Возникновение капитализма и национальное возрождение Чехии
Вторая половина XVIII в. характеризуется развитием в Чехии капиталистических отношений.
Возникновение первых промышленных предприятий в Чехии относится к началу XVIII в. Первая мануфактура (чулочная) была основана при Осецком монастыре ещё в 1697 г., в 1710 и 1716 гг. строятся суконные мануфактуры (Чешская Липа) и т. д. Однако число этих предприятий было незначительным. Всё производство в них было основано на ручном труде, и сколько-нибудь серьёзной роли в экономике страны они не играли. Уже к началу XIX в. положение резко изменилось. Два обстоятельства сыграли решающую роль в развитии промышленности в Чехии — во-первых, проникновение машин и, во-вторых, приток большого количества свободных рабочих рук из деревни, вызванный как частичным осуществлением изданных Иосифом II законов об освобождении крепостных от личной зависимости, так и усилением процесса обезземеливания крестьян.
В 1796 г. на фабрике Лейтенберга в Вернштадте была установлена первая прядильная машина, а в 1804 г. на одной из суконных фабрик в городе Либерец применена первая паровая машина. Дальнейшему развитию промышленности способствовали и промышленные выставки, устраивавшиеся в Праге в 1791, 1828, 1829, 1831 и 1836 гг. В 1825 г. в Чехии закладывается и в 1832 г. сдаётся в эксплуатацию первая в Европе конно-железная дорога от Будейовиц до Линца, протяжением в 17 миль, а в 1836 г. открывается вторая дорога, от Праги до Лан, длиной в 7, 5 мили.
Развивается лёгкая промышленность. В 1796 г. открылась хлопчато-бумажная фабрика в Усти на Лабе. В 1807 г. в Клятовицах началось фабричное изготовление белья; существующая с XVIII столетия сахарная промышленность получает дальнейшее развитие. В 20-х годах XIX в. заводы сахароварения имелись в Збрацлаве, Жаках, Чаславе, Ленчицах, Добровицах. В 30-х годах число их значительно возросло. Продукция этих заводов стала предметом экспорта и получила название «чешского золота».
Развитие промышленности и увеличение численности пролетариата вызывали рост классовых противоречий. Наличие немецкого капитала в стране придавало классовым противоречиям специфический характер национальной борьбы. В 20–40-х годах XIX в. в Чехии возникает многочисленная мелкая буржуазия, из среды которой выходит национально настроенная интеллигенция. С развитием капитализма в стране начинается борьба за рынок. «Борьба началась и разгорелась, собственно, не между нациями в целом, а между господствующими классами командующих и оттеснённых наций. Борьбу ведут обыкновенно или городская мелкая буржуазия угнетённой нации против крупной буржуазии командующей нации (чехи и немцы), или сельская буржуазия угнетённой нации против помещиков господствующей нации»[15].
Начало чешского возрождения связано с обострением классовых и национальных противоречий в Чехии в конце XVIII в. Главная роль в нём принадлежит молодой чешской буржуазии и интеллигенции, вышедшей из её среды.
Мрачное время контрреформации не уничтожило чешских национальных традиций. В чешском крестьянстве, мещанстве, национально настроенном низшем духовенстве жила любовь к родному языку и национальной культуре. В памяти народа сохранились гуситские традиции. Эпоха просвещения в западноевропейских странах также оказала влияние на национальное возрождение Чехии.
С конца XVIII в. в стране появились национально-просветительные учреждения. В 1775 г. в Праге создаётся «Земледельческое общество», целью которого было издание для крестьян небольших пособий на чешском языке (с приложением к ним бесплатных семян). В 1784 г. было учреждено «Королевское общество наук», выросшее из частного кружка образованных чешских аристократов, учёных духовных лиц и профессоров Пражского университета. Общество ставило целью изучение природы и истории Чехии и издавало журнал на немецком языке. Членами общества были известные историки Г. Добнер (1719–1790) и Ф. М. Пельцель (1734–1801) и филолог И. Добровский (1753–1829). В 1796 г. была основана Академия художеств. В 1798 г. открылся постоянный немецкий Пражский театр, в котором разрешалось ставить любительские спектакли на чешском языке в определённые дни.
Централизация управления в Габсбургской монархии предусматривала употребление во всех учреждениях и судопроизводстве только немецкого языка. Это вызывало протест деятелей чешского возрождения, выступивших в защиту родного языка. В 1792 г. в Пражском университете открылась кафедра чешского языка. Ф. Ф. Прохазка и В. В. Дурих переиздали на чешском языке библию, взяв за основу перевод её, сделанный «чешскими братьями» в XVI в. Добнер, Пельцель, Дурих, Добровский сначала недооценивали силы движения и считали, что национальное возрождение чешского народа невозможно. Поэтому мало кто писал на чешском языке. Возрождение чешской литературы и языка началось с переиздания старых работ.
Историк Пельцель положил начало новому периоду в развитии национальной чешской литературы, написав на чешском языке историю своего народа, «Хронику» (она вышла в 2 изданиях — 1794 и 1796 гг.). «Хроника» Пельцеля наряду с библией становится любимым народным чтением. Ученик Пельцеля Прохазка и пражский типограф В. М. Крамериус (1759–1808) издают на чешском языке поучительные и исторические сочинения, описания путешествий, переводы из античной и западной литератур, народные календари. В предисловии к «Московской хронике» Гвагнина Прохазка пишет о многочисленности славянского племени и о родственных чехам русских. Основанная Крамериусом типография «Чешская экспедиция» была ближе к народу, чем «Королевское общество наук» и салоны графов Ностиц и других аристократов, примыкавших к национальному возрождению. Крамериус, издавая литературные памятники прошлого, содействовал развитию нового литературного чешского языка.
Отец славянской филологии И. Добровский начал свою деятельность в конце XVIII столетия. Он является как бы связующим звеном между деятелями возрождения XVIII и XIX столетий. Добровский в 1799 г. посетил Россию и издал учебник русского языка. Он указал на родство славянских языков. В 1822 г. вышло в свет его исследование «Основы языка старославянского» («Institutiones linguae slavicae dialecti veteris»). Его перу принадлежит много крупных трудов по филологии. Добровский был участником ряда изданий научных журналов и публикаций. Он твёрдо верил в будущее славянства. В предисловии к журналу «Slavín» (1806) он писал: «Славяне принесут миру новую цивилизацию». Он верил также в то, что «Чехия разовьётся и увеличится… Славяне получат обратно свои прежние владения». Добровский, любивший родной язык, резко выступал против произвольной переработки чешского языка. «Не выдумывайте новых слов, а читайте усердно старые книги», — писал Добровский.
Международные события в Европе — Великая французская буржуазная революция, наполеоновские войны вызвали большой интерес в Чехии и оказали влияние на развитие чешского возрождения. Наполеоновские войны чехи приветствовали и видели в них возможность освобождения от австрийского ига. При вступлении французских войск в пределы империи чешские солдаты бежали из австрийской армии.
Появление, в связи с войной, русских войск в Чехии, особенно пребывание Суворова в Праге, вызвало у чехов огромный интерес к русскому народу и к его культуре. Чехи заявляли о своём близком родстве с сильным русским народом и призывали к объединению славянских народов.
Деятельность «будителей», как называли просветителей в Чехии, развивалась в период буржуазно-демократических и буржуазно-национальных движений в Европе. Эти движения вызвали живой отклик в Чехии и пробудили усиленный интерес к вопросам национальной культуры. Среди студенчества возникают небольшие литературные и драматические кружки, певческие общества, в 40-х годах устраиваются чешские балы, где можно было говорить только по-чешски.
Но даже эти скромные национально-культурные мероприятия чехов вызывали тревогу меттерниховских властей. В 1825 г., во время пребывания императорской фамилии в Праге, был произведён арест 20 студентов Пражского университета, отданных затем в солдаты. Один из арестованных застрелился. Отдача студентов в солдаты вызвала возмущения в Праге.
К этому времени относится организация тайных обществ. Первое общество возникло вскоре после польского восстания 1830–1831 гг. Чехи и словаки принимали участие в польском восстании. Чехи сочувственно относились к полякам, восставшим против царизма, они считали своим долгом помогать польским эмигрантам и переправляли повстанцев через границу.
Общественное и политическое развитие Чехии в этот период связано было не только с Западом. Чехи многое восприняли от своих восточных и южных соседей — поляков, украинцев и русских, сербов, хорватов и словенцев. Славянские связи ярко проявились в это время. Известны факты личного общения чехов с русскими учёными и писателями: Кеппенем, Прейсом, Бодянским, Погодиным, Срезневским, Григоровичем, Гоголем, поляками Кухарским, Бродзинским, Мацеевским, южными славянами Вуком Караджичем, Станко Вразом, Ф. Прешерном. Чешские просветители занимались переводами научных трудов и произведений художественной литературы с русского, украинского, польского, сербского языков. Переводились Херасков, Державин, Жуковский, Карамзин, Пушкин, Гоголь, Шевченко, польские, а также словенские, хорватские и сербские поэты. Чехи много занимались вопросами славянской взаимности, главным образом в области языкознания.
Благодаря самоотверженной деятельности просветителей чехи к 30-м годам превращают Прагу в центр славянских культурных связей.
Чешское возрождение развивалось в условиях сурового австрийского полицейского режима. Человека, говорящего на родном языке, считали враждебным австрийскому правительству, его называли панславистом, приверженцем России — «ein russischgesinnter Mensch». Этого было достаточно, чтобы подвергнуться преследованиям.
Габсбургская империя оказалась перед фактом возникновения чешского вопроса, с этого времени и вплоть до распада Австро-Венгрии остававшегося одной из самых острых политических проблем в государстве.
Чешское возрождение дало миру плеяду блестящих филологов, историков, писателей и поэтов: И. Юнгманна, Я. Коллара, Ф. Палацкого, П. Шафарика, В. Ганка, Ф. Челаковского, К. Гавличека, Я. Эрбена и Б. Немцову а многих других, проникнутых любовью к своему народу.
Одним из первых просветителей XIX столетия был И. Юнгманн (1773–1847). Им написано много сочинений о чешском языке и литературе. Главным его трудом является «Словарь чешского языка, старого и нового» (1835–1838 гг.). Юнгманн своими исследованиями много сделал для создания чешского литературного языка, он стремился к тому, чтобы чешская литература заняла своё место в мировой литературе. Создавая чешский литературный язык, Юнгманн переводил иностранных поэтов и обращал внимание чехов на красоту родного языка. Он был талантливым переводчиком Шатобриана, Мильтона, Попа, Бюргера, Клопштока, Шиллера, Гёте и Гердера. Гердера особенно ценили чешские просветители за его объективное и благожелательное отношение к славянству и разъяснение роли славянских народов в истории. Свободное время Юнгманн отдавал безвозмездно преподаванию чешского языка в Литомержицкой богословской семинарии. Влияние Юнгманна на молодое поколение чешских писателей было очень велико. На склоне лет он был окружён уважением и почётом. Его избирали деканом и ректором университета. Он имел много учеников.
Интересной фигурой чешского возрождения был Вацлав Ганка (1791–1861). Ганка много занимался переводами со славянских языков, был знаком с славянскими учёными других стран. В увлечении национально-романтическими идеями он подделал старинные рукописи (Краледворскую и Зеленогорскую). «Открытые» им памятники древнечешской письменности произвели большое впечатление на чешское общество. В течение полустолетия рукописи Ганки считались историческими источниками, их внимательно изучали, на них ссылались в трудах по древней чешской истории. Лишь в конце XIX столетия известный славист Ян Гебауэр доказал подложность Краледворской и Зеленогорской рукописей, подвергнув их филологическому анализу.
Крупнейшим историком этого времени был Франтишек Палацкий (1798–1876). Он родился в Моравии в протестантской семье сельского учителя. Образование получил в лицее в Братиславе.
В 1823 г. Палацкий, прибыв в Прагу, встретил доброжелательное отношение Юнгманна и Добровского, которые познакомили его с влиятельной чешской аристократией. Высокообразованный, красноречивый, хорошо знающий философию, Палацкий сам искал сближения с аристократическими и буржуазными кругами. В 1827 г. Палацкий женился на богатой девушке, дочери пражского адвоката и крупного землевладельца Я. Мехура. Это несколько отдалило его от демократически настроенных чешских писателей. Но в то же время Палацкий оставался крупнейшим просветителем своего времени. В 1825 г. в доме графов Штернбергов он выступил в защиту чешского языка с известными словами: «Если бы я был последним представителем цыганского племени, я и то считал бы долгом своим не жалеть никаких усилий, чтобы оставить о моём народе хоть почётную память в истории человечества». Палацкий стал издавать чешский научный журнал «Časopis Českého museum» при Чешском музее. Вокруг журнала, редактируемого Палацким, объединялись чешские молодые патриотически настроенные писатели. Палацким была основана «Česká Matice» (Матица) (1830)[16]. Он принимал деятельное участие в спорах о литературном чешском языке и оказал благотворное влияние на его развитие. В 1827 г. он был назначен историографом чешского королевства и всецело отдаётся изучению чешской истории.
Многочисленные исторические работы Палацкого основаны на изучении чешских и иностранных библиотек и архивов. Он положил начало изданию источников по чешской истории: «Fontes rerum bohemicarum», «Чешский архив» (1840), им составлены перечень высших сановников и чинов чешского королевства, историко-топографическое «Описание королевства Чехии» — пособие к историческому исследованию, обнародованы бесчисленные находки в области древней чешской литературы, искусства и истории культуры. Он принимал участие в составлении «Антологии чешской литературы». Главное произведение Палацкого — «История чешского народа», которую он довёл до 1526 г. начала выходить с 1836 г. сначала на немецком языке («Geschichte von Böhmen»), затем на чешском «Dějiny národu českého»). В этом многотомном труде он показал длительную борьбу чешского народа против немецкой агрессии за самостоятельное существование. «История Чехии» Палацкого является выдающимся научным произведением эпохи чешского возрождения. Палацкий очень много сделал по исследованию истории гуситского движения. Он показал образы великих предков чешского народа Яна Гуса и Яна Жижки и их борьбу.
Таким же крупным учёным, как Палацкий, был историк и филолог Павел Иосиф Шафарик (1795–1861). Словак по национальности, он родился в семье протестантского священника. По окончании лицея Шафарик учился в Иене, но в 1818 г. был отозван из Иены австрийскими властями. В Иене завязалась его дружба с поэтом, певцом славянской взаимности, Я. Колларом, с которым он впоследствии находился в дружеской переписке. По приезде в Австрию Шафарик получил место преподавателя в маленьком городке Нови Сад в Сербии и пятнадцать лет (с 1819 по 1832 г.) занимался педагогической деятельностью, всё остальное время отдавая научной работе. Изысканиями в области славянского языка и литературы Шафарик дал научное обоснование идее славянской взаимности. Первым его произведением, появившимся в 1826 г., была «История славянского языка и славянской литературы по всем наречиям», написанная на немецком языке. Труд этот обратил на себя внимание чешской молодёжи, интересовавшейся перспективами литературного сближения славян. Чешские студенты поднесли Шафарику адрес и просили его писать по-чешски. Палацкий и Юнгманн пригласили Шафарика в Прагу, обещая ему материальную поддержку. Шафариком был написан ещё ряд интересных работ. В его «Истории южно-славянской литературы», оконченной в 1831 г., вышедшей в свет в 1864–1865 гг., было много новых, до этого неизвестных биографических и библиографических данных. Живя в Нови Саде, он издал небольшое сочинение «Serbische Lesekörner oder historisch kritische Beleuchtung der serbischen Mundart» (1833). Этим сочинением Шафарик помог Вуку Караджичу в его борьбе против консервативных сербских учёных, стоявших за славяно-сербский церковный язык. Шафарик доказал, что современный сербский язык имеет корни ещё в древнейших памятниках XI столетия. Кроме этих работ, относящихся к его пребыванию в Нови Саде, следует упомянуть написанную им в 1828 г. работу «О происхождении славян по взглядам Л. Суровецкого». Все эти работы написаны по-немецки.
В Праге Шафариком были написаны самые известные его труды. В 1836–1837 гг. появляется его главное произведение «Slovanské Starožitnosti» («Славянские древности») на чешском языке, значение которого велико и в наше время, несмотря на новые открытия в науке. Шафарик дал полную историю славянских племён. Он доказал, во-первых, исконность поселения славян в Европе наряду с другими европейскими народами, во-вторых, он резко отделил славянские народы от неславянских, с которыми их всегда смешивали, от гуннов, фракийцев, скифов, сарматов. Он определил территорию, которую занимали «праславяне» между Чёрным, Адриатическим и Балтийским морями. Он впервые указал на переселение славян вместе с другими европейскими народами, на расселение их в Европе в конце V и в начале VI столетия и дал историю отдельных славянских племён до X века. Шафарик показал, что в основании европейской культуры наряду с германскими и романскими народами принимали участие и славяне. Книга имела большой успех. В Чехии она выдержала несколько изданий и была переведена на все славянские и на немецкий языки. Н. В. Гоголь в письме к Погодину от 3 мая 1839 г. писал о «Славянских древностях»: «Я их читал и удивляюсь ясности взгляда и глубокой дельности». Знаменитый чешский учёный Любор Нидерле писал о «Славянских древностях»: «Шафарик в истории изучения первобытного славянства стоит перед старшими и современными исследователями как цель, далеко выдвинувшаяся вперёд. Если наука ныне и ушла вперёд, то она совершила это движение только в отдельных местах и детальной разработкой, поправками в его грандиозном здании» [17].
Труды Шафарика получили всеобщее признание в учёном мире. Он имел много последователей и учеников в Чехии и за её пределами. Палацкий и Коллар учились у него. Первые русские слависты были в значительной мере его учениками. Прейс, Бодянский, Срезневский, Грановский, Погодин всегда тепло отзывались об этом высокообразованном и изумительно скромном труженике[18].
Шафарик много лет жил в Праге на нищенское пособие (480 гульденов в год), которое ему собирали чешские просветители. Он переутомлял себя трудом корректора и цензора. Лишь в 1842 г. ему было предоставлено место хранителя университетской библиотеки в Праге, а в 1848 г. он был назначен её заведующим.
В последние годы жизни здоровье Шафарика, подорванное длительными годами нужды, стало очень слабым. Он находился в состоянии нервного расстройства, пытался покончить с собой. Умер он в 1861 г.
Начало и середина XIX столетия были временем расцвета чешской художественной литературы. Выдающимися её представителями были Я. Коллар, Ф. Челаковский, Я. Эрбен, К. Гавличек, Б. Немцова.
Ян Коллар (1793–1852) родился в Словакии, в словацкой протестантской семье. Шестнадцатилетним юношей, покинув против воли отца родной дом, он пробивался своими собственными силами и по окончании лицея в 1817 г. поступил в Иенский университет. На него оказало влияние радикальное политическое движение немецкого студенчества. Здесь он особенно остро почувствовал жалкое состояние родного словацкого народа. Занимаясь историей и археологией, он узнал, что находится на территории, ранее населённой славянскими племенами. В своих воспоминаниях он пишет, что «только что я поселился в Иене и несколько осмотрелся на берегах Салы, как у меня в глубине Души стали возникать незнакомые до той поры чувства и нежданные скорби, подобно овладевающим нами на кладбище, но только в гораздо более значительных, в исполинских размерах. Это были думы о гибели жившего здесь некогда славянского народа, о могилах дорогих предков и родов, об угнетённых и униженных здесь сербах. Каждый город, каждая деревня, каждая река и гора со славянским именем казалась мне могилой или памятником на этом великом кладбище».
Ян Коллар тщательно изучал древние хроники, чтобы научно обосновать свои наблюдения. Впоследствии он неоднократно исправлял своего учителя Г. Лудена, у которого изучал историю.
В Иене он тщательно изучал теорию поэзии. Очень много дало Коллару знакомство с Гёте, который попросил его перевести на немецкий язык словацкие народные песни. В Иене слышал он воспоминания о прославленных немецких романтиках — Шиллере, Гердере, Виланде. В это время он знакомится мировой литературой, читает с увлечением произведения на греческом и латинском языках, читает Петрарку, Руссо, Шатобриана, Оссиана, Гёте, Шиллера, посещает театр в Веймаре. Здесь же он переживал своё первое и единственное увлечение, любовь к дочери пастора Фредерике Шмидт[19].
По возвращении на родину Коллар стал пастором словацкой общины в Пеште. Ещё в Иене он начал писать стихи. Его первыми поэтическими произведениями были сонеты. Интересны его «Эпиграммы». В них заметно влияние либеральных политических идей, распространённых в кругах интеллигенции Иены.
В замечательном стихотворении «Патриот» он ярко выразил идею свободы. Эти стихотворения распространялись только в кругу его друзей, так как цензура никогда не пропустила бы их.
В 1824 г. Коллар написал поэму под названием «Дочь Славы». Поэма состояла из трёх частей по 50 сонетов в каждой: I часть — Сала; II — Лаба; III — Дунай.
В «Дочери Славы» ярко выражена идея единства славян. Она создала Коллару славу основоположника «литературного панславизма». Поэму стали называть «евангелием панславизма». «Дочь Славы» пользовалась большим успехом не только в Чехии. Она была хорошо известна словенцам, хорватам, сербам, украинцам, русским и полякам. «Дочь Славы» была переведена также на английский и немецкий языки и заслужила одобрение Гёте.
В 20 и 30-х годах Коллар вместе с Шафариком издали несколько сборников словацких песен. Коллар боролся за идею славянского единства и как проповедник. Он составлял для чешско-словацких школ учебники; в 1831 и 1844 гг. он издал «Проповеди» (2 тома). Коллар был выдающимся публицистом. В 1837 г. появляется на немецком языке его знаменитое произведение: «О литературной взаимности между различными племенами и наречиями славянской нации» («Über die literarische Wechselseitigkeit zwischen den verschiedenen Stämmen und Mundarten der slawischen Nation»). Коллар призывал к совместной работе среди славян на благо всему человечеству. Коллар доказывал право славянских народов на самостоятельное существование, так как у каждого народа есть свои обычаи, своё право, свой язык. Он призывал к тому, чтобы каждый славянин знал кроме родного языка, ещё четыре славянских языка, предлагал учредить кафедры славяноведения в университетах и славянские библиотеки, организовать книжный обмен и путешествия в славянские страны. Книга приобрела европейскую известность и была переведена на многие языки[20]. Другие работы Коллара также проникнуты любовью к прошлому и настоящему славян и идеей единства славянства. Коллар посвятил всю жизнь идее единства славянских народов. Он выступал её защитником как поэт, проповедник, публицист. Последние годы своей жизни он был профессорам славянских древностей в университете в Вене, где и скончался в 1852 г.
Выдающимся представителем чешской литературы был Франтишек Ладислав Челаковский (1799–1852). Он родился в юго-западной Чехии, на родине Гуса и Хельчицкого, в семье бедного плотника. Впечатлительного мальчика окружала чешская сельская жизнь с её нравами, обычаями, песнями, что наложило отпечаток на всё его творчество. Воспитанный на образцах передовой европейской литературы, Ф. Л. Челаковский глубоко чувствовал красоту чешского языка. Его творчество было глубоко народным, близким и понятным каждому чеху. В этом творчестве большое место занимали собранные и обработанные им народные песни. Его лучшими произведениями являются «Сборники народных песен» и «Переписка с друзьями».
В сборнике «Славянские народные песни» чувствуется очень сильно распространённая тогда идея сближения славянских народов. Его сборник «Чешские народные песни» обогатил национальную чешскую поэзию. Челаковский любил русскую художественную литературу и переводил на чешский язык Пушкина, Дельвига, Языкова, Козлова, Дмитриева. Он издал «Отголоски русских песен», в которых он знакомит чехов с русской песней и даёт представление о её разнообразных формах. Опубликованием «Сборника литовских национальных песен» Челаковский вышел из сферы чисто славянских интересов.
Челаковский занимает почётное место в блестящей плеяде чешских просветителей. Его творчество является примером верного служения своему народу. Оно имело значение не только для Чехии, но и для других народов, к фольклору которых он обращался.
Последователями Челаковского, его «дружиной», были Карел Судимир Шнейдер, Иосиф Властимил Камарит, один из самых близких и любимых его друзей, Франтишек Ярослав Вацек Каменицкий, Иосиф Ярослав Хмеленский и Карл Алоиз Винарицкий.
Одним из самых даровитых подражателей Челаковского был Карл Яромир Эрбен (1811–1870). Деятельность Эрбена была разносторонней. Большой мастер баллады, К. Я. Эрбен являлся глубоко национальным поэтом. Его поэтические произведения проникнуты пониманием чешской народной жизни. Он известен как переводчик на чешский язык «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Летописи Нестора». В области научной мысли ему принадлежит издание «Regesta diplomatica nec non epistolara» и ряда исторических источников древней и средневековой Чехии.
К 40-м годам XIX столетия у деятелей чешского возрождения усиливается интерес к политическим и социальным явлениям.
Карел Сабина (1813–1870), участник революции 1848 г., впервые в чешской литературе поднял вопрос о социальных идеях. За свои радикальные взгляды и революционную деятельность он был заключён в тюрьму на 7 лет. В 40-х годах появляется сатирическая поэзия, высмеивающая быт и нравы мелкой буржуазии. Представителем этого направления был рано умерший Франтишек Яромир Рубеш (1814–1853).
Чешская поэзия в этот период в лице Карела-Гинека (Игнатия) Маха (1810–1836) нашла своего Байрона, не оказавшего, однако, большого влияния на развитие национальной литературы. Ранняя смерть, в возрасте 26 лет, не дала возможности окрепнуть таланту Маха, и признание у чешского народа он получил лишь позднее.
В эпоху чешского возрождения развивается и чешский национальный театр. Он испытал неоднократные преследования со стороны полицейских властей, но укрепился настолько, что австрийское правительство было вынуждено признать его существование. Театр становится распространителем социальных идей. В 1812 г. было получено разрешение на воскресных утренниках давать спектакли на чешском языке. Постепенно чешская драматическая труппа из любителей выросла в профессионалов артистов и драматургов. Во главе театра стоял Ян Штепанек (1783–1844), переводчик классических произведений, автор чешских пьес, суфлёр и директор «Сословного» театра. Им было написано около 20 патриотических пьес на исторические темы.
Выдающимся драматургом был Вячеслав Климент Клицпера (1792–1859), трудоспособность и плодовитость которого вызывали изумление. В течение 1819–1822 гг. им было издано четыре тома драматических произведений. Успех пьес Клицперы объяснялся тем, что они были написаны простым языком о понятных каждому человеку вещах. Много пьес Клицперы было переведено на иностранные языки.
Серьёзные исторические драмы были написаны Карлом Симеоном Махачеком (1799–1846), первым составителем чешских либретто, автором многочисленных драм и знаменитой трагедии «Завиш Витковец», в которой чувствуется влияние исторических взглядов Палацкого.
Популярность Махачека мог оспаривать лишь Иосиф Каэтан Тыл (1808–1856). Тыл отказался от спокойной, обеспеченной жизни из-за страстной любви к театру. Он стремился сделать театр истинно народным.
Живя в нужде, Тыл занимался литературной деятельностью и везде и всегда искренне отдавался своему делу. В 1838 г. он издавал газету «Прежде и теперь», в 1834–1836 гг. — альманах «Чешские цветы», вокруг которых объединялись молодые чешские писатели. В 30–40-х годах Тыл ставит любительские спектакли в Праге, для которых сам пишет драматические произведения.
В 1834 г. была поставлена пьеса Тыла «Фидловачка»[21]. В ней изображён весенний народный праздник, происхождение которого относится к периоду существования цехов. В последнем действии пьесы слепой скрипач Мареш поёт притихшей толпе песню «Kde domov můj», «Где моя родина». Музыка к тексту была написана композитором Ф. Шкроупом. Первым исполнителем этой песни был знаменитый бас Карл Стракатый. Эта песня стала национальным гимнам чешского народа. «А бедный Тыл, умерший от истощения в нищенской комнате, никогда не отважился бы и мечтать о такой чести для своего произведения».
Тыл брал темы для своих пьес из современной ему действительности. Находясь под сильным впечатлением восстания пражских рабочих в 1844 г., очевидцем которого он был, Тыл написал драму «Кутногорские рудокопы» (1847). В 1848 г. Тыл написал трагедию «Ян Гус», которая имела большой успех. В период реакции, последовавшей после подавления революции 1848 г., Тыл как либерально настроенный драматург и писатель вынужден был отказаться от работы в любимом театре и стал директором странствующей труппы.
В театре ставились оперы чешских композиторов В. Я. Томашека, Фр. Книже, Ф. Шкроупа, Яна-Эм. Долежалека, которые принимались публикой с восторгом.
Крупнейшей фигурой чешского возрождения был Карл Гавличек-Боровский — публицист, критик, писатель (1821–1856). За свободомыслие он был исключён из духовной семинарии. В юности он увлекался поэзией Коллара, и идея славянской взаимности привела его в Россию, в семью профессора Шевырёва, в которой он стал преподавателем по рекомендации П. Шафарика. Гавличек столкнулся с мерзостью николаевского режима, что вызвало в нём ненависть к этому миру. Но, к сожалению, ряд суждений о царской России Гавличек перенёс на русскую общественную мысль того времени. В семье московского профессора он мог встретить передовых людей русского общества, но эти встречи прошли мимо сознания молодого Гавличека. Единственным человеком, который произвёл на него впечатление, был Гоголь. (Впоследствии Гавличек переводил его на чешский язык.)
Правильно оценивая режим Николая I и вытекающие из него недостатки в русской жизни, он совершенно неверно высказался о русской литературе, назвав её imitatorum pecus. Это тем более странно, что он состоял в живейшей переписке со своим другом К. Запом, жившим во Львове и очень внимательно следившим за развитием русской общественной мысли. В работе, посвящённой восточной Европе (1843), Зап писал, что чешским писателям следует обратить своё внимание на восточных соседей — «наших побратимов», у которых литература «цветёт пышным цветом» К сожалению, К. Гавличек прошёл мимо корифеев русской литературы — А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. А. Жуковского, В. Г. Белинского.
Литературная и публицистическая деятельность К. Гавличека протекала в бурные для чешского народа годы. К. Гавличек в своих работах боролся за независимую национальную культуру. Он не верил в славянскую взаимность и полагал, что введение единого славянского литературного языка является утопией. Но Гавличек мечтал о политическом единении всех славян, живущих в Австрии. По возвращении из России с помощью Палацкого он стал в 1846 г. редактором «Пражской газеты» («Pražské Noviny»). Гавличек, интересуясь общеевропейскими современными политическими событиями, знакомил с ними чешского читателя. Особенным успехом пользовались его «Письма из Ирландии» о борьбе ирландцев во главе с О’Коннелем за независимость. Скоро лозунг ирландцев «Repeal» стал лозунгом, очень распространённым среди чешской молодёжи. Таким именем было названо тайное общество. Так Гавличек приобщал чешский народ к общеевропейскому социальному движению. В 1848 г. Гавличек основал независимую газету «Národní Noviny» («Национальная газета»). В выработанной им программе заключались требования отмены феодальных привилегий, равенства всех сословий перед законом, введения судов присяжных, полной реформы школы и администрации, введения национальной гвардии, автономии чешских земель с сеймом и ответственным министерством во главе. После запрещения газеты в 1850 г. Гавличек в Кутной Горе выпускает еженедельную газету «Slovan» «Славянин». Там же им были подготовлены к печати том публицистических статей «Duch Národních Novin» («Дух национальной газеты») и «Кутногорские послания». За публицистическую деятельность и участие в революции 1848 г. Гавличек был без суда сослан в глухой уголок Тироля — Бриксен. Лишь в 1855 г. ему было разрешено вернуться в Чехию для лечения, где он вскоре умер. Поэтические произведения Гавличка не печатались при его жизни по цензурным соображениям. Они распространялись в списках и были широко известны. Его эпиграммы и поэма «Крещение св. Владимира» (остроумная сатира на абсолютизм, написанная живым народным языком) были с энтузиазмом восприняты чешским обществом. Ранняя смерть помешала Гавличку выполнить его девиз: «За честь, за благо народа люди раньше умирали, а мы будем ради этого же жить и трудиться». Божена Немцова возложила на его гроб венок из лавра, переплетённого терниями, — символ многострадальной жизни выдающегося общественного деятеля, писателя, публициста, критика и поэта, борца за светлое будущее своего народа.
Идеи чешского возрождения с необыкновенной поэтичностью выражены в произведениях Божены Немцовой (1820–1862). Пером подлинного художника она дала изображение своеобразной национальной чешской жизни и выразила свой идеал в прекрасных словах: «всех детей крестить одним именем, именем „человек“, называть этим именем друг друга и свято чтить его».
Божена Немцова родилась в семье заведующего конюшнями герцогини Е. Саган в северо-восточной Чехии и прожила с семьёй до 17 лет. Большое влияние на неё оказала бабушка, знакомившая её со сказаниями и легендами чешского народа. Выданная замуж за мелкого чиновника, молодая женщина попадает в мещанскую обстановку мелкой чиновничьей среды. Невыносимо страдая и протестуя всем своим существом, Божена Немцова старается уйти от этого «болотца» и находит утешение в чтении книг и журналов. Круг интересов писательницы был очень широк. Она была знакома с социальными учениями Фурье, Сен-Симона, философией древних и современных авторов. Ей был известен «Коммунистический манифест», в переводе которого она принимала участие. Она стала одной из участниц первого женского кружка Амерлинга, целью которого было вовлечение чешских женщин в литературную и общественную жизнь страны. Божена Немцова много пишет в своих произведениях о роли чешской женщины в национальной жизни. Частые переезды, связанные со службой мужа, знакомят её с разными районами страны. Очень наблюдательная, хорошо знакомая с сельской жизнью и обычаями, она создаёт написанные образным ярким языком изумительные по своей красоте и реализму произведения.
Влияние Эрбена сказалось на её прелестных «Национальных сказках и сказаниях» («Národní bachorky a pověsti», 1846–1847), создавших ей первый литературный успех. К этому же периоду относятся и её «Картины из окрестностей Домажлиц» («Obrazy okolí domažlického» (1846). Божена Немцова воскресила в своих произведениях знаменитых «ходов», их повседневную жизнь, обычаи, праздники. Социальным вопросам посвящены её новеллы «Тоска по родине», «Варюша», «Добрый человек». В её новеллах впервые в чешской литературе поставлен вопрос о женщинах. Она бичевала мещанские привычки, привитые средой и скудным немецким образованием средней чешской женщине, смело звала <