Голоса иностранцев против насильственных выдач

1. «Предательство в Ялте» (перевод из брошюры Джона Т. Флинна, Лью Йорк: «Будущее Америки», 1955).

Не все опубликовано относительно этого дела.

Ялтинские документы, как они, в конце концов, разрешены для опубликования, не полностью приведены и не все опубликованы. Десять процентов первоначального состава намеренно опущено и пропуски были сделаны, чтобы не затрагивать некоторых лиц. Все впутывающее Хисса опущено, также и то, что обнаруживало недалекость генерала Маршалла и выносило наружу его спор с военно-морским флотом (он хотел купить участие русских в войне против Японии). Говоря со Сталиным, Рузвельт высказал несколько презрительных замечаний о евреях, и они были изъяты из отчета. Свыше 28 страниц было недопущено к опубликованию. Несмотря на это, президент Эйзенхауер, который, естественно, в ялтинских делах никакого участия не принимал, высказался (буквально: выразил свои чувства) после опубликования «очищенного» издания документов, что мы должны перестать о них говорить. Почему? Разве мы не вправе знать правду? Подумать только, во что эти грубые ошибки обошлись — кровью, скорбью и имуществом.

Окончание Конференции.

Закрытие Ялтинской конференции было в тон ее темным деяниям. Она окончилась кутежом, которого постыдились бы и римские воины. Водка текла рекой. Около 45 тостов было выпито. По крайней мере один американский офицер, участник Тегеранской и Ялтинской конференций, был шокирован виденным. Генерал-майор Джон Р. Дин с явным отвращением сообщал Соединенному генеральному штабу (в Вашингтоне): «Я довольно сидел на русских банкетах и меня стало тошнить от русской еды, водки и заверений в дружбе. Поразительно, как эти водочные тосты легко произносятся. После банкета мы послали Советам еще одну тысячу аэропланов и они в знак взаимности одобрили одну визу на въезд в их страну, дело с которой тянулось несколько месяцев. Мы чешем себе затылки, ища, какие еще подарки могли бы послать, а они чешут свои, ища чего бы еще просить».

Всей повести о Ялте мы еще не услышали, конечно. Многое было сделано Рузвельтом и Сталиным наедине, и записей этого не имеется у нас, — Сталиным архиреалистом, вполне обладающим способностями, и Рузвельтом, плохо осведомленным, колеблющимся, умирающим, пожираемым тщеславием и почти умоляющим Сталина о похвалах…

2. Генерал Кестринг.

В одном из номеров журнала «Ukranian Review», издававшегося на английском языке в Лондоне была напечатана статья голландского журналиста Ганса де Вееда о насильственной репатриации в СССР военнопленных и беженцев.

Знаменательны приводимые автором слова германского генерала Кестринга, ведавшего во Вторую мировую войну добровольческими войсками германской армии, сказанные им при опросе союзными следователями:

«Мы, немцы, уничтожили величайший «капитал», когда-либо существовавший в мире, для борьбы с большевиками. (Говоря о «капитале», генерал Кестринг подразумевал людей, насильственно выданных большевикам.)

Сейчас вы, может быть, не поймете меня, если я вам скажу, что в течение последних недель вы вторично уничтожили этот «капитал» и не только в материальном смысле, но также и в душах тех, кто, не поддержанные в свое время Германией, возложили свои надежды на вашу помощь и ваше понимание.

Быть может, в самом близком будущем вы будете в отчаянии взывать к тому, что вы только что уничтожили».

Краткие биографические сведения о генерале Кестринге: родился в Москве 20 июня 1876 года в семье бухгалтера. Там же окончил русско-немецкую гимназию Святого Петра. Служил в одном из полков русской гвардейской кавалерии. На войну 1914 года вышел в чине ротмистра.

После революции 1917 года состоял в 1918 году при гетмане Скоропадском. Затем перешел в германскую армию.

Будучи в чине майора, состоял адъютантом при генерале Сеекте. Затем, одно время был германским послом в Москве. Последние годы войны ведал Добровольческими войсками в германской армии. Умер 20 ноября 1958 года и погребен на кладбище одного из местечек Баварии.

А. П.

3. Итальянский сенатор Ф. Турки об очерке князя Маргани.

В нескольких номерах итальянской газеты «Secolo d'ltalia» за 1955 год был помещен очерк князя Маргани «Терновый путь», говоривший о выдаче казаков в 1945 году.

Этот обширный материал, иллюстрированный многими фотографиями, дает жуткое описание дней казачьей трагедии.

К сожалению, князь Маргани скончался, не закончив печатание своего очерка.

Ввиду того, что автор очерка использовал, главным образом, данные, ранее печатавшиеся на страницах нашего Сборника, ниже приводится дословно лишь предисловие к очерку князя Маргани, редактора газеты сенатора Франца Турки, показывающее, что в нашей беде мы не остаемся одинокими, что с нами болезненно переживают и желают быть полезными в деле расследования злодеяния западных союзников и некоторые иностранцы.

<…> Автором этого сенсационного репортажа, говорит сенатор Турки, является князь Петр Маргани, итальянский журналист, известный нашим читателям и широкой публике по своим многочисленным статьям непримиримого антикоммуниста. Свидетель одной из самых трагических драм последней войны, он повествует о событиях. Правдиво, на основании официальных и свидетельских показаний участников страшного предательства, он пишет не щадя виновников незабываемого злодеяния.

Для «свободного мира» настоящий репортаж, иллюстрированный фотографической документацией, является неожиданным откровением. Он срывает, наконец, ту вуаль лицемерия и молчания, которой союзники, в частности англичане, задрапировали «финал» русской антикоммунистической борьбы и ее участников.

Трогательные страницы, неведомые миру, развертывают перед глазами читателя отчаянную драму во всем ее жутком реализме.

Страницы, увы, полные страданий, крови и неизмеримой обиды и горя; страницы, вызывающие искреннее негодование в душе мало-мальски цивилизованного человека за кровный акт предательства, без сомнения, заранее обдуманного и подготовленного его авторами.

К неисчислимым, тяжким последствиям Ялтинского договора приходится причислить сегодня и это злодеяние, истребившее цвет непримиримых белогвардейцев, — втихомолку, с хладнокровием, подобно которому бьют скот на бойне, — в угоду «союзнику» Сталину.

Целая армия с офицерами была передана советскому командованию на пытки и смерть. Предана — без суда, без формальных оснований. И никто не поднял голос в защиту обреченных!

Наша газета является первою в Италии, приютившей на своих страницах повествование о драме казачества и всего белого воинства, разыгравшейся у Лиенца, на берегах Дравы.

И мы гордимся возможностью публикации этого исторического и человеческого документа.

Сегодня Запад, испробовав плоды советского «сожительства», старается укрепить связи с федеральной Германией, с генералом Франко, то есть с явными противниками коммунистического режима.

Но, отдав должное легионам национальной Испании в борьбе против красной тирании, мир не должен забывать о печальной участи казаков, черкесов и иных бойцов белого движения, заброшенных судьбой в чужие края и тут, борясь за тот же светлый идеал, закончивших свое земное существование трагически, по воле предательского жеста англичан.

Эту трагическую эпопею рассказывает на страницах нашей газеты итальянский журналист и русский патриот Петр Маргани.

Сенатор Франц Турки

4. Тайна скрывает операцию по насильственным выдачам.

Гуксли Блайт — английский журналист, которым был написан ряд статей для газет и журналов, настаивавших на расследовании политики насильственной репатриации русских антикоммунистов в 1944–1946 годах, а также в 1964 году книга «Восток пришел на Запад», посвященная истории казачества во Вторую мировую войну и выдачи казаков и солдат РОА.

<…> До тех пор пока американское, британское и французское правительства ни откроют своих архивов, касающихся этого грубого нарушения женевской конвенции о военнопленных; пока они не признают, что приказы о репатриации были глупой и криминальной ошибкой; что эти приказы были делом рук секретных коммунистических агентов, занимавших высокие посты в союзных правительствах — до тех пор антикоммунистическое население России не решится верить тому, что Запад, и в особенности Соединенные Штаты, являются его верным другом, другом, которому можно верить.

… В мае 1958 года группа бывших казачьих офицеров, все — старые эмигранты, выданные в 1945 году из Южной Австрии и вернувшиеся на Запад после многих лет, проведенных в советских концентрационных лагерях, обратились ко мне с просьбой попытаться выхлопотать для них денежную компенсацию за незаконную выдачу Советам. Они прислали мне петицию и документы, относящиеся к их делу, и я переслал их вместе с подробным анализом политики насильственных выдач британскому премьер-министру Горальду Максимилиану 4 сентября 1958 года, попросив его дать этому делу ход.

Седьмого октября того же года я получил от британского статс-секретаря господина Лойда ответ, согласно которому по этому делу ничего сделать было нельзя.

… Очевидно, ни Лондон, ни Вашингтон не хотят, чтобы этот вопрос был расследован. Скопление лжи и умышленных искажений окружают его, тогда как железная завеса молчания скрывает подлинные факты.

Все это указывает на то, что замешанные в этом деле правительства хотят что-то скрыть.

Лица, ответственные за выдачи, должны бы были уже давно понять, что выдачей чинов 15-го Казачьего Кавалерийского корпуса, составлявшего часть германского вермахта, как и выдача добровольцев Русской Освободительной Армии генерала Власова — Запад сделал больше для подавления антикоммунистического сопротивления внутри России, чем могли сделать все Усилия ЧК, ОПТУ, НКВД и МВД, взятые вместе.

С чисто военной точки зрения, выдача этих доблестных воинов, как и тысяч беженцев, было более серьезным преступлением, чем то, которое совершила чета Розенбергов, члены американской шпионской организации, которые выдали секреты атомной бомбы Кремлю и были за это казнены.

Петер-Гуксли Блайт

5. «Мы предали два миллиона Д. П. красным палачам».

Один английский журналист, собирающий материалы о насильственных выдачах… в своем письме мне (генералу Науменко. — П. С.) от 4 января 1963 года писал: «По прочтении Вашего Сборника, я просил моего друга, который является членом нашего парламента, поднять вопрос 25 января, запросив, кто отдал приказ о выдаче казаков из Лиенца, Шпиталя и долины Дравы. Таким образом, я надеюсь выяснить, кто отдал приказ майору Дэви-су, подполковнику Малкольму и генералу Мессону».

Но уже в следующем своем письме от 11 февраля он сообщает: «член парламента, о котором я Вам писал в прошлом письме, пытался задать вопрос премьер-министру для того, чтобы удостовериться раз и навсегда, кто приказал выдачу казаков в Австрии, но это ему не было разрешено, так как полная официальная «история сейчас пишется и, согласно заявления Черчилля, будет опубликована в следующем году»» (так никогда и не была опубликована. — П. С).

Был поднят тот же вопрос и в США. Здесь, в газете «Зонтаг Блат Штатс Цайтунг унд Харолд», издающейся в Нью-Йорке на немецком языке, была напечатана статья журналиста Юлиуса фон Эпштейна «Мы предали два миллиона Д. П. красным палачам», в которой он утверждает, что Ялтинское соглашение не предусматривало насильственной репатриации кого бы то ни было и задает вопрос — кто же в этом виновен?

Автор статьи, публикации которого о Катынском массовом убийстве привели к расследованию этого злодеяния Конгрессом, также предал гласности результат расследований о выдаче антисталинских солдат и гражданских лиц с помощью правительства США Ниже приведены выдержки из этой статьи.

<…> Речь Государственного секретаря.

24 октября 1952 года Дин Эчиссон произнес свою, может быть наиболее значительную, речь в Комитете ООН в Нью-Йорке. Государственный Секретарь отстаивал не только от имени Соединенных Штатов, но также от имени пятнадцати других государств, принимавших участие в борьбе против коммунистического агрессора в Корее, право находящихся в руках союзников пленных не быть выданными против их воли коммунистам.

В этой речи Эчиссон сказал, что Командование ООН в Корее считает невозможным репатриировать пленных против их ясно выраженной воли. Эчиссон сказал: «Насколько я знаю, нет ни одного члена Объединенных Наций, кроме участников коммунистического блока, который когда-либо утверждал бы, что насильственная репатриация военнопленных правильна, дозволена международным правом или необходима.

Эчиссон ссылался в подтверждение правильности своей точки зрения на Женевскую Конференцию и на права человека из практики последних 37 лет. Он цитировал 15 мирных договоров, которые заключил Советский Союз, и во всех содержится пункт, что ни один военнопленный против выраженного своего желания не должен быть репатриирован.

Дин Эчиссон ссылался, однако, не только на заключенные с Советами после Первой мировой войны договоры, но также на советскую практику во Второй мировой войне. Он цитировал советский ультиматум немецкому командующему в Сталинграде фельдмаршалу Паулюсу, в котором Советское Правительство обеспечивает само собою понятное право за каждым немецким офицером и солдатом, что в случае сдачи никто не может быть послан против своей воли на родину. Такие же заверения даны были немецким частям в Венгрии.

Эчиссон в своей речи не сделал никакой разницы между принудительной репатриацией в неприятельскую или же в союзную страну. Он вполне сознавал, что каждое такого рода разделение противоречит этическим и человеческим принципам, по которым со времен предков предоставлялось право убежища.

<… > Перевела с немецкого Н. Н-Н

6. Западное предательство антикоммунистических сил.

Выдержка из статьи, помещенной в одной из ирландских газет:

<…> самая антикоммунистическая нация на свете это русская. Этот факт становится доказанным, когда вполне вдумаешься в то, что когда германская армия начала входить в СССР, то ее там приветствовали как «освободительницу» и миллионы солдат сдавались немцам и просили разрешения бороться против красного Кремля…

… Антикрасные чувства в толще России во время войны были настолько велики, что Сталин, Рузвельт и Черчилль подписали в Ялте соглашение о том, что все советские граждане должны быть переданы коммунистическим силам, несмотря на личное желание русских людей, к которым это относилось.

Это соглашение имело целью уничтожить всех активных русских антикоммунистов.

Имея в виду проистекшие отсюда следствия, невозможно понять, почему Черчилль согласился на это, так как он утверждал, что немецкие предатели, работающие на союзников, являются героями, свергающими гнусный террористический режим, установленный над ними секретной полицией.

Русские же патриоты, таким же самым образом борющиеся против правительства, которое Черчилль же много раз признавал самым гнусным, которое свет когда-либо видел, не только не были названы героями, но изменниками, которые должны быть возвращены Советам на расправу.

«Натинформ»

7. Брешь в занавесе лжи.

Выдача казаков союзниками в 1945 году большевикам должна, казалось бы, потрясти совесть свободного мира. Однако этого не произошло. Напротив, мало кто об этом знает, а те, кто знают, склонны скорее оправдать поступок союзников, а в лучшем случае не придавать событию большого значения: это, дескать, эпизод войны, правда, эпизод не очень-то красивый, как часто на войне это случается, но… по сравнению с преступлениями гитлеровцев… и так далее.

Я на эту тему написал книгу на польском языке под заглавием «Zbrodnia w doline rzeki Drawy» и на немецком «Tragoedie an der Drau oder die verratene Freiheit», опираясь главным образом на неоценимые материалы, собранные в течение долгих лет генералом Науменко. Называю их «неоценимыми» не из банальной вежливости, а по глубокому убеждению, что они составляют исторический документ, разоблачающий одну из самых страшных страниц в истории человеческого лицемерия. Именно не политического, не дипломатического, не военного, а общечеловеческого лицемерия.

Что же случилось?

А вот что: в продолжение шести лет все страны земного шара, именую- щие себя свободными демократиями, ведут одну из кровавейших войн; причем общим лозунгом и моральным оправданием этой борьбы не на жизнь, а на смерть, является якобы связывающая их любовь к свободе и стремление свергнуть тиранию, освободить порабощенных. Дело идет не об освобождении какой-то страны в политическом смысле, но всех жителей Европы. Последовательно, тирании ставится в вину не политическое нарушение чужих границ и прочее, а прямо: преступления против человечества. Перед лицом этого всемирно-морального подъема, казалось бы, логичным было, чтобы борцы за свободу человека в первую очередь преклонились перед теми, кто не в продолжении шести лет, а уже целых двадцать восемь лет, не мирясь с неволей, не теряя надежды, ждал или, не покладая рук, боролся за освобождение человека против еще беспросветнейшей, более полной, более тотальной, более сковывающей тирании (курсив наш. — П. С.)

Так бы, казалось, по здравому смыслу, по справедливости и по совести. Но вышло наоборот. Когда кончалась война, то как раз тех, кто страдал в неволе дольше других, кто боролся за свободу несравненно дольше других, — тех именно согнали за проволоку, а потом выдали в руки палачей на смерть, на заключение в концлагерях!

Стало быть, высокопарные лозунги о возвышенных целях войны были ложью? Выходит, что так. И сегодня мы знаем об этом. Иначе в результате этой якобы «освободительной» войны не была бы отдана половина Европы в самое беспощадное рабство. Но тогда, весной 1945 года, многие еще верили «освободителям» на слово. И вот выдача казаков, сотен тысяч русских и других восточноевропейцев на верную смерть или заключение явилась первым предвестником мрачной действительности.

Выдача казаков и других народов на смерть была, в сущности, непосредственным преступлением совершенным теми же, кто несколько месяцев спустя под предлогом всемирного судопроизводства вешал за идентичные преступления гитлеровских генералов и министров. Так было, если смотреть на вещи с моральной, не с количественной, а с качественной точки зрения.

Но углубляясь в анализ этих событий, можно также прийти к заключению, что по удельному весу выдача эта являлась злодеянием высшей степени, так как она не обусловлена ни военными действиями, ни соображениями политической необходимости. А так просто, с легким сердцем, дабы оказать любезность по отношению к сотоварищи: «Сделайте одолжение, пожалуйста, если настаиваете, то получайте, расстреливайте, вешайте, томите в лагерях… Людей-то десятки тысяч? Да, людей…»

Возражают: не сравнивать же это преступление союзников с бесчисленными преступлениями Гитлера! Почему не сравнивать? Сравнивать надлежит все на свете; без этого невозможно составить себе вполне объективного мнения; без этого не существовать единственно точным, сравнительным наукам. Только коммунизм не допускает сравнений, ибо не допускает объективной оценки вещей.

Но, быть может, дело в данном случае и не в сравнении. Кто-то сказал: «Не беда, когда убийцей окажется профессиональный преступник. Хуже, когда профессиональный судья окажется мелким карманником».

Однако и это сопоставление тут не подходит, ибо как раз в Нюрнбергском Трибунале сложилось… весьма даже наоборот: в судьи попал не мелкий воришка, а матерый преступник, стажем во много раз старше подсудимых. И в одном случае — Катынского убийства — обвинял он подсудимого в злодеянии, совершенном своими собственными же руками. И здесь состав суда знал об этом, что это именно так, что убийцей является судья, а не обвиняемый. Тем не менее Трибунал счел возможным заседать в сотовариществе профессионального убийцы, да именовать пошлый маскарад «Трибуналом мировой справедливости».

Вот какие деяния стали началом переживаемой нами эпохи, эпохи коллективного лицемерия. А предисловием к ней — выдача вольных людей на верную гибель и страдание.

Правда, казакам ставили в вину, что клинки своих шашек повернули в неподходящую для мировой политики сторону, то есть против того преступника, который угнетал и давил их с 1918 года, тогда как надлежало им идти против того, кто начал угрожать Великобритании и Америке с 1938 года…

Конечно… с точки зрения объективной, демократической морали, прегрешение солидное… Но могли ли степные всадники Дона, Кубани и Терека обнаружить такую политическую подготовку к «реальной политике» грядущих дней, чтобы знать-предугадать, что на 46-м году большевистской заразы даже Папа Римский пошлет преемникам безбожной чекистской власти приветственную телеграмму?

Нет! Предугадать было трудно.

Большевикам удалось в течение и после Второй мировой войны совершить перетасовку понятий. Именно, превратить исторически-объективное зло, совершенное Гитлером, во что-то вроде олицетворения зла абсолютного, в сверх-критерий.

За этим занавесом психологического мифа успешнее, чем за «Железной занавесью» удалось им скрыть не только свои собственные злодеяния, и по качеству, и по количеству превосходящие гитлеровские, но и грядущую угрозу всему миру. Но удалось им потому, что этот психологический занавес использован был и союзниками для сокрытия позади этого фасада их же лицемерия.

Будущность и устройство свободного мира зависит от того, удастся ли в ближайшем будущем разбить этот лицемерный фасад, показать правду.

Генерал Науменко, по моему мнению, принадлежит к тем немногим, которые по мере своих возможностей стараются пробить брешь в занавесе лжи.

Иосиф Мацкевич

Часть 3 НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ[5]

Издав два тома «Великого Предательства» (в данной редакции две первые части), В. Г. Науменко имел намерение выпустить впоследствии и третий том.

Собирая исторический материал о казачьей трагедии, Вячеслав Григорьевич считал, что «центром ее должен быть Лиенц, но ограничиваться этим нельзя». Необходимо говорить «обо всем, связанном с ним, то есть о предшествующем времени», давать «портреты вождей и рядовых казаков, игравших роль в этом движении и в трагедии».

Такие сведения и документы из архива генерал-майора В. Г. Науменко, представляющие несомненный интерес для читателей и историков, были подготовлены нами и вошли в третью часть книги.

В их числе письма генерала от кавалерии П. Н. Краснова, записи из дневников генерала Науменко об инспекционных поездках в части 1-й дивизии, Казачьего Стана и РОА, о работе и личных встречах с П. Н. Красновым, генералами А. Г. Шкуро, Т. И. Домановым, С. Н. Красновым и другими казачьими офицерами, с генералом фон Паннвицем, главнокомандующим РОА/ВС КОНР генералом А. А. Власовым, представителями русской эмиграции.

Наряду с дневниками, острая документальная критика некоторых «писателей» и «возглавителей» (А. К. Ленивова с его книгой «Под казачьим знаменем», «ветерана» 15-го ККК А. Бойчевского или открытое письмо Н. Г. Назаренко «второму» Донскому Атаману И. А. Полякову) проясняет многие вопросы деятельности ГУКВ и самого Кубанского Атамана во время войны, формирования частей Казачьего Стана, Русского Корпуса и дивизии генерала фон Паннвица.

В третий том должны были войти дневниковые записи генерала Науменко о выдачах русских военнопленных американцами в лагерях Кемптене, Дахау и Платглинге в Германии, на территории самих Соединенных Штатов (в форте Дике), а также англичанами в Дании. В результате американских «акций» имели место многочисленные самоубийства людей — вскрывавших себе вены, перерезавших горло и повесившихся.

Американцы, таким образом, не отставали от англичан, выдававших советам не только казаков, власовцев, горцев, немцев, но и своих недавних союзников — сербов генерала Дражи Михайловича на расстрел партизанской армии Тито.

«Разница между ними заключалась в том, что англичане при выдачах прибегали к подлому и вероломному методу продуманного обмана и усыпления подозрений намеченных жертв, американцы же шли напролом и без притворства» (Н. В. Назаренко-Науменко).

Заслуживают внимания свидетельства об освобождении Праги в мае 1945 года 1-й дивизией РОА под командованием генерала Буняченко, разделившей впоследствии участь всех выданных.

Письма Н. Н. Краснова-младшего вобрали в себя массу малоизвестных фактов — от выдачи казачьих офицеров в Австрии до возвращения немногих из них, прошедших сталинские тюрьмы и лагеря, на Запад.

Именно переписка генерала Науменко со многими людьми, пережившими лиенцекую трагедию и советскую каторгу, дает представление о том, как восстанавливалась им действительная картина выдач и готовилось к изданию «Великое Предательство».

Письма лорда Бетелла войсковому старшине Н. Г. Назаренко касаются съемок первого телевизионного фильма «Приказы свыше» о событиях в Лиенце, который демонстрировался в ряде стран в 70-е годы. Фильм был поставлен по книге Н. Бетелла «Последний секрет Второй мировой войны», главы из которой были опубликованы в «Санди Экспресс» и транслировались по Би-Би-Си. Это привело к неожиданным результатам. Как писал лорд Бетелл, многие из британских офицеров, связанных с насильственной выдачей казаков с Дравы, получили, наконец, возможность говорить со слушателями радиопрограммы, — все эти события лежали на их совести много лет. А написавший в редакцию английский солдат-артиллерист, стоявший в охранении у моста в Юденбурге, вспоминал, что стрельба в советском лагере продолжалась всю ночь и весь день на фоне самого прекрасного мужского хора, который он когда-либо слышал.

«Как эти казаки пели! И как они умирали!» — заключает он.

Сам генерал Науменко писал о себе: «Я фактически был очевидцем всего пережитого, и если Господь Бог меня не довел до Лиенца, то на это была Его воля. Перед германской капитуляцией я направлялся туда, где должны были сосредотачиваться казаки, и только то обстоятельство, что капитуляция подоспела раньше, чем я туда успел дойти, спасло меня от участи Краснова, Султана, Паннвица, Шкуро и других…» (письмо полковнику Ф. И. Елисееву от 4 августа 1949 года).