Понятия профессиональной этики и морали, базовые профессионально-этические нормы и принципы журналистики

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ ЖУРНАЛИСТА - ЕЕ СУЩНОСТЬ И ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ

Этика (греч. “обычай”) - наука, изучающая и формулирующая теоретические основы и практические требования морали (лат. “нравы”) как области профессионального сознания, отражающего и регулирующего нравы в практическом поведении людей. В обиходе существует и другое толкование этики – как определенного свода моральных норм,регулирующих поведение.

То же самое можно сказать и об этике профессиональной. Например, Д.С.Авраамов в учебнике “Профессиональная этика журналиста” пишет, что, допустим, этика журналиста – это “наука о профессиональных особенностях морали журналиста, о нравственных аспектах его труда. И вместе с тем – это “свод норм и правил профессиональной морали, синоним журналистских кодексов” (М.1999. С.8).

Требования морали как одного из регу­ляторов поведения в отличие от юридических норм не формулируются в законодательных актах. Они разрабатываются в ходе общественной прак­тики, а контролируется их выполнение общественным мнением, общест­венными (в журналистике-журналистскими) организациями, трудовыми коллективами, создающими порой “суды чести” или подобные органы, действующие на общественных началах.

Журналистика — профессия молодая. Ярлык "вторая древ­нейшая” скорее воспринимается как характеристика журналистских нравов, чем возраста самой профессии. На самом деле она существует немно­гим больше трех с половиной веков. А профессиональная мораль журналиста и того моложе. Специфические ее нормы формиро­вались постепенно по мере накопления опыта.

Массовой профессией журналистика становится вместе с осно­ванием газет, предназначенных уже не для нескольких сот, а для тысяч и миллионов читателей. Это относится к 30—40 годам XIX века, когда в разных странах почти одновременно появляется т.н. "грошовая пресса", распространяемая среди масс населе­ния. Еще раньше начинается использование газеты для выполне­ния идеологических функций, распространения партийных мне­ний и оценок, вместе с тем происходит разделение труда в самой журналистике. Между собиранием известий и их публикацией по­является промежуточное звено — редакция. К 30—40 годам Х1Х века уже можно определенно говорить о формировании особой журналистской общности, хотя сами журналисты свою профессиональную общность осознают не сразу.

Данное обстоятельство, конечно, не означает, будто прежде в процессе выпуска первых газет и журналов у их сотрудников не возникало никаких проблем нравственного порядка и не накапли­вался моральный опыт их разрешения. Это не так. Сравнение дошедших до наших времен рукописных известий, выпускавшихся в XV веке, с выходившими сто лет спустя свидетельствует о серьезной переориентации их составителей. Если в XV веке наравне с важными сведениями об императорском дворе, с театра военных действий, о распространении Реформации в известиях встречаются наивные и легковерные сообщения о политических пророчествах, чудесах, уродах, кометах, кровяном дожде, кото­рые сопровождаются всякого рода опасениями, пожеланиями и надеждами, то в XVI веке в газетах преобладает уже объективный, трезвый и деловой тон отчета. В них много политических сведений, реже попадаются сообщения о торговле. От россказней о чудесах и привидениях не осталось следа. Тенденция к правдивому изложению событий просматривается при таком сравнении с достаточной определенностью. Систематически закрепляясь в поступках тех, кто выпускал тогда газеты, она становилась также важным элементом общественных нравов.

Задолго до превращения журналистики в массовую профессию в ее среде возникали нравственные конфликты и соответственно накапливался опыт их разрешения. Этому есть не только косвен­ные, но и прямые подтверждения. Одно из них - письмо М.В. Ломоносова Л. Эйлеру и его "Рассуждения об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии", относящиеся к 1754 году.

Поводом к "Рассуждениям" послужила неверная информация о работе Ломоносова, опубликованная в лейпцигском научном журнале. В ответ ученый написал специальную диссертацию. В ней он изложил правила, которыми, по его мнению, должны руководствоваться журналисты. Ломоносов предостерегает их от злоупотребления свободой суждений, причину которого он усмат­ривает в том, что большая часть пишущих смотрит "на свое авторство как на ремесло и на средство к пропитанию, вместо того чтобы поставить себе целью строгое и правильное разыскание истины".

Круг вопросов, поставленных Ломоносовым, достаточно широк. Он призывает журналистов к тщательному рассмотрению того, о чем они берутся писать, осуждает невнимательность, не­брежность, поспешность, дух пристрастия и недобросовестность."Чтобы быть в состоянии произнести приговор искренний и спра­ведливый, нужно освободить свой ум от всякого предубеждения, всяческой предвзятости". Осмысливая конкретный случай жур­налистского произвола, Ломоносов поднимается в своей диссер­тации до постановки принципиальных вопросов журналистской этики, к которым он подходит с позиций общечеловеческой нрав­ственности.

В диссертации подчеркивается необходимость защищать людей от несправедливых нападок прессы и не допускать искажения ис­тины, которую она обязана нести читателю.

О том, что инцидент с лейпцигским журналом вызвал беспокойство в мире читающей публики, говорит возмущение Л. Эйле­ра, который немедленно передал работы Ломоносова секретарю Берлинской академии наук Ж. Формею для публикации. Правила поведения, составленные М.В. Ломоносовым, иногда называют даже первым кодексом профессиональной этики рос­сийского журналиста- Но это неверно.

Кодексом становятся только те правила, которые поддерживаются профессиональной корпорацией, а ее в России в XVIII веке просто-напросто не было.

Журналистская этика и возникает как естественный ответ профессиональной группы на стремление общества оградить свое право на получение правдивой информации от возможного про­извола со стороны тех, кто эту информацию отбирает и распро­страняет.

Профессиональная мораль — мораль групповая. Ее истоки часто ищут в гильдийских и цеховых уставах средневековых горо­дов, в статутах монашеских и рыцарских орденов. Какие-то аналогии здесь возможны. Но только до известного предела.

Существо трудовой морали тех профессиональных групп, рабо­та которых связана с воздействием на человека, состоит в охране интересов прежде всего людей, пользующихся услугами профес­сионала, а вовсе не интересов собственных коллег. В современ­ных журналистских кодексах защита корпоративных нужд, мораль­ные гарантии престижа собственной деятельности, забота о про­фессиональной солидарности занимают ничтожно малое место.

Отношения между обществом и профессиональной группой могут быть упорядочены только в результате достижения ими единомыслия в том, что считать нормой в действиях журналиста по отношению к другим членам общества.

Норма - исходная клеточка профессиональной морали. Она подстраивает поведение специалис­та к общим требованиям, делает его предсказуемым.

Почву для такого согласования интересов общества и профес­сиональной группы нет нужды искать. Она всегда в наличии. В идеале это — принципы общечеловеческой нравственности. Они-то и служат критериями должного поведения специалиста, которые поддерживаются широким общественным мнением.

Сам факт рождения новой нормы сигнализирует об известном неблагополучии. Нужда в ней возни­кает из-за того, что кто-то поступает вопреки принятым требова­ниям. С принципами общечеловеческой нравственности и нравственными принципами конкретного общества в конкретный исторический период связана трактовка идеи профессионального долга журналистов.

Долг — основное понятие в профессиональной морали. Оно регулирует ответственность журналиста перед обществом, а точнее — перед читателем, зрителем, слушателем, людьми, ради удовлетворения потребностей которых в правдивой социальной информации и работает журналист.

Возможность влиять при этом на судьбы людей пробуждает у журналиста чувство социальной ответственности. Оно приобрета­ет устойчивый характер благодаря обратной связи с аудиторией. Следя за откликами на свое выступление, автор одновременно проникается знанием того, чего ожидает от него читатель и что из обнародованного им поддерживается обществом. Это знание, в свою очередь, становится для самого журналиста ориентиром в его последующем поведении.

Журналист ответствен перед обществом в целом в лице его конституционных институтов. Но самый главный его судья, как мы уже сказали, конечно, читатель. Герой публикации, люди, предоставившие информацию, коллеги тоже вправе призвать журналиста к ответу.

Если общество с помощью профессиональной нравственности оберегает своих членов от возможного произвола со стороны специалистов и в этом видит смысл существования у них особой, групповой морали, то для самих профессионалов их групповая мораль играет иную роль.

Провозглашая в своих кодексах благо­родные цели, профессиональные корпорации рассчитывают вну­шить доверие к себе со стороны общества, повысить престиж своей деятельности и обеспечить для нее наиболее благоприятные предпосылки.

Общественный и корпоративный интересы могут совпадать друг с другом, а могут вступать в конфликт. Их реальное соотношение в профессиональной морали может меняться. Оно зависит и от перемен в содержании самой профессиональной деятельности, и от характера социально-политического строя, и от того, по восходящей или нисходящей линии идет его развитие. Корпоративный эгоизм обычно набирает силу в периоды общего кризиса и нравственного упадка.

Социальные противоречия превращают проблемы этики из самоочевидных в трудные практические задачи. Появляется на­пряженность в отношениях с героем, с людьми, доверившими журналисту информацию, с издателем, с коллегами. Наконец читатель может со временем отказать журналисту в доверии. Перед пишущим постоянно возникают моральные искушения и соблазны. Он может им поддаться, умолчать о чем-то существен­ном, но неприятном для себя или своей социальной группы. Он может использовать печатную трибуну для выражения личных или групповых амбиций, вместо объективной информации напечатать "заказуху".

Все эти ситуации достаточно трафаретны. Проблема выбора встает перед пишущим так же часто, как часто он вникает в жизненные конфликты. И потому напряженность в отношениях с другими членами общества у него воспроизводится вновь и вновь.

Профессиональная мораль не берется за разрешение социальных противоречий. Это ей не под силу. Зато она может другое: находить компромиссы, согласовывать взаимные интересы журналиста и людей, с которыми он сталкивается в процессе работы. Опыт согласования этих интересов и фиксируется в профессионально-нравственных нормах поведения специалиста.

Как же возникают нормы профессиональной морали? Такие из них, как, например, обязательная предварительная проверка пуб­ликуемых сведений или правило при разборе конфликта непре­менно выслушивать обе стороны, рождались скорее всего, стихий­но, в результате длительного отбора, методом проб и ошибок из практически целесообразных действий, гарантирующих публика­цию от неточностей.

Формирование профессионально-нравственной нормы начинается с частной производственной ситуации и идет от конкретного к абстрактному. Постепенно технологические операции приобрета­ют все более общий смысл, выходящий за пределы этой отдель­ной ситуации, а вместе с ним — и нравственное содержание, потому что действие журналиста одновременно выражает его отношение к обществу и к людям, с которыми он вступает в контакт в своей трудовой сфере.

Нормы профессиональной морали обладают различной степе­нью общности. Одни дают минимальную ориентацию, только в пределах частной ситуации ("при правке не искажай смысл читательского письма", "обязательно завизируй окончательный текст интервью у собеседника", "прежде чем публиковать личный документ, получи согласие владельца"). Другие носят более общий характер и оставляют журналисту больше самостоятельнос­ти. Скажем, "следи, чтобы своим материалом ты невольно не затронул интересы третьих лиц". О ком следует помнить? Кто такие "третьи лица"? Здесь приходится думать и решать самому.

Например, в начале пресловутой антиалкогольной кампании 1986 года некоторые районные газеты печатали списки посетите­лей медвытрезвителя, рассчитывая их пристыдить. Но на злост­ных алкоголиков эти публикации не производили никакого впе­чатления, зато от позора страдали их семьи, которым и без того хватало горя. Ни в чем не повинные люди, дети. Вот они — "третьи лица", о судьбе которых не думали газетчики.