Первое правило: разделяй влюбленных, сталкивай врагов
Это правило понятно на уровне здравого смысла. Когда влюбленные рядом, они целуются и в этом направлении двигаются дальше к сценам, которые на ТВ можно показывать только в позднее время.
Если вам нужен конфликт влюбленных, то вы быстро убедитесь, что милые бранятся – только тешатся: возникают маленькие, легко преодолеваемые барьеры. А вот если влюбленных разделить, они горы своротят. Третий лишний – барьер. Болезнь – барьер. Разлука – барьер, который влюбленные преодолеют, рискуя жизнью, чтобы только обнять друг друга. И это подарит истории много энергии.
Враги вдали друг от друга клацают зубами и сыплют искрами из глаз, когда они сойдутся – начнется бой не на жизнь, а на смерть, и тут барьер будет громоздиться на барьер. В экспозиции конфликта этот барьер помогает армиям противников спланировать ударные действия.
Маленький рассказ молодого Чехова: три актера находят кошелек с кучей денег. Можно зиму жить да радоваться всем троим. Но умелый драматург Чехов сразу создает барьер, разделяя персонажей на две группы. Теперь конфликт стремительно растет.
Одного актера послали за водкой. И в его отсутствие двое других планируют, как убьют третьего и разделят его долю. А третий покупает яд, впрыскивает его в водку, чтобы деньги достались ему одному. Когда он возвращается. двое без труда убивают его и, довольные, пьют принесенную им водку. Барьер, разделявший персонажей, позволяет быстро сформировать конфликт.
Барьеры особенно хороши в кульминациях. Эффективное действие барьеров можно изложить более обобщенно:разделяй и сталкивай. Используй барьеры, чтобы развести персонажей, напрячь энергией будущие схватки и столкнуть в борьбе противоборствующие силы.
И конечно, у Шекспира мы найдем самое эффективное использование структурной болванки – барьер в "Ромео и Джульетте", 3 акт развития конфликта. Ромео изгнан из города за убийство Тибальда. Между ним и его юной женой Джульеттой непроницаемый барьер пространства. Что из этого лаконичного условия выжимает гений драмы?
1. Джульетта абсолютно беззащитна, когда возникает угроза страшного греха – двоемужества.
2. Она самым рискованным образом вынуждена принять неведомый яд с ограниченным сроком действия.
3. Ромео находится в полном неведении, так как барьер оказывается непроницаемым для письма Джульетты к нему.
Будет трудно найти в современной драматургии момент, где бы барьеры эффективнее отрабатывали свою роль.
Не менее эффективны барьеры времени. Когда счетчик времени отбивает секунды до страшной катастрофы, это ломает ритмы, создает стресс. Отчаяние вплотную приближается к надежде. Смерть дышит в лицо, полное жизни. Редкий фильм сегодня обойдется без тикающих часов на руке, на стене, на бомбе. А если вы снимаете триллер, то без пресса времени выходить в люди просто неприлично.
Выстраивайте барьеры по нарастающей – это затягивает зрителей в историю.
Сперва маленький барьер – Ромео увидел Джульетту и танцует с ней. Потом повыше – он перелез через ограду сада ее дома. Еще повыше – Ромео на балконе. Пусть эта схема сопровождает вас повсюду – она правильная, ибо от сцены к сцене риск и отвага вырастают.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СТРАТЕГИЯ ЭНЕРГИИ
Самая большая опасность, подстерегающая режиссера, – это потерять контроль над фильмом по ходу работы над ним. И подобное случается гораздо чаще, чем это представляется.
Франсуа Трюффо
ИЗ ЧЕТЫРЕХ СТРУКТУР – В ПЯТУЮ. ОБЪЕДИНЯЮЩУЮ
Мы можем контролировать развитие напряжения действия фильма по нарастающей, используя четыре критерия. Сообща они ведут фильм к кульминации.
Трехактная структура развития
Она действует как структура внутри структуры, внутри структуры, внутри структуры...
То есть фильм в целом имеет трехактное развитие. Каждый акт внутри себя имеет трехактное развитие. И каждое событие внутри себя развивается в три маленьких акта. Такое развитие гарантирует нам максимальное возрастание конфликта и страхует от циркуляции. То есть от того, чтобы действие топталось на месте.
Фильм, рассказанный по такой схеме, развивается по восходящей, то есть с нарастанием напряжения в истории.
Драматические перипетии
Эта структура контролирует эмоциональное наполнение конфликта. В непрерывной смене движения от отчаяния к надежде и от надежды к отчаянию растут, как было замечено еще древними греками, эмоции зрителей.
Эта структура является как бы эмоциональной кардиограммой фильма.
Бреши
Структура брешей позволяет контролировать разрыв между желанием и необходимостью немедленного действия. Брешь – это яма, которую роют вам враги. Она способствует непрерывному развитию всех сил антагониста.
Непрерывная череда брешей в фильме заставляет героя напрягать все силы, чтобы преодолеть бреши.
Брешь – продуктивная формулировка, объединяющая разнообразные реакции общества на действия героя. Она заставляет героя реагировать на возрастающие контрдействия сил антагониста. Мы должны иметь возможность представить историю как путь преодоления брешей по нарастающей.
Барьеры
Так же, как и бреши, контролируют возрастающие трудности на пути героя к цели. Но барьеры лучше всего определяют цену, которую платит герой. Цена измеряется риском и отвагой. Всю историю можно представить как движение к цели через барьеры.
С помощью барьеров мы описываем усилия героя: его ум, волю, выдержку, хитрость, энергию, смелость и т. д.
Эти четыре параметра измеряют одно и то же – развитие конфликта в Драме. Но они смотрят на конфликт под разными углами, как бы с разных сторон освещая его. Все в целом позволяет увидеть историю объемной, не упустить возможности развить ее энергию.
Но есть еще одно определение. Оно более тонкое и всеобъемлющее.
Оно поглощает все четыре определения, используя их. Это определение обладает наибольшим креативным потенциалом. С его помощью мы полнее всего развиваем конфликты истории. Оно наиболее полно контролирует непрерывный рост истории, выжимает из истории максимум возможного.
Это как бы стратегия эмоционального контакта фильма и зрителей. Она состоит из 5 элементов:
1. Экспозиция и вспышка интереса (побуждающее происшествие).
2. Прогрессия усложнений.
3. Обязательная сцена.
4. Кризис.
5. Кульминация и финал.
Не много ли всего этого? В самый раз. Если мы работаем в этой структуре, мы в каждый момент знаем, как и куда двигаться дальше.
Контроль с помощью этой структуры – это не искусствоведческие разговоры: "мне кажется", "мне нравится", "я бы сделал по-другому"... Нет. Это конкретные рабочие установки. Не можешь забить гвоздь с одного удара, забей с пяти. Но ты знаешь, когда гвоздь вошел в доску по самую шляпку.
Пятиступенчатая структура развития энергии истории довольно сложная и тонкая система.
Полезно сначала разобрать пятиступенчатую структуру на примере простого и забавного эпизода. Точнее, истории, которую знаменитый комик Геннадий Хазанов рассказывает как случай из жизни. А потом займемся этим всерьез.
КАТАСТРОФА ХАЗАНОВА
В 80-е годы Геннадий Хазанов гастролировал в Южной Америке в качестве конферансье бригады тогда еще советских звезд эстрады. Железный занавес только что раздвинулся, русские были в диковинку, и пятитысячные залы зимних стадионов и дворцов спорта раскупались полностью заранее.
Хазанов должен был открыть концерт. Естественно, все звезды волнуются. Дома они – как живые боги, публика встречает аплодисментами. Объяви: "Поет Кобзон!" – ураган встречает на выходе. А тут на другом конце земли никто о них слыхом не слыхал. Как запряжешь, так и поедешь. Это информационный минимум, который нам надо узнать в экспозиции.
И сразу к делу – готовим вспышку интереса: Хазанов выучил свой конферанс по-испански. Кроме этих слов, испанского практически не знает. Следуя выученному тексту, он обращается к аудитории:
– Знаете, кто я? Думаете, конферансье? Нет, я выпускник кулинарного техникума...
И следом идут репризы, которые на родине всегда вызывали обвалы смеха, водопады хохота. Успех гарантирован.
Но тут, в далекой Аргентине, он в образе маниакально застенчивого юноши, известном в России каждому, спрашивает своим прославленным дрожащим голосом:
– Знаете, кто я?
И из зала кто-то орет:
– Педик!
Зал оглушительно хохочет. Все с интересом ждут, что ответит Хазанов. Это и есть вспышка интереса. Драматическая ситуация перевернула привычный баланс сил. Судьбу концерта определит ответ Хазанова.
Кобзон, который должен петь сразу после Хазанова, кричит из-за кулис:
– Гена, ответь ему!
Хазанов, в надежде, что ситуация как-то сама разрешится и он перепрыгнет через эту брешь, повторяет вопрос. Все промолчат, и концерт привычно покатится по накатанному руслу.
– Знаете, кто я?
– Педик! – повторяет неизвестный.
И зал хохочет навзрыд. Оказывается, это у них традиционная шутка.
Мужественный Кобзон воспринимает это как плевок в свое лицо.
– Ответь ему! – кричит он. – Если ты не ответишь, я не смогу петь! Альтернативный фактор заработал. Если Хазанов немедленно не ответит, он будет в дерьме не только перед зрителями, но и перед своими. Он должен действовать немедленно. Счетчик времени включен на секунды. Он должен действовать с риском и отвагой, интригуя зрителей. И Хазанов прыгает со сцены в зал и решительно идет на голос. Начинается третий этап – прогрессия усложнения.
Прогрессия усложнений развивается в несколько шагов, она не позволяет размазать конфликт. Она напрягает его. Ситуация главного героя должна с каждым шагом ухудшаться. И она ухудшается. На сцене артист король и хозяин положения. Он защищен. Он выше зрителей. А в зале он на равных. Какое на равных! В чужой стране, почти не зная языка и нравов, он никто. Все зависит от его находчивости. Конфликт развивается как импровизация. Публика напряглась – чистый саспенс. Бой быков – любимое развлечение испанцев. На этот раз он обещает быть кровавым.
Пятитысячный зал затаил дыхание, слышно только, как каблуки Хазанова стучат по бетонному полу. Остряк все ближе. И Хазанов видит, что это здоровенный детина, по виду мясник со скотобойни. И этот мясник сжимает кулаки. Что будет? Драка? Поножовщина? Убийство? Кто знает этих русских из дикой Сибири, с другой стороны земли?! Может, они оскорбление смывают только кровью? Вот это и есть ориентация структуры по направлению к обязательной сцене. Схватка противников неизбежна. Только обязательная сцена может разрешить конфликт лицом к лицу, лоб в лоб. Цель все ближе. А в голове Хазанова никаких идей, только одиноко бьется: "Педик... педик... педик..."
И ясно, что зрители идентифицируют себя со своим, а не с приезжим артистом. Пощады не будет. Герою в обязательной сцене надо победить или умереть в прямой схватке с противником. Но шансов на победу почти нет. Что делать? Оскорбить противника, нарваться на ответный удар, сорвать концерт и попасть в больницу со сломанным носом? Или плюнуть на самолюбие, снять маску и показать зрителям, что он просто артист. Риска нет, но и отваги нет. Это такое же поражение. Оскорблен выпускник кулинарного техникума, все ждут, что он и сразится. Но как? Это кризис:
Герой должен принять решение – сдаться или бороться с максимальным риском и отвагой. Герой должен оправдать ожидания зрителей, но совсем не так, как они предполагают. И герой переходит точку без возврата.
Хазанов доходит до мясника. Вот он почти рядом. Мясник сжал кулаки. Все затаили дыхание. А Хазанов прыгает к мяснику на колени, обнимает его и на весь зал застенчиво и нежно говорит в микрофон в образе своего персонажа:
– Надеюсь, ты тоже?
Зал взрывается хохотом и аплодисментами. За кулисами ликуют артисты. Назавтра газеты написали, что Хазанов в один миг стал национальным героем. Не говоря о том, что все артисты имели триумфальный успех.
Это "финал истории, досказанной до конца", – тоже структурный элемент, часть пятой ступени.
Короткий эпизод содержит в простейшем виде все элементы пятиступенчатой структуры. Он напоминает нам о том, что структура – не теоретическая выдумка, а итог отбора жизненных ситуаций в наиболее продуктивном развитии. Если вы сможете в полуторачасовом фильме развить свою историю, следуя этой структуре, – "город будет взят, и все невесты ваши".
Напомню элементы.
1. Экспозиция. Сумма знании позволяет не медля начать рассказ и установить обычный баланс сил.
2. Вспышка интереса. Все вдруг перевернулось. Одно-единственное действие интригует нас. Что теперь будет?
3. Прогрессия усложнении. С каждым шагом герой все больше драматизирует свою ситуацию. Каждый шаг ведет к катастрофе. Кризис ставит героя перед выбором: победить или умереть в борьбе? сражаться или сдаться? быть или не быть?
4. Обязательная сцена. Давид сразился с Голиафом. Герой сразился со своим драконом.
5. Кульминация и финал. Он победил, но не так. как мы думали. Он проиграл, но наши сердца отданы ему. Мы восхищены героем.
Пятиступенчатая стратегия контролирует три самых существенных аспекта фильма.
1. Эмоциональное развитие истории от начала до кульминации и финала.
2. Эмоциональный контакт со зрителями.
3. Развитие основного конфликта в максимальных и тонких проявлениях.
Не так мало. Эту структуру можно назвать стратегией энергии фильма.
ХАРАКТЕРЫ В СТРАТЕГИИ
Характеры должны, во-первых, обладать теми качествами, которые позволяют им действовать и быть убедительными.
Вопрос, который нас волнует: какие моменты в жизни характера самые важные для истории?
Как правило, мы знаем о своих характерах гораздо больше того, что может вместить история. Какие события выбрать? Ответ на это дает структура. Она помогает отобрать и составить в самой лучшей стратегической последовательности самые важные моменты жизни характера.
Существенный вопрос, который вы всегда хотите решить: когда характер должен начать действовать? Ответ; сразу. Как только началась история, 2 – 3 минуты на обрисовку атмосферы – и погружайте персонаж в конфликт, опрокидывайте в безвыходную драматическую ситуацию. Пусть покажет себя в деле.
Помните, как начинался фильм "Леон"? 3-4 проезда по Нью-Йорку, фото какой-то толстой рожи во весь экран и закадровый голос: "Этого типа надо призвать к порядку. Сделай это, Леон". Мы практически не видели этого Леона. Только один глаз через крупное стекло очков. Но он один окружает целую банду, уничтожает по одному до зубов вооруженных охранников. Он повсюду, как магический таракан, вылезает из любой щели. Мы еще ничего про него не знаем и поэтому готовы верить всему. К концу эпизода мы знаем – он потрясающий профи-киллер. Мы верим в это. Он действует убедительно. И это все, что мы должны о нем знать, чтобы история развивалась. Потом мы узнаем, что он одинок, что он большой ребенок. Поэтому естественно, что он полюбил другого одинокого ребенка – Матильду. И это опять все, что мы должны о нем знать.
– Нет! Нет! Нет! – закричит прозаик. – Сперва мы должны показать зрителю живых людей. Для этого нам надо пожить их жизнью какое-то время. Создать атмосферу, проявить черты характера...
Для повествовательной прозы это естественно. В сценарии это работает плохо. Это к концу работы, когда сценарий будет написан, поставлен, сыгран талантливыми артистами, снят одаренным оператором, смонтирован и озвучен музыкой, – тогда мы увидим на экране живых людей, ожившие плоды нашей фантазии. Но это будет роман, написанный сообща большим количеством людей. А когда мы стартуем, в нашей руке бьется сердце истории, которое постепенно обрастает плотью.