Сознание и межполушарная асимметрия мозга

Открытие функциональной асимметрии мозга оказало огром­ное влияние на понимание мозговых механизмов сознания. С по­зиции вербальной теории сознания его материальная база представ­лена доминантным речевым полушарием. Вместе с тем имеются

основания выделять две функции сознания: чувство «Я» и комму­никативную функцию сознания (Иваницкий A.M., 1997). Правое полушарие связывают с самооценкой, с самосознанием (чувством «Я»), с мотивационной сферой (Симонов П.В., 1993а). Его пора­жение ведет к нарушению личности, тогда как при нарушении функций левого полушария личность остается сохранной, но речь страдает. Специализацию левого полушария видят в его связи с той формой сознания, которая вооружена речью и иными сред­ствами передачи информации другим членам общества. Она суще­ственна прежде всего для коммуникации с другими людьми. П.В. Симонов, подчеркивая коммуникативное происхождение со­знания, рассматривает возможность мысленного диалога с самим собой как свойство левого полушария.

Вместе с тем было бы неоправданным приурочивать сознание, связанное с речью, исключительно к левому (доминантному) по­лушарию у правшей. Скорее всего начальные этапы формирования речевого высказывания (на родном языке) связаны с правым по­лушарием. А завершается этот процесс в левом полушарии.

Исследование становления речи у детей показало, что перво­начально обработка речевых сигналов осуществляется обоими по­лушариями и доминантность левого формируется позже. Если у ребенка, научившегося говорить, возникает поражение речевой области левого полушария, то у него развивается афазия. Однако примерно через год речь восстанавливается. При этом центр речи перемещается в зону правого полушария. Такая передача речевой функции от левого полушария правому возможна лишь до 10 лет. Специализация правого полушария в функции ориентации в про­странстве возникает также не сразу: у мальчиков — в возрасте после 6 лет, а у девочек — после 13 лет.

Данные о лингвистических способностях правого полушария, а также сходство функций обоих полушарий на ранних этапах он­тогенеза скорее свидетельствуют о том, что оба полушария, обла­дая первоначально достаточно сходными, симметричными функ­циями, в процессе эволюции постепенно специализировались, что и привело к появлению доминантного и субдоминантного по­лушарий.

Левое полушарие превосходит правое также и в способности понимать речь, хотя эти различия не так сильно выражены. Со­гласно моторной теории восприятия речи главным компонентом распознавания речевых звуков являются кинестезические сигна­лы, возникающие в мышцах речевого аппарата при восприятии речевых сигналов. Особая роль в этом принадлежит моторным си­стемам левого полушария.

Речевые функции у правшей преимущественно локализованы в левом полушарии. По данным разных авторов, лишь у 1—5% лиц речевые центры находятся в правом полушарии. У 70% леворуких центр речи, так же как и у праворуких. расположен в левом полу­шарии, у 15% леворуких — в правом полушарии.

Существует мнение, что левое полушарие осуществляет функ­ции «интерпретатора» того, что делает правый мозг. Благодаря этой способности и при отсутствии достаточной информации человек может логически сформулировать некоторые гипотезы о причи­нах своих реакций, поступков, хотя они будут далеки от истины. Это убедительно было показано Дж. ЛеДу (J. LeDu) и М. Газза-нигой (М. Gassaniga) на их уникальном больном С.П. с «расщеп­ленным мозгом» в опыте «с цыпленком и лопатой для снега». Боль­ному слева от точки фиксации предъявляли картинку — зимний дворик с неубранным снегом, которая, следовательно, проеци­ровалась в правое полушарие. Одновременно справа от фиксаци­онной точки помещали картинку с изображением лапы цыплен­ка, т.е. эта картинка проецировалась в левое полушарие. Больной получал задание отобрать левой и правой рукой из серии карти­нок те, которые ему были показаны. Он успешно решил эту за­дачу, правой рукой выбрав «цыпленка», а левой — «лопату». На вопрос «Почему он это сделал?» ответил: «Я видел лапу и выбрал цыпленка, а вы должны вычистить курятник лопатой». Анализи­руя эти данные, Дж. ЛеДу и М. Еаззанига пришли к заключению, что вербальные механизмы не всегда знают источник наших дей­ствий и могут приписывать действиям причину, которой на са­мом деле не существует.

Левое полушарие, не располагая информацией правого, ин­терпретирует, находит логическое объяснение выбору левой ру­кой «лопаты». Интерпретационная способность левого полушария при правостороннем поражении мозга проявляется в изменении эмоциональных переживаний человека. Такие люди становятся бес­печными, легкомысленными, с явным преобладанием положи­тельных эмоций над отрицательными. Противоположные измене­ния эмоциональной сферы сопровождают нарушения левого по­лушария. У таких больных возникает склонность к отрицательным эмоциональным переживаниям, повышенной тревожности.

Нарушение сознания при избирательном поражении одного из полушарий зависит от особенностей функциональной асиммет­рии мозга субъекта. Картина нарушения психической деятельнос­ти зависит от правшества и левшества (Доброхотова Т.А.. Браги-на Н.Н., 1993). При однополушарном поражении мозга были вы­явлены существенные различия нарушения поведения у правшей

21-850

и левшей, что послужило основанием к заключению о различии у них сознания. Исследователи вводят новый термин — «асимметрия сознания», отражающая индивидуальные свойства субъекта, свя­занные с функциональной асимметрией мозга. При односторон­нем поражении полушарий нарушения сознания протекали по типу эпилептических припадков: наступали внезапно, быстро обрыва­лись с последующим восстановлением ясного сознания. Синдро­мы, вызываемые односторонним поражением у правшей, хорошо согласуются с представлением о связи правого полушария с обра­боткой пространственной информации и способности к зритель­ному и гаптическому распознаванию объекта, а левого — с обра­боткой символьной информации, управлением и программирова­нием поведения.

При поражении в правом полушарии у правшей во время при­ступа наблюдалось игнорирование левого пространства (больной не видел, не слышал врача, стоящего слева). При этом могли по­явиться «вспышки пережитого» (больной заново переживал собы­тия далекого прошлого, например в возрасте 7 лет). Поражение левого полушария у правшей вызывает нарушение речи (не гово­рит и не понимает), провалы в памяти, неадекватные поступки с последующей амнезией, сумеречное состояние сознания, когда по­ведение определяется галлюцинациями или больной автоматичес­ки продолжает начатую деятельность. Нарушение сознания у лев­шей менее определенно, более разнообразно и не так жестко за­висит от стороны поражения.

Как показало обследование больных с «расщепленным моз­гом», каждое полушарие может выносить самостоятельные суж­дения, которые в ряде случаев могут не совпадать. От согласован­ности оценок, выносимых полушариями, зависит настроение че­ловека. При совпадении суждений больной спокоен, легок в общении, приятен. Если же оценки расходятся, поведение боль­ного становится трудно управляемым, проявляются гиперактив­ность, агрессивность.

Ввиду того что каждое полушарие может иметь собственную не­зависимую систему оценок значения событий, Р. Сперри (R. Sperry) говорит об удвоении сознания у таких больных. Однако у нормаль­ного человека ведущая роль в вынесении суждений принадлежит речевому, доминантному полушарию, хотя определенные лингвис­тические способности присущи и субдоминантному полушарию.

В заключение следует подчеркнуть, что в сознании представле­ны только конечные результаты процессов обработки информа­ции, которые мы осознаем в виде последовательных картин, эпи­зодов. Операции, лежащие в основе создания самих эпизодов, в

сознании и интроспекции не представлены. Их можно вычленить с помощью только специальных экспериментальных процедур. Но чтобы понять сознание, нужно знать его механизмы, т.е. элемен­тарные операции, которые лежат в основе формирования субъек­тивного образа и сами реализуются на уровне подсознания. Чтобы понять, что такое сознание, нужно выйти за его пределы. Про­гресс в этом отношении достигается с помощью таких неинвазив-ных методов, как электроэнцефалография, магнитоэнцефалогра-фия, измерение локального мозгового кровотока, позитронно-эмиссионная и магнитно-резонансная томография. В комбинации с записью одиночных нейронов эти методы открывают новые пер­спективы в изучении сознания.

Часть III