Ix. конец республики в риме.

Гг. до Р. X.

Разорение Италии.В то время как богател Рим и росло его население, Италия разорялась. Страшно опустошили страну варвары Ганнибала за те 15 лет, которые они в ней пробыли. Многие области так и не поправились потом. Римляне увеличили разорение еще тем, что отобрали земли у союзников, бывших на стороне Ганнибала. Земли эти считались с тех пор казенными. Их называли общественное поле. По большей части их разобрали нобили за небольшую плату казне.

Везде, где прошло разорение или где земли были отобраны, не стало больше крестьян. Мужик, потерявший двор и землю, уходил в Рим или другой город на заработок, поступал во флот, уезжал в другую страну. Он становился во всяком случае пролетарием, т. е. человеком, у которого завтрашний день не обеспечен.

Да и тем крестьянам, которые остались на земле, стало тяжело. Они не могли больше сбывать свой хлеб в Рим и крупные города у моря, хотя именно теперь там нужно было гораздо больше хлеба, чем раньше. Дело в том, что римляне захватили сами в свои руки морские пути и богатые заморские области и везли к себе даровой хлеб: Сицилия, Африка, а позднее еще и Египет должны были хлебом платить дань своему властелину. Только провоз этого хлеба стоил денег; поэтому чужой дальний хлеб выходил гораздо дешевле домашнего итальянского. Крестьянину итальянскому некуда было деваться с урожаем своих полей, а между тем он должен был достать денег для разных надобностей. Вследствие этого многие крестьяне продавали свои участки, и в деревнях народу становилось меньше.

Популяры.Об этом разорении итальянских крестьян очень стоило подумать. Ведь из числа крестьян Рим получал большую и лучшую часть солдат, более слабые городские обыватели гораздо менее годились в тяжелую военную службу. В среде нобилей появились люди, которые считали разорение крестьян большой бедой для Рима. Их звали популярами, сторонниками народа.

Один из популяров, Тиберий Гракх, внук Сципиона Старшего, видевший много нужды крестьянской, говорил в народном собрании: "Звери и птицы имеют логовища, а людям, покорившим весь свет, некуда голову преклонить!"

Популяры искали должности трибунов, потому что, по старой памяти, трибун считался народным защитником и имел большую силу в народном собрании. Популяры думали, что можно помочь горю, если раздать бедным семьям пустые и даром пропадающие земли; сколько будет роздано участков, столько будет опять крестьян.

Когда Тиберия Гракха выбрали трибуном, он предложил взять для такой раздачи землю общественного поля. Так как этой землей уже владели нобили, Гракх решил их ограничить: никто не должен был держать больше 250 десятин из общественного поля и гонять больше 1000 голов скота на общий выгон. Излишек земли свыше этого размера нобили должны были выдать назад; эту землю Гракх предложил разделить на мелкие крестьянские участки по 2 десятины и раздавать бедным.

Большинство нобилей в сенате было сильно раздражено за то, что перемену производят на их счет. Они образовали против популяров партию оптиматов (т. е. "лучших", первых людей). Когда дошел годовой срок должности Тиберия Гракха и он стоял в шумной народной толпе, дожидаясь нового выбора, из залы сената быстро вышли оптиматы, подхватившие что пришлось, ножки стульев и палки; толпа расступилась перед знатными людьми, и они легко перебили безоружного Гракха и небольшую кучку его друзей (133 г.).

Кай Гракх. Десять лет спустя прибыл из провинции и стал также трибуном его младший брат Кай*. Он умел увлекательно говорить; горячо и сильно вел он всякое дело. Он считал, что многое надо изменить в римских порядках, и видел, что придется объявить непримиримую войну оптиматам. Кай Гракх предложил раздавать бедным участки земли не только в Италии, но и в провинциях. Он хотел помочь раздачей земли и союзникам, а для этого принять их в число римских граждан.

* Гай.

Так как в сенате большинство было против этих перемен, Кай Гракх мог рассчитывать только на народное собрание. В этом собрании теперь мало было крестьян. Главные веские голоса принадлежали промышленникам и откупщикам, а большинство составляла городская толпа. Тем и другим Кай Гракх сделал уступки, чтобы привлечь их на свою сторону. Откупщикам он отдал для сбора податей только что полученную римлянами область, провинцию Азию (стр. 165). Городской толпе он устроил раздачу по дешевой цене казенного хлеба. Казна должна была взять на прокорм более сотни тысяч человек в Риме.

Кай Гракх получил огромную силу: по поручению народа он устроил большие работы в Италии, которыми занял много людей; послы от союзников, от провинций и иностранных держав совещались с ним. Как трибун, он мог остановить дела в сенате, положить на все запрет и свою печать, если бы сенат стал ему сопротивляться. Сам он по своей должности защитника народа был "священной особой". Он правил почти неограниченно в Риме два года, пока был трибуном. Но на третий год народ его не выбрал: римским горожанам не нравилось, что он стоит за союзников.

Кай Гракх перестал быть священным лицом. Сенат поручил консулу захватить его. Кай Гракх с несколькими тысячами сторонников окопался на одном из римских холмов. В жестокой схватке он был убит (121 г.).

Оптиматы поспешили разделить между собою навсегда общественное поле в Италии, чтобы уже о нем не поднималось больше речи. Они нашли, что одну меру, введенную Каем Гракхом, хорошо сохранить для того, чтобы иметь на своей стороне городскую толпу, а именно: они согласились раздавать ей дешевый, а потом и даровой хлеб. Более 300.000 человек в Риме стали получать из казенных амбаров зерно, подвозившееся морем. Ежемесячно по особым билетам выдавали около двух пудов на каждого человека; получали только мужчины, между ними мальчики с 11 лет.

Через 20 лет после Кая Гракха популяры попытались добиться большого раздела земель для неимущих при помощи солдат.

Новое войско, около 100 г.Солдаты в старину были ополченцы, те же граждане; их отпускали после короткого похода по домам. В долгих заморских войнах легионы обратились в нераспускаемые постоянные войска: солдат совсем отрывали от домашней работы; казна стала им платить жалованье; после больших побед они получали от вождей крупные подарки. Солдатское дело обратилось в особое ремесло: вместо набора молодых парней из всех семей стали вербовать солдат, брать охотников. В войске исчезло разделение по богатству и по виду оружия.

Солдаты вместе с тем совершенно отделились по образу жизни и понятиям от остальных граждан. Они считали себя выше граждан и обижались, когда их звали гражданами. Им не было дела до решений сената и народа в Риме. Военный вождь был их единственным начальством; они были уверены, что их благополучие зависит от его искусства на войне и его щедрости после войны.

В походах и на стоянках вожди требовали от них тяжелой работы; солдаты сами должны были окопать и возвести весь свой лагерь; они строили крепости и корабли, мостили дороги, делали водопроводы. За проступки им грозили самые тяжелые наказания: розги и плети, клейма на теле; в случае бегства целого отряда с поля битвы каждого десятого солдата казнили отрублением головы. Но и солдаты привыкли ставить вождю свои требования: в лагере постоянно собирались сходки солдат и офицеров; начальник выходил к ним, говорил им речи, как в народном собрании, сообщал свои намерения, давал обещания. Если солдаты были недовольны, они свергали своего вождя или переходили к другому. Нужно было большое искусство, чтобы с ними ладить и над ними господствовать; но вождю приходилось также угождать им большой добычей.

В это время на севере и на востоке в течение нескольких лет поднимались одно за другим крупные военные предприятия, которые выдвигали вождей и их солдат.

Началось с движения северных орд кимвров и тевтонов, которые шли из-за Альп. В Италии ходили преувеличенные рассказы об их силе. Они могли бежать рядом со скачущим конем; вождь тевтонов прыгал через 6 лошадей, поставленных рядом. Пронзив человека копьем, варвар мог его и поднять на копье. В сражении они приходили в ярость, вырывали с корнем деревья, отламывали руками куски скал и метали их во врагов, стаскивали в реку целые кучи земли, так, что вода выступала из берегов. Женщины их, крепкие, как мужья, бились вместе с ними. Варвары искали новых мест для поселения в равнинах рек По и Роны, угрожая римским поселениям в той и другой области.

Лучшим генералом в Риме в это время был Марий. Он считался новым человеком, т. е. не принадлежал к нобилям, и пробился на должности при помощи популяров и богатых откупщиков. Мария послали на север и пять лет подряд, против обычая, выбирали консулом. Он долго готовил и снаряжал своих солдат и наконец в упорной борьбе истребил большую часть варваров; остальные были захвачены в плен и проданы в рабство; их купили владельцы больших имений в Италии.

Войско Мария было набрано совсем по-новому; он стал призывать под оружие по большей части безземельных людей, пролетариев. Такие солдаты ничего не теряли, уходя с родины на службу; но когда они возвращались после походов ветеранами, т. е. отслужившими, им грозила участь опять стать нищими. Поэтому они требовали, чтобы вождь обеспечил их землей в самой Италии.

Междоусобные войны.Более всего помог Марию пройти в консулы трибун Аппулей Сатурнин; солдатам Мария он обещал земельные наделы. Когда войско Мария вернулось, Сатурнин предложил раздать неимущим земли, отобранные римлянами в провинциях. Он вызывал несколько раз безземельных крестьян со всей Италии на народные собрания в Рим, приглашал бывших солдат Мария и хотел ими запугать сенат. Нобили обратились за помощью к тому же Марию и поручили ему истребить крестьян, вызванных в Рим и вооруженных Сатурнином. Марий осадил своих бывших друзей и сторонников в Капитолии и перебил их (100 г.)*.

* Сатурнин и его сторонники были перебиты оптиматами.

Но итальянские крестьяне не успокоились. Жители союзных общин со времени Кая Гракха раздражены были тем, что их не принимают в число граждан, между тем как в войнах они несли больше повинностей, чем римляне. В 90 году они отложились от Рима, выбрали своих консулов и свой сенат, устроили новую столицу против Рима, по другую сторону Апеннин, и назвали этот город Италией. В войске восставших союзников преобладали горцы средней и южной Италии, и первое место заняли старинные соперники римлян, самниты.

Рим должен был напрягать все усилия в этой войне. Два года кипела отчаянная борьба по всему полуострову. Множество союзников, большею частью крестьян и мелких землевладельцев, погибло; их земли захватили богатые римские нобили. Остальных союзников пришлось принять в гражданство, и в этом Рим уступил.

Все итальянцы стали теперь римскими гражданами. Но страна сильно опустела. Много было людей раздраженных, обнищавших, дожидавшихся случая отомстить разорителям; с другой стороны, многие обогатились захватом чужого; те и другие привыкли рассчитывать на насилие.

Неограниченная власть военных вождей.Сулла. В трудной войне с союзниками больше всего услуг оказал Риму Корнелий Сулла, человек старинной знатной семьи.

Во время войны с союзниками римляне потеряли почти все владения на востоке. Полуварварский царь Понта (т. е. южного Черноморья) Митридат заметил, как ненавидят греки римских откупщиков и торговцев. Он поддержал восстание в Малой Азии: несколько десятков тысяч римских поселенцев были перерезаны. Митридат выстроил флот и захватил европейскую Грецию.

Главным начальником для ведения войны на востоке сенат назначил Суллу. Старый, почти семидесятилетний Марий был глубоко оскорблен этим назначением: его сторонники добились того, что народное собрание отняло у Суллы начальство и отдало Марию. Когда солдаты Суллы, уже готовые к отплытию на восток, узнали о решении народа, они потребовали, чтобы Сулла вел их на Рим. Сулла сделал вид, что соглашается поневоле. Солдаты и их вождь вступили в Рим господами: решение народа было уничтожено. Марий и его сторонники бежали и были заочно приговорены к смерти. Это было неслыханное дело: солдаты как будто завоевали столицу и дали приказ самому народу римскому.

После этого Сулла отправился на восток и отвоевал у Митридата Грецию и Малую Азию. С греческих городов он собрал огромную дань и из нее раздавал богатые подарки солдатам. В отсутствие Суллы популяры вернулись в Рим, а к Сулле бежали нобили, испуганные народным движением. Когда Сулла после побед возвратился в Италию, наступило в свою очередь торжество оптиматов.

Сулла составил опальные списки*; кто был на них записан, лишался защиты суда и законов; всякий мог убить опального; имущество его продавалось с торгов. Многие попадали в списки по доносу своих недругов. Около Суллы теснились люди, которые быстро наживались, скупая дешево имущество опальных. У самого Суллы не было ни жадности, ни ненависти: он только не мешал грабежу и неистовству других. Он был умный, тонко образованный человек; но его увлекала постоянная удача, и он не хотел тратить усилий на что-нибудь хорошее. Суллу признали диктатором без срока (в 82 г.): он мог по усмотрению устроить все порядки в Риме. Он отдал солдатам имения в Италии, взятые у опальных, и ушел на покой. Грубые и страшные его ветераны во многих местах сами выгнали старых владельцев; заодно с ними многие нобили, набрав рабов и слуг, вторгались к мелким соседям своим, отнимали их имущество и пускали их по миру.

* Эти списки назывались проскрипциями.

Сулла был оптимат и хотел помочь оптиматам против популяров: он стеснил народные собрания и отнял почти всю силу у трибунов, но он достиг успеха при помощи солдат, которых привел с собой в Италию, а солдаты произвели общий великий грабеж. С этого времени все, кто владел землею или капиталом, стали бояться военных вождей. А между тем не прекращались крупные военные предприятия, для исполнения которых необходимо было давать генералам огромные полномочия. Нобили считались равными между собою: сенат, где они все были соединены, стоял выше их всех, в отдельности взятых. Но вождь, сделавшийся начальником крупной армии и наместником больших посторонних владений, уже не желал более подчиняться сенату; он добивался первого, исключительного места в государстве.

После Суллы на положение такого вождя поднялся его прежний помощник, Помпеи*. Он быстро исполнил большое и трудное дело: перехватал страшных морских разбойников в Средиземном море, большею частью бывших рабов, у которых образовалась на море целая держава, был флот, крепости, огромные склады. Помпею дали неограниченную власть на море над всеми островами и берегами, чтобы расстроить силы разбойников. Такие же полномочия дали Помпею год спустя в Азии против вновь поднявшегося Митридата. Помпеи прошел почти до Каспийского моря и до Евфрата, захватил царство Сирийское и Иудею с Иерусалимом. Как царь распоряжался он на востоке.

* Римский полководец Гней Помпеи (106–48 гг. до н. э.) был вызван из Испании для подавления восстания рабов под руководством гладиатора Спартака, охватившего фактически всю Италию. Армия восставших насчитывала около 70 тысяч человек. В 71 г. Спартак был разбит римской армией под руководством трасса и погиб в бою. Последние очаги восстания подавили Красе и Помпеи.

Борьба внутри Рима за богатства империи.Во время восточной войны Помпея в Италии еще раз поднялось сильное народное движение.

Из приобретений Рима за морем сложилась огромная держава, империя. В своих речах перед народом люди, искавшие должностей, постоянно говорили о великих богатствах, которые принадлежат теперь римлянам во всем свете, о "доходных имениях" римского народа. В тяжелые минуты, когда надо было посылать войско на границу, к народу взывали о защите этого достояния. Римские пролетарии, слушавшие эти речи, делали из них свои заключения: то, что принадлежит народу, должно поступить в прямое его распоряжение. Трибун Рулл предлагал соединить добычу, полученную с побежденных, продать казенные угодья и имущества в провинциях и на вырученный капитал приобрести во всех странах, принадлежавших Риму, обширные земли для раздачи неимущим гражданам. Это было повторением плана Гракхов, в еще более широких размерах.

Предложение такой раздачи народу вызвало в Риме большую тревогу. Против него выступили, кроме большей части нобилей, обогащавшихся из добычи, еще откупщики и денежные люди: они должны были в случае продажи казенных имуществ в провинциях потерять все выгоды, которые получали от пользования ими. Расстроить план популяров постарался Цицерон, замечательный оратор в суде и народном собрании. Цицерон был "новый человек", поднявшийся благодаря поддержке откупщиков.

Когда не удалось мирным путем добиться раздачи богатств империи, более решительные народные вожди задумали действовать против своих врагов уже без всякой пощады: перебить видных оптиматов, которые противились переменам, занять главные должности и произвести раздачи народу. Во главе всего дела стоял один из нобилей, Катилина. Он выработал большой план и привлек в свою тайну, или "заговор", множество недовольных лиц всякого звания; в разных частях Италии он стал вербовать вооруженные отряды из среды обедневших крестьян и рабов, убежавших из больших имений. В Риме он рассчитывал на кружки и товарищества, которые собирались перед выборами и в народном собрании отдавали свои голоса тем, кто обещает больше выдач; из этих кружков можно было составить также военные дружины для устрашения сената.

Все имущие люди в Риме и Италии были сильно напуганы грозившим переворотом. Но Катилине не удалось, как он рассчитывал, пройти в консулы. Вместо него был выбран Цицерон. Он предложил нобилям и откупщикам действовать вместе. Цицерону удалось узнать о планах Каталины и заставить его уйти из Рима прежде, чем все было готово для восстания. Сообщников Каталины в Риме Цицерон арестовал и казнил без суда. Против Каталины было послано войско, и лишь с трудом удалось разбить его в сражении, где он и погиб (в 63 г.). В Риме сенат запретил народные кружки и товарищества. Большое движение, волновавшее все римское общество, расстроилось, но у высших слоев остался страх перед народными восстаниями. Они были теперь между двух огней: для подавления восстаний надо было призывать военные силы, а это значило увеличивать власть военных начальников, которых они боялись, в свою очередь.

Помпеи и Цезарь с 60 года. Между тем Помпеи возвращался завоевателем богатого Востока. Ему хотелось остаться постоянным верховным военачальником в Риме. Такого единовластия именно опасалось большинство оптиматов, находившихся в сенате. Но Помпеи, слишком уверенный в своем влиянии, прибыв в Италию, отпустил своих солдат по домам. Тогда в сенате перестали его бояться и отказались дать земли его ветеранам. Помпеи был точно свергнут с привычного высокого положения своего. В это время ему предложил поддержку Юлий Цезарь, один из популяров.

Цезарь был из старинной фамилии, но разошелся с большинством оптиматов. Чтобы привлечь столичную толпу на свою сторону, Цезарь в первой же должности, которую занял, истратил огромные деньги и разорился на устройство больших игр: никто до него не выпускал такого множества гладиаторов. Цезарь знал в свое время о замысле Каталины и готов был поддержать его, рассчитывая в отсутствие Помпея подняться на первое место.

Цезарь заключил теперь с Помпеем тайный уговор взаимной помощи. Цезаря выбрали консулом; он восстановил запрещенные кружки, составил военные отряды из простого народа в Риме и запугал ими сенат. Оптиматы согласились наделить ветеранов Помпея землей; сами Цезарь и Помпеи взяли себе военное начальство на долгий срок и получили, по своему желанию, области для управления. Сенат и народное собрание продолжали собираться; но республика по-настоящему перестала действовать; все делалось по воле всесильных правителей. Из народного вождя Цезарь скоро стал таким же крупным владетельным князем, каким был до этого времени на Востоке Помпеи.

Цезарь получил обширную область галлов по обе стороны Альп, доходившую до моря на севере и западе, а на востоке до Рейна. За Альпами только узкая полоса у Средиземного моря принадлежала Риму. Остальная независимая Галлия разделялась на много самостоятельных областей и народцев. Везде правили большие роды знатных землевладельцев, у которых были крестьяне в крепостной зависимости; их окружали большие дружины, у иных было до 10.000 слуг. Рабов было много; они ценились так дешево, что человека можно было купить за меру* вина.

* Мера = 26,24 л.

Большой вес среди галлов имели их жрецы, друиды; они были свободны от налогов и военной службы и подчинялись выборному верховному жрецу; раз в год в священном месте, в средине Галлии, друиды сходились на общее собрание. Здесь они разбирали судебные споры; ослушников друиды отлучали, запрещая им участие в молитвах и жертвах; отлученного все избегали, как нечестивца. У друидов было тайное учение, которое они передавали в стихах устно, хотя и знали греческую азбуку; в течение долгих лет старшие наставляли в этом учении новообращенных. Многие уезжали учиться в Британию и Ирландию, где более всего хранилась мудрость друидов.

В упорных войнах в течение восьми лет (58–50 гг. до Р. X.) Цезарь захватил нынешнюю Францию, Бельгию и западную Германию. Римлянам досталась богатая населенная страна. Галлы могли бы задавить римлян числом. Но они были раздроблены; Цезарь подчинял их по частям. Богатых видных людей увлекала служба у римлян. В народе не хватало выдержки; он скоро забывал старину, перенимал чужой язык; через сто лет после завоевания Цезаря знатные галлы готовы были гордиться, что они настоящие римляне. Цезарь стал владеть Галлией как настоящим царством своим; солдаты, прошедшие с ним все походы и трудности, составляли превосходное, преданное ему войско; он мог привести с собой в Италию много галльской подмоги; из галльских сокровищ у него образовалась большая казна.

В это время Помпеи оставался без дела в Риме. Большинство нобилей не хотело подчиняться ни ему, ни Цезарю; особенно резко нападал на обоих Катон, человек суровой прямоты и правдивости. Между тем союз двух властителей расшатался. Из вражды к Цезарю Помпеи стал искать поддержки сената и выражал сочувствие старому порядку. Когда сенат послал Цезарю требование, чтобы он сложил военное начальство и отказался от своей провинции, Цезарь начал междоусобную войну и повел на Италию свои галльские легионы. Тогда нобили в большинстве, в том числе и Катон, примкнули к Помпею и передали ему главную команду против Цезаря. Но республиканцы вынуждены были бежать на восток, где когда-то полновластно правил Помпеи.

Единовластие Цезаря 45 г. Цезарь не скрывал своего намерения уничтожить старый порядок. Он захватил в Риме казну; когда один трибун попробовал заступить ему дорогу в храм на Капитолии, где лежала казна, Цезарь погрозил ему смертью, хотя, по старому закону, трибун считался неприкосновенным.

Четыре года длилась война между Цезарем и его противниками. Сначала республиканцы под начальством Помпея были разгромлены при Фарсале в северной Греции; сам Помпеи бежал в Египет к царю Птолемею, но был убит, не успев ступить на берег. Тогда помпеянцы и республиканцы, между последними Катон, собрались в Африке; они были вновь разбиты Цезарем, и Катон, считая дело республики погибшим, пронзил себя мечом. Еще в последний раз собрались противники Цезаря в Испании. Но Цезарь везде брал верх. Однако, чем больше требовалось усилий в борьбе, тем больше он давал обещаний своим солдатам. Почти каждый поход начинался с большого восстания солдат; они отказывались от службы, вызывали императора на свое собрание и ставили ему свои требования относительно наград деньгами и землей.

Цезарь в своем торжестве показал себя лучше Суллы; он не мстил своим врагам опалами и старался даже привлечь многих из них, напр. Цицерона, на свою сторону. Но люди независимые не хотели перед ним унижаться: они стояли за старую республику. Для нобилей республика значила, чтобы никто из них не поднимался над другими. Между ними были сильные характеры: такие люди, как Катон, говорили, что величайшие сокровища человека – простота жизни и спокойный дух; если нет сил бороться против того, что считаешь несправедливым, долг человека – отнять самому у себя жизнь. Очень многие нобили переходили, однако, к Цезарю; они становились как бы его придворными и принимали должности по его назначению вместо того, чтобы ждать народного выбора.

Вернувшись после всех побед в Рим, Цезарь наградил своих солдат: каждый из них получил около 2 ¹/₂ тысячи рублей на наши деньги, офицеры втрое больше. Затем, как Сулла, Цезарь был признан диктатором без срока. Он мог объявлять войну и заключать мир, назначать на все должности, издавать приказы, распоряжаться провинциями, т. е. все, что прежде решали сенат и народ, перешло в его руки. В знак величия Цезарь стал постоянно выходить в триумфальном плаще и венке. Его признали полубогом, и в честь его был построен храм. Цезарь нарочно принизил сенат, он посадил туда неразвитых галльских офицеров и только, когда ему нравилось, спрашивал сенат о мнении. Населению Рима он опять дал огромные увлекательные игры, и каждый гражданин получил от него большой денежный подарок. В Италии пока молчали, но все ожидали со страхом, что Цезарь отнимет у крестьян и землевладельцев земли для своих солдат.

Цезарь хотел еще большего – установления царской власти. Он готовил поход за Евфрат, против парфян, опасных соседей новых римских владений, и хотел связать с войной провозглашение себя царем*. Тогда между нобилями составился заговор, чтобы его убить. Во главе их были прежние сторонники Помпея, Брут и Кассий. Заговорщики окружили Цезаря в заседании сената и закололи его кинжалами (в 44 г. до Р. X.). Но им не удалось восстановить прежние порядки в Риме.

* Слухи о намерении Цезаря провозгласить себя царем распространяли в Риме его противники. Вспомнили о предсказаниях, что парфян победить может только царь. К тому же Марк Антоний попытался возложить на Цезаря царскую Диадему, что вызвало возмущение римлян и как бы подтвердило молву.

В городе находилось много ветеранов Цезаря, которые ожидали наделения землею и в смерти своего вождя видели крушение всех своих надежд и расчетов. От их раздражения республиканцы, убившие Цезаря, бежали на восток. Цезаревых солдат старался привлечь на свою сторону Антоний, ближайший помощник диктатора. Но больше успеха имел 18-летний Октавиан, усыновленный Цезарем его племянник. Старый Цицерон поверил обещаниям Октавиана защищать республику против Антония. Солдаты, однако, не хотели войны между двумя наследниками Цезаря; они заставили Антония и Октавиана помириться и вместе идти на Рим мстить врагам погибшего диктатора. Повторилось все, что было во времена Суллы: два императора составили опальные списки и в числе первых отрубили голову у Цицерона. Они ограбили богатых людей в Риме, взяли добычу с городов Италии и на эти средства повели войну с Брутом и Кассием, укрепившимися в Македонии.

Наследники Цезаря взяли верх, и Кассий с Брутом пронзили себя мечами, как Катон. Их имена стали нарицательными, для обозначения последних республиканцев. В свою очередь имя Цезаря (по греческому произношению – Кесаря) стало нарицательным для позднейших властителей; это был титул, который они принимали. Наследники Цезаря объявили его богом; на месте сожжения его праха был поставлен алтарь, который признали, наравне с храмами богов, убежищем для преступников и беглых рабов. Для служения новому богу были приставлены новые жрецы. По всей Италии у владельцев были отобраны земли для раздачи ветеранам Цезаря и солдатам новых властителей.

Республика не могла удержаться в Риме. Всякий новый военный вождь стал бы поступать так же, как Сулла и Цезарь. Все дело было только в том, кто именно из военных вождей сумеет удержаться выше других.

X. РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ.

Г. до Р. X. – 200 г. по Р. X.

Новое устройство. Принцепс и сенат.Антоний и Октавиан разделили между собою империю: первый взял себе восточные провинции, женился на египетской царице Клеопатре и стал жить в Александрии, второй остался в Риме. Между ними никогда не было дружбы, каждый из них искал единовластия. Октавиан, более предусмотрительный, заставил сенат объявить Антония врагом отечества, разбил флот Антония у берегов Греции и последовал за ним в Египет. Антоний и Клеопатра покончили самоубийством, а царство Птолемеев в 30 г. до Р. X. было присоединено к римской империи.

Октавиан достиг той же цели, что и Цезарь. Он казался менее даровитым, был невзрачен, застенчив, скрытен, у него не было военного таланта, как у Цезаря. Ему много помогло само положение дел.

Долгая война во всех областях кругом Средиземного моря утомила большинство людей: очень многие искали покоя и теснились к сильному человеку, надеясь на его охрану. Так, примкнул к Октавиану поэт Гораций, который бился в последний раз за республику под начальством Брута и Кассия. В одном стихотворении Гораций вспоминал потом, что "нехорошо бросил свой щит", т. е. бежал с поля битвы; но он горячо советовал своим друзьям покинуть войну и участие в смутах, чтобы уйти от всех опасностей. Вместе с тем в борьбе погибли по большей части независимые гордые нобили, которые не хотели видеть никакого господина над собой. Жители провинций привыкли подчиняться Риму; им было все равно, пришлет ли им начальника римский сенат или военный правитель из Рима. Население самого Рима мирилось с тем властителем, который готов был больше всех дарить ему.

Но Октавиан добился власти также своим терпением и искусством. Он не принимал названия диктатора, которое напоминало торжество Суллы и Цезаря; он не хотел ни в титуле, ни в обстановке ничего такого, что было бы похоже на царя, чтобы не раздражать старых привычек и понятий римлян. Между прочим он принял звание трибуна. В то же время Октавиан постоянно повторял, что его главная забота – восстановить в Риме старинный порядок. Он старался окружить себя остатками старинных аристократических фамилий. В его дворце был хорошо принят историк Тит Ливии, который в огромном сочинении своем возвеличил республику, изобразив возвышенным ораторским слогом ее судьбу от древнейших времен.

Октавиан назвался принцепсом, т. е. первым человеком в государстве. Это значило, что он как бы считается уполномоченным на свою власть от народа. Он решил не пугать население Италии военными силами: солдат увели и расставили по границам. Наконец Октавиан поделился со старыми господами, нобилями. В важных случаях принцепс советовался с сенатом, как раньше это делали консулы.

Было положено, что по-прежнему сенат будет распоряжаться старинными провинциями: сенат будет посылать туда наместников из своей среды. Области вновь присоединенные, пограничные остались за Октавианом: Галлия, бывшее владение Цезаря, и богатый Египет, который захватил сам Октавиан. В этих областях стояли все римские войска, около 250.000, чтобы держать в повиновении недавно покоренных жителей и оберегать границу. Войска были подчинены Октавиану, солдаты приносили присягу только ему. Старое название военного императора он присвоил себе одному; оно означало теперь власть верховного главнокомандующего. Императором звали его в провинциях. В свои области Октавиан посылал для управления своих офицеров и приказчиков.

Принцепс и народ. Народ перестали созывать на собрания. Однако новый правитель должен был также угождать столичному населению, как раньше это делали народные вожди или сенат. Он только принял один на свой счет все траты, как прежде делались в пользу народа разными лицами. Принцепс взял на себя прокормление столичных пролетариев хлебом: его чиновники заготовляли, привозили морем нужное количество зерна, складывали его в огромные магазины, которые занимали целый городской округ против гавани, и производили выдачу.

Принцепс же взял на себя устройство развлечений, которых народ настойчиво требовал. Это были разнообразные игры и зрелища в праздничные дни. Число праздников было очень велико и доходило до трети, а потом даже до половины всех дней в году. По временам в знак особого торжества, например после окончания счастливой войны, народу устраивали непрерывный праздник в течение месяца или даже двух, трех месяцев.

Вкусы римского народа были гораздо грубее, чем у греков. В театрах не слушали музыки, чтения стихов и речей. Пьесы были невысокого сорта; более всего любили пантомимы, т. е. представления без речей, балет и феерии. Но особенно были в ходу состязания в беге колесниц и разные кровавые бои. Первые происходили в цирках, вторые – в амфитеатрах. Те и другие помещения были очень велики размерами. Огромный амфитеатр, называемый Колизеем, наполовину сохранившийся до нашего времени, мог вместить двести тысяч человек. Но все-таки, чтобы занять места, толпа собиралась часто накануне представления и ждала всю ночь.

Представление начиналось с торжественного обряда. Длинная процессия спускалась с Капитолия и через форум проезжала в ворота цирка. Впереди ехал сановник, открывавший игры; на разукрашенных колесницах, запряженных иногда слонами, везли изображения богов и обоготворенных цезарей, кругом шли жрецы. В цирке на почетных местах садился принцепс со свитой и сенаторы. Это был случай парадной всенародной встречи принцепса.

Народ приветствовал его кликами. Но народ иногда выражал ему также свое раздражение, громко жаловался на какое-нибудь притеснение. Принцепс узнавал в цирке настроение народа и, если нужно было, спешил его успокоить. Цирк как будто заменил народные собрания, которые перестали созывать. Принцепс и народ вместе распоряжались в цирке: принцепс давал приказ к началу игр, к различным сменам и действиям; народ разделялся на партии, выражал громко свое сочувствие любимцам между возницами и гладиаторами. В цирке кучера делились по цветам костюма на красных, белых, зеленых и синих. Зрители, вплоть до самого принцепса, выбирали себе также цвета, шумели, волновались, держали пари за кучеров и лошадей, горячо приветствовали одних, посылали проклятия другим; многие задолго спрашивали у предсказателей об исходе игр.

Особенностью Рима были гладиаторские бои. Они произошли от старинных человеческих жертв при поминании умерших вождей: на могиле убивали пленных и рабов или заставляли их биться парами между собою. Позднее эти бои стали повторять в разные праздники и все увеличивали число выпускаемых пар. Цезарь поразил народ, выпустив более 600 гладиаторов. Потом их число доходило иногда до 10.000. Между гладиаторами были осужденные преступники; иных отпускали на свободу после нескольких лет, проведенных в боях. Большую часть обучали в особых школах.

Их выпускали в странном вооружении: то в слепых шлемах, закрывавших глаза; то, например, против бойца в полном вооружении выходил другой, совершенно обнаженный с одним трезубцем в руке, но зато с большою сетью, которую он старался набросить на противника, чтобы запутать его. Сбросив противника на землю, гладиатор-победитель ставил на него ногу и обращался к зрителям: если они махали платками, это означало пощаду сброшенному; если зрители опускали большой палец книзу, гладиатор на месте убивал противника.

Принцепсы, преемники Октавиана, прид