Англия в годы второй мировой войны

торая мировая война была для Англии, как и для большинства стран мира, великим историческим испытанием. В смертельной схватке с фашизмом испытывалось все — позиции классов и партий, жизнеспособ­ность идеологий и политических доктрин, экономические структуры, сами социаль­ные системы.

Война 1939—1945 гг. проходила в неиз­меримо более сложной обстановке, чем пер­вая мировая война. Субъективно правящие круги Англии стремились в этой войне лишь к победе над опасным конкурентом, к расширению своих ми­ровых позиций. Но все же это была война против фашистских го­сударств, против самой чудовищной реакции, которую когда-либо порождал капитализм. Противоречие между освободительными целями и чисто империалистическими замыслами правящих кругов Англии, которое объективно порождалось самим фактом войны с фашизмом, сказывалось на всем протяжении войны.

В течение первого года военных действий явно преобладали реакционные маневры правящей верхушки, а с лета 1941 г., когда начал складываться боевой союз между СССР, Англией и США, война со стороны Англии окончательно приобрела антифашистский освободительный характер.

Когда гитлеровские войска вторглись в Польшу (1 сентября 1939 г.), Чемберлен все еще не решался объявить войну, несмотря на данные в марте гарантии и на пакт о взаимной помощи, заклю­ченный с Польшей 24 августа 1939 г. Народные массы были так возмущены бездействием правительства, что даже руководство лей­бористской партии решительно потребовало немедленного объяв­ления войны. В результате нажима вне палаты и внутри ее Чем­берлен 3 сентября объявил войну. Вслед за тем войну объявили доминионы — Австралия, Новая Зеландия, Канада и Южно-Афри-

канский Союз. Чемберлену удалось «умиротворить» оппозицию в рядах собственной партии, предоставив портфель морского минист­ра У. Черчиллю, а министра по делам доминионов — А. Идену.

Мюнхенцы, располагавшие в правительстве огромным большин­ством, и после объявления войны Германии по-прежпему мечтали о фактическом союзе с ней против СССР. В жертву этим планам была принесена Польша, которой Англия никакой реальной помо­щи не оказала. Началась «странная война»: Англия и Франция не предпринимали почти никаких операций ни на суше, ни в воздухе; только на море произошло несколько сражений, не отразившихся на соотношении сил: подготовка к будущим боям с Германией шла крайне медленно. Кое-какие военные меры все-таки принима­лись — как для перестраховки, так и для успокоения общественного мнения. Не спеша военные руководители проводили мобилизацию и перебрасывали экспедиционные войска во Францию; увеличива­лось производство вооружений; расширялись закупки оружия в США, где был пересмотрен «закон о нейтралитете», началась эва­куация женщин и детей из больших городов. Но по сравнению с бешеным темпом подготовки германских армий к операциям на Западе все эти меры были весьма незначительны.

Вскоре наступило возмездие. 9 апреля 1940 г. германские войска оккупировали Данию и начали оккупацию Норвегии. Это пора­жение было плодом не только мюнхенской политики в довоенное время, но и политики Чемберлена в период «странной войны». А ведь война уже утратила свой «странный» характер. Оставлять власть в руках людей, абсолютно провалившихся и в дни мира, и в дни войны, уже было невозможно.

Настроения в стране нашли отклик и в парламенте. 7—8 мая 1940 г. произошел давно назревавший взрыв. Лейбористы, либера­лы и даже часть консерваторов обрушились на правительство, тре­буя его отставки. Л. Эмери, обращаясь к Чемберлену, повторил слова, которые некогда произпес Кромвель: «Во имя бога, уходи­те!» Ллойд-Джордж заявил, что лучшим вкладом премьер-министра в дело победы было бы, «если бы он пожертвовал тем постом, ко­торый занимает сейчас».

10 мая Чемберлеи подал в отставку. Тактика лейбористов, од­нако, привела к тому, что власть фактически осталась в руках кон­серваторов, хотя новый кабинет был коалиционным. Во главе пра­вительства стал Уинстои Черчилль. Клемент Эттли занял пост его заместителя. В новом кабинете осталось немало мюнхенцев, в том числе сам Чемберлен и Галифакс. Но соотношение сил между ними и сторонниками решительного сопротивления агрессору теперь изменилось в сторону последних.

В то самое время, когда Черчилль подбирал министров для своего правительства, гитлеровские войска начали гигантское на­ступление на Западном фронте. Вторгшись в нейтральные Бельгию, Голландию и Люксембург, германская армия рвалась к побережью и к границам Франции. Голландская армия капитулировала уже

31$

14 мая. В тот же день немцы прорвали фронт у Седана и за пять дней, пройдя через весь север Франции, вышли к Атлантическому океану. Тем самым они отрезали французские войска, которые вели бои в Бельгии, от Центральной и Южной Франции. Над Бельгией и над самой Фрапцией нависла угроза поражения.

Английское командование, нарушая разработанный объединен­ным штабом союзников план окружения прорвавшейся к морю не­мецкой группировки, внезапно приказало своим войскам отступить к портам для эвакуации в Англию. Не только французскими пат­риотами, но и некоторыми английскими офицерами и солдатами это решение было воспринято как предательство. Тем не менее операция по выводу английских и некоторых французских соеди­нений на Британские острова сопровождалась давно невиданным патриотическим подъемом в Англии. Массы не разбирались в тон­костях стратегии; они знали, что по ту сторону Ла-Манша, в рай­оне "Дюнкерка, могут погибнуть или попасть в плен сотни тысяч «наших парней», и бросились на помощь. В операции использова­лись самые разнообразные плавучие средства — от крупных судов торгового флота до прогулочных яхт и рыбачьих шхун. Героизм простых людей, проявленный в дни эвакуации (26 мая — 4 июня 1940 г.), не подлежит сомнению, но это не дает оснований тракто­вать поражение английского экспедиционного корпуса как победу, а именно такую легенду о Дюнкерке создают многие английские мемуаристы и историки.

Начавшееся 5 июня новое мощное наступление германских ар­мий завершилось капитуляцией Франции. Англия лишилась союз­ника, приобретя за это время еще одного противника: 10 июня в войну вступила фашистская Италия. За все время второй мировой войны Англия не переживала более напряженного и опасного пе­риода, чем лето и начало осени 1940 г. В непосредственной близо­сти от Британских островов появились германские морские базы и аэродромы.

Дюнкерк положил начало новому этапу аптифашистского подъ­ема. Необходимость отпора агрессору английский рабочий класс понимал и до войны, и на ее ранней стадии, когда правительство Чемберлена еще искало пути примирения с Гитлером. Выдвинутый КПВ лозунг—«Мюнхенцы должны уйти!» — был подхвачен мас­совыми организациями рабочего класса. Хотя тяготы войны обру­шились именно на рабочий класс (12-часовой рабочий день при 7-дневпой рабочей неделе, падение реальной зарплаты и пр.), он и не помышлял о «мире без победы». Благодаря трудовому энтузи­азму рабочих быстро росло военное производство: уже к июлю 1940 г. оно более чем удвоилось по сравнению с сентябрем 1939 г.

В порядке подготовки к вторжению, а также для психологиче­ского давления Гитлер приказал усилить бомбардировки англий­ских городов. Массированные налеты германской авиации нача­лись в августе 1940 г. и принесли огромный ущерб Лондону, Бирмингему, Ливерпулю, Глазго. 15 ноября 500 германских бом-

бардировщиков разрушили значительную часть небольшого города Ковептри. Несмотря па мужественное сопротивление английской истребительной авиации, превосходство в воздухе на этом этапе войны было явно па стороне Германии. Но психологический эффект воздушной «битвы за Англию» был прямо противоположен тому, на что рассчитывали в Берлине. Ненависть к фашистам, убивав­шим женщин и детей, лишь усиливала волю английского народа к сопротивлению.

Нависшая пад свободой и самим существованием нации опас­ность, естественно, вызывала высокий накал гражданских чувств, драматизм исторических битв порождал жажду подлинного искус­ства. Ведущие актеры английской сцены — Джон Гилгуд, Лоренс Оливье, Сибилла Торндайк и другие — нашли дорогу к такому зри­телю, с которым им раньше не приходилось встречаться. По собст­венной инициативе и по заданию созданного в начале 1940 г. «Со­вета искусств Великобритании» они с небольшими, но художествен­но полноценными труппами разъезжали по промышленным горо­дам п шахтерским поселкам, где никогда не видели настоящего те­атра. И вот перед людьми, духовные запросы которых еще недав­но пытались удовлетворить низкопробными эстрадными ревю, вы­ступила Сибилла Торндайк в ролях Медеи и леди Макбет...

Особенно активен был театр «Юнити», который не прекращал работы даже в дни самых жестоких бомбардировок. В 1941 г. театр поставил новую пьесу Шона О'Кейси «Звезда становится крас­ной» — пьесу, по определению автора, «о завтрашнем или после­завтрашнем дне». Тема пьесы — будущее восстание рабочего клас­са, прямое столкновение коммунистов с фашистами. Созвучное все­му духу театра «Юнити» произведение первоклассного драматурга позволило создать спектакль, ставший событием в театральной жизни столицы.

В целом, однако, английская драматургия, как и проза периода войны, не удовлетворяла потребностей зрителей и читателей в про­изведениях, насыщенных пафосом антифашистской борьбы, ставя­щих острейшие социальные и этические проблемы современности. Тем более велик был интерес к советской литературе. Произведения М. Шолохова, А. Толстого, И. Эреибурга, К. Симонова широко пере­водились и печатались в Англии на втором этапе войны, когда сло­жилась антигитлеровская коалиция. «Юнити» поставил пьесу К. Симонова «Русские люди», а в других театрах участились по­становки пьес из русского классического репертуара.

Реакция не прочь была придать патриотическому подъему на­ционалистический характер. Обращаясь к истории, буржуазные идеологи выдвигали на первый план такие события, в которых проявлялись чисто военные традиции. Пусть народ сравнивает борьбу с Гитлером и борьбу с Наполеоном — при всей бессмыслен­ности этой аналогии между ситуациями начала XIX в. и 40-х годов XX в. было некоторое внешнее сходство! Идущая война рассматри­валась как очередная схватка с претендентом на европейскую геге-

11—127

монию, а не как борьба с фашистской реакцией. В сущности, имен­но так и смотрели на войну в верхах буржуазии.

Это понял прославленный еще в 30-х годах кинорежиссер и продюсер А. Корда. Обосновавшись в Голливуде, он задумал по­ставить фильм об адмирале Нельсоне — национальном герое, побе­дителе в Трафальгарском сражении. Впрочем, это был весьма свое­образный Нельсон — рыцарь без страха и упрека, очень мало похо­жий на исторического Нельсона. Еще менее соответствовал истори­ческой правде образ Эммы Гамильтон — международной разведчицы и интриганки, превращенной сценаристом в любящую и добродетельную женщину, преданную Нельсону, а еще больше — родине. Так возник псевдоисторический боевик Корды «Леди Га­мильтон», имевший колоссальный успех. В то время зрителя привлекала неглубокая перекличка с современными событиями. Сыграла роль, разумеется, и сентиментальная любовная линия, выдвинутая на первый план. Но главное достоинство этого неглу-бого фильма определялось именами исполнителей главных ролей — Лоренса Оливье и Вивьен Ли.

Полевение масс, выражавшееся в нарастании антифашистских требований, в борьбе против пережитков мюнхенской политики, в росте влияния коммунистов, вызывало в правящих кругах Англии немалое беспокойство. Чрезвычайное законодательство, проведен­ное правительством Черчилля, было использовано не только для организации отпора Германии, по и для наступления на рабочий класс, ограничения его прав. Лейбористский министр Эрнст Бевин издал предписание 1305, фактически сводившее к нулю право на стачку. В профсоюзах продолжались гонения на коммунистов.

Вопреки этим мерам борьба английского народа против внутрен­ней реакции продолжалась. По инициативе левых профсоюзных и лейбористских деятелей, а также видных представителей левой интеллигенции, в том числе коммунистов, 12 января 1941 г. в Лон­доне собрался Народный конвент. Делегаты конвента представляли 1200 тыс. трудящихся. Главным лозунгом было «создание народ­ного правительства, действительно представляющего рабочий класс». Конвент требовал проведения последовательной демокра­тической политики внутри страны и в колониях, а также установ­ления дружественных отношений с Советским Союзом. Правитель-во ответило на эти решения новыми репрессиями. 21 января 1941 г. по приказу министра внутренних дел Герберта Моррисона была закрыта газета «Дейли Уоркер».

В самые тяжелые дни, сразу после Дюнкерка, Черчилль заявил в парламенте, что Англия будет продолжать борьбу «до тех пор, пока в положенное провидением время Новый Свет, со всей своей силой и мощью, не выступит ради спасения и освобождения Ста­рого». Действительно, в сентябре 1940 г. было заключено специаль­ное соглашение, по которому США передавали Англии 50 старых эсминцев, необходимых для конвоирования военпых и продоволь­ственных грузов. Взамен Англия предоставила США право созда-

вать морские и воздушные базы на ряде принадлежавших Англии островов: американские империалисты, используя ситуацию, ук­репляли свои позиции за счет Англии. И марта 1941 г. сторонни­кам Рузвельта удалось провести в конгрессе США закон, по кото­рому американские поставки предоставлялись Англии в аренду, или взаймы (ленд-лиз).

Широко используя ресурсы доминионов и колоний, Англия до­билась создания значительных вооруженных сил, которые вели операции в Африке и в других районах. Кампания в Африке (про­тив Италии) шла с переменным успехом, но к весне 1941 г. англи­чанам удалось не только выбить итальянцев из своих колоний, но и захватить ряд итальянских колоний и вытеснить итальянцев из Эфиопии. Только в Северной Африке, куда Гитлер бросил в помощь итальянцам армию генерала Роммеля, английские войска отступи­ли, северо-западная часть Египта была занята противником.

Но как бы значительны не были колониальные проблемы с точ­ки зрения империалистических интересов Англии и ее противников, африканские фронты, как и фронт на Ближнем Востоке, имели второстепенное значение. В Европе же Германия продолжала уси­ливаться. Завершая подготовку к нападению на СССР, Гитлер под­чинил себе Румынию, Болгарию, Югославию, Грецию. Теперь его план заключался в том, чтобы добиться мира на Западе и избежать войны на два фронта. С этой целью в Англию был направлен за­меститель Гитлера по руководству нацистской партией Р. Гесс. Со­стоя в переписке с видными мюнхенцами, он исподволь подготовил свой тайный визит к самой реакционной группе английских поли­тиков, надеясь, что они помогут убедить правительство в той или иной форме включиться в антисоветский поход. Нельзя забывать, что у власти находился тот самый парламент, который проголо­совал за Мюнхен. Но наглые предложения Гесса, требовавшего мира на базе свободы рук для Германии в Европе (взамен на сво­боду рук Англии... в Британской империи), были отвергнуты. Анг­лийский народ после Дюнкерка и «битвы за Англию» никому не позволил бы пойти на эту позорную сделку, да и само правитель­ство хорошо понимало, что в случае поражения СССР Англия не выстоит перед еще более усилившимся фашистским блоком.

Нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. поло­жило начало новому этапу второй мировой войны. С этого дня вплоть до окончательного поражения Германии центр мировой истории находился на советско-германском фронте; именно там решался исход войны и определялись судьбы человечества.

С начала Отечественной войны положение Англии круто изме­нилось. Огромная гитлеровская военная машина двигалась на Вос­ток, встречая героическое сопротивление, и непосредственная опас­ность вторжения германских армий на Британские острова уже не висела над Англией. Резко сократились и воздушные налеты. Но главное — Англия была теперь не одинока в войне против Герма­нии; у нее появился союзник, принявший на себя главную тяжесть

U*

борьбы с общим врагом. Оставаясь непримиримым врагом социа­лизма, Черчилль счел выгодным избрать путь сотрудничества с Со­ветским Союзом.

Уже 22 июня 1941 г. Черчилль сделал заявление о готовности оказать «России и русскому народу, всю ту помощь, на которую мы способны». Иначе говоря, английское правительство пошло на союз с СССР, который и был оформлен соглашением, подписанным в Москве 12 июля 1941 г. Так было положено начало антигитле­ровской коалиции.

Английский рабочий класс шел на большие жертвы для увели­чения выпуска военной продукции, в особенности в тех случаях, когда выполнялись советские заказы. Настроения масс влияли и на профсоюзную верхушку. Даже лидеры конгресса тред-юнио­нов вынуждены были пойти на установление тесных связей с со­ветскими профсоюзами.

В широких кругах английского народа необычайно возрос ин­терес к жизни в Советском Союзе и тем социальным условиям, которые воспитали в советских людях массовый героизм, стой­кость, самоотверженность. Вместе с тем усилился интерес к рус­ской и советской культуре, к истории России. Нарасхват рас­купались изданные в Англии книги русских и советских писа­телей. «Войну и мир» читали во всех слоях общества — от рабочего или клерка, урывавшего свободную минуту, до миссис Черчилль.

С первых же дней существования англо-советского союза Совет­ское правительство поставило перед кабинетом Черчилля вопрос о создании второго фронта в Европе. Высадка крупного английского десанта во Франции, Бельгии, Голландии оттянула бы с советско-германского фронта несколько десятков дивизий. Это было бы дей­ствительно эффективной помощью Красной Армии в самый труд­ный период войны. Правящие круги Англии предпочитали под лю­бым предлогом уклоняться от этой операции, перекладывая всю тяжесть войны на плечи советского народа.

Вопрос о втором фронте не только занял центральное место во взаимоотношениях между членами антигитлеровской коалиции, но стал и предметом острой внутриполитической борьбы в Англии. Коммунисты, левые лейбористы, часть либералов и даже некоторые консерваторы открыто выступили с требованием создания второго фронта в Европе. Однако правительство Черчилля, верное давней традиции — воевать чужими руками, в течение трех лет не выпол­няло важнейшего союзнического долга.

Более эффективным оказалось давление демократических сил по вопросу о снабжении Советского Союза вооружением. Англия, а вслед за ней США согласились предоставить оружие на основе ленд-лиза и обеспечивать конвоирование транспортных судов сила­ми английского и американского флота. В сентябре — октябре 1941 г. в Москве состоялось совещание представителей трех дер­жав, на котором были определены масштабы поставок самолетов, танков и другого вооружения, а также стратегического сырья. При

этом английский и американский представители согласились удов­летворить требование советской стороны лишь на 50%, а по не­которым заявкам — даже на 10%. Впоследствии поставки возрос­ли, но все же помощь вооружением была значительно ниже по­требностей Красной Армии и возможностей промышленности Англии и, особенно, США.

Военная экономика была поставлена под государственный конт­роль, что привело к резкому скачку в развитии государственно-мо­нополистического капитализма. Созданные для руководства различ­ными отраслями экономики министерства — авиационной промыш­ленности, топлива и энергетики, продовольствия, снабжения и т. д. — стали новыми связующими звеньями между государством и монополиями. Государственный контроль над экономикой сыграл положительную роль в военных усилиях Англии, но в то же время он был использован монополистами, которые либо лично воз­главили новые ведомства, либо направили туда своих служащих. Сковывая в известной мере произвол отдельных монополий, эта система обеспечивала интересы монополистического капитала в целом.

За годы войны английская промышленность выпустила 130 тыс. самолетов, 25 тыс. танков и множество других типов вооружения и снаряжения. Доминионы и Индия производили 10% всего воору­жения, имевшегося в распоряжении имперских вооруженных сил. Еще большую роль играли доминионы и колонии в мобилизации людских ресурсов. Из 9,5 млн. человек, находившихся под коман­дованием английских генералов и адмиралов в период войны, свы­ше 4 млн. входили в индийские, австралийские, канадские, ново­зеландские и южноафриканские дивизии.

Из приведенных данных видно, какими огромными возможно­стями обладала Англия в период войны и сколь незначительную часть их она использовала для помощи советскому союзпику. И все же сама логика совместной борьбы с противником, усилия совет­ской внешней политики, давление со стороны английского народа приводили к укреплению антигитлеровской коалиции.

Новый этап в развитии англо-советского союза и всей антигит­леровской коалиции наступил в конце 1941 г. Победа советских вооруженных сил в Московской битве необычайно подняла между­народный престиж Советского Союза. На позиции Англии и США существенное влияние оказало также нападение на них империа­листической Японии (7 декабря 1941 г.) и начало войны на Тихом океане. Теперь, когда появился новый фронт, заинтересованность Англии и США в союзе с СССР еще больше возросла.

Нападение Японии на США привело к дальнейшему оформле­нию англо-американского блока. Теперь, когда США стали вою­ющей державой, причем не только с Японией, но и с Германией и Италией, стало возможным конкретное согласование военно-стра­тегических планов. Вопрос этот рассматривался на Вашингтонской конференции, которая продолжалась около месяца — с 22 декабря

1941 г. по 14 января 1942 г. Англия и США договорились о созда­нии Объединенного комитета начальников штабов обеих стран.

Советско-английские переговоры продолжались, и в мае 1942 г. Англия взяла на себя обязательство, которое было сформулировано в коммюнике следующим образом: «Достигнута полная договорен­ность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.». Аналогичная формулировка имелась и в коммю­нике о советско-американских переговорах. Если заявление о вто­ром фронте не приобрело практического значения, так как он не был открыт не только в 1942 г. но и в 1943 г., то действительно выдающееся значение имело заключение англо-советского «Догово­ра о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны».

Однако сразу же после заключения договора и торжественного обязательства об открытии второго фронта Черчилль стал подготав­ливать отказ от плана вторжения в Европу. Вместо высадки во Франции англо-американские штабы договорились о подготовке вторжения в Северную Африку. Речь шла об овладении Марокко, Алжиром, Тунисом, а в перспективе — всем бассейном Средизем­ного моря. Помимо того, что эта операция могла быть представлена общественности как «второй фронт», она устраивала Англию и потому, что укрепляла ее позиции на важнейших имперских ком­муникациях.

Для того чтобы успокоить английское общественное мнение и создать впечатление, будто Советский Союз не возражает против стратегии западных держав, Черчилль в августе 1942 г. отправил­ся в Москву. Он пытался доказать советским руководителям, что операция в Северной Африке будет иметь существенное значение для разгрома Гитлера. При этом от имени Англии и США было дано обещание открыть второй фронт в 1943 г. Более всего Чер­чилль хотел убедиться в том, что Советский Союз будет продолжать войну при любых обстоятельствах. Недаром в телеграмме, послан­ной из Москвы военному кабинету, он счел нужным подчеркнуть: «На протяжении всех переговоров не было ни одного, даже самого легкого намека на то, что они могут прекратить войну». А раз так, то, по логике Черчилля, можно было продолжать наращивать воен­ную мощь и вести операции на важных для английского империа­лизма, но третьестепенных для общего хода войны фронтах.

С весны 1941 г., когда итало-германские войска вторглись в Египет, в Африке не было сколько-нибудь значительных операций. В мае 1942 г. армия генерала Роммеля перешла в наступление и в июне вытеснила англичан из Ливии. 21 июня 1942 г. пал Тобрук — последний опорный пункт в Ливии, прикрывавший подступы к Египту. Преследуя быстро отступающих англичан, армия Роммеля вторглась в Египет и рвалась к Суэцкому каналу. Только на оборо­нительном рубеже к югу от Эль-Аламейна английским войскам удалось остановить противника — всего в 100 км от Каира. Под не­посредственной угрозой оказался Суэцкий канал. Роммелю не уда-

лось в эти дни развить успех и полностью изгнать англичан из Египта только потому, что па советско-германском фронте уже раз­вернулась гигантская битва и Гитлер не мог подбросить в Африку даже тех сравнительно незначительных подкреплений, которые могли бы решить дело.

Получив передышку, английское командование усилило свои войска в Египте, полностью обеспечило их вооружением и снаря­жением, а также реорганизовало управление. Все части были све­дены в 8-ю армию под командованием генерала Монтгомери. Одно­временно завершилась подготовка к высадке англо-американского десанта в Северо-Западной Африке. Начав 23 октября наступление в районе Эль-Аламейна, англичане уже 13 ноября вновь заняли Тобрук. В течение следующих месяцев, как раз в тот период, когда Красная Армия, окружив 300-тысячную армию Паулюса, вела на­ступательные бои, английские войска полностью оккупировали Ли­вию и подошли (февраль 1943) к границе Туниса.

Успешные операции в Северо-Восточной Африке сопровожда­лись активными действиями в Марокко и Алжире. 8 ноября шесть американских и одна английская дивизия высадились одновремен­но в портах Алжир, Оран и Касабланка и повели наступление на восток. Пытаясь удержать свои позиции в Африке, немцы срочно перебросили из Италии несколько дивизий в Тунис, и уже в декаб­ре 1942 г. им удалось остановить наступление с Запада. Англо­американское командование располагало огромным превосходством сил, но оно предпочитало основательно подготовить решающий удар; это вновь дало возможность Гитлеру перебросить дивизии на советско-германский фронт. Лишь в марте — апреле 1943 г. раз­вернулись крупные бои в Тунисе. 8-я английская армия — с восто­ка, американские дивизии — с юга и запада прорвали оборону ита­ло-германских войск, заняли в начале мая города Тунис и Бизер-ту, имевшие огромное стратегическое значение, и 13 мая приняли капитуляцию 250-тысячной армии противника.

Великая победа под Сталинградом, положившая начало корен­ному перелому в ходе войны, создавала великолепные предпосылки для нанесения решающих ударов по общему врагу. Летнее и осен­нее наступления Красной Армии в 1943 г., а затем и выход к госу­дарственной границе окончательно закрепили перелом в войне и создали совершенно новую ситуацию. Победа в Сталинградской битве дала мощный толчок подъему движения Сопротивления в оккупированных странах, и это вызывало немалое беспокойство английской и мировой реакции. В ходе Сопротивления народы боролись не только против захватчиков. В массах зрело понимание того, что после войны не должно быть возврата к старым реакци­онным режимам, несущим ответственность за национальные ка­тастрофы во Франции, в Польше, в Югославии и ряде других стран. Необычайно возрос авторитет коммунистических партий, которые выступали в ходе войны как самоотверженные борцы за общенациональные интересы народов своих стран.

Эта новая ситуация существенно повлияла на отношения вну­три антигитлеровской коалиции, и в частности на политику англий­ского правительства. Черчиллю и его советникам стало ясно, что советские вооруженные силы достаточно могущественны для того, чтобы добиться полной победы в войне и освободить Европу без всякого участия Англии и США. Кроме того, Запад был заинтере­сован в помощи Советского Союза для разгрома империалистиче­ской Японии.

На многочисленных совещаниях английских и американских государственных деятелей, дипломатов и генералов, проходивших в течение 1943 г., вопрос о втором фронте по-прежнему занимал центральное место. Лицемерно уверяя советскую сторону, что от­крытие второго фронта произойдет в 1943 г., Черчилль и его аме­риканские коллеги решили перенести эту операцию на 1944 г. В таких условиях состоялась Московская конференция минист­ров иностранных дел СССР, США и Англии (октябрь 1943), а спустя месяц — Тегеранская конференция глав правительств — И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Здесь под влиянием твердой позиции СССР было принято согласованное решение о вторжении англо-американских войск во Францию в мае 1944 г.

Ведя подготовку к вторжению во Францию, англо-американские войска в то же время продолжали операции на Средиземном море. Поражения гитлеровцев на советско-германском фронте, где была разгромлена и 8-я итальянская армия, нарастание внутреннего кри­зиса в Италии, господство англо-американского флота на Среди­земном море делали сравнительно легким захват о. Сицилия.

Дальнейшее наступление союзников в Италии происходило при абсолютном их превосходстве, особенно на море и в воздухе. Мощ­ные удары, которые наносила Красная Армия зимой и весной 1944 г., отвлекали все новые и новые дивизии противника. Немало войск пришлось Гитлеру бросить против партизанских армий и соединений, которые действовали в оккупированных странах. Тем не менее весно'й 1944 г. англо-америкапские войска крайне медлен­но продвигались вперед. Только к концу мая им удалось вытеснить противника из Центральной Италии. 4 июня союзники без боя всту­пили в оставленный немецким командованием Рим.

А через два дня, 6 июня 1944 г., открылся, наконец, второй фронт в Европе. Английское и американское командование отлично под­готовило эту сложную операцию, а давно рвавшиеся в бой с фа­шистами солдаты союзных армий проявили стойкость и мужество. Англия и США смогли великолепно вооружить и обучить свои армии исключительно благодаря тому, что в течение трех лет Со­ветский Союз ценой величайшего напряжения сил и неслыханпых жертв выдерживал всю тяжесть войны.

В составе войск вторжения было 20 американских дивизий, 14 английских, 3 канадские и по одной — французской и польской. Союзники располагали абсолютным превосходством в военно-мор-

.328

ских силах. Главнокомандующим экспедиционными силами был назначен американский генерал Д. Эйзенхауэр, командующим су­хопутными силами — английский генерал Б. Монтгомери. Флотом и авиацией командовали также англичане.

Союзникам удалось создать плацдарм между Шербуром и Гав­ром. К концу июня на медленно расширявшемся плацдарме было сосредоточено уже около миллиона солдат и офицеров. Германское командование перебросило в этот район дивизии из других районов Франции, Бельгии, Голландии, но не посмело снять войска с совет­ско-германского фронта: как раз в это время развернулось наступ­ление советских армий в Карелии и в Белоруссии. Продвижение экспедиционных войск по территории Франции обеспечивалось дей­ствиями боевых отрядов французского Сопротивления, которые не только дезорганизовывали фашистские тылы, но и собственными силами освобождали города и целые департаменты. Восставшие парижане к 24 августа собственными силами освободили столицу Франции. К осени вся Франция, Бельгия и часть Голландии были почти полностью освобождены от противника. Англо-американские войска вышли к границе Германии.

В декабре 1944 г. гитлеровское командование предприняло на­ступление в Арденнах, где ему удалось скрыто сосредоточить боль­шие силы. На сравнительно узком фронте немцы бросили в бой 25 из 39 дивизий, имевшихся в их распоряжении па Западном фронте. Прорвав оборону союзников, они к началу января продви­нулись на 90 км, стремясь отрезать северную группировку союзных армий. Здесь находились английские войска, и над ними нависла угроза «второго Дюнкерка». Подброшенные Эйзенхауэром под­крепления замедлили немецкое наступление, но отбросить прорвав­шиеся армии им не удалось. 6 января 1945 г. Черчилль обратился к Советскому правительству с просьбой предпринять «крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте», так как на «Западе идут очень тяжелые бои». Красная Ар­мия, в кровопролитных боях осенью 1944 г. принесшая освобожде­ние народам Болгарии, Румынии, Югославии, Венгрии, готовилась к новому наступлению, но оно планировалось несколько позже. Однако учитывая положение союзников, Ставка Верховного Глав­нокомандования ускорила подготовку, и 12 января Советские Во­оруженные Силы перешли в наступление на огромном фронте от Дуная до Балтийского моря. Это резко улучшило положение англо­американских войск, которым удалось к концу января вынудить немцев отступить. В этой обстановке потребовалась новая встреча глав правительств для решения неотложных военных вопросов и особенно — ставших актуальными послевоенных проблем.

В Берлине уже вполне отдавали себе отчет в том, что война проиграна. Единственная надежда, которая оставалась у Гитлера, была связана с планами сепаратного мира на Западе.

Состоявшаяся 4—11 февраля 1945 г. Ялтинская конференция глав правительств СССР, США и Англии убедительно продемопст-

рировала всю беспочвенность гитлеровских расчетов. Черчилль давно уже строил планы послевоенного окружения Советского Сою­за новым «санитарным кордоном», планировал восстановление Гер­мании как потенциального союзника в борьбе против СССР, прика­зывал своим войскам подавлять демократические силы на конти­ненте, но пойти на открытый сговор с гитлеровским режимом не позволил бы ни Ч'ерчиллю, ни любому другому государственному деятелю английский рабочий класс, весь английский народ. За­падные делегации не могли также не считаться с реальным соот­ношением сил в Европе, а также с той ролью, которую предстояло сыграть Советскому Союзу в разгроме японского империализма.

Война на Тихом океане приближалась к решающей стадии. В течение ее первых месяцев Япония благодаря внезапности напа­дения и медленному развертыванию англо-американских сил доби­лась господства в западной части Тихого океана и в Индийском океане. Уничтожив вероломным ударом основные силы американ­ской тихоокеанской эскадры в гавани Пирл-Харбор (Гавайские острова) и потопив английский линкор «Принц Уэльский», японцы захватили важнейшие американские владения на Тихом океане, включая Филлишшы, и одновременно обрушились на английские базы и колонии. Вскоре пали важнейшие опорные пункты британ­ского империализма на Дальнем Востоке — Гонконг и Сингапур. Почти полностью в руках противника оказались Малайя и Бирма. Выйдя на границы Индии, Япония поставила под угрозу эту «жем­чужину Британской короны». Поэтому английское комапдование сосредоточило в северо-восточной части Индии большую группу войск под командованием адмирала Л. Моунтбеттена. Свыше двух лет она бездействовала, и только летом 1944 г., когда военно-поли­тическое положение Японии сильно пошатнулось вследствие бли­зящегося краха германского фашизма и успехов американских вооруженных сил на Тихом океане, Моунтбеттен вторгся в Бирму и к весне 1945 г. очистил ее от японских войск.

Помимо согласованных решений о завершающих операциях в европейской войне и в войне с Японией, Ялтинская конференция приняла развернутую программу уничтожения «германского ми­литаризма и нацизма»; это была подлинно демократическая про­грамма, соответствующая интересам всех народов мира, в том числе германского народа.

Защита независимости освобожденных народов Европы и их права «создать демократические учреждения по их собственному выбору» была объявлена одной из целей трех держав. Только ог­ромная мощь и авторит