиц ликовал и ел тушенку, запивая ее ароматным Эндоровским гнивом. Айсман сидел рядом и ревел как мальчишка, которого нещадно выпороли.

«От радости, наверное!» — подумал Максим Максимович.

«От нее, от нее, шеф!» — слезился Айсман. Повязка с глаза сползла и небрежно болталась на шее.

— Ура! Ура-а! Да здравствует Великий Вождь всей Вселенной — товарищ Штирлиц! — орал зал.

Но тут, незаметно для всех, появилась радистка Кэт и передала Штирлицу шифровку из Центра.

«Давно я не видел Бормана. Где может скрываться эта злыдня?» — Он прочитал документ пять раз, долго не мог разобрать почерк. «Вечно каракули какие-то приносит!» — подумал разведчик. «Вполне приличный почерк», — заключила про себя радистка. Через час до Штирлица дошел смысл послания и свежеиспеченный Мудрый Вождь татуинцев резко встал и крикнул громовым голосом:

— Кончай бардак, братва! Теперь вы — демократы. Перестройке — ура! Йода! Ты слышишь меня? Толкай другую речь! Ты теперь президент! А я по-прежнему вождь! — Максим Максимович глазами опытного разведчика окинул зал, татуинцы стояли как вкопанные, Йода возился с какими-то бумажками. — Что вы приуныли, друзья? Времена изменились. — Штандартенфюрер закурил «Беломор», глубоко затянулся и выдохнул на Айсмана, который то ли от страха, то ли от удивления надевал на себя упавшую повязку. — А кто не с нами, тот против нас! Если после моих слов в зале есть сомневающиеся или коммуняки, можете смело уходить. Обещаю, трогать не будем. У меня инструкции. Я вами потом займусь.

Несколько делегатов, возмущенных таким невероятным ходом событий, демонстративно покинули зал. Генерал Исаев, как истинный демократ, c презрением посмотрел им вслед.

«Где же Борман?» — снова подумал Штирлиц. Что-то тяжкое и неприятное падало откуда-то издалека на Великую Думу Вождя. Быть может в нем зарождалась сила джедаев или просто болел желудок. Максим Максимович этого не знал. В этот момент зазвучал голос старого Учителя:

— Господа! Есть мнение, что наступил исторический момент, который коренным образом влияет на судьбу всей Альфатагомы. И я, как истинный демократ, призываю вас, соотечественники мои, прислушаться к Голосу Совести и объять Своим Разумом грядущие перемены. Бей коммуняк! Дави вражину! Этих…

— Йода, я же сказал, коммуняк пока не трогаем! Они — легальны! — оборвал Штирлиц.

— Простите, штандартенфюрер, меня, как всегда, куда-то заносит. — Новый президент Татуина покорно поклонился своему Вождю и вновь обратился к залу. — Господа, зачем убивать коммуняк, мы же демократы. Пусть живут.

— А вообще, все это серьезно? — крикнул из зала молодой татуинец.

Штирлиц кивнул Айсману и тот куда-то поспешно удалился. Йода равнодушно ответил:

— Вполне, молодой татуинец! Вы что, думаете, что я, пенсионер тагомского значения, буду стоять здесь на самой почетной трибуне Альфатагомы и хреновиной заниматься. Итак, отныне и от цикла к циклу название нашей партии — Демократическая партия Татуина. Теперь, господа, у нашего народа две партии. Одна, которая идет по пути реформ и другая, которая против, и еще раз против, них. Это их партия, коммуняк. И наша задача — идейная борьба до полной победы над злыми силами, да прибудет с нами Великая Сила! Всегда!