Как умерла Екатерина II Великая?
Екатерина II Великая, императрица всея Руси, умерла от апоплексического удара, в своей постели, в 1796 году, в возрасте шестидесяти семи лет.
Верно то, что удар застал Екатерину в ее toilette (Уборная (фр.)), однако императрицу тут же перенесли в постель, где она вскорости и скончалась.
Вопреки общепринятому заблуждению, Екатерину II не раздавил жеребец с внушительным «хозяйством», которого якобы пытались на нее взгромоздить; не были причиной смерти и травмы, якобы полученные от осколков ночного горшка, развалившегося под громадной derriere (Задница (фр.).) императрицы. Нет также ни одного свидетельства «особой» привязанности Екатерины к лошадям, кроме как к животным, на которых ездят верхом.
Непонятно, откуда вообще взялись такие пикантные истории. Возможно, это была лишь «черная» пропаганда, с успехом пущенная в ход обиженным на мать Павлом I, придворные которого славились умением распускать сплетни. А может, виной всему подлые французы, которые после Революции оказались в состоянии войны с коалицией сразу нескольких государств, включая Россию. (Истории о Марии-Антуанетте, кстати, были ничуть не лучше.)
Но откуда бы ни пошли все эти россказни, неординарное поведение Екатерины, конечно же, создавало определенный эротический frisson (Дрожь, трепет, содрогание (фр).). У императрицы действительно было немало любовников, большинство из них проходили «обкатку» на ее фрейлинах. В случае успешной сдачи «экзамена» кандидаты получали хорошие должности, титул и положение при дворе.
Один из фаворитов Екатерины, князь Потемкин (известный броненосец из фильма назван именно его именем), сам был когда-то ее любовником и умер в возрасте пятидесяти двух лет после того, как, «трясясь от лихорадки, съел за обедом огромный кусок ветчины, целого гуся, несколько цыплят и выпил неимоверное количество кваса, медовухи и вина».
Каким бы ни было истинное число внебрачных связей императрицы — всего одиннадцать (официально подтвержденное в ее письмах) или двести восемьдесят девять (как утверждают завзятые сплетники), — гораздо более важным наследием Екатерины II являются ее преобразования в политике и культуре.
При ней в Санкт-Петербурге построили намного больше, чем при его основателе Петре I, была устранена неразбериха и путаница в российских законах; высажены прекраснейшие сады; русские картинные галереи заполнились произведениями европейского художественного искусства; в обязательном порядке была введена вакцинация от оспы. Екатерина II покровительствовала писателям и философам со всей Европы, включая Дидро и Вольтера, которые называли ее Звездой Севера.
Генетическое же наследство императрицы оказалось гораздо менее впечатляющим. Ее сын, император Павел I (1796—1801 гг.), еще в детстве предал полевому суду и казнил крысу за то, что та осмелилась уронить его оловянных солдатиков. В уже более зрелом возрасте он отдал под трибунал собственного коня и приговорил к полусотне ударов плетью. В конце концов Павел I был убит (без всякого суда) своими же приближенными, а царский престол перешел к его сыну.
Что так сильно поразило Джона Раскина[48] в его первую брачную ночь?
Гораздо труднее быть простым, чем сложным.
Джон Раскин
Бытует мнение, будто в ночь после свадьбы Джон Раскин был шокирован буквально до импотенции одним лишь видом волосяной поросли на лобке своей молодой супруги Эффи.
Считается, что, являясь одним из наиболее влиятельных художественных критиков своего времени, знания об обнаженных женских формах Раскин черпал исключительно из «безлобко-воволосых» классических мраморных скульптур и произведений живописи.
Теория эта, однако, не подкрепляется никакими документальными фактами. Впервые она была озвучена в биографии супругов Раскин, написанной в 1965 году Мари Лютьен. При этом довольно откровенные письма самого Раскина к матери свидетельствуют как раз об обратном: в данных вопросах он вовсе не был таким уж невеждой. Представление о непомерном ханжестве людей Викторианской эпохи — по крайней мере, отчасти — плод воображения середины XX века.
Правдой, однако, является то, что Раскин не консумировал свой брак. Так продолжалось целых шесть лет, до тех пор, пока во время одного из выездов «на натуру» Раскин не оставил Эффи наедине со своим другом, художником по имени Джон Эверетт Миллес (1829—1896), в какой-то деревенской лачуге. Миллес как раз знал, что делать, и Эффи получила такое удовольствие, что тут же подала на развод. Брак с Раскином был аннулирован на основании «неизлечимой импотенции» ответчика.
Эффи вышла замуж за Миллеса и родила ему кучу детей. Вся эта история вызвала нешуточный скандал и означала, что отныне для Эффи были закрыты все двери, за которыми могла появиться королева Виктория.
Основной проблемой Раскина была его склонность к молоденьким девочкам[49]. Несмотря на это обстоятельство (а может, как раз благодаря ему), Раскин оказал громаднейшее влияние на искусство и архитектуру Викторианской эпохи, многое сделал для укрепления позиций «прерафаэлитов», «открыл» для современников Уильяма Тернера[50], стал отцом-основателем профсоюзов и человеком, стоявшим за движением «Искусства и ремесла» и организацией «Национальный трест»[51].
Раскин написал 250 книг и преподавал искусство Оскару Уайльду. Он платил членам «Гильдии св. Георга» за то, чтобы те подметали ступеньки лестницы перед Британским музеем. В отставку Раскин вышел в чине профессора искусств школы Слейда[52], когда в медицинских колледжах официально разрешили вивисекцию. Позднее Раскин сошел с ума: старик искренне верил, что его кухарка — не кто иная, как сама королева Виктория. Махатма Ганди неоднократно упоминал Раскина как единственного величайшего человека, повлиявшего на его жизнь.
Еще один малоизвестный пример, когда лобковые волосы привели к расстройству мужской функциональности, касается предполагаемой любовной связи между Д. Г Лоуренсом и художницей Дороти Бретт в 1926 году. Считается, что Лоуренс покинул спальню, оставив обнаженную Бретт в постели, а в качестве извинения за свою «несостоятельность» произнес следующую фразу: «У вас неправильные волосы на лобке».
Большинство биографов Лоуренса считают данный случай выдумкой Бретт, тем более что впервые старушка поведала миру сию пикантную историю лишь в 1976 году, за несколько месяцев до своей смерти.