Середина и вторая половина XIX века

Середина XIX века — это время ожесточенной идейно-политической борьбы между носителями революционно-демократических идей и привер­женцами «искусства для искусства», борьбы, кото­рая отразилась и в области перевода. Мы можем го­ворить о существовании двух лагерей переводчи­ков, которые различались по принципам отбора произведений для перевода и по переводческому ме­тоду.

³⁸Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведе­ния. М: «Наследие», 2000. С.87. ³⁹ Там же. С.87.

ЧАСТЬ /. Очерк истории переводческой деятельности 37

Представители революционно-демократическо­го направления в переводе (Плещеев, М.Л. Михай­лов, Курочкин, Минаев) переводили стихи Шевчен­ко, Гейне, Беранже, Гете, выбирая в первую очередь произведения общественно-политического содер­жания. Представителей противоположного лагеря (Фет, Майков, Мей, А.К. Толстой) привлекала в ос­новном индивидуалистически-созерцательная, фи­лософская лирика.

Если говорить о методе перевода, то представи­тели первого направления допускали значительные отклонения от подлинника, русификацию в своем стремлении передать своеобразие оригинала как целого, способного вызвать привычные ассоциации. Представителей второго направления отличает вни­мание к формальному своеобразию подлинника и к отдельным деталям.

Но было и нечто, что объединяло представителей разных направлений, а именно: стремление пере­дать художественное своеобразие подлинника (хотя бы и разными путями), произвести близкий к нему эффект. Показательны в этом отношении слова А.К. Толстого по поводу его работы над переводом «Коринфской невесты» Гете: «Я стараюсь, насколь­ко возможно, быть верным оригиналу, но только там, где верность или точность не вредит художествен­ному впечатлению, и, ни минуты не колеблясь, я отдаляюсь от подстрочности, если это может дать на русском языке другое впечатление, чем по-не­мецки. Я думаю, что не следует переводить слова, и даже иногда смысл, а главное, надо передавать впе­чатление. Необходимо, чтобы читатель перевода переносился бы в ту же сферу, в которой находит­ся читатель оригинала, и чтобы перевод действовал на те же нервы»⁴⁰.

Задача «воздействовать на те же нервы» предста­вителями разных направлений решалась по-разно-

⁴⁰ФедоровА. В. Основы общей теории перевода (Лингвистические проблемы). М.: Высш. школа, 1983. С.51.

38 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

му, причем не всегда решающим фактором оказы­валась сама принадлежность к тому или иному лагерю. Многое определялось степенью талантли­вости переводчика и его переводческими воззрени­ями. В этой связи интересно рассмотреть особенно­сти переводческого творчества двух ярких личнос­тей, представлявших собой, по сути, две крайности в области перевода, — А. Фета и И.И. Введенского. А. Фет был сторонником формальной точности и дословности в переводе, единственным защитником этого метода. Фет переводил на протяжении всей своей жизни, переводил много и самых разных ав­торов — Шекспира, Гете, Шиллера, Гейне, Мери-ме, Шенье, Беранже, Мицкевича, Гафиза, Саади, Ювенала и многих других. Его переводы, хотя и пре­восходят по количеству произведения оригиналь­ные, не остались в русской литературе. И дело не в том, что Фет был плохим переводчиком; мы не зна­ем, каким бы он мог быть переводчиком — он про­сто не дал себе возможности раскрыть свой талант. И виной всему его ложные переводческие воззре­ния. Главным для Фета является близость перевода к подлиннику, условием достижения которой для него являлась буквальность. Подобный подход пред­ставлялся ему неизбежным в силу его убежденнос­ти в том, что передать поэтическое произведения средствами другого языка в принципе невозможно. «Дух» произведения, его содержание оставляют ощущение неопределенности, их трудно ухватить. Легче сделать акцент на более доступной сфере — языковом выражении, при этом считая бездну меж­ду языками непреодолимой. Для Фета характерно следующее высказывание: «Самая плохая фотогра­фия или шарманка доставляет более возможности познакомиться с Венерой Милосской, Мадонной или Нормой, чем всевозможные словесные описа­ния. То же самое можно сказать и о переводах гени­альных произведений. Счастлив переводчик, кото­рому удалось хотя бы отчасти достигнуть той общей

ЧАСТЬ /. Очерк истории переводческой деятельности 39

прелести формы, которая неразлучна с гениальным произведением... Но не в этом главная задача, а в воз­можной буквальности перевода: как бы последний ни казался тяжеловат и шероховат на почве чужого языка, читатель с чутьем всегда угадает в таком пе­реводе силу оригинала, тогда как в переводе, гоня­ющемся за привычной и приятной читателю фор­мой, последний большею частью читает переводчи­ка, а не автора»⁴¹. Таков принцип перевода Фета. К.И.Чуковский следующим образом формулирует девиз его переводческой практики: «Не мое дело думать и чувствовать, мое дело — переводить слово в слово, не заботясь ни о смысле, ни о красоте, ни о стиле»⁴². Естественно, практический результат ра­боты Фета над переводами был очень беден. Один из исследователей творчества Фета писал, что ря­дом с местами, очень близко и поэтически переда­ющими смысл подлинника, в них часто можно на­ткнуться на стих неуклюжий, неверный, а иногда и совершенно непонятный. Чтобы не отступить ни на шаг от подлинника, Фету приходилось допускать несвойственные русской речи выражения и эпите­ты, злоупотреблять частицами, делать насилия над ударениями, допускать неправильности граммати­ческие и метрические. Построением таких близких к оригиналу, но шероховатых и темных фраз Фет достигает иногда таких поразительных эффектов, что русскому читателю приходится обращаться к иностранному подлиннику, чтобы постигнуть в не­которых местах таинственный смысл фетовского перевода⁴³. Не удивительно, что ни один перевод Фета не получил одобрения современников.

Иринарх Иванович Введенский обрел перевод­ческую славу благодаря своим переводам Диккен­са и Теккерея. Сравнение переводов, выполненных

⁴¹ Чуковский К. И. Высокое искусство. М.: Сов. писатель, 1988.
С.74-75.

⁴² Там же. С.76.

⁴³ Там же. С.74.

40 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

Введенским, с подлинниками показывает, насколь­ко вольно переводчик обращался с текстом. К.И. Чуковский писал о Введенском: «...никто не станет отрицать у него наличие большого таланта, но это был такой неряшливый и разнузданный (в ху­дожественном отношении) талант, что многие стра­ницы его переводов — сплошное издевательство над Диккенсом»⁴⁴. Обращают на себя внимание, преж­де всего, многочисленные и развернутые отсебяти­ны переводчика. Если у Диккенса говорится «Са­мые черные дни слишком хороши для такой ведь­мы», то Введенский вместо этого пишет: «А что касается до водяной сволочи, то она, как известно, кишмя кишит в перувианских рудниках, куда и сле­дует обращаться за ней на первом корабле с бомба-зиновым флагом»⁴⁵. Введенский вставлял в текст не только отдельные тирады и абзацы. Как-то он сам заявил о своем переводе «Домби и сына»: «В этом изящном переводе есть целые страницы, принадле­жащие исключительно моему перу»⁴⁶. В переводе «Давида Копперфильда» он сочинил от себя конец второй главы, начало шестой главы и т.д. Другой ха­рактерной чертой творческого метода Введенского было украшательство. Если Диккенс пишет «Я по­целовал ее!», то у Введенского звучит: «Я запечат­лел поцелуй на ее вишневых губках». Даже англий­ское слово со значением «дом» Введенский переда­ет по-своему: «Фамильный наш, сосредоточенный пункт моих детских впечатлений». Помимо этого, переводы Введенского пестрят переводческими и речевыми ошибками, «ляпами». Несмотря на это современники высоко оценили творчество Иринар-ха Ивановича. Основная его заслуга состоит в том, что он познакомил русских читателей с Диккенсом и Теккереем, сделал их популярными, читаемыми в

⁴⁴ Чуковский К. И. Высокое искусство. М: Сов. писатель, 1988.

С.257.

⁴³ Там же. С. 257-265.

⁴⁶ Там же. С. 258.

ЧАСТЬ I. Очерк истории переводческой деятельности 41

России. Позднее К.И. Чуковский писал: «Пусть у него много ошибок, но без него у нас не было бы Диккенса: он единственный из старых переводчи­ков приблизил нас к его творчеству, окружил нас его атмосферой, заразил нас его темпераментом...-Введенский в своих переводах словно загримиро­вался под Диккенса, усвоил себе его движения, по­ходку. Он не воспроизвел его букв, но воспроизвел его манеру, стиль, ритмику...»⁴⁷.

Свой переводческий метод Введенский оправды­вал им же созданной теорией. Суть теории заклю­чается в том, что переводчик имеет все права усна­щать свой перевод отсебятинами, если его перо «на­строено» так же, как и перо самого романиста. Исходя из этого Иринарх Введенский видел в своих переводах «художественное воссоздание писате­ля». В статье, опубликованной в 1851 году в «Отече­ственных записках», И.Введенский пишет, что «...При художественном воссоздании писателя да­ровитый переводчик прежде и главнее всего обра­щает внимание на дух этого писателя, сущность его идей и потом на соответствующий образ выраже­ния этих идей. Сбираясь переводить, вы должны вчитаться в вашего автора, вдуматься в него, жить его идеями, мыслить его умом, чувствовать его серд­цем и отказаться на это время от своего индивиду­ального образа мыслей»⁴⁸. Все правильно. Так и надо. Только при таком подходе можно оправдать любую отсебятину, которая, впрочем, уже и не от­себятина, а выражение «духа автора». А сам пере­водчик превращается в наместника Теккерея в Рос­сии, и пером его водит «дух» самого Теккерея.

Когда критика упрекала Введенского в том, что он непозволительно русифицирует иностранных авторов, он объявил русификацию одной из своих главнейших задач. «Перенесите, — говорил он, — переводимого вами писателя под то небо, под кото-

" Там же. С. 261. «Там же. С. 263.

42 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

рым вы дышите, и в то общество, среди которого раз­виваетесь, перенесите и предложите себе вопрос: какую бы форму он сообщил своим идеям, если б жил и действовал при одинаковых с вами обстоя­тельствах»⁴⁹. В полном соответствии с этой теорией Диккенс и Теккерей, как иронично заметил К.Чу­ковский, сделались российскими гражданами, жи­телями Песков или Охты. У него в переводах они стали «тыкать» лакеям, «ездить на извозчиках», «шнырять в подворотни». В последствии эта «тео­рия» Введенского была признана крайне ошибоч­ной. Но все же прав и И.А.Кашкин: «Не следует за­бывать, что вопиющие недостатки и явные досто­инства перевода Введенского по большей части — не случайные небрежности или удачи, они — дань времени. Переводы Введенского были немаловаж­ными факторами литературной борьбы 40-х годов, они — боевые этапы русской литературы и русско­го литературного языка»⁵⁰.

В последней трети XIX века количество перевод­ных изданий в России продолжало увеличиваться. Вышли в свет собрания сочинений таких авторов, как Гейне, Шекспир, Гете. Много переводили Дик­кенса, Теккерея, В.Гюго, Дюма-отца, Бальзака, Флобера, Доде, Мопассана, Золя. Обращает на себя внимание тот факт, что в основном переводы дела­лись с английского и французского языков, с немец­кого языка переводили большей частью поэзию, хотя прозаическая часть наследия Гете, Шиллера, Гейне была переведена полностью. Переводились заново наиболее замечательные произведения мировой литературы прошлых веков: «Робинзон Крузо» Дефо, «Путешествия Гулливера» Свифта, «История Тома Джонса, найденыша» Филдинга, философские повести Вольтера, «Дон Кихот» Сер­вантеса. При этом литературы Испании, Италии,

⁴⁹ Там же. С. 263-264. ⁵⁰Там же. С. 264.

ЧАСТЬ I. Очерк истории переводческой деятельности 43

скандинавских стран, а также народов, входивших в состав Российской империи, оставались русско­язычному читателю неизвестны.

В это время появляются литераторы, профессио­нально занимающиеся переводом художественной литературы. К их числу относится П.И.Вейнберг, показавший русскому читателю произведения Гей­не во всей яркости и пестроте красок, с присущей им эмоциональной силой. Его перевод «Отелло» дол­гое время считался лучшим по живости русского стиля. Правда, при переводе лирических стихотво­рений П.И.Вейнбергу недоставало художественно­го чутья, он не видел главных особенностей ориги­нала, пользовался первыми попавшимися средства­ми русского языка и стиха, многое упрощал и огрублял.

Кроме Вейнберга во второй половине XIX века известностью пользовались такие переводчики-профессионалы, как А.Л. Соколовский и А.И. Кро-неберг, переведшие ряд трагедий Шекспира. Н.В. Гербель, переводчик, издатель, редактор со­браний сочинений Шекспира и Шиллера, Д.Е.Мин, всю жизнь трудившийся над переводом «Боже­ственной комедии» Данте, а также переводчик ко­медий Мольера В.С.Лихачев, переводчик «Фауста» Гете Н.А.Холодковский. К переводу обращались и некоторые крупнейшие русские писатели. Так, Достоевский перевел роман Бальзака «Евгения Гранде», Тургенев перевел две повести Флобера, а Л.Н. Толстой — один из рассказов Мопассана.

Несмотря на деятельность многих профессиональ­ных переводчиков для второй половины XIX века ха­рактерно снижение общего качества переводов. Переводы все чаще приобретали ремесленный ха­рактер, часто не передавали стилистического свое­образия подлинника. Характерные особенности подлинника постоянно сглаживались, что приводи­ло к разрушению единства формы и содержания, переводы страдали многословием. Все это происхо-

44 В.В.Сдобников, О.В.Петрова * ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

дило из-за того, что в русском обществе того време­ни был распространен взгляд на перевод, прежде всего прозаических произведений, как на дело бо­лее или менее легкое, не требующее особых данных, кроме знания языка. Переводы часто поручались людям случайным, с недостаточным знанием языка оригинала или русского языка. В результате пере­вод заменялся пересказом с многочисленными про­пусками или добавлениями, либо, наоборот, созда­вались тексты, страдавшие буквализмом, тяжело­весностью, бедностью словаря в сочетании с неточностью.

В области переводческого теоретизирования в это время выделяется фигура уже упоминавшегося Петра Вейнберга. Именно ему принадлежит идея определить понятие «хороший перевод» и он же первым попытался этот сделать. Рассуждая о пере­водах Шекспира Д.Михаловским, он писал: «Его понятие о хорошем переводе совершенно правиль­ное, ибо он всюду в своих работах старается сохра­нить внутренний смысл подлинника, его общий, а также местный и временный колорит, характерис­тические частности, поэтичность; при этом не упус­кает из виду условий русского языка сравнительно с языком подлинника, вследствие этого не ломает его насильственно для соблюдения точности чисто внешнего свойства, но вместе с тем не позволяет себе и злоупотреблять этим обстоятельством»⁵¹. Вейнберг задается вопросом: для кого именно дела­ются переводы ? И отвечает на него вполне однознач­но: для людей, не владеющих языком оригинала, «для не знающих подлинник». Отсюда он приходит к выводу, что «обязанность хорошего переводчи­ка — стараться произвести на этих читателей сво­их такое же впечатление,.. какое производит и под­линник, дать об этом последнем полное или, в тех случаях, когда это, по условиям языка, оказывается

⁵¹ Т о п е р П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведе­ния. М: «Наследие», 2000. С. 106.

. Очерк истории переводческой деятельности 45

невозможным, приблизительно полное понятие от­носительно мысли, тона, всех частных подробнос­тей, каковы выражения, эпитеты и т.п.»⁵².

Одним из недостатков литературного процесса П. Вейнберг считал отсутствие развитой перевод­ческой критики, что, действительно, было явлени­ем, характерным для того времени. В одной из своих статей он сокрушается, что после выхода в свет со­брания сочинений Шекспира — первого на русском языке — ни один журнал не дал не только подроб­ного серьезно-критического разбора, но даже мало-мальски самостоятельного и солидного отзыва. По его мнению, подобное отношение критики к пере­воду есть «одна из существенных причин того, что у нас до сих пор не установились, до сих пор остают­ся довольно разнообразными мнения насчет того, что значит истинно хороший перевод, какие каче­ства нужно иметь, чтобы быть истинно хорошим переводчиком...»⁵³.

Таким образом, несмотря на значительное общее снижение качества переводов во второй половине XIX века переводческая теоретическая мысль про­должала развиваться, главным образом благодаря деятельности профессиональных русских перевод­чиков. Вырабатываемые ими подходы к переводу не могли не оказать определенного влияния на пере­водческую практику, на совершенствование самой технологии перевода. Не случайно А. Блок, говоря о переводческом поколении, к которому принадле­жал П. Вейнберг, отмечал: «Именно они, а не пред­шествующее им поколение, установили очень проч­ную традицию, которую расшатать необыкновен­но трудно. Ее не расшатала далее великая русская революция»⁵⁴.

⁵² Перевод — средство взаимного сближения народов. М.: Прогресс,
1987. С.277.

⁵³ Там же. С.274.

⁵⁴ Т о п е р П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведе­
ния. М.: «Наследие», 2000. С. 107.

46 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

ПЕРЕВОД В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА Рубеж веков. Начало века

Переводческая деятельность в русской литера­туре первых десятилетий XX века носила противо­речивый характер⁵⁵. Поток зарубежной литерату­ры, выходившей на русском языке, продолжал рас­ширяться, причем стали активно осваиваться новые регионы, такие как испанская, итальянская, скан­динавские литературы. Переводчики знакомили чи­тателей с новыми именами: Верхарна, Уитмена, Риль­ке, Ибсена, Метерлинка, Уальда, Гамсуна и многих других. При этом качество переводов прозаических произведений оставалось низким. Не случайно А. Блок, подводя «литературные итоги 1907 года», пи­сал: «Издателя можно упрекнуть в посредственных переводах и в крайней небрежности»⁵⁶.

Иная картина наблюдалась в области поэтичес­кого перевода, который переживал подъем вместе со всей поэзией русского «серебряного века». Сим­волисты (И.Аннеский, Д.Мережковский, Вяч. Ива­нов, Ф.Сологуб, К.Бальмонт, В.Брюсов, А.Блок) не просто переводили, а сознательно ставили перед собой задачу обогащения русской стиховой культу­ры новыми идеями, образами, темами, новыми фор­мами. Благодаря их переводческому творчеству в русском стихосложении появились алкеева и сап­фическая строфы, был введен дольник, появилась большая свобода ритмической и рифменной орга­низации стиха, возникает свободный стих. В это вре­мя заново переводятся уже известные имена: Омар Хайям, Гете, Шелли, Бодлер, Петрарка, Байрон, Мицкевич. Особо следует отметить обращение пе­реводчиков к переводам из литератур народов, вхо-

⁵⁵ Г о п е р П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведе­
ния. М.: «Наследие», 2000. С.107.

⁵⁶ Там же. С. 108.

ЧАСТЬ I. Очерк тории переводческой деятельности 47

дящих в состав Российской империи. Важную роль в этом сыграл А.М.Горький, под редакцией которо­го выходят сборники переводов армянской, латыш­ской, финляндской литератур.

Вместе с тем значительных достижений в облас­ти перевода в то время было немного. Самые удач­ные переводы появлялись тогда, когда творческая личность поэта-переводчика была близка творчес­кой личности переводимого им автора. Чаще же все­го переводчики старались не столько выполнить переводческую задачу, сколько выразить себя по­средством перевода.

В этом отношении весьма характерной фигурой того времени был Константин Бальмонт. Бальмонт был одним из самых плодовитых переводчиков сво­его времени. Он переводил с английского, испанс­кого, французского, итальянского, болгарского, польского, литовского, армянского, грузинского (ему принадлежит первый перевод на русский язык «Витязя в тигровой шкуре» Руставели). При этом его переводы подвергались резкой критике со стороны современников, прежде всего потому, что он чрез­вычайно вольно обращался с переводимыми авто­рами, часто меняя строфику, интонацию, сообщая чужим стихам присущую его собственной поэзии плавную напевность и вычурность. К.Чуковский, анализируя переводы из Шелли, выполненные Баль­монтом, пишет: «Не отдельные ошибки (весьма мно­гочисленные) поражают в этом переводе, а именно целая система ошибок, целая система отсебятин, которые в своей совокупности неузнаваемо меня­ют самую физиономию Шелли»⁵⁷. И далее он пока­зывает, что там, где у Шелли написано «лютня», Бальмонт пишет «рокот лютни чаровницы»; если у Шелли написано «сон», то Бальмонт пишет «рос­кошная нега»; если у Шелли — «звук», то у Баль­монта — «живое сочетание созвучий». Еще большим

⁵⁷ Чуковский К. И. Высокое искусство. М.: Сов. писатель, 1988. С.20.

48 В.В.Сдобнмов, О.ВЛетрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

изменениям подвергся в переводе Уолт Уитмен, именно потому, что Уитмен и Бальмонт были по ха­рактеру своему поэтами-антиподами. Уолт Уитмен в своем творчестве всю жизнь боролся с кудрявой риторикой, с напыщенной «музыкой слов». Не за­мечая этого, Бальмонт заставляет его в переводах на русский язык говорить языком напущенным, с час­тым использованием архаизмов и церковнославя­низмов. Например, у Уитмена написано «флаг», у Бальмонта — «стяг», у Уитмена — «поднимаю», у Бальмонта — «подъемлю» и т.д. В результате — искажение творческой личности переводимого ав­тора. И лишь переводы из Э.По считались хороши­ми, вероятно, в силу определенной общности поэти­ческого чувства.

Для начала XX века характерно обращение пе­реводчиков и филологов к проблеме переводимое-ти, точнее, признание непереводимости как чего-то само собой разумеющегося. Характерно в этом от­ношении высказывание А.Потебни, который в од­ной из статей писал: «Если слово одного языка не покрывает слова другого, то тем менее могут покры­вать друг друга комбинации слов, картины, чувства, возбуждаемые речью; соль их исчезает при перево­да; остроты непереводимы. Даже мысль, оторван­ная от связи со словесным выражением, не покры­вает мысли подлинника»⁵⁸. Этот ход рассуждений заставлял Потебню говорить о невозможности пе­ревода художественных произведений на другие языки, пропасть между которыми казалась ему не­преодолимой. Полность соглашался с А.Потебней и видный филолог того времени Ф.Батюшков, кото­рый исходил из того, что «язык настраивает весь механизм мысли особым, так сказать, индивидуаль­ным образом», а потому перевод с одного языка есть всегда «переложение своими словами». Отсюда он

⁵⁸ Т о п е р П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведе­ния. М: «Наследие», 2000. С.111.

ЧАСТЬ I. Очерк истории переводческой деятельности 49

делал вывод, что перевод — это всего лишь наимень­шее зло: «Лучше пользоваться несовершенным пе­реводом, чем читать произведения иностранной ли­тературы в подлиннике, при несовершенном знании чужого языка»⁵⁹.

Заметный след в истории переводческой мысли в России оставил Валерий Яковлевич Брюсов. Его взгляды на перевод, его «метод» перевода менялись на протяжении всей его жизни. В предисловии к своим переводам из Верхарна он делил свои работы на «более ранние» и «более новые»: «В переводах первого типа я жертвовал точностью — легкости из­ложения и красоте стиха; в переводах второго типа все принесено точному воспроизведению подлин­ника»⁶⁰. Само предисловие также противоречиво по содержанию, как и все переводческое творчество В.Брюсова. В частности, он пишет: «Каковы бы ни были различия этих двух типов моих переводов, вез­де я старался давать именно переводы, а не пере­сказы пьес Верхарн,... с другой стороны нигде дух подлинника не принесен в жертву буквальности»⁶¹. Десятилетие спустя Брюсов уже формулировал требование «передавать не только мысли и образы подлинника, но самую манеру речи и стиха, все сло­ва, все выражения, все обороты; и мы твердо верим, что такая передача — возможна»⁶². Позднее Брю­сов перешел на позиции крайнего буквализма, стре­мясь воплотить его в работе над «Энеидой» Верги­лия и «Фаустом» Гете. В последствии косноязычные и недоступные пониманию места из перевода «Эне­иды» цитировались часто. Например, первый стих «Энеиды» в переводе В.Брюсова звучит так: «Тот я, который когда-то на нежной ладил свирели песнь и, покинув леса, побудил соседние нивы, да селянину они подчиняются, жадному даже (труд, земледелам

⁵⁹ Там же. С. 113. «Там же. С. 114. ⁶¹ Там же. С. 11 5. "Там же. С.115-116.

50 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

любезный), — а ныне ужасную Марта брань и ге­роя пою, с побережий Тройи кто первый прибыл в Италию, роком изгнан...»⁶³. Таков был результат на­меренно избранной стратегии предельно возмож­ного сохранения объективных характеристик древ­него текста, стратегии, прямо противоположной той, что была избрана К.Бальмонтом.

К предреволюционным годам относится факт очень большого значения — обращение русской ин­теллигенции к литературам народов Российской им­перии. В деятельности по переводу национальных литератур важную роль сыграл А.М.Горький. Под его редакцией в 1916-1917 годах вышли сборники переводов армянской, латышской и финской лите­ратур. В 1916 году под редакцией Брюсова была из­дана антология «Поэзия Армении с древнейших вре­мен». В это же время Бальмонт издает перевод по­эмы Шота Руставели «Носящий барсову шкуру».

20-е- 30-е годы

Важную роль в развитии теории и практики пе­ревода в России сыграло издательство «Всемирная литература», созданное по инициативе А.М.Горько­го (1918 г.). В планах издательства был выпуск сотен книг выдающихся писателей всего мира. Вся изда­тельская деятельность была поставлена на научную основу. Была выдвинута задача решительного подъема переводческого искусства. Согласно по­рядку, заведенному в издательстве, все переводы рецензировались, обсуждались на заседаниях кол­легии, проходили квалифицированную редактуру. Книги издавались с предисловиями, комментария­ми, библиографическими справками. К работе в издательстве были привлечены крупнейшие писа­тели и ученые того времени — А.Блок, В.Брюсов, Е.Замятин, К.Чуковский, Ф.Батюшков, Н.Гумилев,

³Там же: СПб.

ЧАСТЬ I. Очерк тории переводческой деятельности 51

М.Лозинский, А.Смирнов, В.Жирмунский. При из­дательстве работала студия молодых переводчиков. За годы своего существования (до 1924 г.) издатель­ство «Всемирная литература» выпустило в свет око­ло 200 переводных книг.

Благодаря деятельности издательства измени­лось само понятие «всемирной литературы»: оно получило более широкое содержание, немыслимое отныне без литератур Востока. Новыми были и из­дательские принципы: отбор переводимых произ­ведений по определенному плану и стремление все­мерно повышать литературный уровень переводов, то есть добиваться не только смысловой близости к оригиналу, но и их художественной достоверности и стилистического совершенства, изжить и произ­вольные отступления от текста, и буквализм.

Важную роль в развитии теоретической перевод­ческой мысли сыграли и первая теоретическая ра­бота по вопросам перевода, выпущенные издатель­ством «Всемирная литература» — брошюра «Прин­ципы художественного перевода» (1919, 2-е изд. 1920). Авторами этой работы были К.Чуковский, Н.Гумилев, Ф.Батюшков. Показательно, что ни в статье К.Чуковского «Переводы прозаические», ни в статье Н.Гумилева «Переводы поэтические», ни в статьях Ф.Батюшкова («Задачи художественных переводов», «Язык и стиль») еще нет термина «тео­рия перевода», не формулируются теоретические задачи научного изучения перевода, однако многие важные для теории вопросы уже поставлены или присутствуют неявно, намечены некоторые класси­фикации (типов перевода в статье Ф.Батюшкова, приемов перевода в статье К.Чуковского), сказано об исторической изменчивости требований к пере­воду, об их относительности.

Переводческое теоретизирование продолжается и в работах других литераторов. Так, Ю.Н.Тынянов выдвинул новое понятие конструктивной функции элемента литературного произведения как систе-

52 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

мы — функции, определяемой его соотнесенностью с другими элементами и тем самым со всей систе­мой. Этим понятием охватывались и средства язы­ка литературного произведения. Для исследования переводов в их соотношении с оригиналами разли­чение конкретного элемента формы и его функции, которая в разных условиях может быть неодинако­вой, обещало быть плодотворным — тем более что с этим совмещалась возможность и такого положения, когда формально различные элементы оказывают­ся носителями одинаковой функции⁶⁴. В дальней­шем А.В.Федоров развил эту мысль в статье «Про­блема стихотворного перевода», где предлагал изу­чать перевод в исторической обусловленности и где впервые применил понятие «теория перевода».

Обращение к функциональной стороне текста в это время становится все более распространенным, общим. К.Чуковский не использовал термин «фун­кция», но, говоря о впечатлении, об эффекте, вызы­ваемом переводом, он, по существу, имел в виду именно функциональную сторону дела.

Из работ по проблемам перевода, относящихся к рубежу второго и третьего десятилетий, следует упомянуть книгу А.М.Финкеля «Теория и практика перевода» («Теорiя й практика перекладу»), издан­ную в Харькове, и большую статью профессора М.П.Алексеева «Проблема художественного пере­вода». В первой работе наряду с теоретическими ставятся и практические вопросы; во второй на об­ширном материале западноевропейских и русской литератур характеризуется огромная культурно-историческая роль перевода, его необходимость для знакомства с творчеством иностранных писателей, обсуждаются его все расширяющиеся возможнос­ти, дается краткий исторический обзор эволюцио­нировавших взглядов на его задачи и принципы.

⁶⁴ Федоров А. В. Искусство перевода и жизнь литературы. Л.: Сов. писатель, 1983. С. 161.

ЧАСТЬ I. Очерк истории переводческой деятельности 53

Общее же, что объединяет эти две работы, — это их теоретическая направленность⁶⁵.

Другой важной для теории перевода работой была статья А.А.Смирнова «Перевод» в «Литературной энциклопедии» (1934 г.), в которой было введено одно из конструктивных понятий теории перевода «адекватность». В определении этого понятия со­держится указание на возможность не только пря­мых соответствий оригиналу, но и замен (по терми­нологии А.А.Смирнова — «субститутов»), то есть использования соответствий более отдаленных (не по форме, а по функции — в связи с общим характе­ром переводимого произведения).

Как указывает один из основоположников отече­ственной теории перевода А.В.Федоров, в примене­нии к художественному переводу понятие адекват­ности означает соответствие подлиннику по эстети­ческой функции: перевод сам по себе становится носителем художественной ценности, ибо и подлин­ник обладает ею. Другими словами, принцип адек­ватности предполагает способность перевода вы­полнять ту же роль, какую играет оригинал, быть источником художественного наслаждения⁶⁶. Эта же мысль содержится и в докладе М.Л.Лозинского «Искусство стихотворного перевода» на первом Все­союзном совещании переводчиков (1936 г.). М.Ло­зинский следующим образом определял общую за­дачу переводчика-поэта: «Он должен стремиться к тому, чтобы его перевод произвел то же впечат­ление, что и подлинник, чтобы он был ему эстети­чески равноценен. А для этого перевод должен об­ладать внутренней эстетической ценностью, само­ценностью. Это должны быть хорошие стихи, убеждающие сами по себе. Они должны быть вкла­дом в с в о ю поэзию»⁶⁷.

"Там же. С. 162.

^Федоров А. В. Основы общей теории перевода (Лингвистические

проблемы). М.: Высш. школа, 1983. С.97.

⁶⁶ Там же. С.97.

54 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА

С конца 20-х годов и в течение 30-х годов мастер­ство отечественных переводчиков достигает боль­шой высоты. Это было время, когда начали свою переводческую деятельность М.Лозинский, С.Я. Маршак (лирика Бернса), Ю.Тынянов (стихи и поэма Гейне), группа переводчиков англоязычной литературы под руководством И.А.Кашкина (Е.Ка­лашникова, В.Топер, Н.Дарузес, М.Лорие и др.), А.Франковский (проза Филдинга, Стерна, Пруста), Б.Кржевский («Назидательные новеллы» Серван­теса). Но этот же период ознаменовался появлени­ем таких переводов, где принципиальное стремле­ние передать во что бы то ни стало формальные осо­бенности подлинника вступало в столкновение с требованиями русского языка и давало искаженное представление о стиле авторов, затрудняя тем са­мым и понимание для читателей. Таковы переводы Диккенса, выполненные Е.Л.Ланном или под его руководством.. Такие работы вызывали резко поле­мические отклики критики. Тем самым был постав­лен вопрос о соотношении языковой формы ориги­нала и того эффекта, какой вызывает ее воспроиз­ведение в переводе.

30-е годы ознаменовались обращением не только к художественному переводу, но и к другим видам перевода. Это было связано с практическими по­требностями страны, в которой быстрыми темпами осуществлялась индустриализация. Расширение контактов России в другими государствами в науч­но-технической сфере определило возросшие по­требности в научно-техническом переводе. Появи­лась потребность специальной подготовки перевод­чиков — специалистов в разных областях. Такая подготовка первоначально осуществлялась в техни­ческих вузах, затем стали создаваться и специали­зированные институты иностранных языков. Для более грамотной подготовки переводчиков необхо­димы были специальные пособия. Именно в это вре­мя в нашей стране появились первые учебники