Сражение при Абукире, 1798 г.
Сражение началось в 19.00, перед заходом солнца. Нельсон решил выйти в голову французской линии и атаковать двумя колоннами — по одной с каждого борта, поставив противника в два огня. Сильно рискуя, англичане быстро обошли остров Абукир (на мель сел только 74-пушечный «Каллоден» Трубриджа) и устремились на врага.
5 линейных кораблей (74-пушечные «Орион», «Тезеус», «Голиаф», «Одейшес» и «Зилус») под командованием Джеймса Самареза атаковали французскую кордебаталию со стороны берега, а еще 5 под командованием самого Нельсона на «Вэнгард» — со стороны моря. Нельсон сократил дистанцию между мателотами до полукабельтова и в результате на каждые 3 французских корабля приходилось 4 английских. Проходя мимо двух головных французов, британцы поражали их продольными залпами, в результате к моменту подхода Нельсона «Геррье» и «Конкренан» уже не представляли собой боевой ценности. Дивизион Самареза, пройдя вдоль берега, встал на шпринг и открыл беглый огонь по авангарду Брюэса. Поскольку французы так и не снялись с якоря, арьергард и центр не могли помочь авангарду. После подхода 74-пушечных «Вэнгарда», «Минотавра», «Дифенса», «Беллерофона» и «Мажестика» положение головных кораблей французов стало совсем отчаянным. Нельсон продвигался вперед, к флагману эскадры — «Лорьяну». Около 20.00 подоспели отставшие корабли англичан — 74-пушечные «Свифтшур» и «Александер», а также 50-пушечный «Линдер». Они прорезали строй французов и обрушили продольные залпы на «Лорьян», «Франклин», «Пепль Суверьен» и «Тоннан».
К 22 часам «Геррье», «Конкеран», «Спартьят», «Аквилон» и «Пепль Суверьен», получившие тяжелые повреждения и потерявшие волю к сопротивлению, сдались. В это же время ядро попало в крюйт-камеру 120-пушечного «Лорьяна». Взрыв оказался столь мощным, что 15-тонный киль флагмана подбросило вверх, он бухнулся в воду в километре от места катастрофы; кусок мачты упал на палубу «Свифтшур». Позже капитан Халлоуэл сделал из него гроб, который торжественно подарил Нельсону. Семь лет спустя адмирала, погибшего в Трафальгарском сражении, похоронят именно в этом гробу. Но на сей раз счастье на стороне Нельсона, и черед умирать не его. Вместе с флагманом погибает командующий французской эскадрой адмирал Брюэс.
Сильно поврежденный «Тоннан» под командованием Дюпти-Тюара продолжил доблестное сопротивление. Ядрами командиру корабля сначала оторвало ногу, потом вторую, потом руку. Матросы перенесли своего командира в кадку с пшеничными зернами, которая сразу напиталась кровью. Чувствуя, что умирает, Дюпти-Тюар требовал «взорвать этот чертов сундук, но не сдаваться». Команда обрубила якорный канат, и «Тоннан» снесло к берегу. «Александр», «Тезеус», «Голиаф» и «Маджестик» атаковали фрегат «Артемиз», подожгли его и заставили выброситься на берег, сдрейфовавшие на мель «Эрье» и «Меркьюр» были бомбардированы и подожжены.
К 6 часам утра 2 августа французский флот представлял из себя жалкое зрелище. «Тоннан», сильно разбитый, стоял, приткнувшись к мели, так же как и выбросившийся на побережье «Тимелеон». «Гильом Телль», «Жустиз», «Женерье» и «Даян» под командой адмирала Вильнева смогли уйти, доблестный «Зилус» пытался их преследовать, оправдывая свое название, но быстро отстал, поскольку имел сильно обросшее днище. В конце концов Нельсон отозвал своего преследователя обратно.
Сидевшие на мели полуразбитые «Тоннан», «Тимелеон» и «Франклин» были захвачены 2–3 августа. Французы потеряли 1400 человек убитыми и 600 — ранеными, по воспоминаниям очевидцев «целый залив был покрыт трупами, частями человеческих тел, ранеными и обожженными, на которых практически не было одежды». Потери англичан оказались небольшими — 213 человек убитыми, 677 — ранеными. В этом бою Нельсона ранили — пуля попала ему в голову, кровь шла очень обильно, боялись даже, что адмирал может умереть. Однако кровотечение удалось остановить, и в конце сражения флотоводец опять вышел на капитанский мостик. Но самое главное — англичане уничтожили флот Леванта. Армия Бонапарта оказалась отрезанной от метрополии, и египетская авантюра сразу же оказалась обречена на поражение.
Но Бонапарт поражения не признавал, двинувшись вдоль берега к Сирии, дабы захватить базы и удобные порты, а также послал Типу-Сахибу сообщение следующего содержания: «Вы уже, надеюсь, проинформированы о моем прибытии к побережью Красного моря с бесчисленной и непобедимой армией, полной желания биться с англичанами и освободить вас от железного ошейника Англии». Эта депеша была перехвачена британцами и повергла Совет ОИК в трепет. После поражения от Хейдара и Типу у руководства Компании идеей фикс стало полное истребление и завоевание Майсура. Все прежние страхи вернулись в одну минуту. Представив, что Типу сможет объединиться с Бонапартом, часть акционеров потеряла дар речи.
Никто даже на минуту не задумался — а как вообще Бонапарт попадет в Индию? Прошагав 4 тыс. км от Малой Азии до Тибета? Через земли Турции, Персии, Афганистан? И потом, пройдя всю Индию, земли ситхов и маратхов, в Майсур?
Такой марш в истории смог совершить только Александр Македонский. Царь вторгся в Малую Азию, имея (согласно Диодору) 32 тысячи пехоты и 1800 конницы. К битве у Гидаспа собственно македонская армия (без союзников) составляла 10 тысяч пехоты и 1000 конницы. При этом Александр получал пополнения из Македонии не раз и не два. Получал пополнения и от греческих союзников, и из Малой Азии. То есть от первоначального состава войска к моменту достижения индейской границы у Александра осталось всего ничего.
Однако у него имелся тыл и возможность пополнений, чего у Бонапарта после сражения при Абукире в принципе не было. Кроме того — где французам пополнять запасы ядер? Ружей? Пороха? Только надеяться на трофеи.
Руководство ОИК все эти сообщения не приняло в расчет и решило действовать превентивно. Но об этом чуть ниже. Пока что ситуация в восточной части Средиземного моря еще более запуталась. Турция, напуганная французской экспедицией, заключила союз с Россией и пустила русский флот в Средиземное море.
Как точно писал граф Безбородко, стоявший у руля российской политики, послу в Англии графу Воронцову: «Надобно же вырасти таким уродам, как французы, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть: союз наш с Портою и переход флота нашего через канал».
В сериале о Проливах мы уже рассказывали о Средиземноморской экспедиции Федора Федоровича Ушакова. Здесь же мы рассмотрим захват англичанами Мальты, ибо продавила захват острова именно ОИК. Но обо всем по порядку.
8 сентября 1798 года русские покинули рейд Константинополя и направились к Габа-Топэ, а 9-го в проливе Дарданеллы к русской присоединилась турецкая эскадра из 4 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов и 14 канонерских лодок под командованием капудан-паши Кадыр-бея. Первой задачей, стоявшей перед Ушаковым, стал захват и организация базы для решения проблемы с ремонтом кораблей, покупкой провианта и вооружения. Подходили Ионические острова (Корфу, Кефалония, Св. Мавра, Итака, Занте, Цериго, Паксо, Фано, Каламо, Меганисси, Касперо, Цериготто, Антипаксо, группа мелких островков Строфады или Стривали), протянувшиеся вдоль побережья Эпира и Мореи. Населенные греками, дружественными русским, обладающие хорошими гаванями (Занте) и сильными крепостями (Корфу и Св. Мавра) — идеальное место для русских кораблей. В свою очередь Нельсон тоже хотел захватить Ионические острова, но, будучи прекрасным адмиралом, англичанин оказался отвратительным дипломатом и сумел настроить Ушакова и турок против себя. Триумфатор Абукира смог немного ослабить союзников-соперников, вытребовав для блокады Александрии отряд капитана 2 ранга Сорокина в составе 2 русских фрегатов («Богородица Казанская» и «Михаил»), 2 турецких фрегатов и 10 турецких канонерских лодок, но не смог отвадить Кадыр-бея и русских от Ионических островов.
Интересно, что Нельсон сразу же с большим неудовольствием воспринял действия Ушакова у Ионических островов и чуть ли не устроил скандал по поводу возможной передачи Мальты царю Павлу. Ведь в декабре 1798 года британский секретарь по иностранным делам В. Гринвил заявил русскому послу в Лондоне С. Р. Воронцову, что «если Павел пожелает получить Мальту», то Англия «с искренним удовольствием на это согласится». В таком же духе проинструктировали и английского посла в Петербурге Ч. Уитворта. «Король отрекается за себя от всякой мысли или желания удержать за собой Мальту как британское владение», — писал ему Гринвил в начале 1799 года. 24 декабря 1798 года английский посол официально информировал Безбородко о предложении лондонского кабинета ввести на Мальту военные гарнизоны трех союзных держав — Англии, России и Неаполя. Поскольку Павел I после отречения магистра фон Гомпеша считался гроссмейстером Мальтийского ордена, ни у кого не возникало сомнений, что при таком раскладе после завоевания Мальты она станет еще одной российской провинцией. Взамен Британия просила союзников разрешить ей вернуть Менорку с Порт-Магоном. Австрия, Неаполь и Россия сразу же согласились. Нельсон же стал одним из наиболее упорных противников идеи Гринвила об установлении совместного с Россией контроля над Мальтой. Он прямо заявлял, что обладание Мальтой «даст большое влияние на Левант и на всю южную часть Италии. Из этих соображений я надеюсь, что мы ее никогда не отдадим». Таким образом, адмирал выступал против собственного правительства! На вопрос «почему?» можно ответить, если открыть переписку Нельсона.
Например, письмо от 9 августа 1798 года, озаглавленное «Консулам Его Британского Величества в их отсутствие в Александретте и Алеппо», или письмо графу Спенсеру от того же числа. Везде упоминаются просьбы скорейшей отплаты каких-то счетов со стороны Ост-Индской компании. Догадались? Ост-Индская компания доплачивала офицерскому составу армии и флота за лоббирование своих интересов на полях сражений. С точки зрения собственно английского правительства вопрос с Ионическими островами и Мальтой не стоил выеденного яйца, а вот с точки зрения Компании вопрос — кто владеет Средиземным морем и Египтом — был бесконечно важен для Совета ОИК. И Нельсон, беспокоясь о своем «нетрудовом» доходе, довольно часто действовал в русле именно политики Компании, а не государства.
А 2 сентября 1798 года Мальта восстала, поскольку коренному населению быстро надоели поборы и издевательства французов. Остров сотрясали голодные бунты. Даже французский гарнизон испытывал трудности со снабжением. Созванное 4 сентября Мальтийское собрание решило поднять флаги Неаполитанского королевства и обратиться к королю Фердинанду с просьбой о помощи. Французский гарнизон маленькой крепости Нотабль (предместья Ла-Валетты) полностью уничтожили, в считаные дни весь остров был полностью очищен от французов, 2700 солдат Республики укрылись в крепости Ла-Валетты. 14 сентября в гавань мальтийской твердыни прибыли спасшиеся после Абукира 74-пушечный корабль «Гильом Телль», а также 40-пушечные фрегаты «Жустис» и «Даян», которые сразу же усилили оборону крепости с моря. Тем не менее восставшие установили сухопутную блокаду Ла-Валетты — получать провиант и порох французы теперь могли только морем.
Но еще 12 сентября Нельсон, занятый блокадой египетской Александрии, послал к острову небольшую португальскую эскадру из 5 кораблей под командованием маркиза де Низа. Португальцы появились у стен Ла-Валетты только 19-го, и поскольку крепость иоаннитов считалась сильнейшей в мире, ограничились дальней блокадой, которая никак не помешала французам провести в осажденный город конвои с провиантом. 23 сентября у Мальты появилось соединение Джеймса Самареза, идущее с призами, захваченными при Абукире, в Англию. Самарез временно присоединился к маркизу де Низа и послал парламентеров к Вобуа с предложением сдать крепость. Французский генерал твердо ответил «нет», и 6 октября провел неожиданную, но бесполезную вылазку в Нотабль. Англичане сгрузили мальтийским инсургентам 1062 мушкета и боеприпасы к ним, после чего отплыли в Гибралтар. Тем временем французский гарнизон, продолжая терпеть очень большую нужду в провианте, начал изгонять из Ла-Валетты коренных мальтийцев, что еще более озлобило восставших.
24 октября эскадра Нельсона появилась у берегов Мальты. Адмирал обнаружил, что инсургенты полностью блокировали Ла-Валетту, захватили форты Рикасоли, Коррадина, Самра, Заббар, Зейтун и Мануэль. Таким образом, крепости (Валетта, Флориана, Биргу, Санта-Анжело, Сенглея, Сент-Эльмо и Санта-Маргарита), в которых укрылись французы, оказались полностью окружены. Однако в военном деле восставшие оказались полными профанами — даже не смогли сообщить англичанам, пушками каких калибров они располагают. Нельсон отмечал, что мальтийцы, кроме всего прочего, не имели мортир и тяжелых орудий, столь необходимых для осады таких сильных укреплений, какими являлись форты Ла-Валетты. Нельсон не решился на прямой штурм крепости, вместо этого он решил снабдить восставших боеприпасами и провиантом. Инсургентам было передано 20 бочек пороха и большой запас провизии. К Вобуа еще раз послали парламентеров с предложением сдаться. Тот отказался. 28 октября мальтийцы атаковали крепость на острове Гоцо, где захватили 200 французов, 15 пушек и немного пороха. Однако это был частный успех. Самое примечательное, что инсургенты взяли Гоцо без помощи английской эскадры, которая за все время штурма не истратила ни единого ядра. Вместо этого Нельсон начал писать письма Неаполитанскому королю, призывая его прислать войска, оснащенные осадной техникой.
Можно лишь гадать, с какой тоской и злобой узнавал английский адмирал об успехах маленькой эскадры Ушакова. Нельсон и сам понимал, что хотя о блокаде Мальты было громогласно объявлено еще в середине сентября, назвать действия его эскадры блокадой очень сложно. Они скорее походили на бессмысленные крейсирования между Египтом и Италией. Оставив на входе в Большую Гавань Ла-Валетты соединение из 3 кораблей под командой кэптена Александра Болла, Нельсон ушел в Неаполь.
28 октября 1798 года французская Директория отдала приказание министру флота отыскать возможности для снабжения Мальты. Тайные переговоры с Али-пашой привели к тому, что албанские шебеки, груженные продовольствием, под прикрытием турецкого флага прорывали хлипкую блокадную линию из 3 английских кораблей и разгружались в гавани Ла-Валетты. Консул Бельвилль в Генуе подрядил для поставок продовольствия на Мальту некоего капитана Кавацца, который в январе-феврале 1799 года на своей поляке «Галатье» совершил два похода к острову, груженый рисом, вином, водой, лекарствами, досками, одеждой и тому подобными вещами. Многие пользовались затруднительным положением французов, вынужденных платить за подобные услуги вперед. Так, некто Сиди Осман (албанский купец) обманул французских эмиссаров, взяв деньги и исчезнув с ними.
