Теоретическое языкознание в СССР (1920-1950 гг.)

После победы Октябрьской революции в России и уста­новления советской власти начался процесс широкого изуче­ния марксистско-ленинской философии и переосмысления на­учного наследия прошлого с позиций диалектического и исто­рического материализма.

30_____________ Тема 1

В лингвистике, как и во многих других науках, этот процесс шел не просто и не прямо. В 20-х гг. сложились два направления, исходивших из разных научных принципов. «Языковедный фронт», одним из теоретиков которого был талантливый ученик Бодуэна де Куртенэ Евгений Дмитриевич Поливанов, выдвигал на первый план практические задачи. Нужно было вести борьбу с неграмотностью и малограмотностью, создавать алфавиты для бесписьменных народностей нашей страны, а для этого разраба­тывать проблемы фонологии, графики и орфографии, создавать грамматики ранее не изучавшихся языков. Бойцы «Языковедного фронта» заложили прочные основы для решения проблем разви­тия литературных языков, их нормирования и кодификации, от­ветив, таким образом, на требования времени.

Поливанов понимал ценность лингвистических трудов московской, казанской и петербургской школ русских языко­ведов и отстаивал это наследие в новых социальных условиях.

Другим научным направлением этого времени было «Но­вое учение о языке» Н. Я. Марра. Лингвист-востоковед Нико­лай Яковлевич Марр понимал процесс создания марксистского языкознания как борьбу с идеями дореволюционного теорети­ческого языкознания. Идеям Фортунатова, Потебни, Бодуэна де Куртенэ Марр противопоставил свое учение, в котором бес­системно, непоследовательно, механически применял к объяс­нению теоретических вопросов языкознания отдельные поло­жения диалектического и исторического материализма. Так, Марр отнес язык к категориям надстройки и объявил его явле­нием классовым. Развитие языка Марр полностью уподобил развитию социально-экономических формаций. Он утверждал, что смена социально-экономического базиса порождает скачки в развитии языка.

Параллельно с этим Марр использовал идеи Шухардта, и основным фактором, приводящим к скачкам в языке, считал скрещивание языков. На этой идее был основан и придуман­ный Марром «палеонтологический метод» анализа языков. Во всех языках мира Марр считал нужным отыскивать четыре первобытных звуковых комплекса — сал, бер, йон, рош, кото­рые будто бы скрещивались между собой и породили все сло­ва всех языков мира. Никакого научного обоснования этот ме-

Из истории теоретического языкознания 3 1

тод не имел. Указанные звуковые комплексы, «элементы» Марр, по его словам, получил чисто эмпирически.

«Новое учение о языке» Марра в 20-30-е гг. производило на недостаточно подготовленных слушателей большее впечат­ление, чем выступления Поливанова, требовавшие серьезных лингвистических знаний. Марризм занял позицию ведущего теоретического направления в советском языкознании 30-40-х гг. В этот период идеи дореволюционных ученых практически не развивались. Серьезную разработку получила только социо­лингвистика, которая отвечала требованиям времени, задачам языкового строительства в СССР и вместе с тем остро не проти­воречила тезису Марра о классовом характере языка.

Такое положение продолжалось до 1950 г., когда по ини­циативе одного из противников Марра, видного грузинского лингвиста Арнольда Степановича Чикобавы, газета «Правда» открыла дискуссию по вопросам языкознания. В этой дискус­сии принял участие руководитель государства И.В.Сталин, который оценил учение Марра как вульгарный материализм в языкознании. Язык не может быть надстроечным и классовым, у него есть свое место и назначение в обществе: он является средством общения.

В период господства культа личности Сталина после его выступления дискуссия сразу же прекратилась. Лингвисты были нацелены на преодоление теоретических заблуждений марризма и разработку теоретических позиций «сталинского учения о языке». Особое внимание было уделено возрождению лучших традиций дореволюционного языкознания и, прежде всего, сравнительно-исторических исследований, которые бы­ли положительно оценены Сталиным. Первая половина 50-х годов была заполнена публикациями, толкующими во­просы, которые затронул в дискуссии Сталин.