Новая профессиональная структура

Основное положение теорий постиндустриализма гласит, что люди, уже вовлеченные в различные виды деятельности, начинают занимать новые позиции в профессиональной структуре. Вообще говоря, было предсказано, что по мере движения к информациональ-ному обществу мы должны наблюдать растущую важность позиций менеджеров, профессионалов и техников, снижающуюся долю рабочих на позициях специалистов и операторов и увеличение численности клерков и продавцов. В дополнение к этому, "левая" версия постиндустриализма указывает на растущую важность полуквалифицированных (часто неквалифицированных) позиций в сфере услуг в противовес росту рабочих мест в категории профессионалов.

Исследовать точность таких предположений в эволюции стран "большой семерки" за последние 40 лет - нелегкая задача, как потому, что статистические категории в разных странах не всегда точно соответствуют друг другу, так и потому, что даты в различных статистиках не всегда совпадают. Так, несмотря на наши методологические усилия прояснить данные, наш анализ остается скорее предварительным и должен восприниматься только как первое эмпирическое приближение, нацеленное на то, чтобы предложить направление анализа эволюции социальной структуры.

Начнем, во-первых, с разнообразия профессиональных профилей по обществам. Таблица 4.15 в Приложении А сводит вместе данные об основных профессиональных категориях для каждой страны в период, на который имелась новейшая статистическая информация в момент проведения данного исследования (1992-1993 гг.). Первое и самое важное заключение из наших наблюдений - это то, что существуют большие различия между профессиональными структурами обществ, равно достойных названия информа-циональных. Так, если мы рассмотрим категорию, объединяющую менеджеров, профессионалов и техников - вершину информациональных занятий, то она была действительно очень значительной в США и Канаде, составляя в начале 1990-х годов почти 1/3 рабочей силы. Но в Японии в начале 1990-х годов она составляла 14,9%. А во Франции и в Германии в 1989 г. она составляла только четверть всей рабочей силы. В то время как доля квалифицированных рабочих и операторов существенно сократилась в Северной Америке, она все еще составляла 31,8% рабочей силы в Японии и свыше 20% во Франции и Германии. Подобным же образом работники торговли не являются крупной категорией во Франции (3,8%), но еще играют важную роль в США (11,9%) и очень значительную роль в Японии (15,1 %). В Японии очень низка доля менеджеров (только 3,8% в 1990 г. по сравнению с 12,8% в США), что может быть показателем намного более иерархичной структуры. Отличительная черта Франции - большая доля техников в высших профессиональных группах (12,4% всей рабочей силы) в противоположность Германии (8,7%). В то же время Германия имеет больше рабочих мест, чем Франция в категории "профессионалов": 13,9 против 6,0%.

Другой фактор разнообразия - это различия в доле полуквалифицированных работников сферы услуг. Она значительна в США, Канаде и Германии и намного ниже в Японии и Франции, в тех именно странах, которые, как и Италия, сохранили несколько большие по размеру традиционные сельскохозяйственные и торговые секторы.

В целом, Япония и США представляют противоположные полюсы, и их контраст подчеркивает необходимость придать новую форму теории постиндустриализма и информационализма. Данные по США хорошо совпадают с господствующей в литературе моделью попросту потому, что модель была всего лишь теоретизированием по поводу эволюции структуры занятости в США. Между тем в Японии, по-видимому, рост в категориях профессионалов сочетается с устойчивостью сильной квалифицированной рабочей силы, связанной с индустриальной эрой, и с прочным положением сельскохозяйственной рабочей силы и работников торговли, что свидетельствует о сохранении -в новых формах - занятий, характерных для доиндустриальной эры. Модель США продвигается к информационализму, заменяя старые занятия новыми. Японская модель тоже прогрессирует к информационализму, следуя, однако, по иному пути: усиливая некоторые из требующихся новых занятий, в то же время изменяя содержание занятий предшествующей эры и вытесняя при этом те позиции, которые стали препятствием для роста производительности (особенно в сельском хозяйстве). Между этими двумя моделями Германия и Франция комбинируют элементы обеих: они ближе к США в профессиональных и менеджерских занятиях, но ближе к Японии в более медленном сокращении квалифицированных рабочих и операторов.

Второе основное наблюдение свидетельствует, несмотря на продемонстрированное нами разнообразие, о существовании общей тенденции роста относительного веса наиболее очевидно информациональных занятий (менеджеров, профессионалов и техников), так же как "белых воротничков" вообще, включая работников торговли и конторских служащих. Установив наличие разнообразия, я хочу также дать эмпирическое обоснование того, что действительно существует тенденция к большему информацио-нальному содержанию в профессиональной структуре развитых обществ, несмотря на их разные культурные/политические системы и невзирая также на различные исторические особенности в процессах их индустриализации. Чтобы выявить такую общую тенденцию, нам необходимо обратить внимание на рост доли каждого занятия в каждой стране в течение рассматриваемого периода. Сравним, например (см. табл. 4.16-4.21 Приложения А), эволюцию четырех особенно значительных групп: квалифицированные рабочие и операторы; профессионалы и менеджеры; работники торговли и конторские служащие; сельскохозяйственные рабочие и менеджеры. Рассчитав степень изменения доли каждого из занятий группы, мы сможем выявить как общие тенденции, так и определенные существенные различия. Сфера управленческих, профессиональных и технических занятий быстро расширяется во всех странах, за исключением Франции. Значительно уменьшилась численность квалифицированных рабочих в США, Соединенном Королевстве и Канаде и умеренно - в Германии, Франции и Японии. Доля работников торговли несколько увеличилась в США и Франции и резко выросла в остальных четырех странах. Во всех странах значительно уменьшилась численность рабочих и менеджеров, занятых в сельском хозяйстве. Совершенно разные тенденции наблюдаются в динамике численности полуквалифицированных работников сферы услуг и транспортных рабочих: их доля существенно возросла в США и Соединенном Королевстве, умеренно увеличилась во Франции, уменьшилась либо стабилизировалась в Японии и Германии.

Из всех рассмотренных стран Япония наиболее резко улучшила свою профессиональную структуру, повысив долю менеджеров на 46,2% за двадцатилетний период и долю профессиональной и технической рабочей силы на 91,4%. Соединенное Королевство также увеличило долю своих менеджеров на 96,3 %, хотя рост численности профессионалов и техников был более умеренным (5,2%). Таким образом, мы наблюдаем большое разнообразие темпов изменения доли этой профессиональной группы в общей структуре занятости. Разнообразие в темпах возникает потому, что страны движутся к относительно общей профессиональной структуре с разных исходных позиций. Различия в стиле менеджмента и в важности промышленного производства в каждой стране также приводят к некоторым различиям в процессе изменений.

В целом, тенденция к доминированию "белых воротничков" со смещением в сторону высшего слоя становится основной (в США в 1991 г. 57,3 % рабочей силы принадлежало к "белым воротничкам"), за исключением Японии и Германии, где "белые воротнички" еще не превысили 50% общего числа занятых. Тем не менее даже в Японии темпы роста информациональных занятий были наивысшими среди различных профессиональных позиций; таким образом, Япония будет все более опираться на возрастающую рабочую силу профессионалов, хотя страна еще держится на более широкой основе квалифицированных рабочих и работников торговли, чем другие общества.

В-третьих, широко распространенное положение, касающееся растущей поляризации структуры занятости в информациональном обществе, по-видимому, не подтверждается имеющимися данными, если под поляризацией мы имеем в виду одновременное расширение (в эквивалентных терминах) "верха" и "низа" лестницы занятий. Если дело обстоит именно так, менеджерская/профессиональная/техническая группа и группа полуквалифицированных работников сферы услуг и транспортных рабочих должны расширяться с аналогичной скоростью и в аналогичных количествах. Очевидно, этого не происходит. В США полуквалифицированные работники сферы услуг действительно увеличивали свою долю в профессиональной структуре занятий, но не так быстро, как группа менеджеров и профессионалов, - они представляли только 13% рабочей силы в 1991 г. В противоположность этому менеджеры на верхушке лестницы увеличивали свою долю между 1950 и 1991 гг. намного быстрее, чем полуквалифицированные работники сферы услуг, увеличив свою численность до 12,8% рабочей силы в 1991 г., т. е. почти до уровня последних. Даже если мы добавим полуквалифицированных транспортных рабочих, мы получим в этой группе только 17,9% рабочей силы в 1991 г., что резко контрастирует с 29,7% в высшей менеджерской/ профессиональной/технической категории. Конечно, многие рабочие позиции среди конторских служащих и работников торговли, как и среди операторов, тоже относятся к полуквалифицированным, так что мы не можем точно оценить эволюцию структуры занятий в терминах квалификации. В дополнение к этому, как следует из других источников, в последние два десятилетия наблюдалась поляризация распределения доходов в США и в других странах⁸. Однако здесь я возражаю против популярного образа информациональной экономики, которая якобы обеспечивает растущее число рабочих мест в услугах низкого уровня со скоростью непропорционально более высокой, чем скорость роста доли профессионально-технического компонента рабочей силы. Согласно нашей базе данных, это вовсе не так. В Соединенном Королевстве между 1961 и 1981 гг. действительно наблюдалось существенное увеличение полуквалифицированных рабочих мест в сфере услуг, но даже там доля занятий высшего уровня росла быстрее. В Канаде доля полуквалифицированных работников сферы услуг также существенно увеличилась и достигла 13,7% в 1992 г., но менеджерские, профессиональные и технические рабочие места прогрессировали еще быстрее, почти удвоившись в числе и дойдя до 30,6% рабочей силы в 1992 г. Та же ситуация и в Германии: число рабочих мест в сфере услуг низкого уровня было ниже и увеличивалось медленнее по сравнению с занятостью в верхней части профессиональной лестницы. Франция, несмотря на существенное увеличение числа рабочих мест в сфере услуге течение 1980-х годов, все еще насчитывала в них только 7,2% рабочей силы в 1989 г. Что касается Японии, то объем занятости в сфере полуквалифицированных услуг медленно рос с 5,4% в 1955 г. до скромных 8,6% в 1990 г.

Таким образом, хотя, конечно, в развитых обществах имеются признаки социальной и экономической поляризации, в профессиональной структуре они принимают форму не расходящихся путей, но различных позиций сходных занятий по секторам и фирмам. Отраслевые, территориальные, специфические для фирм и гендерные/этнические/возрастные характеристики являются более явными источниками социальной поляризации, чем различия в типах занятости сами по себе.

Очевидно, что в информациональных обществах есть неравенство. Оно вытекает не столько из их относительно улучшенной профессиональной структуры, сколько из исключений и дискриминации, которая имеет место внутри рабочей силы и вокруг нее.

Наконец, взгляд на трансформацию рабочей силы в развитых обществах должен учитывать и эволюцию статуса занятости. И здесь наши данные также ставят под вопрос основанные исключительно на американском опыте господствующие взгляды на постиндустриализм. Так, гипотеза сокращения самозанятости в зрелых информациональных экономиках отчасти поддерживается опытом США, где процент самозанятости в общей рабочей силе снизился с 17,6% в 1950 г. до 8,8% в 1991 г., хотя он почти не изменялся за последние 20 лет. Но другие страны показывают иную динамику. В Германии эта категория сокращалась низкими, но стабильными темпами: с 13,8% в 1955 г. до 9,5% в 1975 г. и затем до 8,9% в 1989 г. Франция сохранила свою долю самозанятых в рабочей силе между 1977 и 1987 гг. (12,8 и 12,7% соответственно). Италия, хотя и является пятой крупнейшей рыночной экономикой мира, еще сохранила 24,8% своей рабочей силы в сфере самозанятости в 1989 г. Япония, испытавшая снижение самозанятости с 19,2% в 1970 г. до 14,1 % в 1990 г., все еще сохраняет значительную долю такой автономной занятости, куда мы должны добавить 8,3% работников семейных предприятий (family workers); в итоге мы обнаруживаем, что почти четверть японской рабочей силы не работает по найму. Что касается Канады и Соединенного Королевства, они за последние 20 лет обратили вспять предполагаемую вековую тенденцию корпоратизации занятости, Канада увеличила долю самозанятых с 8,4% в 1970 г. до 9,7% в 1992 г., а Соединенное Королевство увеличило долю самозанятости и работников семейных предприятий в рабочей силе от 7,6% в 1969 г. до 13,0% в 1989 г.; эта линия развития, как я покажу ниже в этой главе, продолжается в 1990-х годах.

Конечно, большинство работающих в развитых экономиках трудится по найму, но разнообразие уровней, неравномерность процесса и в некоторых случаях обращение тенденции вспять требуют дифференцированного взгляда на модели эволюции профессиональной структуры. Можно даже сформулировать гипотезу, что по мере того как сети и гибкость становятся характерными для новой индустриальной организации, а новые технологии позволяют мелким предприятиям найти рыночные ниши, происходит возрождение самозанятости и смешанного статуса занятости. Так, профессиональный профиль информациональных обществ по мере их возникновения будет намного более разнообразным, чем воображалось в квазинатуралистических предвидениях постиндустриальных теорий, искаженных американским этноцентризмом, в теориях, которые не полностью представляют даже американский опыт.

⁸ Esping-Andersen (1993); Mishel and Bernstein (1994).