ГЛАВА XIII. Участие полка в войне с турками 1828 года

Причины войны с Турцией. — Что делал полк во время осады крепостей. — Дело под г. Галацом. — Стихи, присланные Наследником Цесаревичем Атаманскому полку. — Небрежное донесение хорунжего Попова. — Как загладили его атаманцы. — Потери полка во время войны.

Турки думали, что после войны с Наполеоном Россия, потерявшая столько солдат на полях сражений, ослабела. Им казалось, что они могут не исполнять договоров, заключенных с Россией. Они заставляли русских, занимавшихся торговлей на турецкой земле, или принимать подданство султану, или выселяться из Турции. Они не пропускали наши корабли через проливы Черного моря и тем мешали нам торговать с иноземными государствами. Они подговаривали персов не заключать с нами мира.

Все это заставило Императора Николая I отдать приказ о переходе нашими войсками турецкой границы.

Между нами и турецкими землями лежали тогда два христианских княжества — Молдавия и Валахия. Местность в них подобна нашей Донской земле. Те же степи, с широкими полями высокой кукурузы, с пылью летом и грязью весной, те же балки, те же виноградные сады и бахчи с арбузами, дынями и кабачками. Населяют эти земли румыны — народ, похожий на цыган. Хотя они и считались подвластными турецкому султану, но при приближении наших войск все население, имея духовенство впереди, выходило навстречу к полкам.

Молдавия и Валахия без боя были заняты нашими войсками. За этими княжествами по турецкой границе широкой лентой течет Дунай. Северный берег его, низменный, болотистый, поросший камышом, труднодоступен. Южный — турецкий — высокий, с крутыми скалами и отвесными обрывами. Здесь построено много крепостей — Варна, Измаил, Браилов, Силистрия, Журжа, Рущук и другие.

Все войны с турками мы начинали с осады этих крепостей. Не взявши их, нельзя перейти Дунай, нельзя проникнуть и в Турцию. А взять их трудно. Они окружены высокими и прочными стенами, глубокими рвами. Для взятия их назначался особый осадный корпус. Подвозили громадные пушки к стенам крепости. Пехота плотным кольцом окружала их. Рыли канавы с валиком, строили земляные коридоры, называемые траншеями. Пушки день и ночь палили по стенам, пока не образовывался обвал. Саперы по подземным галереям подходили под стены и закладывали бочки пороха. Когда все было готово, назначали день штурма. Саперы взрывали мины, галерея расширяла проходы в стенах, пехота с развернутыми знаменами, с музыкой на штыки шла штурмовать крепость… Но что делала конница?

Она располагалась на всех дорогах. Она не допускала никакого сообщения с крепостью. Когда войска выходили из крепости, чтобы помешать нашим работам, делали вылазку, кавалерия доносила об этом, атаковала неприятеля и прогоняла обратно в крепость…

Вот такие-то обязанности и были возложены на наш полк в эту войну с турками.

В апреле 1828 года атаманцы недалеко от г. Ясс перешли через реку Прут и здесь получили назначение идти к Браилову.

Осадный корпус, обремененный многими тяжелыми орудиями, медленно подвигался к Дунаю. Впереди шли казаки. На пути, у слияния рек Серета и Дуная, лежал город Галац, занятый турками.

20-го апреля передовой разъезд нашего полка под командой есаула Стоянова, при урядниках Старикове и Аникине и 48 казаках подходил к нему.

День был жаркий. Сухая темная пыль поднималась к небу высоким столбом. Сквозь эту пыль еле видны были белые домики, крытые соломой, и тонкие стройные минареты турецких мечетей.

Передовые казаки донесли, что Галац занят. Действительно, два выстрела прозвучали в тишине знойного дня, к ним присоединились еще и еще, и стены низких домов окутались дымом.

— За мной! — крикнул Стоянов. Бурый жеребец его закачался просторною рысью, напружинил зад и перешел в намет. В руках у офицера и урядников сверкнули старинные клинки. Тесной стеной, нагнув копья, поспевал за ними маленький отряд.

Ближе и ближе белые дома, грязные плетни и весь беспорядок турецко-румынского города. Отчетливей торопливые выстрелы, виднее алые фески и белые чалмы защитников городка…

Турки не выдержали смелой атаки горсти атаманцев и побежали. До 60-ти турок было взято в плен.

К вечеру в Галаце собрался весь Атаманский полк. На завтра, 27 апреля, была назначена переправа через реку Серет.

Переправа вплавь, конечно.

Всеми казачьими полками Браиловского осадного корпуса командовал генерал-майор Каменнов, но в день переправы он был нездоров и отрядом командовал подполковник Катасанов.

27-го казаки переплыли реку Серет, а 28-го апреля подошли к визирьскому броду на р. Бузео и перешли через нее.

Здесь передовые наши разъезды донесли, что на равнине, недалеко от крепости Браилова, пасутся турецкие стада.

Подполковник Катасанов взял сотню Атаманского полка под командой есаула Миллера, при сотниках Урасове и хорунжем Грекове и кинулся с ними к турецким стадам.

Турки загнали стада к селению Барбеш, а сами заняли огорожи этой деревни и открыли частый огонь по нашим казакам. Турки плохи в атаке, но обороняться умеют хорошо.

Несколько казаков было ранено и убито. Эти первые убитые и раненые рассердили атаманцев. Крепче прижали они пики под мышки, придавили ногами лошадей, лихие кони прыгнули через заборы, валики и канавы, и пошла рубка в узких улицах маленькой деревушки. 18 человек было взято в плен, много поколото и порублено на месте. Много скота и разный багаж, который турки везли в Браилов, были отбиты.

29 апреля наш полк подошел к Браилову.

Осадным корпусом командовал великий князь Михаил Павлович, брат Государя. Атаманский полк занялся аванпостной службой, оберегая пехоту, принявшуюся рыть траншеи.

7-го мая к Браиловскому корпусу прибыл Государь Император.

На аванпостах наш полк почти ежедневно сталкивался с неприятельскими отрядами, пытавшимися пробиться к осажденным. Рогатый скот, пленные турки, их знамена или бунчуки нет-нет да и доставались в добычу атаманцам. Один из таких бунчуков, отбитых атаманцами во время схваток с турецкими наездниками, был отправлен полком к Августейшему Шефу.

И какова же была радость и умиление наших станичников, когда десятилетний Наследник ответил полку следующим стихотворением:

Мой храбрый полк, благодарю

За первый твой трофей победный.

Ты верен славе был последней,

Ты делом угодил Царю!

Твой Атаман перед тобою

Еще не может в бой лететь,

Но может он уже душою

От дел отважных пламенеть,

Еще он скрыт от взоров света,

На честь (у) младенцев права нет,

Но знает он, что детски лета

Готовят честь грядущих лет,

Лети за славою прекрасной,

Молитесь, храбрые друзья,

Чтоб лета не прошли напрасно,

Чтоб славу мог нажить и я!

С прибытием Государя в лагерь под Браиловом было повелено нашей 1-й сотне, которая тогда называлась лейб-сотней, состоять при Императорской главной квартире, а полк временно прикомандировать к Гвардейскому Корпусу.

С этого времени Государь обратил особенное внимание на полк Своего Сына. Он заметил, что вооружение казаков не однообразно, и, узнав, что казаки вооружаются на свой счет, пожелал, чтобы это было изменено.

15 мая 1828 года Высочайше повелено было отпустить для Атаманского полка всю оружейную амуницию на счет казны, по образцу Л.-Гвардии Казачьего полка, с тою разницею, что древки пик в нашем полку приказано иметь светло-синего цвета.

А военные действия и осада крепости продолжались.

В конце мая Браилов был взят, и наша армия двинулась на овладение крепостями Шумлой и Варной. От Атаманского полка потребовали надежных казаков для указания пути нашим колонам. Днем сотни атаманцев шли впереди всех, а ночью, когда отряд располагался на отдыхе, атаманцы занимали «ночную цепь».

Жара была невыносимая. Люди падали на походе, пораженные солнечным ударом, на шапках разрешено было привязать манерки с водою.

3-го июня мы обложили крепость Кюстенджи и, взяв ее, продолжили путь к Шумле. 9 июля наши войска окружили Шумлу, а Атаманский полк занял посты на Разградской и Силистрийской дорогах.

Наступила тяжелая сторожевая и разведывательная служба. Осторожный разъезд никогда не даст хорошего донесения, а подойти ближе — рискуешь потерять людей. Итак, дня не проходило без того, чтобы не было убитых или раненых во время перестрелок с турками на постах.

Но лучше смерть и раны, чем позор Государева замечания. И казаки это понимали и смело лезли в города и села, занятые неприятелем.

Но… грех да беда на кого не живет… Вышел грех и с нашим полком. В первых числах июля молодой офицер нашего полка, хорунжий Попов, был на разведке и в 12-ти верстах от лагеря увидал дымы и палатки большого лагеря. Не исследовав, в чем дело, он послал рапорт полковому командиру подполковнику Катасанову, что 1000 турок стоит у нашего лагеря. Катасанов, уверенный, что атаманский офицер не ошибется, послал донесение в Главную Квартиру. Для разбития этой орды был отправлен генерал-адъютант Орлов, но оказалось, что это были не турки, а русские войска графа Толстого.

Государь Император остался сильно недоволен такою небрежностью в Атаманском полку и приказал походному атаману Сысоеву взыскать с виновных.

Тяжело было дедам нашим выслушать это первое в жизни полка замечание… На веки веков решили они запомнить и детям и внукам заповедать быть как можно внимательнее в разъездах, не жалеть жизни своей, лишь бы давать верные донесения и не огорчать обожаемого Государя. Приказ об этом проступке узнали в полку 17 июля, и загорелись сердца атаманцев. Захотелось им кровью своей заслужить прощение невольной ошибки своего молодого товарища.

Случай представился на другой же день. Наш полк был послан для занятия гор. Разграда. Без выстрела неслись казаки в улицы города, порубили и взяли в плен 51 турка и освободили 4180 болгар. Офицеры искали случая загладить неприятное впечатление от неправильного донесения. Хорунжие лезли смело в огонь — один из них, Башмаков, был убит пулей, другой, Чамбин, весь израненный напавшей на него заставой, к которой он подкрадывался, вскоре умер, Костин и Платонов были выведены из схваток тяжелоранеными. Старые офицеры от них не отставали. Подполковник Хоперсков был ранен во время рекогносцировки неприятельского расположения, есаул Миллер 14 августа, атакуя со своею сотней неприятеля, пытавшегося порвать нашу цепь, был опрокинут двумя ядрами и при падении с лошади получил сильный удар в голову…

20 сентября наш полк атаковал 7000 человек, вышедших из Шумлы, опрокинул их и побил более 40 человек, заставив остальных вернуться в крепость.

И Государь простил небрежную разведку 11 — го июля. За взятие Разграда командир полка получил чин полковника, урядник Кузнецов георгиевский крест.

Наступала осень, и с нею труднее становилось вести войну. Турки покидали города и сдавали крепости, 29-го сентября Варна была оставлена турками, и наши войска могли идти к столице Турции Константинополю.

Атаманский полк, переведенный после 20-го сентября от Шумлы к Варне, куда отправился Государь Император, в декабре месяце получил приказание следовать к городу Яссам и далее в Россию.

Турки заговорили о мире, и войска возвращались домой.

За эту войну во время аванпостной службы с апреля месяца по ноябрь наш полк потерял убитыми — 1 обер-офицера и 11 казаков, умершими от ран — 1 обер-офицера и 3 казаков, без вести пропавших — 3 казаков, тяжелоранеными- 1 обер-офицера и 17 казаков, легкоранеными — 1 штаб-офицера, 2 обер-офицеров и 16 казаков; а всего 1 штаб-офицера, 5 обер-офицеров и 48 казаков, то есть почти одна десятая часть полка выбыла из строя.