Война со шведами. нарвское сражение

Петр указом от 15 декабря 99 года обнародовал во всем государстве новое начало году, приказав праздновать его торжественным молебствием, пушечной и ружейной пальбою, а в Москве для украшения улиц и домов повелел заготовить ельнику etc.

Накануне занял он московскую чернь, ропщущую на всякую новизну, уборкою улиц и домов. В полночь началось во всех церквах всенощное бдение, утром обедня с молебном при колокольном звоне. Между тем из разных частей города войско шло в Кремль с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкою. Петр выстроил его на Ивановской площади и со всем своим двором слушал в Успенском соборе обедню, которую служил первенствующий митрополит рязанский Стефан. По окончании обедни митрополит говорил проповедь, в коей доказывал необходимость и пользу перемены в летосчислении. Потом совершено молебствие с коленопреклонением. При возглашении царю и царскому дому многолетия пошел по всей Москве колокольный звон, загремела пушечная пальба и войско произвело троекратный беглый огонь. Петр поздравил всех с новым годом.

Потом государь угощал как духовных, так и светских знатных особ; придворные с женами и дочерьми были в немецком платье. Во время обеда пели придворные и патриаршие певчие. Для народа перед дворцом и у трех триумфальных ворот, нарочно для торжества сооруженных, поставлены были столы и чаны с вином. Вечером весь город был освещен, сожжены были фейерверки при беспрерывной пушечной пальбе — и торжество заключилось во дворце балом и ужином.

Народ, однако, роптал. Удивлялись, как мог государь переменить солнечное течение, и веруя, что бог сотворил землю в сентябре месяце, остались при первом своем летосчислении. В присутственных местах во всем государстве новое летосчисление было принято.

Петр послал в чужие края на казенный счет не только дворян, но и купеческих детей, предписав каждому являться к нему для принятия нужного наставления. Мещанам указал он учиться в Голландии каменному мастерству, жжению кирпичей etc. Дворянам приказал в Амстердаме, Лондоне, Бресте, Тулоне etc. обучаться астрономии, военной архитектуре etc. Своим послам и резидентам подтвердил он о найме и высылке в Россию ученых иностранцев, обещая им различные выгоды и свое покровительство. Русским начальникам предписал принимать их и содержать. Возвращающихся из чужих краев молодых людей сам он экзаменовал. Оказавшим успехи раздавал места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или от лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту Педриеллу (Pedrillo?), который определял их в конюхи, в истопники, несмотря на их породу.

Кстати о фейерверках. Голиков приводит слова Петра к прусскому министру барону Мардфельду: «Я жгу фейерверки, чтоб приучить народ мой к военному огню» (шутка, из которой Голиков выводит глубокие заключения).

Петр указал, чтоб женщины и девицы имели в обращении с мужчинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Он учредил при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи

etc., повелел быть в Москве театральным представлениям, на коих и сам всегда присутствовал.

Жениху и невесте прежде брака повелено иметь свидания и запрещены браки по неволе (о театре и о Потешном дворце см. любопытное примечание в Голикове. Ч. II — 11 — 12).

Наместники имели почти неограниченную власть, определяя от себя областных правителей и царским именем реша все дела. Правители налагали и собирали подати по своей воле etc.; на сих правителей приносить жалобы должно было в канцелярии наместников, пребывающих обыкновенно в Москве, что и было всегда напрасно. Государь <ограничил> такую власть, предоставя себе право избирать судей и других правителей. Для сборов податей учредил особое присутствие (?), сборы возложил на бургомистров, избираемых градским обществом, etc.

Петр признавал себе начальников по чину и писал к Апраксину (27 июля 1700): «При сем посылаю к вашей милости „Рассуждение о кораблях“, которое мы по указу вашему чинили на Воронеже», а подписывает: Питер Адмиралтец-верфа бас.

Крымский хан старался всеми силами воспрепятствовать миру между Россией и Турцией. Он писал к султану, что Петр, ниспровергая древние обычаи и самую веру своего народа, учреждает все на немецкий образец, заводит новое многочисленное войско, строит флот и крепости на Днепре и на других реках, что, ежели султан не закончит мира, то сей опасный нововводитель непременно погибнет от своих подданных, в удостоверение ж слов сих просил он, чтоб прислан был верный человек. В самом деле, посланный от султана донес о строении флота и крепостей. Вследствие сего верховный визирь был свержен, и султан под влиянием Швеции готов уже был объявить войну. Однако же наш посланник Возницын, подкрепленный английским и голландским, успел заключить тридцатилетний мир 3 июня 1700, по коему Азов со старыми и новыми городками оставлен за Россиею, а новые крепости, взятые от Порты, положено разорить, а землю возвратить Порте с тем, чтоб уже никому не иметь на ней ни

жительства, ни укреплений. Петр торжественно праздновал заключение сего мира 18 августа.

19-го августа Петр повелел шведскому резиденту Книпер-Крону через месяц выехать из Москвы, а кн. Хилкову объявить войну с объяснением причин оной и выехать в Россию. Объявив о том же во всех европейских странах через своих резидентов, Петр, однако, присовокуплял, что он готов утвердить мир, если: 1) шведский двор даст ему удовлетворение за обиды, нанесенные посольству и Возницыну, 2) если изо всех земель и городов, неправедно захваченных Швецией, король уступит ему одну Нарву (за что обещал он и удовлетворение), 3) если король удовлетворит союзников в праведных их требованиях.

Карл вспыхнул. Кн. Хилков был задержан, все служители от него отлучены, серебряная посуда отдана на монетный двор, секретарь посольства и все русские служители арестованы. То же воспоследовало со всеми русскими купцами, с их приказчиками и работниками (несколько сот человек). Имения их конфискованы, и сами они, лишенные способов к пропитанию, были употреблены в тяжкие работы. Все почти умерли в темницах и в нищете. В объявлении о войне Карл называл царя вероломным неприятелем etc.

Петр был столь же озлоблен; и когда английский и голландский министры вздумали было от войны его удерживать, то он, в ярости выхватив шпагу (см. Катифорос), клялся не вложить оной в ножны, пока не отомстит Карлу за себя и за союзников. Если же их державы вздумают ему препятствовать, то он клялся пресечь с ними всякое сообщение и обещался удержать у себя (в подражание Карлу) имения их подданных, находящихся в России.

Петр, однако, всем шведским подданным позволил выезд из России, удержав одного резидента, который и сам просился остаться на полгода. Но и тот был впоследствии отпущен с условием, чтоб освобожден был и Хилков (увидим, что Хилков умер в плену).

22 августа Петр с новыми своими полками выступил из Москвы (с генерал-майором Иваном Бутурлиным, с Семеновским полком, с старым Лефортовским,

да новоприборных три полка — всего 8000 человек) (письмо царя к Апраксину).

В тот же день писал он к Апраксину о 10 плотниках, посылаемых им в Архангельск, о четырех англичанах и одном маштмакере, также едущих в Архангельск, наказывал ему убедительно (зело прошу), чтоб им не было никаких от приказных людей задержек и обид etc.

В Новегороде принял он в свою службу герцога (?) фон Кроа и под Нарву отправил новогородского губернатора кн. Трубецкого с шестью полками (в том числе старой службы два Новогородские и два Псковские — стрелецкие).

23 сентября Петр со своею гвардией прибыл под Нарву и повелел делать апроши и батареи.

14 октября прибыл генерал-фельдмаршал граф Головин с 5000 нерегулярной конницы московских и смоленских дворян с их слугами, также и генерал Автоном Головин с достальными полками его дивизии. С нерегулярной конницею отправился боярин Шереметев по ревельской дороге для наблюдения неприятеля и в девяти верстах от Нарвы, напав на 600 шведов, разбил их и взял в плен майора Паткуля, одного капитана и 26 рядовых.

Нарву бомбардировали. Несколько раз она загоралась. Надеялись на скорую сдачу города. Но у нас оказался недостаток в ядрах и в порохе. По причине дурной дороги подвозы остановились. Открылась измена. Бомбардирский капитан Гуморт, родом швед, бывший в одной роте первым капитаном с государем, ушел к неприятелю. Петр, огорченный сим случаем, всех шведских офицеров отослал внутрь России, наградив их чинами, а сам 18 ноября наскоро отправился в Новгород, дабы торопить подвоз военных снарядов и припасов, в коих оказывалась уже нужда. Главным под Нарвой оставил он герцога фон Кроа, а под ним генерала комиссара князя Якова Федоровича Долгорукого.

Иные утверждают, что причиной скорого отъезда Петра был также ложный слух о собранных 50 000 в шведской Лапонии и шедших будто бы противу Архангельска.

Петр, думая также свидеться с Августом, взял с собою графа Головина.

Между фон Кроа и Долгоруким произошло несогласие. Осажденные, будучи хорошо обо всем извещены через изменника Гуморта, послали гонца к Карлу, уверяя его в несомненной победе и умоляя его ускорить своим прибытием.

Карл прибыл 18 (?) ноября с 18 000 (?) отборного войска и тотчас напал на наших при сильных снеге и ветре, дующем нашим в лицо... (Все описание Нарвского сражения в Голикове ошибочно.)

С одной стороны, линия наша (по неискусству или несогласию начальников) поставлена была в один человек, и тут на расстоянии сажени и более один от другого. С другой стороны, фон Кроа с присланными от Августа генерал-поручиком Аллартом, генерал-майором Лангом и с инженерными офицерами при первом нападении шведов, выехав из укреплений, сдались полковнику графу Штейнбоку. Феофан и Щербатов называют это изменою. За ним вслед убежал и полковник Блюмберг.

Первое нападение шведов было (вероятно, по указанию Гуморта) на стрельцов, которых разбив без труда, шведы вломились в упомянутую линию, а за нею и дивизию Трубецкого и близ нее стоявшие несколько полков дивизий Вейдовой и Головиной расстроили и прогнали.

Шведы, раздвоясь, пошли одни на дивизию Вейда, а другие на дивизию Головина. Первую было смяли, но храбрый Вейд успел ее остановить и дал отпор. Победа могла еще остаться на нашей стороне, но наша конница бежала, бросясь вплавь через Нарову; Вейд был ранен, человек до 1000 потонуло.

Дивизия же Головина не устояла ни пяти минут и бежала к мосту, который обрушился, и множество погибло тут же.

Неприятель, их преследуя, дошел до двух гвардейских полков; тут шведы встретили неожиданный отпор: полки дивизии Головина успели присоединиться к гвардии и до самой ночи удерживали неприятеля,

подкрепленного уже и частию войска, победившего дивизию Вейда.

Карл, видя себя посреди нашего войска (гвардии и дивизии Вейда), трубою дал знак своим к отступлению, а нашим к перемирию (показание Шафирова). В ту же ночь посланный от Бутурлина предлагал шведам перемирие и на следующий день и требовал свободного отступления. Следующие условия утверждены были Карлом:

1) Всем русским генералам, офицерам и войску с шестью полевыми пушками свободно отступить.

2) С обеих сторон обменять пленных и похоронить тела.

3) Всю тяжелую артиллерию и всю остальную полевую оставить шведам, все же прочее, багаж полковой и офицерский etc. свободно с войском отвести.

На сие генералы согласились, ибо войско было в крайнем расстройстве, сообщение между двумя отрядами пресечено и переправа через реку затруднительна.

Наши генералы хотели слышать подтверждение договора из уст самого короля; Карл на то согласился. Условия повторены были в его присутствии, и в соблюдении договора король дал руку свою князю Долгорукому.

Гвардия и вся дивизия Головина с военной казною, с оружием, с распущенными знаменами и барабанным боем перешли через мост; остальные последовали за ними сквозь шведское войско. Тогда шведы на них напали, обезоружили, отняли знамена — и потом отпустили за реку. Обоз был ограблен, даже некоторые солдаты были ими раздеты. Наши хотели противиться. Произошло смятение. Множество русских было убито и потоплено. Выговоренные пушки и амуниция были захвачены. Все генералы, многие офицеры и гражданские чиновники под различными предлогами удержаны в плену. Их обобрали, заперли в Нарве в холодном доме и, целый день продержав их без пищи, послали в Ревель, а потом и в Стокгольм, где вели их в триумфе по улицам до тюрем, им определенных.

Петр протестовал. Сии захваченные особы были, кроме герцога фон Кроа, князь Яков Федорович

Долгорукий, генерал-фельдцехмейстер принц Имеретинский, генералы Автоном Михайлович Головин, Адам Вейд (раненый лечился в Нарве), князь Иван Юрьевич Трубецкой, Иван Иванович Бутурлин, 7 полковников, 4 подполковника, 6 майоров, 25 офицеров да польской службы 2 генерала (Алларт и Ланг), один обер-инженер, капитан-инженер и полковник (все полковники, кроме князя Мещерского, были иноземцы).

Русских под Нарвою убито, потонуло и дорогою до Новгорода от голоду и холоду пропало 6000 человек. Нерегулярные спаслись все. У шведов убито 3000. Пушек больших досталось шведам 63, полковых 50, мортир 25, гаубиц 7. По свидетельству Александра Гордона, войска нашего было 34 000.

Карл, оставя часть своих войск на границах русских, с прочими обратился в Ригу, на короля польского. Он до весны оставался в Дерпте. Из Нарвы распустил он свои манифесты (3 декабря 1700), в коих возбуждал он россиян к бунту противу царя, описывая его жестокости etc., обещая всем свою королевскую милость и грозясь в случае ослушания истребить все огнем и мечом. Но русские остались верны.

Петр получил известие о поражении в то время, как он спешил под Нарву с 12 000 войска с амунициею и с военными снарядами. Он не упал духом и сказал только: «Шведы наконец научат и нас, как их побеждать» (см. любопытное рассуждение его о сем в «Журнале Петра Великого» — также и письмо Мазепы). 5 декабря уже писал он строгое письмо к Шереметеву, повелевая ему идти на неприятеля с новгородскою и черкасскою конницею. «Болота замерзли, — писал Петр, — людей довольно; отговариваться нечем, разве болезнию, полученной меж беглецами — из коих майор** на смерть осужден».

В Новегороде, когда все войско туда прибыло, государь наградил свою гвардию, не положившую ружья даже по лишению своих начальников. Офицеры получили знаки с надписанием года и числа сражения. Шереметева наименовал генерал-аншефом и отправил

его подо Псков. Генерала Репнина оставил на зиму в Новегороде с повелением беспрерывно обучать новые полки. Шереметев разорил Ливонию, Репнин привел войско в исправность.

Петр с гвардией отправился в Москву; там за неимением меди он повелел отобрать ото всех монастырей и городов часть колоколов, и в ту же зиму вылито пушек 100 больших, 143 полевых, 12 мортир и 13 гаубиц. Все было отправлено к Новугороду.

Казанскому и астраханскому губернатору боярину князю Борису Алексеевичу Голицыну повелел он в низовых городах набрать драгунских 10 полков, выучить и к весне доставить во Псков Шереметеву.

Все полковники, вновь назначенные, были уже русские, кроме двух новогородских полков.

Указы 1700

О отобрании записных книг с поморских и других городов (для справок о сборах).

О 2-х копейках с явочных челобитен.

О гербовой бумаге.

О ведомстве иноземных торговых людей в ратуше.

О высылке из Москвы остаточных стрельцов и о недержании их никому.

Именитый человек Григорий Строганов пожалован вичем.

О сибирских пошлинах.

Об отдаче стрелецкой земли за Тверскими воротами на дворы красносельским тяглецам.

О пошлинах с хлеба на винокурение.

Об отпускных. Людей отпущенных, годных, отсылать в Преображенский приказ в солдаты.

Прямо государю подавать одни челобитни о делах государственных (доносы?) и о неправых решениях, (чувствителен недостаток cour de cassassion¹⁾.

О пошлинах с торжков etc.

О посылке Сибирских грамот.

О поверенных в судных делах.

¹⁾ кассационного суда (франц.)

О тупых ножах.

О рассмотрении у помещиков отговорных людей (освобожденных от рекрутства?), — штраф, конфискация недвижимого имения.

О пошлинах с донских казаков и малороссиян (наравне с русскими).

О рассмотрении в ратушах взяток воеводских.

О пошлине на пиво.

О пошлине со сделанных записей с рубля по три деньги и о людях выговоренных — поголовных денег три алтына, а с земель по указу.

О сборе мостовых денег.

Объезжие ведают торговых людей.

О недаче в городах подвод под воевод.

О недаче солдатам суда на торговых людей в брани и в бесчестии.

Наказ астраханским воеводам, 38 статей.

О оценке соболям в Расценной палате.

70 пунктов о сборах в Архангельске.

О правеже исков за бесчестие. Буде нет денег, чинить наказание (телесное).

О переписке дворцовых мест в селе Покровском и в Басманной слободе.

О отставке грамоты 207 году, апреля 10 (о стрельцах).

О пошлине с тарханов (освобожденных от пошлин).

О соболях сибирских.

О взятье пошлин с товаров Макарьевской ярмонки.

О гербовой бумаге (уничтожение столбцов).

О заемщиках и о поручателях.

О беглых (в пользу беглых).

О бытии усолъцам посадским людям в службе и в окладах.

О непринимании не дельных челобитен. Например: стольник Алымов просил в бесчестии на Батурина, говорившего ему, что он смотрит на него зверообразно.

Об отсрочке в пользу служивых истцовых дел.

О сборе на ямскую гоньбу и даче подвод по подорожным из ратуши (для торговых?).

О пошлинах с товаров в Китай.

О писании вместо послухов свидетелей.

NB. Уничтожение Патриаршего приказа и разряда — дела разослать по приказам, какое куда следует, а церковные ведать Стефану, митрополиту рязанскому.

О правеже; кто даст на себя заемное письмо подставою (фальшиво), того бить кнутом и сослать на каторгу.

Пошлины в поместных делах: 3 деньги с четверти земли. NB.

О даче жалования выходцам из полону за полонное терпение и за рану.

О пробах золотых и сребряных.

Года 1701 и 1702

Новый год отпразднован опять.

12 января в Копенгагене нашим послом заключен с Даниею союз; в случае войны Франции с Англией Дания должна была действовать противу Швеции. Король обязался дать Петру солдат и драгун по 3 полка. Но хотя война между Англией, Голландией и Францией и началась, но Дания не исполнила своих условий.

С нашим послом отправлено в Данию до 50 человек дворянских детей.

20 января послан Шереметеву для советов судья воинских дел Стрешнев, тогда же к Апраксину отправлены корабельные мастера Никлас и Ян. Государь повелевал ему построить для его приезда корабль и приготовить 150 собачьих шапок и башмаков.

В январе Петр ездил в Бирж для свидания с Августом. Петр обещал ему дать взаймы 200 000 ефимков да 15 или 20 тысяч войска. Петр рад был, что его войско служило вместе с саксонским.

Оба государя ездили в Митаву и в Динаминд (взятый¹⁾ в начале войны).

Петр из Москвы (куда возвратился 8 марта) выслал 19 полков под начальством князя Репнина в Лифляндию. Они соединились с саксонским

¹⁾ королем Августом

генерал-фельдмаршалом Штейнау близ Копенгаузена. Петр послал на сейм чрезвычайного посла с выгодными предложениями для польской республики, т. е. предлагал в помочь 20 000 войска и 2 000 000 ефимков.

Но партия принца Конти восторжествовала (в ней находился и примас кардинал Радзиевский). Сейм положил ничего не предпринимать, пока Август не отошлет своего саксонского войска.

Карл перезимовал в Дерпте и, умножа 25 000 нового войска¹⁾, оставил у Дерпта генерал-майора Шлиппенбаха, а сам с остальным (?) войском пошел противу Штейнау. Саксонский фельдмаршал стоял на берегу Двины. Карл переправился и разбил его, овладев его обозом. В то же время восемь полков шведов (в Митаве?) напали на польские магазины, овладели королевской канцелярией и всех польских офицеров больных и раненых перерезали (в Митаве).

Карл с 30 000 овладел Курляндией и препятствовал убегающему Штейнау соединиться с князем Репниным, шедшим к нему на помощь. Штейнау ушел в Польшу, а Репнин 15 августа соединился во Пскове с Шереметевым. Карл взял Биржу, где было множество артиллерии и запасов, а потом сдался и Динаминд.

Польша разделена была на две партии: примас и Сапеги, преданные Швеции; другая — дом Огинских. Первая, изнемогая в борьбе, позвала Карла. Карл вступил в Литву, наложил контрибуцию, выжег множество деревень и отправился в Польшу.

Петр, предвидя, что польские дела долго займут его деятельность, занялся обозрением своих нововведений и истреблением сил шведских, оставшихся в Лифляндии. Воронежская верфь была перенесена на другое место, при впадении р. Воронежа в Дон, и при оном заложен гор. Тавров. Св. Митрофан 4000 руб. экономии отдал на жалование морских солдат, в Воронеже бывших (1700 г.), а в следующий год дал еще 3000. Царь пожаловал ему две грамоты. Впоследствии повелел к его дому приписать многие крестьянские дворы.

¹⁾ то есть доведя его до 25 000

Петр в Пруссию послал Измайлова поздравить его¹⁾ с титлом королевским. Псков и Новгород укрепил при себе. Повелел Шереметеву из Новагорода быть к нему в сутки во Псков, оставя четыре полка в Новегороде. Тут же известился он о нападении шведского флота (5 фрегатов и 2 яхты) на строящуюся на Малой Двине крепость — и о победе русских: офицер Животовский сел на малые суда, взяв из оных один фрегат и одну яхту. Прочие ушли. О нападении флота Петр был уже осведомлен через копенгагенского нашего посла Измайлова, и Петр писал о том к архангельскому воеводе князю Прозоровскому и архиепископу Афанасию (смотри «Книгу о троекратном путешествии его величества в Архангельск»).

Осенью, возвратясь в Москву, в Заиконоспасском монастыре Греческое училище, заведенное царем Федором Алексеевичем, поручил он рязанскому митрополиту Стефану Яворскому. Повелел завести и Латинскую академию, определив архимандриту и ректору по 200 р., а учителям по 100 (потом, в 1709-м, за поднесенную латинскую службу на Полтавскую победу архиепископом и ректором Феофилактом Лопатинским, первому по 300, а другим по 150 руб.).

Петр 26 сентября подтвердил права, данные в 1694 киевским училищам, освободил от гражданской управы, подчиняя их в ведение киевского митрополита (журнал «Старина и новизна»).

В Лифляндии Шереметев одерживал верх над шведами. Два полка драгун разбили у мыз Левкои, Печинской и Порецкой 4000 неприятеля, сожгли мызы и разорили батареи. Сын Шереметева Михаил Борисович у Ряпиной мызы побил неприятеля, шедшего на приступ к Печерскому монастырю, а потом, за рекою Выбовкою, под мызами Резвою и Озерецкою, напал на 600 человек под командой майора Розена. Все были побиты, кроме одного прапорщика и майора с 80 солдатами, обоз, две пушки, три штандарта достались победителю.

¹⁾ курфюрста Фридриха.

Наконец сам Борис Петрович Шереметев в 1702 января 1 одержал под деревнею Ересфера полную победу над 7000 шведов под командою Шлиппенбаха. 3000 неприятеля легло на месте. Весь обоз и артиллерия были взяты в плен, взято 14 штаб- и обер-офицеров, унтер-офицеров и рядовых 356. С нашей стороны убито до 1000.

Царь праздновал сию победу в Москве и пожаловал Шереметева фельдмаршалом, а через Меншикова послал ему Андреевскую ленту.

9 февраля государь писал к Шереметеву и послал ему решения на 33 пункта¹⁾.

Посланный от окольничего Петра Апраксина полковник Тыртов разбил на Ладожском озере эскадру виц-адмирала Нумберса, сжег две шкуты, одну потопил и две с шестью пушками взял в плен. Сам же Апраксин в Ингрии на р. Ижоре разбил генерала Крониорта.

В 1701 году учрежден Монастырский приказ, отдав в ведение боярину Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину, подчинив сему приказу все церковные и монастырские вотчины etc., определив каждому монастырю оклад, оставя слуг монастырских самое малое число (слова Петра), окладную дачу хлебом повелел выдавать в общежительство, а не каждому особо. Пресек покупку и дачу в монастыри деревень. Доходы с владений монастырских повелел отдать в оброк (в аренду?) желающим, и те доходы взять в казну.

Повелел полуименем не писаться.

Для обучения к пилованию дерев повелел десятую сажень дров не рубить, а пилить. (Сим средством сохранил он и мелкий лес.)

Петр из Польши, Саксонии и Шлезии выписывал овец <и> овчаров — для суконных фабрик, им заводимых. Через свои манифесты приглашал он из Германии всяких мастеров и художников, пришельцы являлись толпами и были всюду употреблены.

¹⁾ о воинских делах

1701 года 16-го ноября скончался последний патриарх Адриан. Петр, отложив до удобнейшего времени избрание нового патриарха, определил митрополита рязанского Стефана Яворского к управлению церкви, повелев ничего важного без ведома государя не решить.

Учреждение Монастырского приказа (1701 г.) подтверждено, а казна монастырей обращена в пользу отставных воинов.

Петр принялся за духовенство: запретил пострижение прежде 50 лет. Монахиням велел заниматься рукоделием и смотреть за ранеными. Устроил при монастырях богадельни etc., etc.

Ропот ужасно усилился. Появились подметные письма и пророчества (изъяснения?), в коих государя называли антихристом, а народ призывали к бунту. Петр запретил монахам иметь в келиях бумагу и чернила — и настоятели должны были отвечать за тех, кои сие дозволяли. Типографщик Талицкий, обличенный в напечатании подметных писем, был казнен с своими соучастниками (?).

Указом от 10 марта 1702 года повелело дворянству избрать из среды своей трех или четырех человек в больших городах, для подмоги воеводам. А воеводам без сих дворян ничего не решить.

Слово холоп в письменных делах на имя государя уничтожено, заменено рабом (serviteur). Вольтер совершенно прав; см. в Священном писании: Слово «раб» везде приемлется в смысле serviteur.

За поединок и за обнажение шпаги положена смертная казнь.

В Сухареву башню переведена Навигационная и Математическая школа и названа школою Адмиралтейской.

На бывшем Стрелецком Сборном месте (доме Лыковом) построен Большой Цейгауз, в коем помещен двойной запас всякого оружия и запасов.

Свадьба шута царского Шанского. Насмешки над старыми обычаями etc. — Царя в старинном одеянии

представлял князь Ромодановский, Зотов — патриарха; царицу (в особой палате) жена Ив. Бутурлина. Петр был в числе морских офицеров.

Шведский флот приготовлялся вновь напасть на Архангельск; Петр поехал туда с царевичем Алексеем и с пятью батальонами гвардии. Он укрепил устье Двины да на взморье заложил новую крепость Новую Двинку.

Он помышлял о взятии Ноттенбурга (Шлиссельбурга) и послал указ князю Репнину (куда?) с дивизией его и с двумя баталионами гвардии идти к Ладоге (откуда?), повелев туда ж отправить и артиллерию.

В Троицын день спущены им два фрегата, сделанные английскими мастерами. Заложены новые. Петр осматривал с обыкновенным любопытством, даже посещал и простые холмогорские барки, разговаривая с мужиками (анекдот о разбитых горшках, рассказанный Ломоносовым).

Из Архангельска писал Петр к Апраксину, уведомляя его о спуске фрегатов и о строении корабля «Св. Илии», посылал собственноручный чертеж. Таганрожской гавани, уведомлял, что Автоном Головин набрал вольницы 2330, а жен, детей и стариков их (4390 ч.), отправил на Воронеж. (Петр повелевал Апраксину их упокоить.) Корабли приказывал вывести на Дон, торговлю таганрожскую устанавливает, советует подкупить турецких чиновников, ибо пистоли и в Европе много пользуют. При жалобе Ная на виц-адмирала (?) повелевает Наю не находиться в ведении виц-адмирала — etc., etc. (от июля 5, 27 и августа 5. Одно без числа).

Шереметеву предписывал воспользоваться недосугом Карла XII.

Шлиппенбах снова собрал сильный корпус, всячески уклонялся от сражения, но Шереметев, достигнув его за рекою Амовжею, разбил его у мызы Гумоловой. Шлиппенбах бежал к Пернову, но Шереметев его догнал и снова разбил. Шведов (кроме погибших в лесах и болотах) убито 5490, пушек взято 15, знамен 16, штаб- и обер-офицеров 13, унтер-офицеров и рядовых 302. Наш урон — 411 человек.

Вследствие сего, города, крепости и укрепленные мызы Мариенбург (в коем было 2500 гарнизону), Валмер, Трикат, Кригедербен, Гемелтлай etc. — взяты и разорены. В Мариенбурге взята Катерина, впоследствии императрица.

Более 600 мыз и деревень были выжжены нерегулярным войском по рижской дороге. Наши доходили до самых рижских ворот, где разбит был шведский отряд под начальством сына губернаторского.

Генерал-майор Гулиц на Чудском озере разбил четыре шкуты да на Ладожском взял их две, а на устье р. Амовжи разорил укрепление.

Петр, узнав, что экспедиция на Архангельск отменена 5-го (августа?), отправился к Соловецкому монастырю на четырех своих и шести нанятых голландских кораблях со своею гвардией, оттоле прибыл в деревню Нюхчи и 17-го августа благодарил письменно Шереметева, подтверждая прежнее приказание. Потом, отпустив корабли, пустился новою дорогою через мхи и болота к реке Онеге (160 верст), оттоле Онежским озером и рекою Свирью до Ладожского озера (через сии 160 верст Петр указал перетянуть две яхты, на коих и отправился к Ладожскому озеру). Здесь опять писал он к Шереметеву и к адмиралу Апраксину, жалея о смерти Яна и извещая его о победах Шереметева.

От озера до Ладоги по причине бури Петр поехал сухим путем и прибыл 5 сентября, где его дожидался уже Репнин со своею дивизией.

Оттоле Петр приехал в лагерь окольничего Петра Апраксина, при реке Назии. Туда же прибыл и Шереметев. Государь осмотрел корпус Апраксина, оставил у него один полк стрелецкий и конницу, прочее войско присоединил к большому корпусу и 25 сентября отправился под Ноттенбург. Артиллерию, за неимением лошадей, везли людьми.

Сентября 26 государь прибыл под Nottenburg и в ожидании войска приказал делать шанцы.

27 прибыло Ладожским озером и остальное войско на 50 судах. На пути оно прогнало к Выборгу шведские суда. Лагерь, приуготовленный Петром, был

занят. Суда повелено через лес на ½ мили перетащить в Неву (что 27 и исполнено).

1 октября Петр с 1000 гвардии на судах переправился на остров. Шведы, дав залп, оставили шанец, который без потери был нашими занят. Крепость осаждена со всех сторон. Прежде бомбардирования Петр предложил коменданту сдаться на честных условиях. Комендант просил четыре дня сроку и дозволения дать знать о том нарвскому обер-коменданту. — Вместо ответа загремели наши пушки и полетели в город бомбы. Осажденные прислали барабанщика (когда?) к Шереметеву с письмом от комендантши и всех офицерских жен, просящих о позволении выйти из крепости.

Барабанщик приведен был на батарею к Бомбардирскому капитану между крепостью и нашими апрошами. Петр отправил его с письменным ответом, в коем сказывал, что «не может допустить его до фельдмаршала, ибо он верно не захочет опечалить супругов разлукою. Ежели же благоволят они выехать, то пускай с собою выводят и мужьев».

Из крепости целый тот день стреляли по батарее Петра.

Наконец крепость после отчаянного супротивления, приведенная в крайность (в стене сделаны были три пролома, и наши были уже почти на стенах), сдалась 11 октября. Петр позволил всему гарнизону выйти с воинскими почестями и со всем имуществом, на что дал им три дня, дозволя и караулу их остаться в крепости. — По подписанию условий, ночью наши заняли проломы, по стене и внутрь крепости остался шведский караул.

На другой день получено известие, что генерал Крониорт идет на помочь Nottenburg. Петр явился в проломе, объявил о том генерал-майору Чамберсу, повелев немедленно шведские караулы по городу сменить, особенно у порохового погреба. Комендант не хотел было на то согласиться; Петр употребил силу (?). Чамберс и Петр пошли по стенам для смены караулов, первый направо, другой налево, и сами расставили караулы. Потом комендант и гарнизон

вышли из крепости сквозь пролом с распущенными знаменами, с барабанным боем, с пулями во рту и с четырьмя железными пушками. Им даны суда и они отпущены к Канцам (Нейшанц).

Наших убито 2 майора, 23 офицера, сержантов, унтер-офицеров и рядовых — 484; ранено офицеров 22, рядовых с унтер-офицерами 913. Пушек и мортир взято 138 — с припасами, etc.

Крепость занимала почти весь остров, так что нашим не было места у проломов, где бы во время приступа могли они выстроиться. Осажденные удобно побивали наших, так что русские уже обратились было в бегство; но князь Михаил Михайлович Голицын (чин?) велел судам отвалить от берега и 24 часа держался у проломов.

Петр назвал Nottenburg Шлиссельбургом, как ключ, коим отопрутся и другие лифляндские города, и пожаловал бомбардирского поручика Меншикова губернатором как Шлиссельбурга, так и лифляндским, корельским и ингерманландским. Леопольд, как любимца государева, уже пожаловал его (когда?) графом Римской империи. «Вы сим мне не одолжены, — сказывал однажды ему Петр, — возвышая вас, думал я не о вашем счастии, но о пользе общей — кабы я знал кого достойнее, конечно вас бы не произвел» (Голиков, со слов Неплюева). (О Меншикове см. «Диплом, пожалованный на достоинство ижорского светлейшего князя». 1707. Июня 1.) (Также синодик царя Ивана Васильевича — и дело о убиении царевича Дмитрия. Меншиков происходил от дворян белорусских. Он отыскивал около Орши свое родовое имение. Никогда не был он лакеем и не продавал подовых пирогов. Это шутка бояр, принятая историками за истину.)

Князь Голицын пожалован гвардии Семеновского полка полковником, 300 крестьянских дворов и 3000 руб. Майор гвардии Карпов — подполковником, 150 дворов и 1500 руб. etc., etc.

Офицерам даны золотые медали, капитанам дано по 300, поручикам 200, прапорщикам — 100, сержантам 70, капралам по 30 <рублей>; вторые солдаты пожалованы капралами, а молодым дано жалованье против старых. — Всем — серебряные медали. Несколько десятков беглецов наказаны сквозь строй, а иные казнены смертью.

После молебствия Петр повелел новыми болверками окружить крепость. К каждому болверку приставил, для поспешения, надзирателя, именно: адмирала и канцлера Головина, генерал-губернатора Меншикова, думного дворянина Зотова и кравчего Кирила Нарышкина.

Петр о сем писал в Воронеж к Апраксину.

Оконча работы, Петр оставил в Шлиссельбурге три полка под начальством полковника и коменданта Юнгора и в ту же осень со взятыми трофеями поехал в Москву.

17 ноября писал он к Шереметеву, чтоб он учинил суд над теми, кои не удовольствовали кормами лошадей, а на их места выбрать других, чтоб он выслал пленных (для триумфа?) etc. «Уже шесть дней живу праздно, а сам ты ведаешь, колько мне в Москве дел».

6 декабря Петр с торжеством въехал в Москву, с несколькими баталионами напольных, конных и пехотных войск (см. Голиков, ч. II — 92).

В тот же день Петр писал к Шереметеву, что, переменив прежнее намерение, повелевает ему быть в Москву.

Медаль на взятие Шлиссельбурга: портрет государя — город бомбардированный с надписью «Был у неприятеля 90 лет».

После торжества Петр принял посланного от литовских гетманов Вишневецкого и Огинского с просьбой о помощи. Петр послал в Литву два стрелецких полка и несколько (?) денег («Журнал Петра Великого». Ч. I — 65).

31 декабря посланный от Шереметева кн. Вадбольский разбил у Иван-города 2000 неприятеля, у

самой Нарвы сжег четыре шкуты и взял в плен несколько офицеров и рядовых. — Олонецкий поп Иван Окулов ходил с охочими людьми за шведский рубеж, побил до 400 человек и возвратился с рейтарскими знаменами etc.

В сем 1702 году сыскана в Нерчинске серебряная руда и первая была выплавка серебра.

В Камчатке построено 3 городка: Верхний, Нижний и Большерецкий.

Сняты капитаном Памбургом карты Дону от Воронежа до устья, каналу между Доном и Волгой, Черному и Азовскому морям с окольностями Азова.

Указы 1701 (за 50)

Черные сотни и слободы и новонемецкой слободы людей ведать в Стрелецком приказе.

О четвертном жребии из пожитков вдове или вдовцу, хотя и вступят прежде года в другой брак.

О письме крепостей в Пал